Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года

Кровь на Тбилисской площади была такого же цвета, как и на Дворцовой

Выдающийся советский историк М. И. Покровский, погибший в годы сталинских репрессий, говорил, что "история – это политика, опрокинутая в прошлое". Но и политика – это история, опрокинутая в будущее. В политике, как нигде, важно помнить об уроках, извлекать опыт и учиться на ошибках прошлого.

Горестные события воскресного утра 9 апреля 1989 года в Тбилиси, которые потрясли сердца советских людей, – это уже наша история, такая же, как 9 января 1905 года, Ленский расстрел 1912 года и другие не менее трагические страницы из жизни народа. Но история – не застывшая, не отлитая в бронзовые формы исторических исследований и концепций, а скорее открытая кровоточащая рана. И здесь еще извлекать и извлекать уроки, ведь не наказаны виновные, не зажили раны.

И если фактическая сторона событий описана уже довольно подробно, то проанализировать, оценить и сделать необходимые выводы из происшедшего – это работа, которая, но существу, вся еще впереди.

Необходимо избежать, однако, соблазна упрощенных прямолинейных аналогий между тбилисскими событиями и, например, событиями Кровавого воскресенья 1905 года. А сопоставления напрашиваются сами собой: и здесь и там революционная ситуация; и здесь и там воскресное утро и даже числа совпадают. Но можно ли из этих совпадений извлечь полезную мысль, если люди уже не те, и времена другие?

И все-таки история учит, пусть даже мы и нерадивые ученики. Открываю серьезное историческое исследование "Кризис самодержавия в России", написанное группой ленинградских ученых, и обнаруживаю удивительные совпадения в механизме принятия решения о пресечении демонстрации 9 января 1905 года в Петербурге и митинга 9 апреля 1989 года в Тбилиси.

Как я уже писал, тбилисской трагедии предшествовали два состоявшихся в ЦК КПСС (7 и 8 апреля) совещания руководящих партийных и государственных деятелей. Решение о направлении войск было принято не каким-то конституционным государственным органом, а группой не уполномоченных на это, хотя и высокопоставленных должностных лиц, ход совещания не протоколировался, принятые решения документально не фиксировались.

В связи с этим возникла прямая аналогия с теми двумя совещаниями, которые предшествовали Кровавому воскресенью 9 января 1905 года. Они состоялись 7 и 8 января у министра внутренних дел князя П. Д. Святополк-Мирского, в них участвовали высшие полицейские и военные чины по случайному выбору, а не в силу какого-либо правового регламента. Никаких документальных следов о работе совещаний тоже не осталось.

Это было, что называется, "говоренье" (по современной терминологии – рабочее совещание), на котором "в домашнем порядке", вопреки закону (ведь существовал Совет министров, который мог собирать только царь), было принято решение, сыгравшее столь важную роль в дальнейшем развитии событий.

Если бы вопрос тогда решался на заседании правительства, то должен был составляться журнал или мемория о принятом решении за подписями всех министров. Одобренная царем мемория приобретала силу закона. Но без всего этого обошлись, и результат известен.

Какие же выводы напрашиваются при сопоставлении указанных событий? Кровавые расправы с собственным населением – всегда следствие неконституционной деятельности государственной власти и ее неустойчивости. Дело здесь даже не столько в том, что такие акты являются порождением злой воли или политического недомыслия тирана, самодержца, высокопоставленного партийного функционера. Скорее, они – объективный результат функционирования военно-полицейского аппарата в условиях неправового государства, независимо от субъективных намерений правителей и сановников.

Сегодня мы делаем первые шаги на пути к созданию правового государства, закладываем основы новой экономической и политической системы. Поэтому так важно полнее осмыслить тбилисскую трагедию и создать необходимые государственно-правовые механизмы, которые бы исключили возможность повторения подобных событий.

В первую очередь речь идет о создании такого механизма государственной власти, в котором система сдерживаний и противовесов не допускала бы перерождения власти в деспотический или тоталитарный режим. Умерить своеволие власти, не дать ей набрать ту "критическую массу", за которой возникает неконтролируемая обществом реакция преобразования демократических институтов власти в авторитарные, а затем и деспотические структуры. Мировой опыт развития демократической власти учит, что единственным эффективным противоядием против перерождения государственной власти во имя народа во власть, обращенную против него, является формирование правового государства. А основа его – приоритет прав и свобод человека, неизменных и неотъемлемых от его личности. Не дарованных милостью монарха, а от рождения и лишь закрепляемых и охраняемых законом. В механизме государственной власти, пожалуй, это принцип разделения властей, принцип верховенства закона о возможности каждому защищать свои права путем обращения в независимый от других государственных структур суд.

Демократически сформированная власть не гарантирована от попыток ее устранения силой, от ожесточенной борьбы со стороны оппозиции. Поэтому так нужно иметь отработанные государственно-правовые механизмы принятия решений об использовании силы, в частности, армии, как внутри страны, так и за рубежом. Они должны быть закреплены в Конституции и законах об основаниях и порядке введения осадного (военного) положения и чрезвычайного (на случаи стихийных бедствий и внутренних беспорядков).

При этом под страхом уголовного преследования следует исключить саму возможность принятия решений об использовании армии или других вооруженных формирований отдельными должностными лицами или с помощью партийного механизма. Необходим общий законодательный запрет на использование армии для разрешения внутриполитических, этнических и территориальных конфликтов и столкновений.

Право принятия таких решений должно принадлежать только высшим органам государственной власти: президенту и правительству, а осуществляться только под контролем парламента.

После апрельских событий 1989 года в военных и партийных кругах страны широкое хождение получил термин "тбилисский синдром". Каждый раз при возникновении в том или ином регионе массовых беспорядков на межнациональной или другой основе представители власти неизменно ссылались в оправдание своего бездействия, своего неумения обеспечить защиту безопасности граждан и их имущества на "тбилисский синдром".

Трудно сказать, чего больше в подобных ссылках – стремления оправдаться и переложить ответственность на других или задним числом доказать правильность действий партийных органов и военного руководства. Ясно одно: это далеко не безобидные, а главное, искажающие истину рассуждения.

В период крутых перемен в жизни общества перед властью, перед государством особенно остро встает проблема выбора средств реагирования на нормальные проявления политической активности народа, включая мирные антиправительственные выступления, но с другой стороны, это могут быть и массовые беспорядки, ставящие под угрозу жизнь и безопасность граждан и общества. И если в первом случае достаточно ограничиться лишь средствами для поддержания необходимого общественного порядка, то во втором – вовремя и решительно употребить всю силу государственной власти (включая и военную) для пресечения противоправных действий.

Тбилисские события и реакция на них части общества показали, помимо всего, насколько за десятилетия сталинизма глубоко укоренились в нашем общественном сознании антигуманные представления о безусловном приоритете ложно понимаемых государственных интересов над общечеловеческими ценностями. Мирная демонстрация с антиправительственными лозунгами воспринимается многими нашими согражданами как более серьезное посягательство на общественный порядок и нравственность, чем ее насильственный разгон, повлекший смерть невинных людей. Кстати сказать, общественное мнение России в январе 1905 года куда более единодушно и решительно осудило события Кровавого воскресенья, чем наше общественное мнение (если судить по публикациям в печати, по выступлениям радио и телевидения) в апреле 1989 года отреагировало на события в Тбилиси.

Главный урок, который мы все можем и должны сделать из тбилисских событий, состоит, на мой взгляд, в том, что как общество мы должны проникнуться убеждением: высшим государственным интересом является защита жизни, здоровья и достоинства всех его граждан, включая и тех, кто резко критикует находящееся у власти правительство и требует его отставки. Обществу необходимо усвоить простую истину – только за слова, призывы и лозунги (даже самые резкие) нельзя убивать!

Поэтому нельзя сравнивать или ставить на одну доску события в Тбилиси и, например, в Сумгаите, Новом Узене, Баку, Душанбе, где пролилась кровь в межнациональных столкновениях.

Так же недопустимо (если не преступно!) объяснять нерешительность действий власти и сил по поддержанию порядка в Фергане или Баку, где распоясавшиеся и поощряемые безнаказанностью вооруженные экстремисты глумились над населением, ссылками на "тбилисский синдром", реакцией на критику со стороны общественности их действий 9 апреля 1989 года.

Наряду с государственно-правовым закреплением механизма принятия решений в чрезвычайных ситуациях нужен механизм ответственности за текущие политические и государственные решения, тем более – за преступления против человечества и собственного народа. Такого механизма на сегодня нет. Есть, конечно, соответствующие статьи Уголовного кодекса за совершение должностных преступлений, но есть и многолетняя практика безнаказанности, увода от ответственности партийных и государственных деятелей на всех уровнях. И в этом тоже – наша печальная историческая российская традиция.

Министр внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский, хотя и потерял вскоре свою должность, но отнюдь не в связи с событиями 9 января 1905 года. Не были наказаны и другие чины, принимавшие и исполнявшие решение о расстреле мирной демонстрации.

Как все это схоже с событиями в Тбилиси. Ведь постановление второго Съезда народных депутатов о привлечении к ответственности виновников трагедии так и не было выполнено.

Тбилисская трагедия впрямую перекликается с другими страницами нашей истории. Среди них – ближайшие по времени и характеру народного возмущения – новочеркасские события 1962 года.

Когда на первом Съезде народных депутатов я выступил с предложением провести парламентское расследование новочеркасских событий, я еще не знал, что мне предстоит досконально разбираться в происшедшем на рассвете 9 апреля в Тбилиси. Теперь же, когда расследование грузинской трагедии завершено, тем более нельзя не вспомнить Новочеркасск.

Эти события долго и упорно замалчивались, до сих пор в них многое неясно: кто принял решение об использовании войск и отдал приказ стрелять, сколько людей погибло и где захоронены жертвы? Еще не отменены приговоры, вынесенные участникам массовых волнений.

Люди не забыли кровавых событий 2 июня 1962 года в Новочеркасске. Они хотят знать правду и имеют право требовать восстановления истины. Народные депутаты СССР В. Зубков, В. Тимченко, Ю. Черниченко, В. Калиниченко и другие трижды вместе со мной в 1989 и 1990 годах обращались к генеральному прокурору, министру обороны, Горбачеву, в Президиум второго Съезда народных депутатов СССР с требованием создать комиссию по расследованию новочеркасской трагедии. В ответ – молчание.

Но сколько бы ни пытались замолчать или оболгать – рано или поздно настает День истины. И исчезает пелена забвения.

Сколько уже раз было такое, когда, кажется, почти все и почти обо всем забыли навсегда. И выросли новые поколения, и покрылось все травой забвения. Но в народе всегда есть те, кто все помнит. Это хранители народной памяти. Это люди, благодаря которым на земле рано или поздно торжествует справедливость, и не всякое зло остается безнаказанным. Так было всегда и везде! Помните Тиля: "Пепел Клааса стучит в мое сердце…"

Сегодня одна за другой открываются страшные страницы нашего прошлого. И хотя глубоко закапывали, убирали свидетелей – все же пришло время взглянуть правде в глаза. И пепел миллионов невинно убиенных все громче стучит в сердцах соотечественников.

Наступит День полной правды и для Новочеркасска. А пока мы знаем только, что драма началась в первых числах июня 1962 года, когда повышение цен на мясо и другие продукты и одновременное снижение расценок на производстве привело к возмущению рабочих и взрыву недовольства на самом крупном заводе города – электровозостроительном им. Буденного.

Люди, помитинговав на заводе, вышли на улицы и двинулись в центр – к горкому партии. А там демонстрацию встретили автоматные очереди, разрывные пули…

Потом был суд, и семерых участников волнений приговорили к расстрелу, остальные получили по 10-15 лет тюрьмы. Суд был скорым и неправым, но если бы его не было (как в 30-е годы), то не исключено, что никаких документальных свидетельств о происшедшем в Новочеркасске мы бы ныне вообще не имели.

Уже одно то, что именно вменялось в вину участникам демонстрации, невольно затрагивает очень многие факты, которые сегодня проливают свет на происшедшее. Даже в той необъективной, однозначной трактовке, какая давалась фактам в соответствии с установками и духом времени, трудно скрыть, что же происходило на самом деле.

Полистаем прессу тех дней.

Внешне все благопристойно и благополучно. Но новочеркасская газета "Знамя коммунизма" вдруг выходит в свой выходной день понедельник, 4 июня. В ней есть все: две с половиной полосы выступления Н. С. Хрущева, опубликованного днем раньше в центральных газетах. Перепечатка передовицы "Правды" за 2 июня, где убедительно доказывается, сколь нужно и полезно повышение цен.

Заключает все подборка писем под рубрикой: "В интересах трудового народа", где сказано: "Первого и второго июня мы еще с большим энтузиазмом трудились каждый на своем посту, сознавая, что создание материально-технической базы коммунизма – это наше кровное дело".

В областной газете "Молот" – рассуждения новочеркасских рабочих, понимающих необходимость повышения цен: "Все, что делают Коммунистическая партия и Советское правительство, делается в интересах народа. Мы одобряем и поддерживаем решения партии и правительства, направленные на дальнейшее развитие производства продуктов животноводства. Это очень правильные меры".

Здесь же в другой заметке: "На предприятиях города ширится социалистическое соревнование за досрочное выполнение полугодового плана… За досрочное выполнение плана первого полугодия настойчиво борются также труженики электровозостроительного завода им. Буденного".

И нигде ни слова о волнениях в городе, о кровавых событиях перед горкомом партии.

Тогда на страницы газет не проникло ни одного слова правды. О таком не писалось, не сообщалось. И стоит ли удивляться. У нас ведь даже стихийных бедствий и катастроф почти не было, если посмотреть советскую прессу прошлых лет. Во всем мире происходили катастрофы, несчастья, и лишь мы были "островом благополучия". Все узнавали по слухам, от очевидцев. Правда ли? Неправда? Оставалось – верить или не верить. А в общем и целом компетентные источники не считали своим долгом делиться информацией с народом. Ложь и целенаправленное молчание привели к тому, что советские люди многое научились читать между строк, а журналисты овладели вершинами эзопова языка. Честным людям правда жгла сердце и хотелось хоть как-то сказать о настоящем положении вещей. Редко кому удавалось.

В Новочеркасске – не удалось. Или не нашлось такого журналиста, который хотя бы строчкой упомянул о трагедии. Не исключено, что многие хотели бы рассказать о происшедшем, но тогда это было просто немыслимо. О какой публикации могла идти речь в Новочеркасске 62-го года, если по рассказам в те дни в кабинете редактора "Знамя коммунизма" у окна расположился пулеметный расчет.

В Тбилиси люди погибли 27 лет спустя. В эпоху гласности. Но и в этот раз средства массовой информации не сообщили сразу о происшедшем. Первые объективные сообщения появились в центральных газетах лишь 12-13 апреля. После опубликованной в тбилисской газете статьи Юрия Роста, журналиста "Литературной газеты", случайно ставшего свидетелем трагедии.

Еще до начала так называемого "мероприятия по очистке площади" Рост сделал очень много снимков. Когда же он попал в руки оцепивших площадь войск, у него забрали и тут же засветили все отснятые пленки, разбили фотоаппарат. Долго с ним возиться было некогда, и его отпустили. По настроению военных Юрий понял – что-то готовится, и он помчался в гостиницу за другим фотоаппаратом. Успел вовремя. Все видел и слышал.

Тогдашний заместитель главного редактора "Литературки" Юрий Изюмов, возглавивший затем газету ЦК КПСС "Гласность"(!), не позволил поставить заметку в номер 11 апреля, чем, очевидно, и разъяснил тогда свое особое понятие правды и гласности. Статью опубликовали не во всесоюзной "Литературной газете", а в тбилисской. Затем, когда скрывать что-либо стало бессмысленно, появились публикации и в московских газетах.

Новочеркасск и Тбилиси…

Много отличий, но и много похожего. И там в 1962 году, и здесь в 1989-м была главная площадь перед Главным зданием в городе.

В Тбилиси – Дом правительства, в Новочеркасске – городской комитет КПСС. И там и здесь были тысячные скопления людей и армия, брошенная против своего народа. Там и здесь были генералы, и каждый из них сделал свой выбор, который теперь уже останется в памяти навсегда. Думаю, что грузинский народ долго будет помнить генерала Родионова, а ему и его потомкам придется еще много лет нести тяжкий груз моральной ответственности перед собой и историей.

И все же, сколько ни размышляю, постоянно задаю сам себе вопрос: а мог или не мог генерал Родионов во все это не ввязываться? Ведь прямого приказа использовать войска он все же не получал. Что заставило его проявить "служебное рвение"? Почему он не изменил план действий? Знал же, что площадь до отказа забита народом, женщинами, подростками… не мог не понимать, что могут быть тяжелые последствия, не с букетиками же цветов привели на площадь солдат.

Высшая мудрость военачальника – предвидеть и рассчитать итог операции, в первую очередь – негативный. И хотя говорят, "победителей не судят", рано или поздно по понятиям общечеловеческим и гуманистическим судят всех – и победителей, и побежденных. Это суд совести и нравственного долга, от которого не уйти никому.

Став победителями на час, уже со следующего дня все люди с неутраченным чувством совести осознали, что победа была пирровой. И из часового триумфа превратилась в постоянный стыд для армии.

Мы сегодня мало знаем о новочеркасских событиях: жертвах и палачах, героях и подлецах. Но был в этих событиях человек и поступок, которые вошли в историю и позволяют нам с чувством гордости думать о своем народе и себе.

Я хочу напомнить о Герое Советского Союза, генерал-лейтенанте Шапошникове Матвее Кузьмиче, который в ту пору был заместителем командующего Северо-Кавказского военного округа. Волею судьбы и начальства его направили в Новочеркасск для проведения карательной операции.

Даже ему, генералу, не сообщили, что предстоит, подняли по тревоге, а когда он прибыл в Новочеркасск, ему приказали использовать танки и открыть стрельбу по демонстрантам. Но Шапошников нашел в себе удивительное по тем временам мужество и ответил: "Я не вижу перед собой противника, с которым должен сражаться!" Он отказался использовать армию против своего народа. Спустя месяц генерала уволили в запас.

И пусть все последующие годы он прожил окруженный подозрительностью и в опале, как сам говорит об этом. Пусть это коснулось и судьбы его детей, и даже внуков. Однако он сохранил главное – честь и достоинство русского генерала, величие офицерского духа и настоящее мужество, перед которым будут преклоняться потомки.

По прихоти судьбы поступок генерала Шапошникова неожиданно помог мне спустя десятилетия, во время августовского путча 1991 года. Во время решающего разговора с командующим Ленинградским военным округом генералом Самсоновым о недопустимости ввода войск в Ленинград я напомнил ему о двух генералах: Шапошникове, который навсегда останется в истории как человек, совершивший гражданский подвиг, и Родионове, в котором партийная дисциплина и послушание начальству взяли верх над человеческим и служебным долгом, погубив его доселе незапятнанную репутацию боевого генерала и достойного человека.

И кто знает, может быть, это сравнение в минуту мучительного выбора и борьбы между долгом нравственным и приказом начальства – может быть, оно и сыграло решающую роль в том выборе, который был сделан генералом Самсоновым.

Повторение пройденного, которого не должно быть. Изучая государственный и общественный механизмы, ситуацию, обернувшуюся трагедией, наша парламентская комиссия выявила множество неправовых решений, обилие нарушений, даже того отнюдь не демократического законодательства, каким мы пользовались в то время:

1) решение о пресечении митинга принималось не государственными, а партийными органами;

2) нарушены порядок принятия решения и процедура введения комендантского часа;

3) генерал Родионов нарушил приказ об использовании подразделений Советской Армии только для охраны жизненно важных объектов и использовал десантников непосредственно для разгона митингующих, что привело к применению военнослужащими малых саперных лопаток;

4) применены нетабельные химические средства (газ Си-Эс), которые в неблагоприятных погодных условиях и при массовом скоплении людей повлекли тяжелые последствия.

И так далее.

Чтобы все это не повторилось в будущем, необходимо утвердить в общественном сознании и повседневной государственной практике неоспоримый (безусловный) приоритет прав и свобод личности, тех общечеловеческих ценностей, которые лежат в основе правового государства. Это потребует немало времени, но это тот путь, который мы обязательно должны пройти, чтобы вернуться в сообщество цивилизованных народов.

И не надо жалеть сил.

И не надо бояться правды.