Тайна виллы Домбрэ

ССОРА

Все стоявшие вокруг отпрянули назад. Фрэнк оттащил Дуга в сторону. Тем временем Джо обеими руками сжал запястье Митчела.

— А ну-ка, поостынь! — сказал он ему.

Выругавшись, Ян попытался высвободить руку, но хоть силы ему было не занимать, Джо оказался достойным противником, к тому же он находился в более выгодном положении, и через пару минут, поняв, что сопротивление бесполезно, Ян глубоко вздохнул и опустил руку.

Так и быть, — сказал он. — Согласен на перемирие. А кстати, кто ты такой?

Джо, Джо Харди.

А ты не врешь? Так это ты — частный детектив, которого пригласила Кэти?

Да вроде бы я.

Ян поднял и показал ему поломанную мачту.

Не угадаешь ли заодно, кто испортил мне мачту? — спросил он громко, оглядывая всех, кто был в комнате. — Хотя я знаю ответ на этот вопрос.

Ян, пожалуйста! — Подойдя к нему, Катрин взяла его за руку. — Не устраивай сцен. И так все скверно!

Ян указал на своего соперника.

А будет еще хуже, если этот тип не прекратит обвинять меня в каких-то совершенно диких поступках, — заявил он. — Для того чтобы одержать победу в соревнованиях, мне вовсе не надо подсыпать ему что-то в пищу, и он прекрасно это знает.

А кто, интересно, сбросил черепицу с крыши? — спокойно произнес Джо, не обращаясь ни к кому конкретно.

— А-а, вы уже ведете расследование? — спросил Ян. — Ладно, постараюсь помочь вам. Когда это произошло? Джо взглянул на часы.

Ну, скажем, полчаса назад.

В это самое время я плыл на своей доске к берегу, используя обломок мачты в качестве весла. На пляже в это время было человек пятьсот, они все это видели, и некоторых это даже позабавило. Мне же было совсем не до смеха.

Ян, — умоляюще произнесла Катрин.

Послушай, я очень сожалею, что вспылил, ты уж извини. Если Дуг не имеет отношения к тому, что произошло с моей мачтой, я зря обвинял его. А что касается снотворного, которое ему подсыпали в томатный сок, то это сделал не я, но мог бы кто угодно.

А откуда ты знаешь, что ему подсыпали снотворного? — полюбопытствовал Джо

— Да оттуда же, откуда я знаю, что это был томатный сок, — догадался, вот и все! Большое дело! — ответил Ян, пожав плечами.

Дуг рванулся вперед.

Ты прекрасно знаешь, что это был не томатный сок! — закричал он. — Ты ведь сидел напротив меня!

Ян! Дуг! — воскликнула Катрин. — Да перестаньте же вы!

А вы уверены, что подобные разговоры надо вести в присутствии чужих людей? — спросил Фрэнк, шагнув к ним.

Дуг смутился, а Ян растерянно обводил глазами присутствующих, как будто только сейчас сообразил, что в комнате так много народу.

В этот момент Джо заметил, как мужчина в куртке официанта, тот, кого Катрин называла Уильямом, подошел к ней и тронул за плечо. Они пошептались о чем-то, после чего Уильям удалился.

Послушайте, друзья, — громко сказала Катрин. — Обед сегодня подадут чуть позже — возникли кое-какие технические проблемы.

Но я проголодался! — послышался вдруг чей-то голос. Все рассмеялись.

Не волнуйтесь, — усмехнулась Катрин. — На террасе Уильям подаст закуски. Так что если вы сейчас…

Все гости ринулись на террасу. Когда в комнате остались лишь сама Катрин, а также Дуг, Ян, Джо и Фрэнк, улыбка на лице девушки погасла.

— У меня много дел, — сказала она, обращаясь к двум спортсменам-соперникам. — Я надеюсь, вы не станете снова затевать ссоры на людях. Если ваши раздоры не прекратятся, вряд ли кому-то будет приятно оставаться в моей гостинице. А вы оба знаете, что это для меня означает.

Джо удивленно заметил, что Ян и Дуг, опустив головы, уставились в землю, как нашкодившие мальчишки, которых отчитывают за проказы.

— Ладно, Кэти, — сказал Ян. Дуг тоже пробормотал что-то.

— Ну, спасибо, — сказала Катрин. — А теперь пойдемте перекусить — могу предложить свежие фрукты и чудесный овечий сыр, его лично изготовил живущий неподалеку фермер.

— И какую-то лепту внесли и овцы, — пошутил Дуг.

Ян засмеялся и хлопнул Дуга по плечу, после чего они вместе отправились на террасу.

Катрин проводила их взглядом.

— Когда я познакомилась с ними обоими, они ведь были неразлучными друзьями, — сказала она. — Соперниками, но и друзьями. Печально, если дружба заканчивается, но когда она оборачивается ненавистью…

Грустно покачав головой, она взглянула на Фрэнка и Джо.

— Пожалуйста, найдите того, кто устраивает все эти мерзости, и остановите его! Сделайте это, пока не поздно!

Выйдя на террасу, братья Харди положили себе в тарелки сыра, хлеба и фруктов и уселись за столик отдельно от всех остальных.

Откусив пару раз персик, Джо отложил его в сторону.

Ну, так что ты думаешь обо всем этом? — спросил он Фрэнка.

Я считаю, что Катрин права, — ответил Фрэнк, укладывая крошащиеся кусочки брынзы на огромный ломоть французского батона. — Дело серьезное и час от часу становится все опаснее.

— Я полагаю, у нас двое подозреваемых, — продолжал Джо, — Ян и тот тип — Филипп.

Существует еще одна вероятность, — сказал Фрэнк, откусывая бутерброд. Тщательно прожевав и проглотив кусок, он заявил — М-м, неплохо! Мои комплименты овце!

Так какая же вероятность? — спросил Джо.

А вот какая — Ян и Филипп могут действовать заодно. Ты вспомни: Дуг намекал на то, что Филипп мог уговорить Яна дать хороший отзыв для поточного производства его досок для виндсерфинга. А это уже мотив для того, чтобы постараться свести шансы Дуга на нет.

Джо стукнул кулаком по столу.

— Ну конечно же! — Потом он спросил: — А как же тогда объяснить поломанную мачту Яна?

— Это только для отвода глаз, — объяснил Фрэнк. — Если Ян предстанет в роли пострадавшего, кто будет подозревать его?

— Ну, конечно, это же так очевидно! — воскликнул Джо. — Ив таком случае, если у одного из них есть алиби, значит, повинен в происшествиях другой. Потрясающе!

Фрэнк посмотрел по сторонам. Нет, на них вроде бы никто не обращал внимания.

Имей в виду, это всего лишь предположение, — сказал он, понижая голос. — Нам же необходимы факты. Мне хотелось бы еще раз осмотреть все вокруг, но на этот раз без сопровождающих.

Да, и чтобы не надо было спасаться от падающей черепицы, — добавил Джо.

Надеюсь, Катрин даст ключ от мастерской ее дядюшки? — продолжал Фрэнк. — Я нашел в верхнем ящике комода кипу рисунков. Так вот: на одном из них изображено лицо человека, которого я где-то видел раньше.

Кто-то знакомый?

Да не совсем, — покачал головой Фрэнк, — Скорее… в общем, я не знаю. Но, может быть, я еще вспомню. А пока — почему бы нам не разделиться?

Конечно, — согласился Джо. — А за обедом встретимся и поговорим о том, что разузнали.

Отставив тарелку в сторону, он встал из-за стола и пошел в дом. Фрэнк же посидел еще несколько минут, разглядывая других постояльцев гостиницы и пытаясь вспомнить имена тех, с кем его уже познакомили.

Потом он поднялся и побрел в сторону сарая, где хранилось снаряжение, — если кто-то намеренно покалечил мачту Яна, это могло произойти именно там.

Дверь сарая была распахнута настежь, а внутри его мужчина со светлой растрепанной шевелюрой, наклонившись, колдовал над лилово-желтой доской. Фрэнк бесшумно вошел в сарай. Когда его фигура заслонила свет, падающий из двери, блондин поднял голову.

Привет! — произнес он со странным акцентом.

Привет! — отозвался Фрэнк.

— Вы, наверное, считаете, что я занимаюсь ерундой, — продолжал парень.

Да нет. А чем вы, собственно, занимаетесь?

Я шлифую днище своей доски наждачной бумагой' Говорят, благодаря этому можно увеличить скорость на двести метров в час. Не так уж много, верно? Но ведь даже это может сыграть роль и помочь одержать победу.

Не знаю, — признался Фрэнк. — Я занимался виндсерфингом только для удовольствия. Кстати — меня зовут Фрэнк, — представился он.

Олаф, — протянул руку молодой человек. — Я из Швеции. А вы, думаю, американец?

Верно, — отозвался Фрэнк, пожимая протянутую руку. — Мы с братом Джо приехали сюда посмотреть соревнования.

Вы, видно, большие любители, раз проделали такой путь. Еще не так давно только сами спортсмены да еще несколько их друзей приезжали на подобные соревнования. Но время идет, и этот вид спорта приобретает все большую популярность. Все меняется, и меняется слишком стремительно.

Да? — Фрэнк облокотился на стоящие рядом козлы. — Что вы имеете в виду?

Все дело в деньгах, — объяснил Олаф. — Когда я только начал заниматься серфингом, в машину нас набивалось человек по пять, доски мы привязывали к крыше и ехали так на соревнования, по очереди садясь за руль. Все призовые деньги уходили на бензин и проезд по платным дорогам. Спортсмены хорошо знали друг друга, и если даже мы были соперниками на воде, то на берегу мы все оставались друзьями.

Он вздохнул.

— Теперь все иначе. Приходится летать и в Японию, и в Вест-Индию, и в Австралию. Парус может стоить столько, сколько спортсмен зарабатывает за целый год.

Все зависит от спонсоров, а им подавай только громкие имена. А еще я слышал, что какая-то телевизионная компания собирается отвалить кучу денег за трансляцию нескольких важных соревнований. А что делает их важными? Спортсмены с громкими именами! Нахмурившись, Фрэнк задумался.

— Так, значит, получение кубка Альманэра означает кучу денег и власть.

— Да, это не просто приз, — улыбнулся Олаф. — Я бы и сам не прочь завоевать его, но есть четверо — а может, и пятеро — спортсменов, которые обычно выступают лучше меня. Вот почему я шлифую свою доску. Кто знает, может, это, да еще попутный ветер, да ошибки, допущенные моими противниками, сыграют свою роль…

Фрэнк тоже улыбнулся ему.

— Ну что же, удачи вам, — пожелал он.

Олаф снова принялся шлифовать доску.

А Фрэнк тем временем продолжал свой путь вокруг виллы. На стоянке он заметил двух кровельщиков — они беседовали с бородатым мужчиной средних лет, сидящим а рулем черного «мерседеса». Когда Фрэнк проходил мимо, рабочий в берете свирепо уставился на него. Неужели они действительно считают Фрэнка и Джо виновными в том, что черепица разбилась? Здесь, на вилле, подозрительность так и витает в воздухе, все друг друга в чем-то подозревают! Ну что же — чем скорее Фрэнк и Джо найдут зачинщика всех происшествий, тем лучше.

А Джо был разочарован. Он обошел всю виллу, заглядывал в каждую дверь, но единственное, что он разузнал, так это то, что в доме было огромное количество комнат.

В конце холла стеклянная дверь выходила на крохотный балкончик. Вид, открывающийся с него, был так красив, что захватывало дух. Джо шагнул на балкон — внизу виднелся залив, где сновало не меньше сотни виндсерферов. Пляж был запружен загорающими и любителями серфинга, наблюдающими за спортсменами. Далеко впереди плыл большой белый пароход. Он двигался в восточном направлении, оставляя позади тоненькую полоску дыма, едва заметную в голубом небе.

Джо обвел взглядом территорию и очень удивился, заметив, что дверь в студию распахнута настежь. Минутой позже он увидел Катрин, направляющуюся прямо по газону в сторону студии. Джо обрадовался — ему представлялась возможность взглянуть на рисунок, о котором говорил Фрэнк. Быстро спустившись вниз, он пошел вслед за Катрин.

Остановившись в дверях, он увидел, что в противоположном конце огромной комнаты Катрин увлеченно беседует о чем-то с бородатым мужчиной средних лет.

— Это ведь не надолго, — говорила она. — Все комнаты забронированы, так что осенью я сумею вернуть тебе деньги.

Мужчина потрепал ее по плечу.

Милая моя, — проговорил он, — я не банкир, я просто твой друг. Конечно же, я предоставлю тебе еще один заем, но, боюсь, тебе придется выслушать то, что я собираюсь тебе сейчас сказать.

Я знаю, Эмиль, ты считаешь, что мне надо оставить эту затею.

— Да. У тебя ведь и так немало долгов. Если дела пойдут плохо, ты сможешь потерять виллу. А судя по слухам, дела здесь обстоят неважно: поговаривают о том, что кто-то рыщет по комнатам, что то и дело случаются какие-то происшествия и что многие постояльцы собираются съезжать. Ты говоришь, что комнаты забронированы надолго вперед, но станут ли люди приезжать сюда, если здесь и впредь будет неблагополучно?

Катрин вскинула голову.

— Ну, не знаю. Я так легко не сдамся. Я пригласила двух потрясающих детективов выяснить, кто же устраивает все эти безобразия. Они уже успешно распутали множество сложных дел, и я просто уверена, что они сумеют положить конец и всем этим бесчинствам.

От такой похвалы Джо даже покраснел. В этот момент он твердо решил, что сделает все возможное, чтобы помочь Катрин сохранить гостиницу.

— Ну и что? — скептически заметил Эмиль. — Ты знаешь, я хотел бы устроить здесь музей и выставлять работы твоего дяди. Он заслуживает, чтобы его память увековечили таким образом. Кстати, — добавил он, осматриваясь вокруг, — над чем великий мастер работал в последние месяцы своей жизни? Гравюры Домбрэ сейчас в цене. Хоть фабрика у меня и небольшая, рабочие достаточно квалифицированны и смогли бы изготовить гравюры так, что дяде они бы понравились.

Я не знаю, чем он занимался, — призналась Катрин. — Дядя в последнее время был очень скрытным и даже меня не пускал в студию. Когда нужно было обедать, я приносила поднос и, постучав, оставляла снаружи у двери, а он не открывал до тех пор, пока я не уходила.

Неужели? Как это грустно!

Я только знаю наверняка, что он был занят какой-то дополнительной работой над кубком Альманэра. А известно мне это лишь потому, что после его смерти к нам приходил хранитель музея, чтобы забрать кубок назад. Мне тогда пришлось очень долго разыскивать ключ.

— Кубок, ты говоришь? — Эмиль направился к двери. Катрин шла рядом с ним. Джо быстро спрятался за скульптурное изображение мужчины с двумя детьми. — Ну, его-то в музее не выставишь, да и не продашь. А жаль.

Катрин закрыла за собой дверь. Джо услышал щелчок, он чуть было не окликнул ее, но, заметив на внутренней стороне двери замок, прямо под дверной ручкой, успокоился — он сумеет выйти в любой момент.

Затем он прошел в середину студии и начал рассматривать скульптуры. Они представляли определенный интерес, но к делу отношения не имели. Не статуи же были ночными возмутителями спокойствия!

Джо разыскал комод; выдвинув верхний ящик, он просмотрел бумаги — сначала бегло, потом более внимательно. Сложив их затем на полу, он извлек, стараясь не перепутать, все содержимое второго, а затем и третьего ящика.

Когда в комоде ничего больше не осталось, он принялся складывать бумаги назад, попутно просматривая их еще раз — одни лишь мельком, на других же подолгу задерживая взгляд. Закончив работу, он выпрямился и отряхнул пыль с ладоней.

Странно. Рисунка с изображением мужского лица, о котором говорил ему Фрэнк, ни в одном из ящиков не оказалось.

Там были всевозможные бумаги, но рисунки — все до единого — из комода бесследно исчезли.