Тайны, известные уже четверым

Глава 17. Кто ещё хочет поделиться с группой?

Трансляция последнего показа мод на крутой и отвязной VIP-вечеринке «Ведьмополитена», наконец, закончилась. А сразу за этим зелёная стрелка автоматического курсопрокладчика замигала и стала, медленно сокращая свою площадь, показывать направление вниз, давая ясную команду на снижение. На панели защитного светофильтра ненавязчиво начала мигать надпись «Тинворт», «Корнуолл». Джинни, отключив автопилот, отдала руль от себя, начав медленно, ориентируясь по цифрам высоты и блестевшим внизу в ярком свете полной луны водоёмам, терять высоту. Оставив огоньки небольшого населённого пункта по левую руку, рыжая ведьма направила своё ультрасовременное транспортное средство к появившемуся из темноты широкой полосе пляжа на берегу моря. Бедная Маргарита Николаевна! Как она, наверное, мёрзла на банальной щётке. И последние новости из Дома мод Геллы и Бегемота не посмотришь…

Медленно снизив скорость, отключив режим невидимости для лучшей само ориентации в пространстве, Джинни выровняла свой чёрный Дукати и совершила мягкую посадку на песчаный пляж, в предполагаемом месте нахождения коттеджа «Ракушка». Она сделала это мягче и точнее, чем та жёсткая посадка на шоссе вчера, когда она чуть не потеряла управление и не врезалась в автомобили маглов, двигавшихся в обоих направлениях по шоссе. Мотоцикл с низким приглушённым рокотом немного покатал её по плотному утрамбованному отливом песке пляжа. Она ориентировалась на маяк на небольшом мысу, тот, что указал ей в своё время Билл. Света полной луны и звёзд было более чем достаточно для точности прицеливания. Так что в море она случайно не заехала. Всем было понятно, что при форс-мажорных обстоятельствах, Джинни, как единственной ведьме в семье Уизли, которой запрещено открыто и безнаказанно пользоваться своей магией, придётся самостоятельно добираться до одного из двух защищённых заклятием Доверия убежищ Уизли своим ходом. Да и несовершеннолетней ведьме ещё много чего нельзя в Волшебном Мире…

На третий раз, по ходу движения мотоцикла тусклым золотистым светом зажглась невысокая арка, как бы обозначив проход в защитном барьере или сфере. Джинни, взяв направление на неё, тихо подкатила к двум фигурам в её просвете, направившим на неё свои волшебные палочки.

— Что ты сделала со своим братом 11 августа 1992 года? — низкий бас Билла невозможно было ни с кем перепутать.

— А Флёр не спрашивала, откуда у тебя шрамы ещё и на заднице? — мило откликнулась сестрёнка.

— Флёр, это она! — засмеялся Билл Уизли.

— Вас не подвезти? — захохотала в ответ Джинни.

— Подвинься, рыжая стерва! — хихикнула Флёр, усаживаясь на байк за её спиной.

Девчонки лихо, преодолев крутой подъём по глиняно-песчаному склону, подкатили к входу в красивый двухэтажный коттедж, освещённый слабой декоративной подсветкой, со стенами, сплошь покрытыми разнообразными морскими раковинами. Оригинальность Флёр и здесь нашла своё яркое проявление. Обогнавший девочек и трансгрессировавший с пляжа Билл, встретил их у входа. Джинни остановила машину и заглушила двигатель. Флёр соскользнула с сиденья и подошла к мужу.

— Вы улыбаетесь, значит, никто не пострадал? — спросила Джинни молодую семейную пару.

— Все живы, троица у нас, семья в безопасности, но… — тихо ответил брат.

— Что значит, но? Кто? — быстро спросила сестра.

— Добби погиб… — еще тише добавила мгновенно ставшая серьёзной вейла.

Джинни замерла, вцепившись в руль машины. Слезы немедленно начали накапливаться в уголках её прекрасных карих глаз. Билл взял байк за руль и за сиденье, молча, слегка подтолкнул Джинни бедром в объятия Флёр, а затем покатил Дукати к сараю. Джинни нежно обняла невестку и горько заплакала. Навзрыд. Флёр крепко прижала её к себе, поглаживая по спине. Когда сотрясаемая рыданиями младшая сестрёнка немного успокоилась, вейла взяла её под руку и медленно повела к саду за домом, по направлению к морю. Они пересекли милый садик и остановились перед могильным камнем на аккуратном холмике. Флёр обняла Джинни за плечи. Они стояли и молча смотрели при свете волшебной палочки миссис Уизли на надпись, высеченную немного корявым, но таким знакомым Джиневре почерком: «Здесь лежит Добби, свободный домовик».

Джинни отвела свою руку в сторону, Флёр без слов поняла, чего она хочет, и вложила ей в кисть свою волшебную палочку. Валькирия изящно взмахнула ею, поправив надпись, выполнив её в изящном готическом стиле, а затем создала огромный венок из белых и красных роз. Они взяли его вдвоём и аккуратно положили на могилу так, что мрачный могильный камень оказался точно в центре венка. Слёзы душили её. Джинни опустилась на колени, протянула руку и прикоснулась к шероховатой, грубой поверхности могильного камня, пытаясь передать ему своё тепло и любовь, тому, кто стал её настоящим другом, но так рано ушёл…

Позднее в гостиной, когда они сидели и пили ночной чай, Билл кратко рассказал, как прибыла спящая в настоящий момент троица. Как спаслась вся семья Уизли, с первым же сообщением о захвате Рона, Гарри и Гермионы егерями и пленении их в подвале дома Малфоев. Предупредил Билла первым, кстати, Добби, трансгрессировавший с первым эшелоном и вытащивший из подвала поместья Полумну, Дина и Олливандера. Ликвидатор заклятий немедленно отправил своего Патронуса к папе, а он разослал сигнал тревоги по всем родственникам. Джинни кратко рассказала о том, как спаслась она. Без особых и жутких подробностей. Флёр улыбнулась, сказав Джинни, что телевизор у них есть, и выпуск всех новостных каналов с её обезумевшей мордочкой на «Чёрном Дьяволе» стали топ программой не только у маглов. Даже принимались ставки, доедет до Лондона или нет?

Флёр проводила Джинни в ванную, а когда сестрёнка погрузилась в неё, уже нежилась в горячей воде с разноцветной пеной, вейла в одном распахнутом тонком шёлковом халатике, небрежно наброшенном на голое тело, присела на бортик рядом, массируя затёкшие плечи Джинни. Вейла послушала от неё одну пикантную замечательную историю о причине и об авторе шрамов на милой попке Билла. Это ж надо! На свой одиннадцатый День Рождения взорвать под старшим братом унитаз! Дурацкая детская выходка, осуществлённые безумные идеи Фреда и Джорджа! Она тогда слишком буквально воспринимала безумные фантазии близнецов и слегка переборщила. Ей сейчас очень стыдно перед братом и… Флёр. Осколками так всё посекло, что раны залечивали в Святом Мунго, удаляя куски фаянса. Шрамы всё равно остались! Джиневра тогда явно перестаралась. Хорошо, что не всё значимое и любимое тогда оторвалось! Они обе немного посмеялись, отвлеклись, после того, как поплакали на могиле эльфа…

Джинни сначала слегка задремала, под воздействием убаюкивающего голоса невестки, её нежных, ловких, но таких сильных и опытных рук, горячей воды, пьянящих ароматов, и, провалившись в глубокий сон, уже не могла позднее вспомнить, как оказалась в мягкой кровати. Вернее, не могла знать, как Билл и Флёр завернули её в большой и тёплый купальный халат, обернули длинные волосы банным полотенцем, и любимый брат отнес её на своих сильных руках в спальню на втором этаже, к Полумне и Гермионе.

Кто-то нежно гладил её по щеке, очень нежно и бережно, ласково пытаясь разбудить. Этот запах, запах который ни с кем не спутать. Джинни открыла глаза и увидела над собой этого милого черноволосого очкарика со всклоченными волосами, широко улыбавшегося ей. Она медленно и красиво потянулась в постели, прогнувшись в спинке, потянула носочки, а затем, внезапно, резко развела руки в стороны и, быстро схватив Поттера, повалила на себя. Они целовалась, дурачились и катались по кровати. Солнышко, заглянув в окно, слепило их, играя яркими бликами на рассыпавшихся по шёлковым простыням длинным огненно-рыжим волосам. По-видимому, никто не хотел им мешать и никто не заходил в комнату, пока влюблённые внезапно не вспомнили, что дом полон людей, и сами не вышли из спальни.

Завтрак давно закончился, но миссис Уизли, та, которая Флёр, усадила Гарри и Джинни за стол и стала кормить ребят свежими и аппетитными тостами с горячим какао. Джиневра с ясно выраженным желанием лопала завтрак, мило улыбаясь сидящему напротив неё Поттеру и невестке.

— Рон и Гермиона уже позавтракали, они вышли подышать в сад, Гермионе сейчас очень полезен морской воздух… — начал, было, Гарри.

— Морской воздух полезен всем, и не только Герми… — тихо ответила Джинни, отводя взгляд в сторону. Казалось, лёгкое и невесомое облачко проскользнуло между двумя влюблёнными, похитив красивую милую улыбку рыженькой.

Гарри понял, что этого тяжёлого разговора им не избежать. Она его не простила. Что ж, он сам виноват…

— Я думаю, глубокого шрама на шее у Гермионы, не останется… — медленно вмешалась Флёр.

— Какой… шрам? — спросила Джинни, пытаясь вспомнить.

— От кинжала Беллатрисы, от того, которым был убит Добби… — ответил Поттер.

— Вот этим, — произнесла Флёр и бросила на стол длинный хищный стилет безумной Беллы.

Джинни и Гарри одновременно вскочили с места, с ненавистью смотря на оружие с запёкшейся кровью домовика. Такого милого и доброго, спасшего жизни ребят, спасшего жизнь её возлюбленного. Какая к чертям может быть ревность к её сестре, к Гермионе? После всего того, что с ними со всеми случилось? После того, как Рон, эта трусливая и ревнивая скотина, бросил её подругу в холодном лесу с Гарри! Бросил на произвол судьбы, одних! Предал их! Любимую, сестру и друга! Гермиону, Джинни и Гарри! Как он мог! И теперь закатывать сцены ревности, из-за того, что Гарри и… Гермиона, не удержались… Джинни всегда знала, что такое возможно. Всю свою жизнь знала. И была к этому готова. Она жила в реальном мире и как ловец, прекрасно знала, что такое страсть, желание, импульс, похоть. Когда мозги отказывают. Когда ты сначала действуешь, а потом уже думаешь. И когда каждая минута, да что там, секунда, могла стать в жизни Гарри и Гермионы последней. Обвинять их? Кто она такая, после того как сама…

В памяти Джиневры постепенно возникла картина прижатого Беллой к горлу Гермионы лезвия стилета и капельки крови на нём. Струйка крови, бегущая по нежной, всегда такой ароматной, красивой шейке. Ту, которую рыженькая так всегда любила целовать, пробовать на вкус, ласкать. Шейку с такой гладкой и бархатистой кожей. Хорошо, что стилет это колющее, а не режущее оружие. Всё могло быть гораздо хуже. Когда обрушилась люстра и Беллатриса оттолкнула Гермиону от себя. Если бы это было оружие с острыми режущими гранями, так просто Светлая Королева бы не отделалась.

Джинни выскочила из-за стола и выбежала на улицу в сад. Она сразу догадалась, куда именно надо бежать. За дом, в сад, к Добби! На скамейке, напротив могильного камня, сидели двое. Завернутая в тёплое верблюжье одеяло Гермиона и нежно поддерживавший её Рон. Голова подруги покоилась на плече брата Валькирии. Джинни подбежала к ним и упала на колени, обняв сестру за талию, положив свою головку ей на колени. Она почувствовала, как слегка дрожащая рука Грейнджер, нежно гладила её шею и плечи, перебирала длинные рыжие пряди.

Потом девочки сидели на скамейке вдвоём, обнявшись и плача, в объятиях друг дружки. Она её простила. Как же ещё иначе? Разве могли какие-то глупости и импульсивные поступки поставить под угрозу их многолетнюю искреннюю дружбу? Не только дружбу, а кое-что посерьёзней, чем просто нежная дружба. Самое страшное оружие на земле! Любовь. Рон и Гарри молча стояли рядом с любимыми, стиснув зубы, сжимая кулаки и пылая лютой ненавистью к убийцам Добби. Они долго стояли у могилы эльфа, вспоминая всех, кого любили, тех, кто уже ушёл на этой проклятой войне. С навернувшими на глаза слезами, смотрели на девушек, простивших друг другу всё, всё, что сейчас казалось таким абсолютно не важным, таким глупым и не серьёзным…

Джинни сидела в объятиях Гарри на самом крае, на склоне утёса. Перед ними открывался чудесный вид на морские волны, набегавшие на песчаный берег. Морской воздух приятно заставил дышать полной грудью. Поттер прижался к её спине всем телом, обхватил стройную и хрупкую фигурку с обеих сторон бёдрами и, обняв руками в замок на её плоском животике, словно пытаясь не дать ей убежать, исчезнуть. Лёгкие поцелуи в шею, когда он зарывался лицом в её волосы, заставляли кровь кипеть у неё в венах. Джинни прикрыла глазки от получаемого в этот момент удовольствия. От сладостного ожидания предстоящего вечера. Она не хотела больше никаких разборок. Но он сам начал этот разговор…

— Джинни… прости меня, если сможешь, нет… сейчас не отвечай. Подожди. Я должен выговориться, всё сказать…

— Гарри! Какие могут быть между нами…

— Нет… Джинни. Нет, любовь моя… подожди. Дай мне сказать. Я уже много лет… рядом с Гермионой. Так получилось. Ты, конечно, знаешь, всю нашу историю. Меня, Рона и Гермионы. Мы познакомились ещё в поезде. Она показалась нам самоуверенной зазнайкой. Ну, той, кем она на самом деле и есть. Заучкой, любительницей инструкций и дисциплины. Ну и её милые зубы. Да, над ней подшучивали. Близких подруг у неё никогда не было. Никаких подруг не было! Никогда! До того момента, как появилась ты на нашем втором курсе. Хотя, я вспоминаю, близко вы начали дружить только на третьем. Это вообще удивительно! У вас разница в один курс, а по возрасту — почти два года!

— Гарри, прости, конечно, но это уже моя с Гермионой история…

— Да, именно так, милая. Она подружилась с нами после истории в женском туалете. Просто удивительная дружба! История прибитого Роном горного тролля. Твой брат её спас… я тут вообще не причём. А Тайная комната…

— Ты спас меня в Тайной комнате… за мной должок. Ты не заметил, как много нас всех связывает… с туалетами? Тролль в туалете. Вход в Тайную комнату в туалете. Плакса Миртл погибает и теперь живёт в туалете. Гермиона варит оборотное зелье в туалете. Том Реддл в женском туалете… Билл взрывается на…

— Я всегда точно знал, что ты умеешь обобщать собранную пикантную информацию и удивительно точно формулировать выводы. Но ты давно вернула мне свой должок. Помнишь ту музыкальную шкатулку на Гриммо 12, от музыки которой мы все чуть не заснули? И только ты одна из всех догадалась тогда её захлопнуть. Не дала нам заснуть «Вечным сном»…

— Опять льстишь, врунишка. А ты не забыл, какой медальончик лежал рядом с той самой музыкальной шкатулкой? Не его ли это была работа? Как милый дневник, ежедневник из 1942 года. Но, что ты там начал говорить про… Тайную комнату…

Гарри очень внимательно посмотрел на Джинни. Она всё знает! Это… блин, Гермиона! Она рассказала ей всё! Как она могла! Вечно Грейнджер сама решает, что для него лучше, а что хуже! Как с малым ребёнком обращается! С младшим неразумным братишкой. Если бы не её ранение…

— Гарри? Ты не уснул?

— Я был вместе с Роном, а Гермиона навела нас на правильную мысль… ты же убежала тогда, из-за Перси…

— Гарри, это же я тогда выпустила василиска и чуть не погубила Гермиону… и всех, школу чуть не закрыли…

— Но мы же справились… мы спасли… Хогвартс… вместе!

— Мы…

— Да Джинни! Мы! Я, ты, Рон и Гермиона! И никак иначе!

— Ты очень высокого мнения обо мне…

— После трансляции твоей гонки по семи графствам в вечернем выпуске BBC, да…

— Ты мне льстишь… милый…

— Я просто люблю тебя, солнышко моё…

— Но в твоём сердце, кажется, есть место и для Гермионы…

— Джинни, я раскрою тебе один секрет, то, о чём Гермиона не знает…

— А разве есть в этом мире что-то, что Грейнджер не знает?

— Есть…

Она освободилась из его объятий, села рядом и внимательно стала смотреть в его зелёные глаза. Гарри выдержал этот пронзительный взгляд карих глаз. Не отвёл своего. Он приготовился рассказать историю уничтожения крестража в ночном зимнем лесу…

— Джинни… Гермиона не знает. Но не знает и Рон, о том, что я это расскажу тебе…

— Может, подождать, пока Рон сам ей расскажет…

— Нет. Я принял решение. Ты должна знать. Ты умеешь хранить секреты…

— Тогда, может быть, ты сам расскажешь мне о том, что вы ищите весь этот год, то, что можно уничтожить только мечом Годрика Гриффиндора или клыком василиска? Нет?

Гарри замер, всматриваясь в её миндалевидные глаза. Она знает. Точно знает. Это Гермиона! Он сейчас за спиной своих близких друзей собирается раскрыть Джинни секрет того спектакля, что устроил Том Реддл для него и Рона в зимнем лесу. А Гермиона это сделала немного раньше. Рассказала ей о крестражах…

— Гарри, вы ищете артефакты, связанные с основателями Хогвартса? Это как-то должно помочь уничтожить Тёмного Лорда? Меч Кандиды Когтевран и шлем Пенелопы Пуффендуй у меня. В Выручай-комнате. Там Невилл и все наши. Они готовы. Они ждут вашего возвращения. Мы готовы к Великой Битве! Вы ищете эти артефакты, которые, собрав вместе, можно начинать бой? Так? Я правильно догадалась? — спросила Джинни, ловко уводя Гарри от предположений, что ей до конца известна страшная тайна расколотой на крестражи души Тёмного Повелителя.

Гарри облегченно выдохнул. Возможно, она не знает… или делает вид, что не знает. Если врёт, то делает это артистично…

— Джинни, почти так…

— Что вам показал Том?

— Он проник в мысли Рона. Он показал все тайные страхи твоего брата. Он… показал ему меня и… Гермиону. В любви…

— И он оказался прав?

— Нет… не прав. Не прав! Я люблю Гермиону как сестру! Как любимую, обожаемую старшую сестру. Я так Рону и сказал… потом. И мама…

— Значит, то, что случилось между тобой и Гермионой в палатке, за пару часов до возвращения Рона, это… инцест?

— Джинни, ты бьёшь ниже пояса, наотмашь…

— Наотмашь бьют по лицу, а туда бьют ногой…

— Так ударь меня или убей, но не мучай…

— Глупый… что там про маму…

— Рон боится, ещё и того, что мама его не любит, не ценит. Она тогда ждала девочку. То есть очень хотела, чтобы ты родилась. Пораньше. А тут опять мальчишка…

— Вообще-то, каждый мальчик после Билла, это очередное не оправдавшееся ожидание меня…

— Но, Том Реддл сказал Рону, что Молли хотела бы меня променять на него…

— Это, конечно же, неправда. Мама любит Рона. А как же иначе? Но ты помнишь, как боггарт принял вид тебя, среди членов семьи Уизли. Для мамы, Гарри, ты сын. Может быть, если выживешь, то станешь и зятем. Я ещё надеюсь, если разлучница Гермиона…

— Джинни, что ты говоришь? Прости меня, дурака…

— Это ты меня прости. У меня нет морального права судить тебя и её. Я сама… не была тебе верна…

— Как… не понял…

— Опять… Тайная комната…

— Джинни, ты говоришь загадками…

— Я согрешила… с Невиллом… в Тайной комнате… на голове мумии… на голове убиенного тобой Слизеринского чудовища. А Ханна Эботт стояла в туалете Плаксы Миртл у входа в туннель и тряслась от страха, чтобы её друг, её парень, её возлюбленный вернулся живым и здоровым… а мы…

— Джинни… я…

— Убей меня Гарри, я тебя не достойна. Если ты уйдёшь к Герми, я это заслужила.

Она резко вскочила с места и быстро пошла к краю утёса.

— Нет! — закричал Гарри и бросился за ней, догнал и повалил на спину.

— Прости Гарри, я не очень быстро бежала к краю страшной пропасти? — улыбалась сквозь слёзы Джинни.

— Выдра! Стерва рыжая! Солнце моё! Радость моя! Я так люблю тебя! Прости меня родная! Я должен тебя простить? Это ты прости меня! Как я могу тебя осуждать? Кто я такой, чтобы судить тебя…

— Ладно, запишем, что я как настоящая ведьма совершила с Невиллом древний ритуал попрания поверженного врага…

— Ты кого угодно сведёшь с ума, милая… не только Невилла.

— Я тебе говорил, Гермиона, если их оставить одних, они начнут трахаться прямо на пляже… — раздался где-то сверху голос Рона.

— Ну, рано или поздно, это точно случиться. Я тоже не против, чтобы меня поваляли в теплом песочке в набежавшей волне. Но сейчас март. Так что подъём! Не хватало ещё, что бы вы простудились, — проявила заботу Гермиона.

Гарри и Джинни вскочили, быстро отряхнули песок с одежды, но Гермиона все-таки заметила, что слёзы у обоих ещё не успели высохнуть. Она поняла, что это было очень бурное объяснение. Грейнджер сразу же догадалась, по какому поводу.

— Нам всем надо присесть и серьёзно поговорить, — тихо, но твёрдо сказала Грейнджер.

Рон уставился на неё. Гарри и Джинни попытавшись, было возразить, переглянулись между собой и одновременно вздохнули.

— Скамейка у могилы Добби подойдёт? — спросил Рон.

Молчание затянулось. Гермиона и Джинни сидели на скамейке и смотрели в разные стороны. Рон и Гарри сидели на земле и исподлобья смотрели на девушек. Кто-то должен был начать первым. Тот, кто сильнее всех и ответственнее. Наконец, Гермиона вздохнула и начала:

— Я была неверна Рону…

— Только один раз… — попытался явно невпопад добавить Гарри.

— Какая разница, сколько раз? Главное, что за пару часов до твоего возвращения, Рон…

Рон выглядел очень несчастным. Гарри просто обхватил голову руками, спрятал своё лицо на коленях, согнулся в три погибели, не смея взглянуть в глаза другу. Джинни пересела к Гарри, прижалась к нему и нежно начала гладить его вихры. Гермиона молча смотрела в сторону шумящего морского прибоя. Слёзы текли по её лицу.

— Рон, тебе не кажется, что мы всегда были к этому морально готовы, ну, теоретически это допускали… ну, Гарри и Гермиона… — медленно начала говорить сестра, слегка кусая свои губы.

— Джинни, у тебя очень виноватый вид, ещё хуже, чем у Гарри. А что ты натворила? — криво ухмыльнулся Рон.

— Я? Как ты выражаешься, трахнулась, с Невиллом…

Гермиона повернулась к Джинни и вытаращила глаза. Гарри ожил, поднял голову и улыбнулся: — Герми, спроси её где, как и на ком или на чём…

— Так, — медленно произнесла слегка ошарашенная Гермиона. — Кто ещё хочет поделиться с группой, сообщить группе новости?

— Ладно, — начал Рон. — Я это заслужил. Бросил вас. В лесу. Одних. Всё равно, что измена. А тебя, какой черт дёрнул? А? Сестрёнка?

Джинни снова прикусила губу, но потом всё-таки огрызнулась:

— Ты не представляешь себе, какой сейчас мрак в Хогвартсе, как там страшно, жутко и одиноко! Потрахаться захотелось! Достаточно?

— Так, хватит, больше этого не повторится! Мы идём в бой! Мы должны простить всё друг другу! Иначе, как доверять тому, кто будет сражаться рядом? Тому, кто прикроет спину! Хватит, я сказала! Заканчиваем с этим… — произнесла пламенную речь Гермиона.

— Я согласен… — тихо ответил Рон.

— Мы тоже! — хором произнесли Джинни и Гарри.

— Так вот, почему вы катались по песку! Вы всё выяснили и простили друг друга! — засмеялась Гермиона.

— Можете тоже покататься, не смотря на то, что март такой холодный… — ответила ей уже улыбающаяся Джинни. — Могу покатать на мотоцикле. Невилл на таком с Анной чего только не вытворял!

— Ты извращенка! Изнасиловала бедного Долгопупса на голове мумии! Это уже, милая, запущенная форма некрофилии! — хохотал Гарри.

— Гермиона! У Флёр такая огромная белая и очень замечательная, глубокая, вместительная ванна…

— Четверо не влезут? — мило уточнил Рон.

— Свободен! — хором закричали Джинни и Гермиона.

Вечером, в магически увеличенной ванне Флёр, превращённой в небольшой мраморный бассейн, на четырёх подводных беломраморных скамеечках, в пузырьках кипящей от пузырьков джакузницы, нежились три волшебницы и одна вейла. В центре филиала рая бил фонтан вместе с образовывающимися и расходящимися к четырём прекрасным купальщицам круговыми волнами. Четыре грации, играя ножками в фонтане и волнах, трепались по поводу прошедших событий, послушали по очереди рассказы Полумны, Джинни, Гермионы и Флёр. Шутки, приколы, анекдоты. Всё про то, как мы водим за нос этих осликов.

А ослики сидели в гостиной на диване и в креслах, потягивая огненное виски, выдержанную медовуху, экспериментируя с трубками и сигарами, смотря прямую трансляцию из ванной на экране большого телевизора, которым вместо пульта, управлял своей волшебной палочкой Билл. Там было много разноцветной пены, что всё происходящее носило оттенок лёгкой и вполне невинной эротики. Однако, так продолжалось недолго. В конце — концов, рыжая всех достала своими подводными экспериментами, и её совместными усилиями посадили верхом на фонтан. А когда Флёр применила одно пикантное заклинание, приведшее к относительному анатомическому сходству Джинни ниже пояса с благодарными зрителями в гостиной, и затем вейла закричала — Чур, я её первая огуляю! Когда в ванную ввалились приехавшие накануне кузины-близнецы Анна и Мария, под крики Джиневры — О Мерлин! Этих я уже не выдержу… — покрасневший до корней волос Билл выключил телевизор.

— Ну, вот так всегда, когда начинается самое интересное, старший выключает ящик! — возмутился Рон под громовой хохот собравшегося джентльмен-шоу.