Театр

Вот уж мы в виду Мадрида.

Мост пройти — в столице будем,[316]

И тогда совсем забудем

Мы сады Вальядолида,

Эсполон его, Ворота

Полевые, и Эгзеву,[317]

Что, внемля гребцов напеву,

Вдаль уносит нечистоты

Городские, как святая

Инквизиция для знати

Пинсианской, — от проклятий

Неба град освобождая.

Нас к мосту твои проделки

Привели; взгляни: он — чудо;

В обе стороны отсюда

Виден Мансанáрес[318] мелкий.

Меж песчаных двух оплотов

Он течет своей стезею,

Чтоб у моста стать слезою

Стольких глаз — его пролетов.[319]

Познакомь меня с причиной

Путешествия такого.

Ради страха, но какого —

Нарядилась ты мужчиной?

Подожди; потом, Кинтана!

Я сегодня пятый день

За тобой брожу как тень.

В понедельник утром рано

Ты в Вальядолиде встала,

Забрала меня с собой

И дорогою прямой

До столицы дошагала,

Дом оставив, старика,

Что в тебе души не чует.

Что ж тебя, мой друг, волнует?

Не узнать никак пока.

Впрочем, я уже поклялся

Не выпытывать твоих

Ни путей, ни дел иных,

И послушным оставался,

И иду, куда ведешь, —

До сих пор мои догадки,

Как у астролога, шатки[320]

О пути, каким идешь.

Освети недоуменье,

Сжалься над моей мольбой!

Вспомни, я пошел с тобой,

Раз ты приняла решенье, —

Чтоб тебя в пути хранить

От опасности, которой

Подвергалась бы сеньора;

Королевским стражем быть

Для твоей девичьей чести

Я хочу, и одного

Господина моего

Я в родном оставил месте!..

Пожалей меня, — смотри,

Как душа стремится жадно

Все узнать…

Ну, слушай, ладно!

Диву дашься.

Говори!

Две луны уже сменились

С пасхи ранней, что поля

Одевает в шелк и бархат,

Пышные ковры стеля,

Как к мосту (Ансурес Перо,[321]

Говорят, соорудил

Пополам с своей супругой

Этот мост) Вальядолид

Весь пошел, и я со всеми;

Я сама домой пришла,

Но не знаю, как вернуться

К прежнему могла б душа.

Ибо близко от Виторьи[322]

Адонис[323] был встречен мной,

Ненавистный Марсам многим,

Тысячи Венер — герой.

Как во мне забилось сердце!

Ведь любовь — как альгвасил[324]

Пленных душ… Пред трибуналом[325]

Будто встала я без сил…

На глаза его наткнулась

Я пылающим лицом,

И упала, зацепившись

У порога башмаком…

Протянул он, сняв перчатку,

Руку (нежная рука

Из слоновой кости) — ею

Поддержал меня слегка…

И сказал: «Сеньора, стойте.

Пусть падением своим

К духам злобы не причтется

Столь прекрасный серафим».

У меня перчатку взял он,

Как души моей залог;

Это правда, что в перчатке

Душу, душу взять он мог!

Весь короткий этот вечер

(Да, короткий для меня,

Тот апрельский вечер долгим

Не сочла любовь моя)

Чрез глаза душа впивала,

Неспособная к борьбе,

Яд, который подносила

Статность нежная его.

Ах, от зависти и солнце

Закатилось, как со мной,

У моей кареты стоя,

Он прощался огневой

Речью, полной слов обманных

Постоянства и любви,

Вздохов, ревности, забвенья

Чувств, клокочущих в крови.

Стала пламенною Троей

Я, что Скифией была.[326]

Я домой пришла, пылая,

И заснуть уж не могла.

Я в бессонницу вступила.

Коль любил, о том судить

Можешь ты… Как мне казалось,

Что уж солнцу не светить,

Что оно пренебрегает

Наш зенит позолотить.

С синевою под глазами

Встала я; открыв балкон,

Утомленная взглянула:

Предо мною в яви он!

Нападения повел он

Так упорно на меня

Безрассудную! Служил он

Мне с того покорно дня.

Днем записки присылал он,

Ночью музыкой томил,

Драгоценные вещицы

Он, коварный, мне дарил.

Их принять — и сам ты знаешь,

Что бывает… Дон Мартин

Де-Гусман[327] (вот как зовется

Наших странствий господин)

В два он месяца любовью

Все помехи устранил, —

Хоть противилась я с той же

Страстностью, как он любил.

Он мне слово дал супруга,

Только слово, а оно

Обещаньями богато,

Исполнением — бедно, —

До его отца доходит

(Верно, горький мой удел

Все ему поведал) наша

Страсть; а тот узнать сумел,

Что хоть знатной родилась я,

Да бедна, и злато — вот

Кровь расчетливости низкой![328] —

Отыскало в сердце вход

Ко скупцу… И диво ль? — Стар он,

И — злосчастен жребий мой! —

Сына он венчать задумал

С доньею Инéс; у той

Тысяч семьдесят дукатов, —

Значит, все в плену сердца!..

А отец ее и просит

Письменно его отца,

Чтобы тот в зятья дал сына.

Согласиться не посмел

Этот прямо, предвкушая,

Что досталось бы в удел

Сыну за мое бесчестье…

Нет, но вникни в план его:

Он почтовых заготовил

И отправил своего

Сына в этот город лживый.

И в Мадрид поехал сын,

Но под именем другого:

Он теперь не «дон Мартин»,

Но, по отчему совету,

Он «дон Хилем» стал в пути, —

Чтобы, если б и решилась

К правосудию притти

Я за помощью, — его бы

Не могло оно найти.

Дону Педро де-Мендоса[329]

И Веластеги, отцу

Этой девушки, он пишет:

«Столь желанному венцу

Нашей дружбы есть помеха;

Пылкой юности каприз

Моего заставил сына

Дать Хуане де-Солис

Клятву, донье небогатой,

Хоть и знатной. Выбор им

Сделан; ветреного сына

Заменю тебе другим, —

Доном Хилем, чей достаток

Знает весь Вальядолид».

С этой ложью тот уехал,

Но мой Аргус,[330] что не спит,

Зоркий кормчий — подозренье

Догадалось о моих

Злоключеньях, а червонцы

Помогли раскрыть мне их;

Двух алмазов оказалось

Мне довольно, чтоб открыть

Тайны извести и камня

И внутри их планов быть.

Поняла я расстоянье

До деяний от речей,

И из слабости родилось

Мужество в душе моей;

Смелость мне дала обида,

План обдумала я свой

Всесторонне. Я видала

Уж не раз, что никакой

Пред настойчивою волей

Злой не устоять судьбе.

Видишь, я переоделась,

И, доверившись тебе

И отдавшись воле рока,

К гавани плыву моей.

Мой возлюбленный в Мадриде

Вряд ли более двух дней;

Так мне сердце подсчитало,

Нет сомненья, не пойдет

Он к дон Педро прямо, — нет же:

Заготовит наперед

Он дары — любви приманки,

И придаст игру лицу.

О, помехой быть сумею

Я не малою лжецу!

Уж меня неблагодарный

Будет помнить дон Мартин!

Из его поступков низких

Не удастся ни один.

Он меня узнать не может:

Так переоделась я;

Только ты уйди, иначе

По тебе найдут меня.

До Вальéкаса[331] лишь миля,

Отправляйся-ка туда, —

Обо всем, что ни случится,

Известить тебя всегда

Я могу в письме. Оттуда

Ходят хлеба продавцы.

Да, воистину Мерлина[332]

Сказки рассказала ты.

Отговаривать не буду.

Будь с тобой господь всегда

И во всем помощник!

Будь здоров,

С богом!

Напишешь?

Да.

Сомневаешься в уплате?

Так, трактирщик? Ну, тогда

Выходи на мост сюда.[333]

О-ла! Кто вы?

Было б кстати

«О-ла», если б, как мозоль, я

Шел за вами по пятам,

Ну, а в полдень господам,

Подобает крикнуть «Олья»![334]

«Олей» вас позвав, в награду

Ольей угощу я вас.

Ваша милость! В добрый час!

Извините!

Вам ведь надо

Господина?

Господа!..

Если бы дождило вами

Небо; если б господами

Стали все клопы; когда

Вами б улицы кишели,

И мадридской мостовой

Были б вы, — я, как слепой,

Попирая вас без цели,

Никогда ни на кого

Не наткнулся б: таково

Счастие Караманчеля.

Сколько вы господ имели?

Да, скажу я вам, господ

Я имел, и в изобилье.

Больше вряд ли Ласарильо,

Что из Тормеса,[335] начтет.

С месяц так я был слугою

У врача — бородача.

Вислогубый был, хотя

И не немец. Он с собою

Запах амбры приносил,

Горгоран и бархат алый;[336]

Много книг, а знанья мало;[337]

Зачерствелый, — он мне был

Неприятен, хоть довольно

Он платил мне, но всегда

Эти деньги без стыда

Добывало — вспомнить больно —

Званье доктора ему.

Я удрал — не стало б хуже.[338]

Эти деньги почему же

Были так дурны?

Тому

Тьма причин. Во-первых: знал

Он четыре афоризма,

Текста два, три силлогизма,

С ними весь лечил квартал.

Нет науки, чтобы боле

Требовала всяких книг,

Нет людей, что меньше б их

Занимались. Наши доли

В их руках меж тем. Они

Заглянуть не успевают

В книги; день не приседают.

Проводил мой доктор дни

Так свои: восстав, сначала

Завтракал; съедал один

(Как старинный христьянин)[339]

Свой старинный ломоть сала

И, запив медикаментом,[340]

Некоей водой невинной,

А вернее молвить, винной,

Рыскал по своим пацьентам.

Бьет одиннадцать… Любезный

Друг мой, ты подумай сам:

Мог ли к этим он часам,

Если не был он железный,

От урильников устав

И фистул, за Иппократа[341]

Приниматься тотчас, свято

Чтя врачебный свой устав?

Нет, теперь он кушал олью,

С ней говядины кусок,

И, покушавши, часок

Он играл в пикет иль в полью.[342]

Било три, и доктор мой,

В толкотню, не медля лишка;

Я — чурбан, а он — мартышка.

Приходили мы домой

Только к ночи. Сон гоня,

Будто совестливый, брался

Он за книги и старался

Что-нибудь урвать от дня

Для просмотра толкований

Расисов и Ависен.[343]

Но как только наш Гален

Пять прочтет иль шесть названий.

Как уже Эстефания

Донья примется кричать:

«Надо доктору сказать,

Леонор, Инес, глухие, —

Мясо стынет!» Он поет:

«Звать меня нельзя на ужин,

Для занятий срок мне нужен,

Пусть сеньора подождет;

В крупе сын одной графини,

Генуэзка же, что с ней

Так дружна, всего верней

В жесточайшей скарлатине,

А беременна. Пускать

Кровь больной? Как знать — опасно.

С Диоскóридом[344] согласно,

По Галену надо ждать…»

Госпожа, ворча сердито,

Входит в комнату: «Сеньор,

Прекращайте разговор!

Вы довольно знамениты.

Вашим знаньям ваш доход

От больных не отвечает.

А здоровье ваше тает

От томительных работ.

Вы Галенов к чорту бросьте,

Развлекитесь от больных;

Пусть десятка на два их

Будет больше на погосте, —

Вам-то что…» Тогда подняться

С кресла доктор поспешал;

Тексты мертвых порешал,

Чтоб среди живых заняться;

Кушал ужин, не вкусив

Корня лекарских теорий;

Брал на первое цикорий.

На последнее — олив.

И улегшись нагруженный,

С самой утренней зарей

Посещенья доктор мой

Начинал, без книг ученый:

Пациента осмотрев,

С шуткой, случаю приличной,

Он писал рецепт обычный,

Ни на миг не оробев

От незнанья, и одними

«Выраженьями» своими

Напускал такой дурман,

Что вводил их всех в обман.

«Да, болезни вашей ход

На ладони; нет загадки:

Ипохондрия, припадки,[345]

И, сеньора, в легком гнет.

Чтоб прозрачную мокроту

Удалить и млечный сок,

В нем застрявший, нужен срок.

(А главнейшую работу

Совершит природа.) Здесь

Вам алкéрмес,[346] принимайте,

Этим печени давайте

Вещество, что боль и резь

Снимет…» Доктору дублон

За совет совали в руку

И, хваля его науку,

Говорили: «Соломон!»

Четырех больных имея,

Что страдали животом,

Он достал старинный том

(Верь мне, лгать я не посмею)

И оттуда он списал

Промывательных четыре.

С совестью своею в мире

В важный дом рецепты взял;

Там, назначивши диэту,

Из запаса вынимал

Он одно, и выдавал,

Говоря: «Поможет это».

Ваша милость пусть рассудит:

Мог к наживе путь такой

Не претить мне? В час благой

Я решил: довольно! будет!

Малый с совестью! Каков!

Вслед за этим я нанялся

К адвокату, что являлся

Адвокатом кошельков.

Он сердил меня: часами

Ждут клиенты без числа,

Чтоб взглянул на их дела.

Он же возится с усами,

Подвивая их… Ей-ей.

Так его и взгрел бы палкой!

Вечно этой «завивалкой» —

В форме щипчиков — своей

Бороде остроконечной

Придавал он яркий лоск,

Будто главное — не мозг,

А помады дух аптечный!

Я ушел: от их ума

Альгвасилы богатеют;

Над законами потеют,

А в делах ошибок тьма!

Месяц (но не весь, не скрою)

У священника служил;

Раздавателем я был

Подаяний и слугою.

Башмаки носил сукна

Тонкого отец почтенный;

В шляпе вышитой, степенный,

Вечно шея сведена

На бок. В пятницы велел он

Соблюдать нам строгий пост.

Да, священник не был прост,

В пище выгадать умел он.

Сам, съедая каплуна

(При посредстве изъяснений

Богословских откровений

Открывалась глубина

Пастырю), перед остатком

Крыл обглоданных главой

Он качал и, в небо свой

Взор вперяя, в тоне сладком

Начинал: «Как добр господь,

Управительница». — Бога

Он хвалил, лишь скушав много, —

Поп умел потешить плоть.

После к скряге в услуженье,

Что на кляче разъезжал,

Поступил я. Получал

Два реала каждый день я

По условью, но едва

Что не так, он — тучи злее,

И сумеет в Agnus Dei

Вставить жалкие слова:

К небу мысли обращавший,

Он земли не забывал, —

К тексту: «Агнец божий, взявший»…

«Харчевые…» прибавлял.[347]

Так придравшись, иль иначе,

Не платил мне. В этот день

Я выкрадывал ячмень

У его несчастной клячи,

Продавал его и жил

Без нужды, хоть без лихвы я

И, добывши харчевые,

Кляче фигу подносил.[348]

Вслед за тем я был слугою

Мужа госпожи Майор.

Ей давал ее сеньор

То такое, то сякое

Порученье; но, по мне,

Деньги брал себе ходатай.

Муж все то же, раз в десятый,

Поручал своей жене.

Перечислить терпеливо,

Сударь, всех моих господ,

Что прошли, как хоровод

Рыб на дне того залива, —

Труд бессмысленный. Зачем?

Знать тебе, сеньор, довольно:

Я теперь без места, вольный,

Не ужился я ни с кем.

В список чудаков-сеньоров

Можешь с нынешнего дня

Ты включить еще меня;

Без дальнейших разговоров

Я тебя к себе зову

В услуженье.

Это слово

Мне звучит как будто ново.

Паж — с лакеем!

Я живу

На доход с земель. В столице

Не был, не был и пажом,

А ищу пред королем

Ордена иль бенефиций.[349]

Слег в Сеговии[350] больным

Мой слуга, а мой обычай

Слуг держать.

Ты ждешь отличий

Молодым — найдешь седым.

Как ты весел, — и меня-то

Насмешил!

Представьте, вот

Не имел в числе господ

Ни поэта, ни кастрата!

Вы мне кажетесь вторым.

Что ж, сеньор, меня возьмите,

Больше выкажу я прыти

На харчах, — кормим, поим,

Чем поденно, что на деле

Доказать возьму за цель.

Звать тебя?

Караманчель.

С нижнего Караманчеля[351]

Родом я.

Да ты совсем

Весельчак, а это краше,

Чем скучать.

Как имя ваше?

Я — дон Хиль.

А как затем?

Да никак!

Дон Хиль.

О боже,

Вы и в имени кастрат![352]

Ведь на мой, скажу вам, взгляд,

Борода мужчине — то же,

Что фамилия.

Мне скрыть

Важно прозвище. Жилище

Здесь найдется ли почище?

О, я мог бы предложить!

На примете есть одна

Комната.

Хозяйка тоже?

Молодая, слушай!

Что же,

Весела?

Да не вредна.

Где?

В Де-Лас Урóсас.[353]

Ладно!

Я-то знаю, где стоит

Дом дон Педро. Пусть Мадрид

Примет странника отрадно

В сень свою.

Но сколько слито

В нем красот! Как он хорош!

Ну, Караманчель, идешь?

Да, сеньор мой, дон Хилито.

Вас в добрый час я зрю под вашим кровом,[355]

Сеньор мой, вам привет тысячекратный;

Посланью друга подтвержденьем новым

Ваш служит вид, достойный и приятный;

Моя Инес могла б, связавши словом,

Прославить дом иною кровью знатной;

Я был бы рад, чтоб слились воедино

Моя семья с семьею дон Мартина.

Уж много лет с его отцом мы оба

Питаем дружбу, ставшую с годами

Любовью нежной, а живет до гроба

Любовь, что крепла с юными летами.

Но мы давно не виделись, и чтобы

Наполнить жизнь, увлекся я мечтами

Объединить (мечтанья были сладки)

Тем браком души наши и достатки.

Но ветрен сын почтеннейшего друга;

Уж дон Мартин с другою связан честью,

И вот ко мне изысканного круга

Сеньор идет с заманчивою вестью.

Я не скажу, что лучшего супруга

Инес найдет в вас, это было б лестью;

Я друга моего люблю до смерти, —

Я не скажу… но мыслю так, поверьте.

Сеньор мой, вы сказали мне с приветом,

Что мой приход вам не был неугодным;

Вы так добры, — достойным вас ответом,

Хоть на словах (ведь речи в благородном —

Залог поступков), — превзойти вас в этом

Я не смогу и мню трудом бесплодным,

И я молчу, молчаньем подтверждая,

Что я не мой, но ваш — и навсегда я.

Родни имею много при дворе я;

Они могли бы влить в вас убежденье,

Что род мой много старше и знатнее, —

Судьба мне улыбнулась при рожденье.

Но справки ли нужны вам? — Все сильнее

Во мне растет надежда и стремленье

Вас обнимать и ваши все желанья

Предупреждать, откинув ожиданье.

К тому ж отец мой (ах, он выбирает

Невесту для меня в Вальядолиде

Мне не по вкусу) сына ожидает,

И если он о том, что я в Мадриде

Женюсь без ведома его, узнает, —

Коль не умрет от горя, то в обиде

И в гневе счастье наше уничтожит,

Что втайне пышно распуститься может.

Достаточное к другу я питаю

Доверие и вместе уваженье,

Его письму излишним почитаю

Искать еще иного подтвержденья:

Вопрос решенным этот я считаю,

И — будьте вы идальго без именья,

Будь нищий вы, — я б отдал вам без спора

Женою дочь, — раз просьба от сеньора.

А выдумка идет не без успеха.

Но нам со свадьбой медлить не годится,

А то в Хуане будет нам помеха.

Всего могу упорством я добиться.

Мы дочь мою предупредим без спеха,

Дон Хиль, теперь не надо торопиться.

Я ей подам совет благоразумный, —

Иначе радость будет слишком шумной.

Вы вечером с ней встретиться сегодня

Должны в аллеях Герцогова сада,[356]

И там вы ей откроете свободней

Желанья ваши.

О любви услада!

Уйди, о солнце! В небе благородней

Взойдет светило! Или нет, не надо! —

О солнце, стань! Когда моим был встречен

Любимой взор, — тот день да будет вечен!

Когда еще не выбрали вы крова,

И мой вы не сочтете нежеланным, —

Я был бы счастлив…

Мне жилье готово

У брата здесь, по указаньям, данным

На родине… Хотя, даю вам слово,

Была бы мне блаженством несказанным

Вблизи невесты сладость ожиданья…

Итак, в саду.

До скорого свиданья.

Мешаешь счастью целый год

Ты подозреньем постоянным.

Уж так ли мил тебе исход?

Ты мрачным выглядишь и странным.

Я озабочен от забот.

Но если ты меня любила,

Ты не пойдешь сегодня в сад.

Но раз кузина пригласила?

Когда исполнить не хотят,

Не в поводах бывает сила.

Что в том, что я пойду туда,

Так огорчит тебя?

Быть может,

Произойдет у нас тогда

Несчастье… Страх меня тревожит:

Нет, не минует нас беда.

Но ты в конце концов решаешь

Итти?

Ступай и ты со мной,

Ты убедишься, ты узнаешь,

Как постоянен выбор мой.

Моей душой ты обладаешь,

И мне слова твои закон.

Знай, ревность с совестью чрезмерной

Близки весьма, — и не решен

Вопрос: да будет ли наверно

Кто слишком совестлив спасен!

Лишь ты супругом быть мне можешь.

Настанет вечер, в сад приди.

Ее супругом? Что?

Тревожишь

Меня ты… Буду!

С богом! Жди!

Инес!

Я знаю, ты предложишь

Взять плащ с собою! Или нет?

Уже кузина ожидает,

Итти?

Меня весьма обет,

Тобою данный, удивляет.

Инес, тебе немного лет,

Ужель ты у меня заждалась

Замужества? Ты так стара,

Что, не спросив меня, поклялась?

Какая дерзкая игра!

Ты умертвить меня собрáлась.

Чего хотел здесь дон Хуан?

Отец, не гневайся напрасно:

Обет ему был мною дан

С твоею волею согласно;

Не нарушает брак твой план.

Он будет зять тебе по нраву,

Его имущество, к тому ж,

Ты знаешь, ценное на славу.

Тебе найдется лучше муж.

Найди желанию управу.

С тобой я замыслом своим

До срока не хотел делиться,

Но с нетерпением таким

Дочь-своевольница стремится

Нарушить сроки, что к иным

Прибегну мерам (не в обиду

Будь сказано). Приехал к нам

Один сеньор, красавец с вида,

И по рожденью к богачам

Принадлежит Вальядолида.

Суди сама: имеет в год

Дукатов десять тысяч. — Мало.

Затем еще наследства ждет…

Пиши те «да», что ты давала

Хуану, на отцовский счет.

Людей богатых и Мадрид,

Достойных нас, имеет столько.

Зачем отец мой так хитрит?

Столица — море; малый только

Его ручей Вальядолид.

Богатые ль добычи моря

Забудешь ты из-за ручья?

Его, с моим желаньем споря,

По слухам выбрал ты в мужья.

А полюбила я на горе.

Под старость скупость, словно пыль,

К душе черствеющей крадется;

Но скупость — зло. Отец мой, ты ль

Поддашься ей? А как зовется

Тот человек?

Дон Хиль.

Дон Хиль?

О нем поют под Рождество.[357]

Хиль!.. Иисус!.. в священном гимне…

Овчина, посох у него…

Об имени не говори мне,

Богат он, то важней всего,

И знатен. Знаю я, вернешься

Сегодня ночью без ума

Ты от него.

Не ошибешься.

Кузина ждет тебя, сама

В карете.

Ждешь и не дождешься, —

И — неожиданный исход!

Дай плащ, отец.

Мы с ним решили,

Как я сказал, — он в сад придет.

Нашла я счастье в доне Хиле.

Но разве я Тереса?[358] Вот…

Узнала я, что в этот сад дон Педро

Дочь приведет, и здесь ее коварный

Увидит дон Мартин неблагодарный.

Я счастлива, что стали мне известны

И хитрости любовные и место.

Моя ли скорбь глубокая не тронет

Судьбу, и к справедливости не склонит?

В дому моей соперницы есть некто,

Кто обо всем доносит мне оттуда:

Хваленье золоту за это чудо!

Сеньор Гермафродит велел сюда мне

Притти. Клянуся богом, я считаю,

То — домовой под видом человека.

Об этом (хоть помог он мне не мало!)

Я донесу святому трибуналу.

Караманчель!

Ага, сеньор, здорово!

Добра ли ради здесь вы на лужайке?

Одну сеньору жду, из-за которой

Питаюсь только вздохами.

Пустое!

Дешевое питье, да не хмельное.

Ты ею увлечен?

Без меры!

Ладно!

По крайней мере нет вам в том ущерба.

И игре любовной, как бы вы поспешно

Ни отдавались побужденьям сердца,

У вас одна фигура, а не «терца».[359]

Но что за музыка?

Приходит свита

Той дамы, что сейчас по приглашенью

Сюда придет, прекрасная как ангел!

Так, чуда жди. — Тебя кустарник скроет.

Видали ли? Каплун, а куры строит!

Тополечки лужайки,

Фонтаны сада,

Милой сон вы прервите,

Что спит — не слышит.

Пусть сравнит, ей скажите,

С песками моря

Красоту свою злую,

Мои терзанья.[360]

Тихим нежным журчаньем

Струи прозрачной

Сон прервите вы милой.

Она услышит!

Сад чудесный!

Вот боскеты,

Вот навесы тополей;

В них среди густых ветвей

Виноградники продеты,

Как смарагды; их листва

Нам прохладу обещает.

Если Вакх любовь питает, —

Будет страсть моя жива

Средь плодов его отрадных.

Донья Клара, здесь присядь,

Будем свежестью дышать

У истока струй прохладных,

Чей так нежен разговор.

Что ж? Хотела для чего ты

В этот сад?

Моя забота

Вам пойти наперекор:

Я в желаньях постоянна.

Женщину видал ли ты

Краше?

Этой красоты

Деньги менее желанны.[361]

Без ума я! Говорить

С ней хочу.

Я не ревную.

Вашим милостям целую

Ручки, с просьбой разрешить

Чужестранцу тенью сада

Наслаждаться, — здесь такой

Розлит ласковый покой…

Вы в нем лучшая услада.

Из каких, сеньор, вы стран?

Родился в Вальядолиде.

Нежный?

Не бывал в обиде

Я у нежных.

Дон Хуан,

Вы уступите сеньору

Место.

Я любезен с ним!

Ревность! Местом я моим

Поступаюсь — и без спора.

Как он мил и как хорош!

Прелесть!

Ах, не на него ли

Смотрит ласково? От боли

Ревности проходит дрожь…

Родом из Вальядолида

Ваша милость? Не знаком

Вам дон Хиль? Одним путем

Вы достигнули Мадрида.

Хиль, что дальше?

Ничего.

В мире, думаю, другого

Нет «дон Хиля».

Что дурного

В этом имени?

Кого

Не дивит, когда к мужчине

Хилю вдруг приставка «дон»,

Как поется в гимне, он

Ходит в продранной овчине.

Я ручаюсь, он один

Из достойнейших сеньоров;

Если ж нет…

Без разговоров!

Да-с, дон Хиль — мой господин!

Служит альфой и омегой[362]

Именам всем прочим «Хиль».

И кончаются на «хиль»

Не монахи ль? Не Рахиль?

Не грехи ль? Епитрахиль?

Кто одет с такою негой?

Сколько платит за свое

Он камбрейское белье?[363]

И у нас ворота в честь

Хиля и Тересы есть.[364]

Но, к услугам вашим, тоже

Я зовусь дон Хиль!

Дон Хиль

Вы?

Признания мои ль

Не по вкусу вам? Так что же?

Вновь креститься, и совсем

С этим именем расстаться

Мне нетрудно. Называться

Я не Хилем буду — тем,

Что вам любо.

Кавальеро,

И какое дело нам,

Кто вы: Хиль или Бертрам;

Были б вежливы манеры!

Извините, я сейчас

Грубым был… Но если даме…

Дон Хуан, учтиво!

Сами

Знаете, как кличут вас…

Он, сомненье неуместно, —

Мой жених. Глазам моим

Он не кажется плохим.

Ах, лицо его прелестно!

Если вас я огорчил,

Извините…

Извиненья

Я прошу. Мое волненье

Кончилось… Я грубым был.

Мир вам музыка вещает.

Будем с вами танцовать!

Этот Хиль, не мало дать,

Всяких бед мне обещает.

Но достигну цели я.

Дон Хуан Инес добудет;

Да, соперник. Спорить будет

С ним настойчивость моя!

Вы нейдете?

Не танцую.

Вы дон Хиль?

Я откажусь,

Огорчить его боюсь.

Я нимало не ревную,

Будьте добры.

Так — со мной!

Вежливость меня связала.

Ангел — чистого кристалла

Этот юноша, и мой

Взор за ним следит украдкой!

С вами в круг вступаю я.

Только с ним мечта моя!

О мой Хиль! О нежный! Сладкий!

Вот на мельницу любви,

Веселясь, она идет,

Чтоб смолоть свои надежды.

С миром бог ее вернет!

Трутся зерна золотые

Меж тяжелых жерновов;

Жерновам тем имя — ревность,

Зерна сыплет в них любовь,

Что струи, любви мечтанья, —

Та придет, а та уйдет;

И стоящая у устья

Слышит, как любовь поет:

«Струи воды с журчаньем нежным,

Когда она у берегов,

Бегут, и плещут, и играют

Среди кораллов и песков.

И пташки, гнезда покидая,

Снуют в листве, снуют чуть свет,

И с мирты ягоды срывают,

Пчелиный лист, лимонный цвет».

Но ручей опорожняют

Подозрения быки;

Где они испили, — горе! —

Там надежды далеки.

Вот вода пошла на убыль,

Что же мельница? — Стоит.

И тогда ей та, что любит,

Речь такую говорит:

«Мельница, что ты остановилась?» —

«Пили быки, и я воды лишилась».

Тут она любовь узрела,

Что, покрытая мукой,

Перемалывает души,

И сказала ей с тоской:

«Ах, Любовь, ты мукомол

И податель мук и зол».[365] —

«Если так, вблизи не стой,

Я запачкаю мукой».

О дон Хиль, стократ прелестный,

К вам при повороте каждом,

Танцу в такт, душа с желаньем

Неизменно обращались.

Знаю я, что вы жених мой;

Я была неблагодарной,

Вас не видя, счастье неба

В вашем виде отвергала.

Влюблена я свыше меры.

Погибаю от желанья,

Что внушил мне Хиль жемчужный.

Не одними лишь словами

Отплачу вам за вниманье.

Тот сеньор следит за вами

И за мною с подозреньем.

Ухожу я.

Это ревность?

Что вы!

Дом мой вам известен?

Еще как!

Ему окажет

Честь жених своим приходом.

Этой ночью серенаду

Перед ним спою.

Я буду

Ночь на-страже, словно Аргус.

Мой привет.

Увы, уходит!

Но окном не ошибиться!

Я ль смешаю окна…

Что вы,

Дон Хуан, грустны?

От страсти

Отрезвляюсь я; измены

Ненавидеть начинаю.

Наконец-то я увидел…

Мой отец идет. Ступай же,

И потом свои заботы

Ты забудешь.

Я, тиранка,

Ухожу, но ты запомнишь.

Ах, он отомстит мне, Клара!

Я ж один носок дон Хиля[366]

Предпочту руке монарха!

Вот Инес.

Отец мой милый!

Хиль не человек, он радость,

Бойкость, вкус, краса и прелесть,

В небесах любви он счастье!

Я видала; я влюбилась,

Обожаю, мне так тяжко

Ждать еще, не переносит

Сроков страстное желанье!

Как, дон Хиль, когда видала

Вас она?

Но я не знаю.

Не при выходе ль из дома

В этот сад?

Конечно. Сразу

Чудеса, дон Хиль, свершились,

С появленьем в доме вашем.

Вы уж с нею сговорились,

Ну, так делайте признанье.

У кого просить, сеньора,

Мне заслуг и дел, не знаю,

Чтоб почтить судьбу достойной

Благодарностью за счастье.

О, возможно ль, чтобы только

Взгляд на улице случайный

Вас ко мне склонил? Возможно ль,

Чтобы вы мне сердцем вняли,

Дорогая?

Вы в уме ли?

Что? Не в вас ли влюблена я?

Ваша я? Видала ль в жизни

Вас когда я? Вот забавно!

Дочь Инес, да что ты, бредишь?

Как? О небо!

Утверждаешь

Ты, что видела дон Хиля?

Да.

Его наружность хвалишь?

Да, он — ангел, да, конечно.

Ты ему даешь согласье

Быть супругой?

Да. И что же?

Ты меня совсем сбиваешь?

То, что он перед тобою.

Кто?

Кого ты восхваляешь.

Я, Инес, дон Хиль.

Что слышу?

Вы — дон Хиль?

Ну-да!

Болтанье!

Он — дон Хиль, клянусь я жизнью.

Он — дон Хиль? И — бородатый?

Хиль, которого люблю я, —

Дон Хилито из смарагда.

Помешались, видно!

Прибыл

Из Вальядолида к вам я.

Но и мой дон Хиль оттуда.

Дочь, опомнись, что за сказки!

Но во всем Вальядолиде,

Я, Инес, вас уверяю,

Больше не было дон Хиля.

Ну, какого ж ты видала?

Он… лицо, как золотое,

Речи, словно сок медвяный,

И зеленые штаны он

Носит… вид их неба краше.

Он сейчас ушел отсюда.

Он — дон Хиль, а как же дальше?

Он — дон Хиль в штанах зеленых.

Так зовется он — и баста.

Но она ума лишилась!

Что же это, донья Клара?

То, что мой жених — дон Хиль мой!

Твой?

Конечно! И сейчас же,

Как приду домой, устрою,

Чтобы мать нас повенчала.

Душу из тебя я вырву!

Есть такой дон Хиль!

Заставят

Уж твои проделки…

Мой он,

Мой жених! Оставь старанья!

Я — дон Хиль. Твои исполню

Все надежды и желанья.

Нет, дон Хиль в штанах зеленых,

Я сказала!

Кто видал бы —

Влюблена в штаны!

В зеленых

Я штанах явлюся завтра,

Если этот цвет вам дорог.

Ты глупа!

Дон Хиль мой, радость!

С кем бы мне тебя сравнить?

Разве с Педро Урдемалас?[367]

Но кому же удавалось

Женщину перехитрить?

Да, Кинтана, так и было.

И, как хочешь, верь, не верь, —

Госпоже Инес теперь

Я же голову вскружила.

Дон Мартин повсюду рыщет:

Где тот Хиль, что имя взял

И любовь его украл,

Но меня он не отыщет.

Где мой дом, никто не знает,

И жених считает мой, —

Я колдун иль домовой;

Старика терпенье тает,

От его отцовских рук

Дочь Инес совсем отбилась,

В дон Мартина не влюбилась,

А ко мне зажглася вдруг

Страстью… Верь, до неприличья:

На свиданье не приду, —

Забывает, как в бреду,

О стыдливости девичьей.

От несчастной нет отбою.

Ни лакея, ни пажа

Не пропустит госпожа:

Разыскать меня с мольбою

Пристает к ним.

Надо ждать

И герольдов с трубным звоном.

По штанам моим зеленым

Велено меня искать.

Дон Хуан, любовник страстный,

Той изменою взбешен,

И со мной покончить он

Хочет.

Но какой ужасной

Подвергаешься теперь

Ты опасности, сеньора.

Берегись! Так чести скоро

Ты лишиться можешь, верь.

Ускользну я в миг единый.

Знай: в меня еще одна,

Донья Клара, влюблена,

Ей приходится кузиной.

Матери твердит своей:

Коль живою видеть хочет

Дочь свою, пускай хлопочет,

Чтоб женился я на ней.

Ну, супруг ты будешь — чудо!

Хочет та меня — почти

Чрез глашатаев — найти,

И выспрашивает всюду,

Где зеленые штаны

Хиля из Вальядолида.

Те приметы для Мадрида,

Право, очень недурны.

Мой слуга, — как я сказала,

От тебя тогда ушла,

На мосту его взяла, —

Тоже плачется немало:

Со вчерашнего он дня

Отыскать меня не может,

И его весьма тревожит

Мой уход. А для меня

Препотешно! — Как иголку

Ищет он, и у Инес

Он справлялся, где исчез

Я, — не ведьма ль втихомолку

Унесла меня? И вот,

Он объявит всем, Кинтана:

Я убит рукой Хуана.

В суд, пожалуй, донесет.

И наверно. Он не мне ль

Предан сердцем? Он приятен,

И учтив, и так занятен.

Как зовут?

Караманчель.

Но зачем же ты опять

Стала женщиной?

Готовлю

Я на дон Мартина ловлю

Небывалую! Нанять

Этот дом я поспешила,

И с прислугою, вчера.

Недешевая игра!

Их всегда довольно было,

Кто с восторгом бы в наем

Отдал дом в Мадриде, знаю.

Но к чему? — Я не смекаю.

Ты узнаешь обо всем.

Проживает в доме смежном

Эта дама, что в меня

Влюблена, — Инес, и я

С ней уже в союзе нежном.

Нынче утром принесла

Мне с соседством поздравленье

И открылась мне: томленье

Страсти чувствует она

К очень юному сеньору,

Чей я вылитый портрет;

Не о том грустит, что нет

С ней его, — о том, что скоро

Он забыл ее. — Теперь

До меня всегда доходит,

Что с Мартином происходит

В этом доме — дверью в дверь.

От опасности избавлюсь

Я легко, — придет пора.

Ты упорна, ты хитра![368]

И одна со всем управлюсь.

Значит, будешь содержать

Ты два дома?

Да, с лакеем

И с конюшим.

Где сумеем

Деньги взять?

Могу продать

Драгоценности.

Все ж мало.

Но Инес мне их найдет:

Тот не друг, кто не дает!

Наше время не давало!

Но в Вальекас возвращаюсь

Ждать конца затей твоих.

Лучше подвигами их

Величай.

Ты в день, ручаюсь,

Обратишься двадцать раз

То в девицу, то в мужчину.

Коль найду тому причину, —

Непременно: все сейчас

Мне пригодно… Только знаешь:

Раз ты здесь еще, хочу

Сделать так: тебе вручу

Я письмо; ты объявляешь,

Будто из Вальядолида

Прибыл, ищешь моего

Жениха.

А для чего?

В тайниках души обида

Дон Мартина родила

Подозренье, что явилась

И дон Хилем притворилась

Я, и вот, чтоб умерла

Эта мысль, не укрепилась,

Хитрость и годна моя:

Чтоб к нему с посланьем я

Нежно-страстным обратилась,

Будто из монастыря,

Где меня одну покинул

Ты беременной. Он вынул

Душу, скажешь, из меня;

Скажешь: если бы проведал

О моей судьбе отец, —

То его б постиг конец,

Иль меня б он смерти предал.

Я его надеюсь сбить

Этим; мне он верить будет,

Подозренья же забудет.

Я пойду камзол сменить.

Я ж — писать.

Итак, за дело!

Дашь письмо мне…

До того

Уходи, я жду…

Кого?

Быть ко мне Инес хотела.

Дон Хуан, где нет совсем

Страсти, — ревность неуместна.

Как так, страсти нет?

Прелестна

Красота вселенной тем,

Что природа многолика;

В этом быть подобной ей

Я хочу: красе моей

Почему не быть великой?

Если признак красоты

Есть изменчивость, — с тобою

Не поспорить красотою, —

Всех изменчивее ты.

Мною ты пренебрегаешь,

Да, Инес? И для юнца,

Для мальчишки-пришлеца?

Извини меня. Ты знаешь,

Где мы? Вспыльчивость свою

Ты умерь!

Непостоянной

Не достичь любви желанной!

Да, дон Хиля я убью!

Но какого?

Не поможет,

Что в него вы влюблены!

Хиль — зеленые штаны

Пусть покой ваш не тревожит.

Жив создатель, что его я

Не видала с этих пор;

В честь вошел другой сеньор

С этим именем.

Их двое?

Да, Хуан, тот дон Хилито

Иль чужое имя взял,

Или, если пожелал

Здешним стать, то ядовито

Он над нами подшутил.

А виновник бед с тобою —

Тот дон Хиль, что с бородою,

Мне отвратен он, не мил!

Но меня отец желает

Повенчать с ним и, ценя

В нем богатство, у меня

Он согласье вынуждает.

Вот его-то и убей,

Он де-Альборнóс зовется,

Храбр, и силой выдается, —

Ты же будь еще храбрей,

Награжден ты мною будешь.

Хиль де-Альборнóс?

Слывет

Здесь таким он, а живет

В графском доме, не забудешь?[369]

Рядом с нашим.

Вот как? Здесь?

Чтобы быть ко мне поближе.

Ненавидишь?

Ненавижу!

Ради той награды весь

Я решимостью отважной

Полон. Голова моя

Уж в венце. Поклялся я,

Слышу звон по нем протяжный!

Слава богу! Он живет!

Я дон Хиля сохранила!

Без него мне жизнь постыла.

Я свободна, коль умрет

Этот, — никакая сила

Не поможет уж отцу

Повести нас с ним к венцу.

Как богатство б ни манило

Скупость низкую его…

Вы, сеньора, здесь? Значенье

Так ценю я посещенья

Вами дома моего.

Знайте, только что хотела

Навестить сама я вас.

О-ла! Некому сейчас

Плащ с сеньоры снять?

Вот дело!

Ты прислужниц наняла,

Иль работниц? Есть какая

В доме женщина иная?

Только я здесь!

Не пришла

Вега, ни Эсперансилья.

Иисус! Меняя дом,

Часто ставишь все вверх дном,

Сколько надобно усилья

Все собрать! Снимите плащ,

Вальдивьесо, вы с сеньоры.

Но, Эльвира, право, скоро

Я влюблюсь в тебя. Блестящ

Весь твой облик — чудо!

Мне ты

За другого говоришь

Лестное. Во мне ты зришь

Лишь любимого приметы;

Так закону давних лет

Придает опять значенье

Новый.

Преувеличенья

Брось: тебя моложе нет,

И хоть я того не скрою,

Что отрада мне — в твоем

Сходстве с дорогим лицом,

Но пленились бы тобою

Адонис, Нарцис и Феб,

Нежный взор твой уловивши.

Был один, меня любивший;

Он ко мне и глух и слеп…

Пусть его проклянет бог!

Кто он, от кого страдаешь?

Ах, Инес, ты извлекаешь

Из груди слезу и вздох!

Перейдем же на другое.

О событьи роковом

Ты напомнила моем.

Откровенностью больное

Облегчается, и ты,

Если в дружбу нашу веришь,

Мне страдания поверишь,

Как и я свои мечты.

Ради глаз твоих — не стану.

Скучно.

Милая моя.

Хочешь? — Все открою я.

Чур, не плакать! Без обману!

В славном Бургосе Кастильском[370]

Дал мне жизнь и бытие

Дон Родриго де-Сиснéрос

На страдание мое.

Ах, я влюбчивой родилась!

С детства полюбила я

Дон Мигеля де-Рибера.

Но не в радость страсть моя.

Мне взаимностью ответил

Он сначала! страсть начнет,

Как меняла, жить богато,

И становится банкрот.

Неизбежного предела

Страсть достигла своего;

Я наличными платила —

За обеты от него.

Обещал на мне жениться

Он, а я глупа была,

Я поверила; не знать я

Клятвам цены не могла.

Ах, пресытившись, уехал

Он в Вальядолид… Тогда

(Без родителей была я)

Поспешила я туда.

Обманул меня уловкой, —

А ты знаешь, что любовь,

Раз обман к ней примешался, —

Умерла, не вспыхнет вновь…

Дон Мигелю стол и кровлю,

Здесь давал внучатный брат,

Был умен он и приветлив,

Вежлив, молод и богат.

Назывался он дон-Хилем

Альборнóс-и-Коронéль;

Дружен с неким дон Мартином

Де-Гусман был, — но вполне ль?

Не скажу я… Дон Мартину

И отцу его поклон

Из столицы шлет однажды

Твой отец (конечно, он).

У отца он сына просит,

Чтобы сочетался тот

Браком с дочерью любимой;

Доньею Инес зовет

Он ее (конечно, это

Ты). Но раньше дон Мартин

Клятву некой дал Хуане.

Над собой не властелин,

Он дон Хилю предлагает

Это счастье. У того

Окрыляет ноги ценность

Состоянья твоего.

У отца Мартина просит

Он письма, и только он

Получил, — в столицу едет,

Этот новый Вавилон,[371]

Обо всем сказавши другу,

Дон Мигелю, моему

Жениху. Своей невесты

Он расхваливал ему

Красоту, богатство, знатность,

До небес, и заронил

Тем в душе его желанье

И ее воспламенил.

Дон Мигель в тебя влюбился

По рассказам, — припиши

Своему богатству это:

Где торги, — там нет души.

И поправ законы дружбы,

Верность, честность и родство,

Он украл письмо у Хиля

И, назвавшися его

Именем, в столицу прибыл, —

Нет и месяца тому.

И, как Хиль, тебя он просит

В жены. Я ж вослед ему

Верной тенью поспешаю,

Сея на своем пути

Жалобы, удел которых —

Нивой горестей взойти.

Ах, в любви всегда печальный

Урожай сберет душа!

О своей беде проведал

И дон Хиль, и вот, спеша,

Отправляется в столицу

Он дорогою моей,

Думаю, тому уж будет

Девять или десять дней.

Ожидаю приговора

От тебя; моей судья

Ты любви. Сюда с дон Хилем

Долгий путь свершала я;

Любит новизну случайность

(Ведь недаром же она —

Женщина). Волшебным сходством

В нас могла быть зажжена

(Ведь себя во мне он видел,

Я ж — себя в чертах его)

Нежность чувства. Он влюбился

С бурной страстностью…

В кого?

Да в меня.

В тебя влюбился

Дон де-Альборнóс?

Дон Хиль,

На кого я так похожа.

Тайной ли, игрой судьбы ль, —

Чья-то кисть нарисовала

В копиях друг с друга нас.

Хиль с зелеными штанами?

Да, такими же как раз,

Как он сам. Апрель он юный,

А красой — Аранхуэс.[372]

Любишь ты, раз так ты хвалишь!

Я влюбилась бы, Инес,

Коль другого б не любила,

Кто изменчив, и шутя

Разлюбил меня. Верна я

В чувстве, женщина хотя.

Мне знакомы долг и доблесть,

Будь спокойною. Тебе ль

Ревновать? Не поощряла

Я дон Хиля. Дон Мигель

Получил уже согласье

От отца, хоть не твое;

Наняла я, как узнала

Это, близко к вам жилье.

Здесь увижу и конец я

Несчислимых бед моих.

Знай, Мигель дон де-Рибера,

Хиль назвавшийся, жених

Твой, твой суженный, согласья

От меня, Инес, просил

С ним на брак?

Да, так.

Дон Хилем

Настоящим, значит, был

Хиль с зелеными штанами?

Горе мне! Что делать я

Буду? Он тебе, Эльвира,

Служит… О любовь моя! —

О твоей обиде горькой

Плачет, слезы льет в тиши!

Ты, Инес, пренебрегаешь

Дон Мигелем — от души:

Я отдам тебе дон Хиля!

Ах, не сомневайся в том,

Быть моим не может мужем

Кто жених другой!

Идем.

При тебе — пишу дон Хилю;

Смерть в письме конюший мой

Передаст ему!

Эльвира,

Буду я тебе рабой!

Уж она в моем капкане!

То я женщина вполне,

То мужчина… Хиль, Эльвира, —

Все любовь диктует мне!

Иль как? Сам ее видал

Ты в монастыре, Кинтана?

Да, в Сан-Кирсе.[373] Та Хуана,

Там сеньора. Покидал

Госпожу я со слезами:

Ведь беременна она.

Как?

Она лежит, больна,

Мучится. И временами

Так мутит ее. У ней

Юбка яйцевидной стала;

Каждый шаг ей тяжесть сжала

В двадцать фунтов.[374] Все странней

У нее капризы. Чести

Ты семью ее лишишь,

Если к ней не поспешишь

И она родит на месте.

Я, Кинтана, твердо знал:

Нет ее в Вальядолиде,

Но считал, — она в Мадриде,

И за мной следит.

Считал

Ты напрасно. Для чего же

Думать дурно так о ней?

Но в одежде не своей,

Может быть…

Она-то? Боже!

Знай, псалмы она поет

Покаянные, святая,

Меж товарок пребывая,

За тебя молясь. Но вот

Здесь письмо для убежденья

Твоего.

Кинтана, я

Верю; госпожа твоя

Пишет про свои мученья…

Лично перед королем

Кой о чем просить желая,

Прибыл, скрыв от всех, сюда я,

Не сказав ей ни о чем,

Зная, что меня, быть может,

Задержала бы она.

Но она больна, одна.

Это так меня тревожит…

Так любовь приносит плод,

Дар красы ее бесценной.

Каждый миг, что я, презренный,

Медлю, гибель мне несет.

На неделе выезжаю,

Хоть и не достиг своей

Цели я…

Тогда я к ней

Завтра ж утром поспешаю —

И награду получу

От нее!

О да! Пока же

Осмотреть ты можешь даже

Город. Я писать хочу

Сам ей. Где ты поселился?

Не зову тебя ко мне,

Ибо я наедине

Предпринять одно решился

Дело. После все поймешь.

Где Перéдесов палаты

Знаешь? — Рядом.

А!

Когда ты

Завтра во дворец пойдешь,

Мне и занесешь посланье.

В добрый час!

Я б не желал,

Чтобы он туда попал,

Где «дон Хиль» мое прозванье;

То разрушит весь мой план.

Ну теперь за дело, живо!

С богом!

Ну, скажу, и диво!

Чем-то кончится обман!

Ну, довольно! Раз Хуана

Зачала — я стал отец.

Надо положить конец

Недостойному обману.

У меня родится сын,

Обмануть любовь и веру

Недостойно кабальеро,

Выход у меня один:

В край свой тотчас возвратиться.

Дон де-Альборнóс, сеньор,

Прав ли света приговор,

Что умеете вы биться,[375]

Сталь извлекши из ножон,

Так, как женщину умели

Вы преследовать, не раз

Убегавшую от вас, —

Что есть низко в самом деле!

Этой дамы берегу

Честь я; вас прошу решиться

За пределы удалиться

Городские; на лугу

Иль на мостике не встретим

Никого мы, кто бы был

Нам помехой. Страсти пыл

Обнаружили вы, этим

Храбрость выкажете вы.

Гнев неистовый сложите,

Если крепко дорожите

Всем своим. А то — увы! —

Сломит гнев ваш эта шпага.

Хладнокровнее напасть

Я могу; сдержите страсть;

Будем первого ждать шага

Той, к кому у вас любовь,

Я же сватаюсь. Свободна

Выбирать кого угодно

Эта дама. Будем вновь

Оба цели добиваться;

Коль она вам скажет «да»,

Мне же «нет» — о, мне тогда

С вами не за что сражаться!

Мне сказала: исполнять

Я должна отца желанья.

Я люблю ее. Страданья

Я не дам ей причинять.

Я сумею шпагу вынуть

И за даму постоять, —

Или вы должны бежать,

И ухаживанье кинуть!

Так послушной хочет быть

Старику Инес? Согласна

Быть моей женою? Ясно!

Прихоти отца служить,

Против своего желанья,

Хочет!

Из-за ничего

Мне лишаться своего

Счастья! — Глупо, нет названья.

Коль добиться я могу

Цели, было бы преступно

Подвергать, что мне доступно,

Спору, — отдавать врагу!

Это было б превосходно,

Коль с добычею такой,

Если б был успех не мой,

Я бы пал в борьбе свободной,

Потеряв навек свое.

Получив права гордиться,

Что она моя, — девицей

Я бы отдал вам ее!

Овладеть Инес красою

Предоставьте мне, сеньор,

А тогда решим мы спор —

Через месяц — меж собою.

Иль презрением ко мне

Вы полны, иль вы трусливы.

Но в своей любви счастливы

Вы не будете. Вполне

Я уверен, что сумею

Путь вам после преградить.

Гнев его умел смирить

Я бесстрастностью моею.

Делу новый оборот

Дан. Инес — моя супруга.

Да простит Хуана друга:

Сердце больше не влечет

К ней меня в Вальядолид.

Так Инес моя богата,

Так прекрасна!.. Верю свято —

Всё Хуана мне простит.

Здесь сеньор? О, слава богу!

Ну, Осорьо, что за весть

Ты принес? Есть письма?

Есть.

От отца?

На почте много

Я искал, и под числом

Сто двенадцатым, в пакете

Я нашел конверты эти.

Чек, конечно, есть в одном.

Не иначе, уж поверьте!

Вот: дон Хилю Альборнóс.

Это ты; какой вопрос

Может быть?

В другом конверте.

«Сыну моему Мартину».

В третьем… Рад я выше мер!

Слушай, так: «Купцу Сольер

Де-Комарго, Агустину».

Этот Агустин дает

Деньги?

То его забота.

Где живет он?

Где ворота

Гуадалахары.[376]

Вот!

Тех ворот готов я камни

Целовать. Ведь у меня

Бланки нет![377]

Вскрываю я

Это.

В нем что?

От отца мне.

Слышишь, из дому Хуана

Убежала…

Где она,

Весть о том уж мне дана:

Приходил ко мне Кинтана

От нее с письмом. Ушла

В монастырь она на время,

От меня приявши бремя.

А девица, как была!

Убежала, а старик

Не осведомлен: едва ли

Стыд и ревность ей давали

Отдых, бедной, хоть на миг

С моего отъезда. Может,

Правду бегства своего

Утаила от него:

Это старика тревожит…

Я теперь ее письмом

Успокою; а когда я

На Инес женюсь, — страдая

И тоскуя по своем

Женихе, — пусть в орден строгий

Вступит: ей судьба одна.

Коль в монастыре она,

То к тому на полдороге.

Вы сеньор дон Хиль?

Ну, как же,

Я — ваш друг.

Позвать сейчас

Поручил дон Педро вас.

Поздравляю вас я также:

Нынче же сеньор, ваш тесть,

Обрученье назначает,

Хоть Инес в слезах, скучает…

Вам в награду дать за весть

Потоси[378] богатство надо…

Но возьмите же пока

Эту цепь от должника.

Средство от дурного взгляда!..[379]

В путь! Тебе, мой друг, достать

Деньги будет порученье.

Ведь сегодня обрученье, —

Все я должен издержать

На подарки для любимой!

Для нее не хватит их!

Что ж, чудесно!

Я жених!

Счастлив я — невыразимо!

Ах, сеньор дон Хиль, я вас

Все ищу везде упорно;

Лишь найду, как вы проворно

В миг один исчезли с глаз.

Сам хорош, меня теряя!

Я глашатая того

Долго мучил: «У кого,

Возглашал он, — весть какая

Есть о том, где тот дон Хиль,

Что с зелеными штанами, —

Пусть объявит: будет нами

Награжден!» И тут — мои ль

Не сбылись мечты?[380] — я даже

Щедрым стал, — один реал

На помин души отдал

Вашей, сударь Хиль мой, два же

Получил заступник всех,

Кто пропал, святой Антоний.

Но боюсь я посторонней

Силы: как бы я на грех

Инквизицье не попался

Из-за вас! Вы домовой,

Иль злой дух. Прошу со мной

Рассчитаться!..

Я скрывался

В неком доме; этот дом

Мне казался небом рая.

Был я счастлив, принимая

Лучшую в Мадриде в нем

Женщину.

Не шутка ль это?

Вы — и женщину?

Представь!

Значит, зубы есть и въявь

У сеньора? Все приметы

Говорят, что то была

Эта дамочка из сада.

Без штанов зеленых, надо

Думать, жизнь ей не мила!

Нет, ошибся, то — другая!

Покрасивее! — Живет

В одиночестве.

И вход

К ней доступен?

Не такая!

И дает?

Лишь то, что есть

У нее.

И принимает?

Что дают.

Пусть вынимает

Кошелечек ваша честь,

Он магнит; всегда во благо!

Как зовут?

Эльвирой.

На!

«Виру» отдала она![381]

Ты снесешь одну бумагу.

Здесь письмо. Кому — вопрос?

Да тебе же!

В самом деле?

Вскрыть пакет уже успели.

Так: дон Хилю Альборнóс.

Дай!

О небо!

Изменился

Голос твой и взгляд.

Их три.

Два не вскрыты.

Рассмотри.

Вот я счастья и добился!

Решена судьба моя!

Да, дон Педро де-Мендоса

И Велáстеги… Вопроса

Быть не может, знаю я,

То отец Инес.

Ходатай

За кого-то пред отцом

Будешь ты? Не будь скупцом

И богатую просватай

Ты невесту молодцу…

Не обманется расчетом.

А другое для кого там?

Адрес здесь таков: «Купцу

Де-Комарго, Агустину».

Кто шатался у ворот

Гуадалахары, тот

Знает баскскую скотину![382]

Он богаче всех.

Считай

Добрым знаком: счастье близко.

Ну, а вскрытая записка —

Для меня.

Тогда читай.

Но какое же сомненье,

Что в письме к Мартину весть

От Андреса.

Разве есть

Кто-нибудь, на преступленье

Здесь способный — письма красть?

Впрочем, по цене дешевой,

Что не более почтовой,[383]

Кто на новости напасть

Не захочет? По ошибке

Кто-нибудь пакет забрал,

Вскрыл, и бросил, как узнал.

О судьбы моей улыбки!

Разве же не добрый знак

То, что в руки мне попали

Эти письма? Ну, едва ли

Мне теперь опасен враг!

От кого оно?

От дяди

Из Сеговии.

Вот как?

Что же, он вступает в брак?

Не с Инес ли, бога ради?

Да, мой друг, ты угадал.

Чек на тысячу эскудо

Мне прислал он, чтоб покуда

Я невесте покупал

Драгоценности.

Так значит

Отгадал я до конца!

Чек подписан на купца

Де-Комарго?

Он заплатит

Мне, как только я приду.

Получай же деньги эти —

Я уж ни за что на свете

От тебя не отойду.

Я иду искать Кинтану.

Счастью, небо, помоги!

Видно, с правой я ноги

Встала нынче утром рано.

Новых путаниц клубок

Месть моя подготовляет.

Нынче ж деньги добывает

Мне Кинтана. Недалек

И конец всем бедам!

Или

Мне зеленые штаны

Как залог с тебя нужны.

Уж услышат все о Хиле!

Я говорю, сеньор, что ты в обмане,

Что тот дон Хиль, кого ты выбираешь,

Совсем не Хиль и не был им и ране.

Инес, к чему опять глупить желаешь?

Уж дон Андрес, поверь, не ошибется.

Да, Хиль есть тот, кого ты отвергаешь.

Нет, Дон Мигель Сиснéрос[384] — так зовется

Тот мнимый Хиль, и он помолвлен с дамой

Из Бургоса. И если доведется

Тебе с ней говорить, узнаешь прямо

Об этом от нее; ревнуя, всюду

Она его преследует упрямо.

Она живет недалеко отсюда,

Ее зовут Эльвирой; все неложно,

Что рассказала я тебе покуда.

Она смеялась над тобой безбожно!

Поверь мне, подпись друга не солгала.

Ее подделать прямо невозможно.

Но именно письмо и подтверждало,

Что только тот дон Хиль есть настоящий,

К которому в саду я воспылала

Любовью; он, всегда в одной ходящий

Одежде, и поэтому прозванье

«Дон Хиль — Зеленые штаны» носящий.

Услышал о моем он состоянье,

И дон Андресом был рекомендован

Тебе, и от него тебе посланье

Он получил. Обрадован, взволнован,

Об этом другу тотчас рассказал он;

Друг, дон Мигель, моим был очарован

Богатством, и, коварный, пожелал он

Себе присвоить счастие чужое,

Хоть ранее Эльвире слово дал он.

Он жил у Хиля и не знал покоя,

Пока письмо не выкрал и в столицу

Не прибыл с ним, скорее друга вдвое.

Тебя, отец, поверить в небылицу,

Что он — дон Хиль, он тем письмом заставил.

А следом сам дон Хиль сюда стремится,

И ночью в сад стопы свои направил.

Его увидев, страстью запылала

Душа моя; но так как тот лукавил

Искусно так, и от тебя бывала

Тому поддержка, — был не в состояньи

Рассеять ложь и сам дон Хиль сначала,

Пока про все коварные деянья

Его Эльвира мне не сообщила…

Ужели таково твое желанье,

Отец мой, чтоб я с ним в союз вступила,

С тем, что клялся другой уже невесте?

Какая гнусность!

Помни же, что было.

О, как бы мне хотелось видеть вместе

С тобой дон Хиля!

Знаю про него я,

Что вечером добиться хочет чести

Быть принятым, — поговорить с тобою

И увидать меня.

Но нет покуда

Еще его.

Но время не такое!

Но это он? О небеса! О чудо!

Взошло надежды солнце золотое!

Извиненье я решился

Вам, сеньора, принести.

Верьте, я не изменился

Ни на шаг в моем пути,

Хоть от вас надолго скрылся.

В эти дни я угнетен

Был заботой: мой приятель

Честь нарушил и закон, —

Обокрал меня, предатель,

И похитил имя он

У меня. Увидеть вас

Я стремился, — без завета

Ваш с тех пор, как первый раз

С вами встретился.

Хоть это

Не совсем-то так, — сейчас

Я, сеньор, хочу представить

Вас отцу; прошу его

От сомнения избавить.

Низко сердце у того,

Кто умеет так лукавить,

Как приятель ваш.

Сеньор,

Я хотел бы, встретясь с вами,

Не с пустыми быть руками,

Как я был бы до сих пор,

Но с письмом от дон Андреса,

Что сегодня получил.

С ваших глаз спадет завеса,

Вы увидите, кто был

Этот дерзостный повеса,

Что мое средь бела дня

Имя выкрал.

Если это

Говорит вам, оценя

По заслугам все изветы,

Вы поверите в меня.

Ваша речь меня прельщает,

Это не одни слова,

Верно, сердце мне вещает.

Эта подпись такова,

Что причину совмещает

Всех обид, что причинить

Вам я мог (виновен в этом),

И теперь должна служить

Вам поддержкой, мне советом.

Что в письме могло бы быть?

Что за чувства вы таите?

К ним, Инес, ключи у вас, —

За меня себе скажите.

Вы второй уж день близ нас

Почему-то быть хотите.

Как второй? Душа моя,

Вас увидев, все тоскует, —

Все вас видеть жажду я.

Но по мне ль она горюет?

Не по вас?..

Вы не меня

Жаждете, сознайтесь сами.

Предлагает дон Андрес

Заключенье брака с вами

Дочери моей Инес,

Подходящей к вам летами

И богатством. Дон Мигель

Де-Сиснéрос вышел вором

И лжецом. Возьму за цель,

Чтобы стали вы сеньором

В этом доме.

Видеть мне ль

Господина в вас и тестя?

Лобызаю ноги вам.[385]

Дайте, вас обняв, невесте

Вас вручить.

Шлю небесам

Благодарность.

С этим вместе

Я хочу ее убить,

Ревность ту, что пробудила

В вас соседка.

Может быть,

Уж любовь и убедила,

Даже раньше!..

Вас любить…

Мой сеньор, дон Хиль, отсюда

Не ушел?

Но как с моим

Чеком? Получил эскудо?

Чистым золотом двойным.

К ночи буду вновь у вас я.

Дело важное сейчас

Заставляет удалиться,

Красота моя, от вас.

С обрученьем торопиться

Надо; медленность для нас

Здесь опасна.

В эту ночь

Обручимся, раз хотите

Вы того.

Сегодня дочь

Будет вашей.

Возвратите

Вы мне душу.

Я не прочь.

Превосходно!

Я не стану

Заставлять вас ждать.

Не ты ль

Так склонна всегда к обману!

Во дворец мне нужно рано.

Ну, идем, Эльвира-Хиль.

Хиль, Эльвира и Хуана.

Как умен он! Я питаю

К Хилю юному любовь.

А тебе я обещаю:

Если тот обманщик вновь

К нам придет, — не отвечаю

За последствия.

Пакет

Потерял мой на ходу я.

Где он? Дай же мне совет!

Каждый атом мною здесь

Был осмотрен. Дело худо!

Друг, мое несчастье взвесь!

Деньги, письма! Нет их, боже!

Их, считай, ты проиграл, —

На подарки все равно же

Ты б истратил их.

Искал

Ты внимательно?

Но строже

И нельзя.

Вернись опять.

Может быть…

Пуста услада!

Так пойди к купцу сказать, —

Чек оплачивать не надо.

Это лучше.

Потерять

Письма! Это, без сомненья,

Я один могу.

Твоя

Дама здесь.

Ко мне презренье

Чувствует, уверен я…

Я имею подозренье:

Чек оплачен.

О сеньор!..

Ну, бодрей! К чему смущаться?

Недостойно и позор,

Сударь, в платье наряжаться

Не свое, ходить, как вор,

Выдавать себя за Хиля,

Вы признайтесь, дон Мигель

У него украсть спешили

Вы письмо. Удайся цель

Ваша, вы бы захватили

И невесту у него.

Что такое?

Что такое?

После этого всего

Вы желаете покоя!..

Дон Сиснéрос, своего

Обокрали вы напрасно

Друга!

Не могу понять…

Понимаете прекрасно!

Я — Сиснéрос?

Да, не лгать!

Вы из Бургоса.

Опасно

Так шутить!

Должны обет,

Тот, что дали вы Эльвире,

Выполнить! — Иль ждите бед.

Донесем суду, что в мире

Вам злодеев равных нет.

Вы настроены нехудо,

Я ж, несчастный, потерял

И рассудок, и эскудо.

Кто, скажите, вам солгал?

Это слышали откуда?

Ну, так знайте же: сейчас

Настоящий Хиль был с нами,

Доказательства у нас

От него: поймите сами,

Что известно нам про вас!

Кто? Дон Хиль?.. Он лжец презренный![386]

Он — Дон Хиль зеленый!

Он —

Изумрудный, драгоценный

Камень, он — волшебный сон!

Отправляйтесь-ка, почтенный,

В Бургос. Дочь же вступит в брак

И без вас. И… без волненья!

Сущий дьявол, это так!

Это Хиль — иль навожденье!

Колдовство! Волшебник! Маг!

Но клянусь, обманщик тут

Был. Прошу у вас вниманья.

Слушайте!

Пойдемте в суд,

Понесете наказанье

Вы, сеньёр, как архиплут.

О проклятый! О мученье!

От него найти нельзя

Ни на миг отдохновенья!

Как найти его? Скользя,

Он исчезнет во мгновенье.

Я в отчаянье! Готов

Все отдать я, лишь бы встретить

Мне его — царя плутов.

Я — Сиснéрос!.. Я — заметить! —

Я из Бургоса!

Каков

Случай!

Что, устроил с чеком?

Нет, не вышло ничего!

Чорт, одетый человеком,

Деньги взял уж у него.

Знаю, он искусен в неком

Колдовстве.

Дон Хиль их взял?

Альборнос он подписался,

И расписку показал

Мне купец.

Он оказался

Язвой гибельной.

Сказал

Мне купец: дон Хиль, одетый

Весь в зеленом. Не должны

Пренебречь мы той приметой.

Хиль — Зеленые штаны!..

Он меня проделкой этой

Свел с ума! Поверь, мой друг,

Это — дьявольские сети,

И попал я в адский круг!

Некий дьявол деньги эти

Выкрал у меня из рук.

Это дьявол был!

Поверьте,

Много знает хитрых уз

Злобный дух греха и смерти.

Ну, идемте!

Иисус!

Чтоб дон Хиля взяли черти!

Стой! Не надо… Давит гнет

Сердце скорбное, Кинтана.

Умерла моя Хуана…

Небо мне возмездье шлет

За мое пренебреженье…

Ах! Хуана умерла

Оттого, что приняла

От меня одни мученья.

О подробностях конца

От меня сеньор узнает…

Зло на крыльях прилетает,

У добра же из свинца

Ноги.

Ей, сеньор, отраду

Принесло письмо твое.

Я пришел, о том ее

Известили. За ограду

Вся обитель выбегала…

Я сказал ей, будешь с ней

Ты — пройдет немного дней;

Я сказал: подозревала

Без причин тебя, — вина

Не твоя. Письмо три раза

Перечла и взять алмазы

Для подарка мне она

В келию пойти хотела.

Вдруг ей говорят: отец

К ней приехал наконец.

Это горе прилетело

К ней и встало в головах.

Отомстить старик собрался

Ей самой, — и к ней подкрался

С упованьем вместе страх.

Потрясенная глубоко

И в отчаянье немом,

Недоношенным плодом

Разрешилась раньше срока.

Только голос подала

Девочка, — она сказала:

«Мар» и «тин». Затрепетала,

И как птичка умерла.[387]

Нет, не продолжай…

Хотя бы

И хотел, не мог бы я;

С первых слов душа моя

Отлетела от меня бы!

Уж ничто теперь помочь

Горю моему не может:

Что же душу страх тревожит,

И забвенье гонит прочь?

Что мне слезы? Что слова?

Время ль горю отдаваться?

Начинаю сам теряться

В этой куче плутовства.

Невозможно, чтобы был

Кто другой. То дух Хуаны!

Он узнал мои обманы,

Он узнал, что полюбил

Я Инес, он был такою

Ложью в сердце поражен, —

Принял облик Хиля он

И вступил в борьбу со мною.

В мире нет ни одного

Места, где покоен буду.

Он меня травит повсюду, —

Это ли не волшебство?

Все проулки исходил я.

Есть ли дом, куда бы я

Не стучал, его ловя?

Но его не находил я.

Кто бы мог себя назвать

Именем дон Хиля? Кто же,

Как не дух Хуаны. Боже!

Как умеет он карать.

Вот забавно. Он считает,

Что в чистилище душа

Бедной доньи. Хороша

Шутка… Что ж, он проиграет,

Поддержу я, коль пришлось,

Эту выдумку…

Сеньор,

Полагал я до сих пор,

Что все то, что довелось

Слышать мне со дня кончины

Госпожи моей, — лишь сон,

Бред, которым поражен

Дух под бременем кручины.

Но коль слышу я, что сам

Дух усопшей, дух безгласный,

Вас преследует всечасно, —

Удивляться чудесам,

Что у нас творятся, скоро

Я не буду.

Что ж у вас

Происходит?

Мой рассказ

Кстати ль будет? — У сеньора

В целом доме не достать

Храбреца, который с ночи,

Как она смежила очи,

В одиночку смел бы спать.

Ибо всем ее виденье

Предстает — костюм мужской, —

Говоря, что есть такой

Хиль, в чьем образе мученье

Ей приходится терпеть, —

Это ты, переодетый,

И, присвоив имя это,

Сплел ее страданий сеть.

Ночью раз она явилась —

Вся в зеленом — пред отцом

И сказала, что в таком

Виде — мстить тебе решилась.

Хоть старик и заказал

Сотню месс по ней, однако

Дух ее юдоли мрака

Не покинул.

Я связал

Дух ее.

И в самом деле

Здесь «дон Хиль» зовешься ты?

Да, преступные мечты,

Друг мой, мною овладели,

Я — увы! — к одной богатой

Даме свататься хотел.

Красоту моей презрел

Я Хуаны, — и расплатой

За все то, что я свершил,

Мне ответила Хуана…

А отец меня, Кинтана,

И в дон Хиля превратил.

Скупость старика — вина

Бед моих и преступленья.

Знай же, — в этом нет сомненья,

То душа ее. Она

Начала в Вальядолиде

Сеять ужасы у нас,

И преследует сейчас,

Дон Мартин, тебя в Мадриде.

Все же хочешь обручиться

Ты с Инес?

Когда уж той

Нет в живых, отец же мой

Требует на ней жениться, —

Не пойти на этот брак

Для меня не много чести.

Но когда с тобою вместе

Добивается твой враг

Той же дамы? — Раз мешает,

На твои пути спеша,

Из чистилища душа

И надежд тебя лишает?

Наша церковь для таких

Душ молитвы и обедни

Предписала. Для последней

Цели мы закажем их

В церкви Кáрмен и в соборе,

Что в Витории святой,[388]

Тысячу.

Дон Хиль живой

Вознесется к славе вскоре.

Где сеньор ваш?

Разглядеть,

Где сеньор, — не так-то просто.

Глаз не меньше, чем у моста,[389]

Надо для того иметь.

Он из виду пропадает

Наподобие клеща;

Я позеленел,[390] ища

Господина, что блуждает

Весь в зеленом. Прочитать

«Отче наш» во время это

Не успеешь, — как монета

Из Валенсии,[391] он, глядь,

Уж исчез… Но он к соседке

Вашей завернуть не прочь;

Эта Селестины дочь[392]

Держит парня крепко в сетке.

Как, соседкой нашей он

Увлекается?..

Заметил

Я, как он Эльвиру встретил,

С этих самых пор влюблен

Он в нее уже до смерти.

Неужели?

Да, уж так!

Эту ночь провел простак

У нее в объятьях, верьте.

Эту ночь?

Да, разве вас

Совесть мучит? И не только

Эту: за Зеленым столько

Дел зеленых[393] числим, да-с!

Вы, мой друг, болтун большой!

Лжете! Дамы этой имя

Незапятнано. С такими

Обвиненьями — долой!

Правда ль это или слухи, —

Мне дон Хиль сказал в лицо,

И к Эльвире письмецо

Я несу в таком же духе.

Запертым Эльвиры дом

Я нашел, и остается

Ждать, — служанка ли вернется,

Паж иль конюх. В доме том

Ведь должна же быть прислуга,

Что записку передать

Может ей? — А здесь застать

Думал я его, как друга

Вашего.

Она, смотри,

От дон Хиля?

Да.

Хилико

Не любовник ей!

Взгляни-ка,

И что можешь, разбери.

Я ведь грешен чрезвычайно

Любопытством. — Я прочел

Те слова, что здесь нашел

Приоткрытыми нежданно.

Говорит он так: «Без вас

Мне Инес… одни мученья…»

Здесь он пишет: «посещенья…»

Вставил здесь: «придет тот час…»

С этой стороны: «Любви вы

Убедитесь… час когда…»

Здесь, смотрите: «твой всегда…»

На конце стоит: «счастливой…»

Это вам не пустячок!

Это кладом почитайте!

Ваша милость, размотайте

Нить за нитью весь моток!

Уж мою я размотаю,

Прочитав в письме о всей

Лжи, которой нет подлей.

Нет, оставьте… Не желаю,

Чтоб сеньёр меня извел.

Сводник! Я велю вас высечь!

Дать пинков вам десять тысяч!

Нет, брыкается осел

Дважды лишь, хоть он и зол.

«Нет мне радости без вас;

Доставляют посещенья

Мне Инес одни мученья,

К вам мой пламень не погас.

Верю я, придет тот час,

Час, когда в моей любви вы

Убедитесь. Верьте, вам,

Хоть иду к Инес, не дам

Страх испытывать ревнивый.

Твой всегда я, будь счастливой!»

Подлость автора такой

Обличается запиской!

На объедки льстится, низкий,

Мигуэлевы! Со мной

Быть ему — одни мученья!

Неужель я такова,

Что, отведавши едва,

Он бежит от пресыщенья?

Что за вкус нашел он в ней,

Что от голода томится?

Мед не лаком, говорится,

Для ослиных челюстей.[394]

Вся дрожу от гнева! Кара

По заслугам от меня

Ждет его. Сумею я.

К вам, сеньёра, донья Клара

Будет тотчас.

И свои

Также Клара предъявляет

На него права.

Желает

Дон Хуан моей любви!

Я скажу ему: убей

Хиля, буду я твоей!

Вот записка.

Вы же с нею

Отправляйтесь к даме, чей

Он поклонник. Хоть едва ли

Целомудренна она[395]…

Низкий выпьет и вина,

Что другому подавали.

Другу столько — и зараз —

Преподносит донья перцу,

Что и английскому сердцу

Не по вкусу будет, — да-с!

Отдал я напрасно это

Ей письмо… Но для меня

Тайна хуже ревеня:

Не могу сдержать секрета.

По тебе творит обедни

Он, — тебя душою мнит

В муках.

Что ж, и то не бредни!

В то же время он спешит

Свататься к Инес.

Последний

Путь теперь передо мной:

Напишу отцу в письме я,

Что я при смерти. Виной

Дон Мартин. Кинжал злодея

Лишь за то, что быть женой

Я ему хотела, рану

Мне нанес. И в Алькоркон[396]

Он отвез меня. К обману

Приложил убийство он,

Обезумев от дурмана

Страсти к некоей Инес;

Напишу, что он назвался

Хилем, от меня исчез,

И смертельным оказался

Тот удар; что от небес

Справедливое отмщенье

Это дочери дурной,

Что, нарушив запрещенье

Отчее, отца покой,

Причинила огорченье

Старику; но если есть

В нем любовь ко мне, умершей,

У отца осталась месть, —

Да заплатит смертью горшей

За поруганную честь.

Но к чему уловка эта?

Чтоб отправился отец

И потребовал ответа

У Мартина наконец,

Как меня лишил он света

Божьего. Я отплачу

Дон Мартину! Я покоя

Не давать ему хочу

Ни на миг, пока его я

От любви не излечу.

Да, тебя иметь опасно

Недругом.

Врагу отмстить

Может женщина прекрасно.

Мне осталось известить

О твоей кончине, — ясно.

Да, сеньёр дон Хиль, не раз

Вы, как рыцарь благородный,

День могли найти у вас

Для меня один свободный.

Хоть не день, хотя бы час.

Вам Инес милей… Я тоже

Дом имею, как она,

Состоянья наши схожи,

И не меньше влюблена

Я ее.

В меня?

В кого же?

Донья Клара, если б знал

Я о счастье, столь богатом,

Раньше, верьте, я бы стал

Вашей красоты пиратом, —

Если кто бы пожелал

Их присвоить, ваши ласки.

Все же, думая о том,

Как ничтожен я, без краски

На лице могу ль в моем

Чувстве к вам открыться! — Баски

Так застенчивы… Когда

Встретил в первый раз в саду я

Вас, вы унесли тогда

Часть души моей. Горю я

Саламандрой[397] навсегда

С этих пор… Где дом ваш, дама

Сердца моего? Какой

Вас преследует упрямо

Кавальеро?

Знайте ж, мой

Дом находится у храма

Сан-Луиса[398]… Много их,

Кто влюблен в меня. Бесцелен

Весь их пыл. Один жених

У меня — дон Хиль. Он зелен,

Это — цвет надежд моих.

Дайте мне поцеловать

Эту руку.

Я желаю

Вашу милость оправдать.

На минуту, как была я

Позвана отцом опять,

Здесь оставила сестру я…

Кто-то с нею? — Боже мой!

Хиль, которого люблю я!

Кто во всем портрет живой

Той, к кому его ревную!

Приложил к своим губам

Он кузины руку… Боже!

Безбородый мальчик сам,

И такой негодный! Что же,

Что они решают там?

Я подслушаю отсюда.

Я от бешенства дрожу!

Вы — придумано не худо —

Влюблены в меня.

Прошу,

Бросьте этот смех покуда.

С той поры как вы в саду

Мне явились, донья Клара,

Дорогая, — я в бреду!

Ни среди дневного жара,

Ни ночами не найду

Я покоя. Мне разлука

С вами, солнцем красоты, —

И томление, и мука!

Ночи тяжки, дни пусты!

И, однако, ваша скука

Разгоняется, когда

Вы вдвоем с Инес, отлично?

Я — с Инес?

Конечно, да.

Но Инес мне безразлична,

Даже тягостна всегда.

В ней, когда была б Франциской,

Я нашел бы эф все пять.[399]

Вот как? Хорошо! Я близко.

Только б ей не услыхать!

И поверит Клара… Низко!

Вы не влюблены в нее?

Почему ж вы здесь так часто?

Потому что к вам мое

Так сильно влеченье. Вас-то,

Что дала мне бытие,

Счастье, радость, в доме этом

Я надеюсь увидать.

Прихожу сюда, согретым

Несказанным тем приветом,

Что когда-то мне отдать

Пожелали вы… Не знаю,

Где живете вы.

Предлог,

Чтобы чувство скрыть!..

Скрываю

Я?

Влюбленный бы уж мог

У Инес, где проживаю

Я, узнать.

И ревность в ней

Пробудить?

Одно не шутка:

Я люблю душою всей

Вас. Холодностью своей

Сна лишили и рассудка

Вы меня… Когда у вас

Чувство есть, то мне должны вы

Руку предложить сейчас.

Предлагаю вам, счастливый,

Руку — и на этот раз

Дайте вашу.

Нет негодней

Человека!

Ждут меня.

Будьте вечером. — Свободней

Я.

Приду.

О сроке дня

Свадьбы мы решим сегодня.

Вот готов еще обман.

Хорошо! Теперь же вскоре

Поболтать с Инес мой план.

Лгун, обманщик, пробка в море,

Ветром сорванный султан![400]

Ты Эльвире, что без чести

И без совести, своей

Лгал довольно! Мне, невесте,

Лжешь теперь, и — о злодей! —

Лжешь и донье Кларе вместе!

Ты на трех зараз дурман

Напустил любви притворной!

Что ж, на трех жениться в план

Входит твой? Иль ты, позорный,

Турок?[401] Ты из мусульман?

Будь доволен, о коварный,

Мигуэлевым столом!

Подбирай, неблагодарный,

Крохи мелкие на нем!

Я письмо прочла. Проклятье!

Ты плода, что он сорвал,

Добиваешься и платья,

Что другой уж надевал.

Счастье, что ты?

Ваше счастье —

Та Эльвира, в чьих руках

Вы лежали в сладострастьи!

Пусть их молния во прах

Обратит небесной властью!

(Показал Караманчель

Ей записку, что послала

Я себе. Инес не мне ль

Столько горя причиняла?

Месть в мою входила цель.)

В чем меня подозреваешь?

Что с Эльвирой у меня?

Вновь к уловке прибегаешь!

Что же, Кларе ты ровня:

Ты любовь ей предлагаешь,

Ей желанен выбор твой.

Вот теперь твоя кручина

Мне ясна. Ее со мной

Ты видала. Вот причина.

Не смущайся шуткой той.

Это шутка. Ты — звезда.

О, свети мне, как обычно!

Я ему поверю, да.

«Знай, Инес мне безразлична,

Даже тягостна всегда».

Что ж, не в шутку так сказать

Я бы мог? — Такой я низкий?

«В ней, когда была б Франциской,

Я нашел бы эф все пять».

Мигуэлевых желает

Он объедков! А другой,

Дон Мигель, по мне вздыхает.

Браком с ним Эльвире той

Отомщу! Она узнает!

Дон Мигель богат, умен, —

Он поймет, в какую долго

Был он женщину влюблен!

Да ее из чувства долга

Пред собою бросит он.

Я, как будущему мужу,

Все скажу ему. С отцом

Сговорюсь и обнаружу

Послушанье в браке том.

И сегодня ж.

(Дело хуже!)

Ты решимостью своей

Свой же вымысел караешь.

Слушай!

Только крикну: «Гей!» —

Вмиг ты с лестницы слетаешь!

Спустит вниз тебя лакей.

Хоть теперь твой гнев безмерен,

Все же выслушай: всегда,

Я тебе всегда был верен.

Дон Мигель, ко мне, сюда!

Здесь он! Случай не потерян!

Уничтожь его!

Ужель

Тут он?..

Да, конец проказам!

Предстоит на смерть дуэль.

Это Хиль, трех женщин разом

Обманувший… Дон Мигель!..

Отомсти ему! Жена я,

Я твоя!

Послушай, стой!..

Хиля, жалости не зная,

Ты убей!

Но что с тобой?

Я ж — Эльвира, дорогая!

Кто?

Мне странен твой вопрос.

Я — Эльвира, друг мой, ты же

Видишь.

Хиль де-Альборнóс!

Я не Хиль. Да не кричи же!

Как язык твой произнес,

Так я и поверю! Тоже!

Ты — дон Хиль!

Оделась я

В платье Хиля и похожа

На него, — вина моя,

Но твоя ошибка все же.

Для чего прибегла ты

К новой выдумке?

Клянусь я.

Я не Хиль, хотя черты

Схожи. Ты должна, боюсь я,

Отказаться от мечты,

Будто здесь он.

Не поверю,

Не могу… Черты твои —

Ведь его черты.

Потерю

Испытала я любви

Дон Мигеля. Лицемерю

Я искусно, и во мне

Подозренье зародилось:

Как бы ты на стороне

В дон Мигеля не влюбилась.

Вот оделась я вполне

Как дон Хиль и написала

Я письмо себе самой,

Так устроив, чтоб попало

То письмо с моим слугой

На глаза тебе… Сказала,

Что по поводу письма

Он следил: на самом деле

Любишь Хиля ты сама,

Иль стремишься дон Мигеля

У меня отнять?

Весьма

Хитрый ход.

О, да!

К себе ты,

Ты писала?

Да, а Хиль

Дал мне платье. В жизни света

Нет ему…

Но от любви ль,

От тоски ль по мне все это?

Он узнал, принадлежу я

Дон Мигелю, и теперь

Даму отбивать чужую

Он не хочет.

Но поверь,

Что поверить не могу я!

План хорош мой?

Да, но в то,

Что ты женщина, я все же

Не поверю ни за что.

Чтоб тебя уверить, что же

Надо сделать?

Что? — Вот что:

Ты одеться можешь в платье

Женское — и по нему

Все сумею увидать я,

Кто ты — быстро я пойму.

Из своих нарядов дать я

Для того могу один.

А когда ты так одета,

Как мужчина из мужчин,

Говорят мне все приметы:

Ты не дама — господин.

Клара, верно, убежала.

Да, и дурой!

Видел свет

Женщину такую? — Нет.

Это Хиль — уж подсказала

Мне любовь один ответ.

Дон Хилю Альборнос вы служите?

Служу я

Хозяину, которого не вижу

За все пятнадцать дней, что хлеб хозяйский

Я кушаю. Лишь два или три раза

С тех пор видал его. Ну, и хозяин!

Уж если говорить, так он имеет

Других лакеев, и пажей, наверно.

Но я-то думаю, что я да только

Один костюм зеленый, со штанами,

От коих он и получил прозванье

(Штаны свои возвел он в ранг поместья),[402]

Есть все его имущество в сем мире.

То правда, что наличными отсыпал

До нынешнего дня он и поденных,

И харчевых, и дал мне сто реалов.

Но я предпочитал бы у такого

Служить хозяина, который мне бы

Кричал: «Караманчель! Почистить эти

Мне башмаки… Узнайте, как-то донья

Гримальда спала нынче! Поезжайте

К маркизу, попросите, чтоб гнедую

Мне одолжил… Узнайте у Вальдéса,[403]

В какой комедье он играет завтра!»

И прочее, из-за чего любого

Лакея треплют имя… Мой хозяин

Раскрошен весь, как Вамбы мул,[404] который

Минуты, чтоб покушать, не находит,

Попить или поспать, а вечно бродит.

Влюблен, должно быть!

И весьма.

Не в донью ль

Инес, ту даму, что живет здесь близко?

Она в него, — о, да! Но он… Какое

Ему-то дело, раз в соседнем доме

Живет прелестный ангел… Эта дама,

Ведь, по его словам (не видел я то),

Прекрасна так, как я, — чего довольно!

В последнем вы уверены однако!

Да, это у меня в роду. Записку

Несу я к ней теперь, но так похожи

Они характерами друг на друга,

Что вечно дома нет Эльвиры, то-бишь

Уракки,[405] и никто не отвечает.

И раз теперь не долго ждать до ночи,

Одиннадцать часов уж возвестили,[406]

То уж меня надежда и не греет,

Что кто из них запиской овладеет.

А госпожа Инес ужель в дон Хиля

Так влюблена?

О, да, едва записку

Мою раскрыла, и узнала, что он

Эльвире пишет в ней, в безумье впала.

И я от ревности! Клянусь, хотя бы то

Мне состоянья стоило и жизни,

Я отниму ее у всех дон Хилей!..

Иду за вашим!

Друг, Ахилл — не ты ли?

Найти лишь их — и лягут все дон Хили!

Вижу я, что ты сплела!

Как и вспомнить без улыбки.

Все ж, я жаждала б ошибки, —

Вдруг бы Хилем ты была!

Ну, такого сходства в мире

Не видала, как у вас, —

Образ Хиля каждый раз,

Лишь взгляну, встает в Эльвире.

Знаю кто тебе споет

Ночью серенад не мало.

Ночь, Эльвира, уж настала.

Ведь Эльвирою зовет

Ту, что с ней, Инес — нет слова.

Притащил ее сюда

Дьявол; ведь теперь, когда

С ней Инес, теперь я снова

Не могу ей передать

Ту записку, что сначала

Эта донья прочитала.

Это пахнет, надо ждать,

Брат Караманчель, пинками.

О-ла, здесь слуга дон Хиля?

Ах, Эльвира, донья, вы ли?

Я.

Ужель? Исус над нами!

Хиль в чепце… Теперь таскать

Вам не стану сумки[407]… Сила

Крестная!.. Вы Хиль иль Хила?

Прочь, бездельник! И молчать!

Вы забылись, друг, немного!

Я забылся? Вы-то — нет?

Хиль вы, вот как создан свет!

Я — дон Хиль?

Как верю в бога.

Не одну меня твой вид

Обманул!

Давали плети

И за меньшее на свете.

Видан ли подобный стыд?

Женщина-самец?

Эльвира —

Дама эта.

Нет, нейдет!

Сударь, я беру расчет.

Ни за все богатства мира,

Господин, иль госпожа,

В юбке и штанах, служить я

Вам не буду! Должен быть я

За служанку и пажа?

Не служу гермафродитам!

Вместе с рыбным мясо есть

Не одобрено — не честь!

Ну, кончайте же с визитом,

И прощай!

Да почему

Вы дивитесь? В том причина

И стремленья господина

Вашего ко мне! Ему

Мило то, что я похожа

На него. Инес, не так?

Говорят, что даже брак

Сходством крепок.

Да, но все же

Не таким. Ведь это, — да?

Это шуточки, сеньёра?

А дон Хиль — и очень скоро —

Сам пожалует сюда.

Что вы скажете на это?

Что болтал я языком,

Словно гусь!

Придет. О всем

Вы услышите ответы

От него.

Так через час?

Да, осталось ждать не дольше.

И при странном сочетанье

Обстоятельств.

В ожиданье

Не скажу ни слова.

Вас

Ждать прошу внизу дон Хиля,

Мы же выйдем на балкон.

Буду ждать, придет ли он.

Вот — вы б раньше получили,

Если б с доньею Инес

Я не встретился.

Мы с нею

Так дружны.

Нет — Хиль! Вернее

Скажет ли Партинуплес?[408]

Донов Хилей я решаю

Всех покончить. Ждать ли дня,

Как они лишат меня

Тех надежд, что я питаю?

Кто-нибудь из них придет

На свиданье. Или лягу

Мертвым я, иль эту шпагу

В них рука моя воткнет!

Здесь дон Хиля долго ждал я,

Не пройдет ли, не дождусь,

Пусть не дважды — побожусь! —

Пусть бы сто раз увидал я

Здесь его, — поверить я

Не смогу…

Как душно. Парит.

Как любовь, погода жалит.

Увидать любовь моя

Жаждет Хиля.

Да, сеньёра,

Он придет.

Чтоб мне уйти

Приказала я притти

Вальдивьесо; так что скоро

Уж в мужской одежде я

Буду Хилем вновь, как надо.

За мучения награду

Шлет мне слух. — Инес моя, —

Знаю, голос не обманет! —

Здесь вблизи окна стоит.

Стой, кто это говорит?

Хиль! — Сейчас сюда он взглянет.

Он ли это? Посмотри.

Кто дать хочет серенаду?

Это Хиль, так думать надо.

Ну, язык, заговори!

О сеньёры!

Хиль! Ужели?

Вы — дон Хиль?

Клюет, скажу —

Да.

Я — Хиль, и нахожу

В вас дыхание апреля;

Вы могли бы умерять

Жар души моей бесплодной.

Через то меня холодной

Вы изволили назвать.

Много веса в этом Хиле,

Мой же — худенький на вид

И пискливей говорит.

Если б вам мой пыл открыли

Небеса.

Мой взгляд вас жжет

И морозит вместе?

Жгуча

Страсть, — сомнение как туча.

Дон Мартин, конечно, тот,

Кто стоит здесь. Так-то даме

Верен он своей, увы!

Нет, не он. Скажите, вы

Хиль с зелеными штанами?

Не узнали вы меня?

Да и я, признаться смею…

Двух поклонников имею.

Но из них счастлив — не я?

Вы, хотя сомнений много

Вызывает ваша речь.

Здесь, где могут подстеречь,

Я себя скрываю строго.

Друг, то будто бы Хуана

(Что, по слухам, умерла),

Из страны иной пришла, —

Сообщает мне Кинтана, —

Чтоб Инес меня лишить!

Иль мое похитил имя,

Чтобы средствами такими,

Как я нравлюсь ей, решить,

Мой соперник? Стал безумен

Я! — Ужели он милей

Ей наружностью своей?

Нет же!

Иль благоразумен

Так уж он? — Но этим я

Знаменит, как все вы знали.

Он знатней меня? Едва ли!

Кровь Гусманов — кровь моя.

Он богаче? На дукаты

Восемь тысяч ренты в год

Я имею, — и нейдет

Знати льнуть туда, где злато.

Уж не тем ли он хорош,

Что в зеленом ходит? — В этом

Платье может быть одетым

Каждый.

Вздор же ты несешь!

Что сказал ты?

Что теряешь

Ты рассудок.

Так иль нет,

Но как он, и я одет.

Помни, ты меня считаешь —

«Хиль — Зеленые штаны».

Ты иди домой. Побуду

Я с дон Педро.

Ждать вас буду.

Так в меня вы влюблены,

Милый Хиль? И я в вас тоже.

Хиль? Ужели? Это тот,

Кто любовь мою крадет!

Не Хуана ль это? Боже!

Из чистилища она.

В мир иной войти боюсь я,

С ним сразиться не решусь я;

Это страшная война.

Здесь остановился кто-то.

Кто он, разузнаю я.

Но зачем?

Инес моя,

Он упорно для чего-то

Смотрит. Я скажу, чтоб он

Нас оставил. Подождите.

Эй, идальго!

Что?

Идите!

Я? Куда? Ведь я влюблен.

Здесь моя любовь.

Давнишний

Враг мой! Это — Хиль, что стал

Ненавистным ей. Узнал

Я по голосу.

Не лишний

Альгвасил теперь бы был

Здесь при этой схватке смелой!

Хиль, зеленый или белый,

Знайте, час уже пробил.

Час, которого так ждал я,

Вы ж боялись, — он настал.

Он, клянусь, меня узнал,

Хоть лицо и закрывал я.

Смертным быть не может он.

В страхе нет моем обмана, —

То усопшая Хуана.

Докажите ж вашу, дон

Хиль, любовь. И вы служили

Даме? Низок трус такой!

Как, дон Хиль и тот, другой?

Ходят парами дон Хили!

Но не мой. Ведь мой — кастрат,

Несмотря на всю отвагу.

Ну, дон Хиль, берите шпагу!

Два их! Ты не спятил, брат?

Вот другой дон Хиль!

Но только,

Этот, верно, дон Мигель.

Несомненно, он.

Ужель

Существует Хилей столько?

Я того не узнаю.

Выньте шпагу! Иль при даме

Я невежлив буду с вами.

Шпагу никогда мою

Против мертвого не выну.

Не дерзнет рука моя.

Только с тем сражаюсь я,

Чья душа и плоть — едино.

Вы не скажете ль, что страх

Умертвил меня до боя.

Это знаю хорошо я:

Или вы на небесах,

Иль то искус ваш последний,

О, Хуана, — и сейчас

Вы в чистилище. По вас

Я заказывал обедни.

Низость я мою кляну!

Но любовию своею

Воскрешу вас, чтобы ею

Искупить свою вину.

Что? Я — призрак? Я — Хуана?[409]

Я в чистилище душа?

Право, шутка хороша!

Это души! — О Сусанна!

О Пелахио святой!

Ах, Эльвира? это что же?

Сумасшедший, тише!

Боже,

Это стон души ночной!

Дух готов уж испустить я.

Иль деритесь, или я,

Не отвечу за себя!

Если дымом мог бы быть я,

И в какую ускользнуть

Мог трубу!

Душа святая!

Милосердной, заклинаю

Я любовью прежней, будь

Ты ко мне! Я без предела

Мучусь… Счастья дай мне вновь!

Чтоб смутить мою любовь,

Ты взяла еще раз тело!

В виде Хиля ты в Мадрид,

Чтобы мне вредить, приходишь,

И, являясь, страх наводишь

Ты на весь Вальядолид…

Ты ли не довольна местью?

Заклинаю я плодом

Преждевременным, в твой дом

Горе внесшим и бесчестье,

Ты не множь моих скорбей,

Брось настойчивость и гневность,

О душа, ужели ревность

Не проходит с жизнью сей?

Но — будь мертвой, будь живою —

Знай: труды твои пусты, —

Смерть мою увидишь ты

Иль Инес — моей женою.

Вновь, клянусь, от моего

Предложенья уклонился!

Право, кто б не подивился

Новой выдумке его!

Ну, брат, ты лакей души

Из чистилища! Ужасно!

Потому-то и напрасно

Я искал его… Спеши,

Иисус, на помощь чаду

Твоему!

Внизу меня

Вальдивьесо ждет, и я

Вижу, что итти мне надо.

Ты же с Хилем здесь побудь.

Разговор у вас выходит

Славный.

Стой! Тебя проводит

Из служанок кто-нибудь.

Не могу пойти ужели

Двух шагов?

Возьми хотя

Плащ.

Зачем? Ушла ведь я

Без души, хотя при теле.[410]

К своему посту вернусь.

Хиль меньшой — так думать надо —

Даст ей ночью серенаду.

Я за вас, дон Хиль, боюсь:

Вы отважны без завета.

Коль отваги нет в крови, —

Есть позор — и нет любви.

Тсс! Заговорили где-то.

Ревность к Хилю мне дала

Мужество… В мужской одежде,

Кинув страх, в своей надежде

Как любовник, я смела.

Здесь могу дон Хиля встретить:

На свиданье ль не придет

Он к Инес? Он не уйдет,

Должен будет мне ответить.

Кто пришел, узнаю я.

У окна кого-то вижу.

Подойду к нему поближе:

Не кузина ли моя

Ждет дон Хиля? Уж научит

Страсть ее, — меня сочтет

За дон Хиля. Пусть умрет

Ревность, что меня так мучит!

О прекрасная сеньёра,

Вы дон Хиля, что влюблен

В вас безмерно (душу он

Посвятил вам), разговора

Удостойте… Вот я, вот

Хиль с зелеными штанами!

Новый Хиль танцует с нами!

Из дон Хилей дождь идет.

Наконец я с ним, желанным,

Нежный голос узнаю.

До сих пор вела мою

Речь я, верно, с дон Хуаном.

Да, конечно, это он

Обмануть меня старался.

Вот и тот дон Хиль прокрался,

Что любовью награжден.

Горе мне, — убьет пожалуй,

Дон Хуан теперь его!

Рад я более всего,

Что теперь пора настала

Мне сторицей возвратить

Вам обиды ваши.

Кто вы,

Что сказать такое слово

Смели?

Тот, кто вас убить

Должен.

Как?

Убить! Зовусь я

Хилем. Правда, ваша цель

Доказать, что дон Мигель

Я! Инес — моя, клянусь я!

Я люблю ее…

Сюда

Дьявол нес меня. Готова

Смерть мне.

Вот пришла я снова.

Будь, что будет! Как тогда,

У окна Инес я встану

И скажу ей что-нибудь.

Твой отец свершил свой путь,

И теперь он здесь.

Кинтана,

Верит он, — я сражена

Дон Мартином в Алькорконе,

И защиты он в законе

Ищет здесь.

Твоя верна

Мысль…

На улице есть кто-то.

Кто — сейчас узнаю я.

Вы — дон Хиль?

Инес — моя!

Я — дон Хиль!

О, лжи нет счета!

Кавальеро, есть проход?

Кто идет?

Дон Хиль.

Всего ли

Их четыре? — Нет, поболе!

Тысяча! Ну, место, — вот!

Два дон Хиля здесь.

Со мною

Будет три их.

В третий раз.

Тоже Хиль. Но кто из вас

Хиль влюбленный?

Знайте ж, кто я;

Хиль Зеленый — это я.

Страх мой в ревность обратился.

Серенаду петь явился

Он Инес. Злодей меня

Обманул! Я месть готовлю!

Хиль Зеленый — я один!

Ты теряешь, господин,

Имя, — три за ним на ловлю

Собрались дон Хиля.

Что?

Я — дон Хиль Зеленый!

Славно!

Это, право же, забавно!

Не пройдет сюда никто!

Пусть уходят, или вскоре

Их убью я!

Как он смел!

Кто, посмотрим, выйдет цел.

Пусть погибнут Хили!

Горе!

Смерть!

Так будьте же скромны,

И сказать Инес должны вы,

Что соперник ваш счастливый —

Хиль — Зеленые штаны!

Я от ревности взбешенной

Ухожу… Дон Хиль не мне ль

Дал обет? Его ужель

Не исполнит?

Не отмщенной

Перед Хуаном от меня

Не оставил. Как люблю я!

Хилей полон ухожу я:

Четырех здесь видел я.

Не иначе, как из ада

Та душа, кому слугой

Был я, вывела с собой

В помощь Хилю хилиаду!

Утра брезжит голубой

Свет… Утратил чувства все я.

Иисус! Ведь был душе я

Из чистилища слугой!

Вы, улицы столицы, что развратна,

Как Вавилон во лжи неутолимой, —

Вы к богачам всегда лицеприятны,

А к бедняку строги неумолимо;

И вы, дома, где каждый час отвратно

Кишит порок, и явный и незримый, —

Скажите мне, иль небо так решает,

Что каждый Хиль моей любви мешает?

Деревья парка, вы, чьи задремали

Под лаской ветра листья молодые,

На чьих ветвях, когда бы мог, печали

Я, как трофей, свои б развешал злые;

Ручьи, лужайки, вы, что целовали,

Ее траву, ее цветы густые, —

Ваш шопот нежный явственно вещает,

Что каждый Хиль моей любви мешает.

Что я свершил, что собственною тенью

Гоним я без пощады? Обожаю

Инес я, — и за это ль преступленье

Наказан небом я и так страдаю?

Зачем дон Хиль преграды и стесненья

Во всем мне ставит? — Имя отнимая

Мое себе, надежд меня лишает?

Иль всякий Хиль моей любви мешает?

Коль я просватан, — Хиль к моей невесте

Приходит и ее перебивает;

Коль пишут мне, — моим письмом и вместе

Он тайною моей овладевает;

Иду ль к купцу за деньгами, на месте

Я узнаю, что раньше предъявляет

Он чек мой… И куда ни поспешает

Моя стопа, — дон Хиль везде мешает.

Это тот, кто имя носит

Дон Мартина и назвался

Самозванно Хилем; этот

Донью умертвил Хуану,

Госпожу мою.

О, если б

Кровь злодея обагрила

Седину мою! Бесчестно

Приносить другим несчастье…

Вы, сеньор, его схватите!

Кавальеро, дайте шпагу!

Шпагу?

Да.

Кому?

Судебной

Власти.

Что такое? Дайте

Объяснение аресту.

Объяснение, предатель?

Ты, несчастную супругу

Смерти тягостной предавший?

Я супругу? Что такое?

Я ей дал жениться клятву,

И направился в столицу.

Говорят, она осталась,

Забеременев, и в родах

Преждевременных скончалась,

Разрешась плодом в Сан-Кирсе.

Я убил ее? — Кинтана,

Знаешь правду ты об этом?

Я об этом знаю правду,

Дон Мартин. — Как нанесли вы

Раны страшные кинжалом

Госпоже моей безвинной,

В Алькорконе умирая,

Умоляла донья небо

О возмездии, как Авель.[412]

О, клянусь, предатель…

Что вы?

То, что если б я без шпаги

Не был, я бы тотчас вырвал

У тебя язык солгавший!

Что за дело нам, мучитель,

До того, что отрицаешь

То, что здесь в письме открыто?

Это писано Хуаной.

Так прочти его, презренный!

Иисус! Кинжалом раны

Я супруге в Алькорконе…

Был ли там когда я?

Басней

Оправдаться ты не сможешь.

Доказательства представить

Невиновности в тюрьме вы

Можете.

Когда Хуана

Все еще жила в Сан-Кирсе,

Где письмо она писала

И подписывала, — мог ли

Я предать ее ужасной

Смерти где-то в Алькорконе?

Ты подделывать желаешь

Письма, как подделал имя!

Вот дон Хиль. Узнал я сразу

По штанам его зеленым.

Прав ты, так его назвали.

Вы, дон Хиль, моей кузине,

Донье Кларе клятву дали, —

Эту клятву вас исполнить

Мы хотим судом заставить,

Раз в любви вы обманули.

А, так ради этой дамы

Он убил свою супругу!

Не вернете ли кинжал мне?

Я с своей покончу жизнью, —

Нет конца моим несчастьям!

Вас живым любимым мужем

Хочет видеть донья Клара.

Донья Клара? Но, сеньёры,

Я такой не знаю.

Славно

Извернулись… Не дон Хиль вы?

Здесь дон Хиль зовусь я, правда.

Но не «Хиль в штанах зеленых».

Не зеленые ли ваши?

Или жизни вы лишитесь,

Иль исполните вы клятву!

Палачом он вздернут будет.

Голова его болтаться

На крючке пред всеми будет

Через месяц или раньше.

Как?

Убил свою жену он.

О предатель!

Хоть пришла бы

Положить предел мученьям

Смерть, что мне грозит всечасно.

Это тот, кто в поединке

Ранил только что Хуана, —

Тот, что рядом с альгвасилом.

Случай нам благоприятный.

Ну, сеньёр, в тюрьму ведите

Вы идальго.

Вновь несчастье.

Он идет туда. Но вы-то

Почему приказ мне дали?

Дон Хуана из Толедо

Он сегодня ночью ранил,

Возле дома де Мендоса.

Я — Хуана?

Не сбежал бы!

Дон Хуан!.. Какой?.. Сегодня?..

Что за дом?.. Какие раны?..

Что за новые гоненья!

То душа, сеньоры, знайте,

То душа Хуаны доньи,

Что в чистилище блуждает,

Всех нас, всех в обмане держит.

Ты убил ее.

Сейчас же

Пусть идет в тюрьму!

Постойте!

Вот какие-то три дамы

Из кареты вышли; может,

Что-нибудь они нам скажут.

Мой отец! О мой родимый!

Как? Но кто вы?

Я — Хуана,

Дочь твоя.

Жива ты?

Видишь.

Так письмо не ты послала?

Я. Затем, чтоб ты приехал

В этот город, где скрывался

Дон Мартин, назвавшись Хилем,

Где вступить в союз желал он

С доньею Инес, которой

Обо всем я рассказала

И которая приходит

Кончить злополучья наши.

Я была другим дон Хилем,

Знаменитая штанами, —

Из чистилища душою

Я была…

Да, ты душою

Был моей души, так хочешь,

Дай мне руку.

Пораженный

Я целую, дорогая,

Вашу руку. Положила

Ты конец моим страданьям.

Благодарен я за это.

Смерти лютой ожидал я, —

Был Кинтана мне враждебен.

Честь мою берег Кинтана.

Вы, сеньёр, неблагодарность

Мне простите.

Обнимает

Как отец, вас, милый, тот, кто

Смерти вашей добивался.

Знаем все уже теперь мы

О затеях хитрых ваших,

Хиль, Хуана и Эльвира.

Не была опасной рана

Дон Хуана?

Раз я вижу,

Что Инес я стал желанен,

Поправляюсь я до срока.

Вы — сеньёр мой и хозяин

В доме.

Также дон Антоньо

Для прекрасной доньи Клары.

Обманул меня, как прочих,

Хиль с зелеными штанами.

Что сбылись мои надежды,

Вам, дон Хиль, я благодарен.

Дон Мартин, теперь вы сын мой.

Надо лишь, чтоб дать согласье

Мой отец сюда приехал.

Нет ли здесь кого, кто свято

Помолился о моем бы

Господине, что блуждает

По чистилищу душою,

Облеченною штанами?

Ты, Караманчель, в уме ли?

В этом язвами заразных

Я клянусь тебе болезней.

Бог, храни меня! Отыди,

Сатана!..

Глупец, ведь твой же

Я дон Хиль, живой и здравый!

Ты не видишь, я со всеми

Говорю, и им не страшно.

Кто же вы, мужчина или

Женщина?

О глупый! Знай же:

Женщина!

Коль так, конечно,

Вы могли бы с толку разом

Сбить до тридцати вселенных!

Дон Мартин, отца встречайте.

Он сейчас сюда приехал.

Он приехал?.. Не у нас ли?..

Да, и вас он ожидает.

Так пойдем, и совершатся

Одновременно три свадьбы.

Да окончит путь страданий

Свой «Дон Хиль в штанах зеленых».

И комедью со штанами!