Тайна замка Грэнит-Фолли

Глава 2

Я ехала медленно. Туман окутывал сосны на склоне, возвышающемся с одной стороны дороги, и дымкой покрывал залив Фанди, мелькающий между деревьями. Мой пассажир молчал; вероятно, ему до сих пор было неловко после вчерашнего.

Раннее утро было пронизывающе холодным, но в конце концов потеплело, туман развеялся, и волосы у меня чуть не встали дыбом, когда я увидела в каких-то нескольких ярдах слева от себя неогороженный отвесный обрыв, под которым ревело бурное море.

Охваченная ужасом, я изо всех сил повернула руль от обрыва, а мой пассажир усмехнулся:

— Может быть, поведу я, мисс Уолтон?

— Нет, спасибо!

— Вы водите очень хорошо, — похвалил он. — Учтите, последняя миля дороги довольно близко огибает утес.

— Далеко еще до Грэнит-Фолли? — осведомилась я.

— Мы проехали пять миль. Осталось нам, я бы сказал, еще миль пятнадцать. Большей частью по утесам. Но не бойтесь разминуться с Коттреллом. Вы не разминетесь. Он обязательно должен проехать мимо нас.

— Разве на этой дороге могут разъехаться две машины?

— Если вы услышите шум встречной машины, выберите место пошире, остановитесь и ждите, пока она проедет!

— А если такого места не окажется?

— Тогда сдавайте назад, пока не найдете. О’кей. Вполне безопасный расклад, если знаешь дорогу, а один из водителей обычно знает. — Помолчав, он спросил: — Вы когда-нибудь слышали шум прилива или видели, как он наступает? — Он посмотрел на часы, а затем на меня, очевидно изо всех сил стараясь быть приветливым.

— Я слышала о приливах, — ответила я. — Когда приливные волны залива Фанди сталкиваются с водами какой-нибудь реки, возникает стена воды, не так ли? Такие стены воды я видела возле Сент-Джона, там их называют Изменчивыми Водопадами. Приливная волна образует в реке стену воды высотой почти в тридцать футов. Вы это имеете в виду?

Адриан улыбнулся:

— Более или менее. В заливе Грэнита бывают приливы, доходящие до леса, что к северу от дома. Полагаю, именно поэтому дорога заканчивается в Грэнит-Фолли.

Я нахмурилась и попыталась вспомнить:

— Это стена такая же большая, как в Сент-Джоне?

— Ну, ненамного меньше. Она возникает примерно через полчаса после большого прилива и производит больше шума, чем в Сент-Джоне. Она буквально взрывается. Когда-нибудь, когда сюда приедут туристы, они смогут наблюдать эту красоту, стоя в национальном парке Грэнит-Фолли, если наши планы осуществятся. Кто-то, вероятно, построит там ресторан!

— Великолепно! Я подарю им землю!

Он посмотрел на меня:

— Как долго вы планируете оставаться здесь, мисс Уолтон?

— Не дольше, чем потребуется для дела.

Он откинулся на сиденье, глядя на дорогу.

— Пляж вам поправится. Еще слишком холодно, чтобы купаться, но вы с удовольствием прогуляетесь по нему. — Он помолчал. — Могу я дать вам маленький совет?

— Давайте.

— Берегитесь прилива. Миль через пять вы услышите его шум. Говорят, его рев можно слышать и за десять миль, и я в этом не сомневаюсь. Засеките время, когда вы его услышите, и запомните, что прилив с каждым днем наступает чуть позже. Приливы могут быть очень опасны на берегу у основания скал. Никогда не заходите в пещеру, которая может быть залита, когда наступает прилив с залива Фанди.

— О, я не собиралась гулять по берегу и лазать по пещерам, но все равно спасибо за предупреждение!

Я заметила внизу песчаный пляж, а затем дорога на пару миль углубилась в лес. Из-за деревьев стало темновато, и я снизила скорость до десяти миль в час. Постепенно дорога начала петлять между огромными соснами. Они росли очень густо, и я видела ее не более чем на двадцать ярдов впереди себя. Все мое внимание было поглощено дорогой, но вдруг я испугалась, услышав вдалеке какой-то звук.

— Адриан! — вскрикнула я, оторвав взгляд от дороги и взглянув на него.

— Ш-ш-ш! Слушайте! Это прилив! В десяти милях отсюда приливная волна сталкивается с рекой, текущей по узкому ущелью. Это длится достаточно долго.

Я прислушалась. В этих, звуках было что-то пугающее. Вероятно, минуты через две шум начал стихать, и я успокоилась. Здесь, под деревьями, было особенно страшно.

Вдруг справа что-то мелькнуло.

— Что это? — испуганно спросила я.

— Волна! Она ушла. И до следующего большого прилива такое не повторится!

— Нет! Там, в лесу! Глядите!

Что-то двигалось параллельно с нами. Молчаливая серая тень на фоне более темных теней деревьев.

— Я ничего не вижу, — сказал Адриан, слегка нахмурившись.

Я нажала на тормоз и показала вперед:

— Смотрите, за большой сосной! Он на одном уровне с нами! Адриан, это волк!

— Чушь! — пробормотал он. — Я сказал вам, что здесь нет волков. Я ничего не вижу. Должно быть, вы…

Адриан осекся, когда зверь выскочил из-за дерева и вприпрыжку пробежал по открытому участку дороги в пятидесяти ярдах впереди нас. Он повернул голову в нашу сторону, и его глаза сверкнули диким красным светом, но через секунду-другую он снова исчез в подлеске.

— Вот! — взволнованно произнесла я. — Не говорите, что вы его не видели!

— Да, я его видел. Но я совершенно уверен, что это была собака, — медленно ответил Адриан. — Вероятно, помесь немецкой овчарки с кем-то.

— Но он был серым, — возразила я. — Вы же видели, он был серым. Разве лесные волки не серые?

Я резко нажала на газ, машина рванулась и подскочила так, что передние колеса оторвались от колеи. Но я справилась, сбавила скорость и обернулась назад:

— Где он теперь? За нами? Я его ясно видела.

— Это была всего лишь собака, — твердо сказал Адриан. — Не домашняя собачка, разумеется, но, пока мы в машине, опасаться нам нечего.

— Однажды здесь я уже слышала вой волков, — спокойно произнесла я. — Я была очень маленькой, но запомнила свой неописуемый ужас.

Адриан наклонился вперед и искоса посмотрел на деревья по обе стороны машины.

— Ну, кто бы это ни был, он ушел, — сказал он, снова повернувшись ко мне. — Его и след простыл! Лучше забудьте о нем. Впереди Грэнит-Фолли. Но ехать нам еще долго. Видите пирамидальные башни?

Я их видела, по только секунду. Мне пришлось все внимание сосредоточить на дороге и ужасном красном болоте сбоку от нас. Я была склонна держаться от него дальше, чем позволяла колея, и всякий раз, когда мы снова приближались к нему, сердце у меня подскакивало.

Но нам удалось без неприятностей обогнуть болото, и сквозь деревья перед нами открылся вид на Грэнит-Фолли. Он стоял на огромном утесе фасадом к морю. При взгляде на него меня охватил какой-то безотчетный страх.

Огромная серая каменная глыба обветшала от времени и небрежного отношения. При бледном утреннем солнце Грэнит-Фолли выглядел заброшенным и ненужным. За ним высился заросший лесом горный кряж.

— Скажите, — нерешительно произнес Адриан, — может быть, вы этого и не заметили, но вы назвали меня Адрианом. Надеюсь, это означает, что мы будем друзьями?

— Почему бы нет? — ответила я.

Но пока мне не хотелось фамильярничать; я еще не была готова позволить ему называть меня Гейл.

— Прекрасно! — на одном дыхании воскликнул он, глядя на Грэнит-Фолли. — Видите те четкие линии? Изогнутые арки? Квадратные фигуры? Великолепно!

— Он похож на тюрьму!

— Нет, — возразил он. — На крепость, но столько не на тюрьму!

Я молча улыбнулась. Мой взгляд был устремлен на въездную арку замка и на маленький островок вдали.

— Это, должно быть, Грэнит-Айленд? — спросила я. — И домик, где живет Джон Фелтон?

— Да, — ответил он. — Это в миле от берега, а те высокие скалы, которые вы видите за домиком, прикрывают вход в бухту. Мне говорили, что найти ее со стороны моря очень трудно.

Как и Грэнит-Фолли, домик был построен из гранита. Но в отличие от Грэнит-Фолли гранитный домик Фелтона, по-видимому, уже реставрировали, потому что красно-коричневый цвет естественного гранита четко выделялся на фоне серых скал. Фелтон покрыл крышу новой красной черепицей и тем же манером подновил старую каменную лодочную будку у подножия скал.

— Мистер Фелтон что-то сделал с гранитными стенами, — заметила я. — Вы то же самое сделали бы и с Грэнит-Фолли?

— Да, но я отреставрировал бы его в духе той эпохи, когда он был построен. Разбил бы сады и восстановил старые, привел бы в порядок могилу капитана Грэнита и старое кладбище на северном мысе, а на южном — лагерь для пленных. Сейчас они покрыты дикой порослью, но еще целы вязы, дубы и бесчисленные английские кустарники, которые нужно сохранить.

Я улыбнулась про себя, изумляясь энтузиазму Адриана.

Мы уже выехали из леса и сейчас въезжали в ржавые старые чугунные ворота, чудом уцелевшие в рушащейся стене. Замок Грэнит-Фолли возвышался впереди, и я заметила, что чета Парето содержит участок вокруг огромного дома в образцовом порядке. Лужайки, похоже, были недавно скошены, а на вновь разбитых клумбах буйно цвели кусты красных и желтых роз. В старой конюшне за посыпанной гравием площадкой я заметила две легковые машины и грузовик.

В доме не было ни веранд, ни балконов, и единственным украшением, оживляющим унылый вид длинного фасада, служила полукруглая лестница, ведущая к большой дубовой парадной двери.

Если и была в Грэнит-Фолли красота, как, похоже, полагал Адриан, то я ее воспринимала с большим трудом. Мне этот замок казался зловещим и уродливым.

— Здесь притормозите, мисс Уолтон, — вежливо произнес Адриан. — Вы когда-нибудь читали надпись? Полагаю, вы были слишком малы, когда были здесь, чтобы оценить ее.

Занятая самим домом, я забыла о могиле капитана Грэнита, но она была передо мной, вернее, огромный каменный мавзолей. Внутрь можно было попасть через большую железную дверь, закрытую якорной цепью с огромным старым висячим замком. Мраморная мемориальная доска закрывала другую, более старую, из песчаника.

— Я прочел надпись где-то в старинной книге, еще дома. Посмотрим…

Надпись была старой и трудной для чтения, но Адриан смог процитировать ее мне слово в слово.

— «Здесь покоится капитан Алистер Уолтон. Родился в 1709 году в Корнуолле, Англия. Умер в Бостоне в 1789 году. Да простит Господь его грехи. Только его желание вернуло его сюда, где он покоится».

— Ни слова похвалы, — тихо сказала я, снова заводя машину. — Жестокая эпитафия.

— Которую могли бы разделить некоторые из ваших родственников, — ответил Адриан, слабо улыбнувшись. — Он построил себе роскошный мавзолей. В нем бы, несомненно, поместился весь ваш род. Но никто, похоже, не стремился присоединиться к нему!

— Не знаю, как другие, но я бы предпочла быть запертой вместе с оборотнем, чем оказаться здесь! — Я подвела машину к огромной парадной двери, затормозила и уставилась на нее, стараясь скрыть свое нежелание входить в дом. — Дом выглядит заброшенным, — тянула время я.

— Однако он не заброшен. Пока мы ехали от ворот, кто-то следил за нами сквозь портьеры на первом этаже. Вне всякого сомнения, это Доминик. Видите надпись?

К двери была прикреплена поблекшая картонная табличка. «Грэнит-Фолли» — гласила она. — Проф. Доминик Парето. Вакансий нет».

— Насчет вакансий мы еще посмотрим, — мрачно произнесла я, продолжая, однако, сидеть, положив руку на дверцу.

Адриан усмехнулся:

— У такого замка должно быть семейное привидение! Надеюсь, нигде не упоминается ни о чем подобном?

— Не будьте так оптимистичны! — засмеялась я. — Как-то упоминалось о судне-привидении. Коттрелл доложил о нем в одном им своих отчетов. Рыбаки рассказывали, что видели, как оно отплывало от Грэнит-Айленд, проходя по местам, где не могли пройти даже их рыболовецкие катера с дизельными моторами. Ни света, ни экипажа. Только судно. Это случилось, по-моему, года три назад. Впрочем, о подобных случаях не раз сообщалось и раньше. Обычно это был бриг капитана Грэнита «Белая акула». Мне погудеть?

— Нет, давайте сначала постучим. Доминик Парето, вероятно, узнал меня. Держу пари, он сейчас следит за нами в замочную скважину и надеется, что мы передумаем и уедем.

Я медленно вышла, втайне радуясь, что я не одна, что со мной архитектор Хаммонд.

— Разрешите. — И Адриан подошел ко мне сзади.

Он очень громко постучал в деревянную дверь, и, пока мы ждали, что нам откроют, я заметила чугунный дверной молоток в форме кита.

— Это мне нравится, — сказал Адриан, рассматривая его. — Пират, работорговец, китобой, революционер, контрабандист… Чего же не хватало ему в его восемьдесят лет?

— Любви! — мгновенно выпалила я. — За всю свою долгую жизнь он не обзавелся друзьями!

Адриан улыбнулся:

— Могу себе представить! Здравствуйте, мистер Парето!

Дверь тихо открылась, и на нас уставился плотный неприветливый человек. Я слышала, что Парето — сицилиец, и он был похож на сицилийца, хотя крупнее и сильнее, чем я ожидала. Двести фунтов тяжелой, крепкой плоти и маленький животик, чуть поддергивающий подол его длинного свитера с широким воротом. По левой щеке его обветренного лица шел тонкий белый шрам. Из-под косматых бровей нас сверлили пронзительные черные глаза, а в густых жирных волосах уже мелькала седина.

— Что вам нужно? И кто она такая? — Он говорил глубоким голосом и с сильным акцентом. — Приводите подружек, да? А ведь я предупреждал, чтобы вы держались отсюда подальше!

За его массивной фигурой я увидела длинный широкий коридор, с дальнего конца которого доносился запах готовящейся еды.

— Я бы хотела поговорить с мистером Коттреллом, — заявила я, возмущенная его дерзким поведением.

— У Коттрелла какие-то дела в Шаранте! Его здесь нет.

— Он увидится со мной, — твердо произнесла я. — Передайте ему…

— Это вам ничего не даст. — Парето игнорировал меня и разговаривал с Адрианом. — Хозяйка не хочет делать из этого замка музей. Она продает его Фелтону, живущему на острове, а не вам. Я арендую этот замок, мистер, и не хочу, чтобы вы здесь околачивались!

— Это вы и раньше говорили, мистер Парето, — холодно ответил Адриан. — Вы также говорили, что мне нужно иметь ордер хозяйки, чтобы пройти внутрь.

— Конечно, — грубо сказал Парето. — Предъявите его!

— Эта леди — мисс Гейл Уолтон, хозяйка Грэнит-Фолли, — ответил Адриан. — Она уже вам сказала, что приехала сюда для того, чтобы повидаться с Коттреллом. Если вы будете разумны, вы приведете его сюда или впустите нас внутрь, чтобы мы могли поговорить с ним.

Лицо Парето из нахмуренного тотчас же стало испуганным.

— Вы мисс Гейл Уолтон? — с подозрением спросил он. — У вас имеются доказательства? Этот парень уже несколько дней пытается проникнуть сюда обманным путем. Откуда мне знать, что и вы не обманываете меня?

— Вызовите сюда Коттрелла, Парето, — твердо велел Адриан.

— У меня есть удостоверение личности, мистер Парето, — быстро проговорила я. — Оно в машине. Водительские права, регистрация и другие бумаги. Мы хотим осмотреть только те два этажа, которые вы не занимаете, так что о том, чтобы вмешиваться в ваши дела, речи не идет. Эти этажи заперты и не входят в вашу аренду.

— Так вам это известно? — спросил он, снова переключая внимание на меня.

— Я должна это знать, — холодно ответила я, — поскольку мне пришлось подтвердить ваше право на аренду после смерти отца. Ну так как, скажете мистеру Коттреллу, что я здесь? Предупреждаю вас, что договор об аренде может быть аннулирован, мистер Парето! Ваше поведение все больше склоняет меня и к тому, чтобы отклонить предложение Фелтона. Вы будете удивлены, как быстро мои адвокаты выставят вас отсюда, если я этого захочу! Особенно если канадское правительство заинтересовано в том, чтобы приобрести Грэнит-Фолли! Глядя на вас, я начинаю задумываться, почему я вообще должна принимать вас в расчет.

Доминик Парето долго смотрел на меня. Затем он что-то пробормотал себе под нос на родном языке и тихо произнес по-английски:

— Посмотрим, что скажет Коттрелл. Входите оба.

Адриан торжествующе улыбнулся и вслед за мной вошел внутрь. В доме было темно, и Парето провел нас в комнату, выходящую в коридор.

— Подождите здесь, — сказал он. — Посмотрю, не спит ли еще Коттрелл, — добавил он, закрывая за нами дверь.

Я с любопытством огляделась, но не у видела вокруг ничего знакомого. Комната была огромная, и тлеющие угольки в камине добавляли мало тепла в леденящую атмосферу. Вдоль стены стояла дешевая мебель, а на столе лежало несколько потрепанных журналов.

— Чудесно! — пробормотал Адриан. — Вы видите, против чего я борюсь?

Я кивнула:

— Вижу.

— Мне хотелось… — Он осекся и подошел к камину. — Кстати, это была правда? Насчет того, что он арендует только цокольный этаж?

— Конечно правда! Большая часть из того, что вас интересует, находится наверху.

Повеселевшее было лицо Адриана стало печальным.

— Вам придется подумать над последним предложением Фелтона, — подавленно произнес он. — Надеюсь, сумма не очень велика?

Я улыбнулась:

— Вы, по крайней мере, откровенны, Адриан! Да, мне придется подумать. Алвин будет стаивать.

— Алвин?

— Алвин Деверсон, мой адвокат, — пояснила я. — Он всегда принимает мои интересы близко к сердцу.

— Не могу упрекнуть его за это. Но, как я уже говорил, мисс Уолтон, наши ресурсы ограничены. Если я рекомендую сумму, есть шансы, что она будет принята. Однако если ваши адвокаты отклонят наше предложение, деньги быстро будут переведены на другие нужды.

— Вы будете разочарованы?

— Да, буду. — Он, нахмурившись, посмотрел на угольки. — В этом замке что-то есть, мисс Уолтон. Я не знаю, что именно. Я работал над гораздо более важными… более значительными в историческом смысле проектами, но… — Он помотал головой, затем посмотрел на меня и печально усмехнулся: — Мне бы очень не хотелось его потерять! Я должен это признать!

— Вам что-нибудь известно о рутиле?

— Рутиле? — В его карих глазах отобразилось удивление.

— Минерале, двуокиси титана. Разве новую дорогу в Шаранту строят не для того, чтобы разрабатывать месторождение?

— Это верно. Но почему вы об этом заговорили?

— Мне интересно, не исследовались ли здешние пляжи. В моих владениях их три. — Я кивнула в сторону моря. — Один там, а еще два к северу.

— Черт! — сказал он. — Северные пляжи меня не интересуют. Но если здесь есть рутил, то сопротивляться этому мы не сможем!

Его разочарование было таким явным, что я не могла не засмеяться:

— Если кто-то и извлечет из пляжного песка рутил, Адриан, то пляж никуда не денется! По-моему, я где-то читала, что единственный высокоэффективный метод добычи полезных ископаемых — это добыча их из пляжного песка. Поэтому Грэнит-Фолли не пострадает.

Он с облегчением вздохнул:

— Вы смышлены, мисс Уолтон! И я не вижу, почему бы вам не сохранить право на добычу на пляже полезных ископаемых, если мы совершим сделку. Алвин, вероятно, в любом случае будет на этом настаивать, не так ли?

— Может быть, вам лучше сначала исследовать Грэнит-Фолли и сделать свои рекомендации? — осторожно произнесла я.

Кто-то открыл дверь и наблюдал за нами. Когда он тихо кашлянул, я оглянулась, сделав вид, что так же удивлена, как Адриан.

В дверях, глядя на нас, стоял полный седовласый человек в темно-сером деловом костюме, белой рубашке и каштановом галстуке.

— Привет, Хаммонд, — спокойно произнес он. — Доминик сказал, что с тобой молодая леди, назвавшаяся Гейл Уолтон. — Он, улыбаясь, подошел к нам, но я заметила, что голубые глаза смотрят проницательно и с неприязнью.

— Это верно, мистер Коттрелл, — холодно ответила я. — Я действительно Гейл Уолтон, и это довольно легко доказать. — Я посмотрела на Адриана: — Мистер Хаммонд, не принесете ли вы из машины мой портфель?

— Разумеется, — ответил он и сердито взглянул на Коттрелла. — Если вы так же подозрительны, как мистер Парето, я бы порекомендовал мисс Уолтон найти себе и нового агента, и нового арендатора!

Коттрелл продолжал улыбаться.

— Осторожней на поворотах! — бросил он Адриану и, повернувшись ко мне, кивнул: — Вы похожи на газетные фотографии моего бывшего патрона. Но, к сожалению, мы никогда не встречались, а память несовершенна. С трудом верится, что Гейл Уолтон может внезапно спуститься сюда с заоблачных высот!

— Мой адвокат мистер Деверсон предложил мне самой управлять Грэнит-Фолли, если я не приму предложение мистера Фелтона.

— Вот оно что! — сказал он. — Но мистер Фелтон сделал новое предложение, еще более привлекательное, чем прежнее. А когда я вчера сказал об этом адвокату мисс Уолтон, он не упомянул о том, что мисс Уолтон собирается лично приехать сюда. Почему, хотел бы я знать?

Я пожала плечами:

— Вероятно, он и в самом деле не думал, что я приеду. Но я гощу у близкой подруги, поэтому и приехала в Шаранту. Если честно, я приехала в Шаранту, повинуясь порыву и… по личным причинам!

— Связанным с мистером Хаммондом?

— Я впервые встретилась с мистером Хаммондом вчера вечером у Мари Бель, куда меня устроила на ночлег мисс Дюпре!

— Понятно. — Он задумчиво нахмурился. — И никто не знает, что вы поехали сюда, кроме тех людей, которых вы вчера вечером встретили в Шаранте?

— Почему вы так думаете? — резко спросила я.

— Это был вопрос, а не утверждение, юная леди! А теперь переходим к доказательству, о котором вы упомянули. Вы можете назвать имя Адвоката мисс Уолтон?

— Моего адвоката зовут Алвин Деверсон.

— А как зовут подругу, у которой вы гостите?

— Миссис Картье. Мы вместе приехали из Нью-Йорка в Сент-Джон, где у нее свой дом. До Дигби я добралась на пароме, а дальше на машине. Мистер Коттрелл, я здесь не для того, чтобы вы или кто-либо другой подвергали меня оскорбительному допросу! В своем отчете о Грэнит-Фолли вы намекаете, что, может быть, лучше продать этот замок, чем ремонтировать его. Я приехала сюда, чтобы осмотреть свои владения, имея это в виду. Познакомившись вчера с мистером Хаммондом, я обнаружила, что он заинтересован в том, чтобы отреставрировать замок, как объект, представляющий исторический интерес.

— Я послал мистеру Деверсону отчет о деятельности мистера Хаммонда.

— Правда? А я его не видела.

Коттрелл нахмурился:

— До сих пор мистер Хаммонд только досаждал чете Парето и ссорился с Фелтоном, который сделал очень выгодное предложение относительно этого замка. Мне мистер Хаммонд подобных предложений не делал.

— А мне сделал!

— Не сомневаюсь, — произнес он, сверля меня своими голубыми глазами. — Меня озадачивает, что ни ваш адвокат, ни миссис Картье не знают, где вы находитесь, если вы действительно Гейл Уолтон.

— Мэри Картье непредсказуема! Она всегда что-то путает. Но она знает, что я здесь! А поехать сюда мне посоветовал Алвин Деверсон! Вы уверены, что он вам об этом не говорил?

— Совершенно уверен!

Коттрелл улыбнулся во весь рот и покачал головой. В это время я услышала хлопок двери и поняла, что это возвращается Адриан с моим портфелем.

— Если вы действительно Гейл Уолтон, вы, вероятно, подумываете над тем, чтобы сменить агента? Вы не понимаете, что моя подозрительность, дерзкие вопросы и сомнения продиктованы защитой интересов моей клиентки? Я ведь только получаю от нее указания через адвокатскую контору Деверсонов! А теперь с неба сваливается неизвестно кто и пытается склонить меня к решениям, которые, по моему мнению, отнюдь не в интересах моей клиентки! Полагаю, любой уважающий себя агент на моем месте должен потребовать удостоверение личности, не так ли?

Я взяла у Адриана портфель и открыла его. Там лежала папка из крокодиловой кожи с моими водительскими правами и регистрационным удостоверением. Я протянула папку Коттреллу и, пока он рассматривал документы, крепко задумалась.

— Кажется, все в порядке, — с сомнением произнес он.

Но я вспомнила еще кое-что и вытащила из бокового кармана бумажник. Вынув из него документ, я протянула его Коттреллу.

— Паспорт? — Он пролистал странички. — Вы довольно много путешествовали! — Он быстро взглянул на меня. — Разве вы не собирались в Европу?

— Я передумала! Но вам нужно только взглянуть на фотографию в паспорте! Это, по-моему, достаточное доказательство? Вы удовлетворены? Или мне нужно притащить сюда Алвипа Деверсона, чтобы он удостоверил мою личность?

Он смотрел то на меня, то на фотографию. Как все фотографии, она мне льстила, да и сделана была несколько лет назад. Но сходство, безусловно, сохранилось! Коттрелл медленно кивнул и протянул мне паспорт.

— Меня это вполне удовлетворяет, мисс Уолтон! — спокойно произнес он. — Мне очень жаль, что я так затруднил вас, но вы должны понять меня! Видите ли, мистер Деверсон упоминал, что вы должны уехать в Европу. Говоря о вас, он воспользовался тем же определением, которое вы дали миссис Картье: он сказал, что вы — непредсказуемы!

— Так и сказал? При встрече я ему это припомню!

Коттрелл усмехнулся:

— Бедный Деверсон, наверное, думает, что вы сейчас на Ривьере! А тут еще мы с Домиником подозреваем вас в мошенничестве! Ах, ну ладно! Все выяснилось! Сейчас миссис Парето подаст вам кофе в восточную гостиную. Там приятно и солнечно. Вы должны встретиться с Джоном Фелтоном и обсудить с ним последнее предложение. Пожалуйста, идите за мной, только тихо! Пансионеры Доминика не любят, когда их будят в столь ранний час!

Мы на цыпочках пошли за ним по длинному коридору, в конце которого светлело огромное, высокое арочное окно.