Глава 2

Филипп

Фешенебельный ресторан, на столе дорогое бухло, закуски для гурманов, я с затуманенным разумом, и мои друзья, что рассказывают байки.

– Вы бы её видели… м-м-м, – мотает головой Денис. – Сиськи вот такие, – руками изображает какие-то нереальные размеры женской груди. – И главное – настоящие.

– Да кому ты лепишь? – закатывает глаза Егор.

– Ты просто мне завидуешь, – гордо заявляет Ден и откидывается на спинку дивана. – Тебе же не дают.

– Да на любую пальцем покажи, и вечером она будет стонать подо мной, – подавшись вперёд, он смотрит с вызовом на Дена. – Я ведь не ты, неделю за девкой ходить не буду, чтобы та со мной легла.

– Да пошёл ты, – фыркает Денис. – Если захочу, то трахну её прямо в туалете ресторана.

– Ну давай. Слабо? – Егор продолжает игру.

Этому только повод дай, азартный до кончиков волос.

– Запросто, – протягивает руку Ден.

– Фил, ты с нами? Или, как всегда, только смотреть? – усмехается Егор.

– Что значит «как всегда»? – хмурюсь я.

– Только ты из нас троих своих девок домой возишь. И не к себе домой, – отвечает Денис, и они оба ржут как кони.

– Может, он таскает их с собой только для виду, а на самом деле на твою задницу метит, – подшучивает Егор.

А вот мне ни хрена не смешно, дорожка кокса во мне ещё действует, и я сдерживаю в себе порыв накинуться на друга с кулаками.

– Не пошли бы вы оба, – говорю и опустошаю бокал виски. – Я в деле!

Я покажу им, какие мне задницы нравятся.

– Отлично, – хлопает в ладоши Егор. – В зале полно баб. Выбирай любую, – говорит он Дену.

– Может, эту? – кивает на девушку в форме официантки.

– Эту? – усмехается Егор. – Да ей за сорок, она сама попросит тебя её трахнуть. Ищешь лёгких путей? – наклоняет голову на бок.

– Задолбал, выбери сам тогда, – фыркает на него Ден.

– Тогда вон ту, – показывает куда-то в углу зала. – По ней видно, что она сучка, хрен она тебе даст.

– А мы ещё посмотрим, – принимает вызов Денис. – Как на счёт тебя? Тебе и та за сорок не даст.

– А я вон ту рыженькую приметил, – мы с Деном оборачиваемся и видим девушку с рыжей шевелюрой через два стола от нас.

– По рукам, – пожимает плечами друг. – Фил?

– Мне по хрен, любую, – говорю, продолжая наслаждаться ирландским напитком.

– О! Смотри, – показывает на девушку, что принесла заказ за соседним столиком. – Эта только что из библиотеки вышла, – ржёт Егор. – То, что надо. Ну так что? – обращается ко мне.

– Легко! – тут же соглашаюсь.

Эту девушку я давно рассматриваю. Некоторое время назад она чуть не сбила меня с ног, когда неслась по залу как угорелая.

Чернявая, с большими невинными глазами, пухлыми губами и тонкой талией. Её длинная коса так и просится намотать её на кулак и, пристроившись сзади, насадить её обладательницу на свой член.

Парни взялись попробовать свои приёмы съёма на выбранных девушках, а я, опрокинув в себе последнюю порцию виски, вышел из ресторана. На парковке меня ждёт мой чёрный «Ламбо» и мигает фарами, когда я нажимаю на пульт. Сажусь за руль и завожу рычащий двигатель, его звук разливается по венам, словно новая доза кокса.

Выруливаю с парковки и объезжаю ресторан, торможу недалеко от чёрного входа и жду, когда выйдет девушка. Чувствую, что меня уже отпустило, и тянусь к бардачку. Достаю пакетик с белым порошком и, насыпав себе на тыльную сторону ладони, вдыхаю новую дозу кайфа как раз тогда, когда девушка выходит на улицу.

Трогаюсь с места и торможу рядом с ней, опускаю окно с пассажирской стороны и наклоняюсь через соседнее сиденье.

– Прыгай, крошка, подвезу, – улыбаюсь во все тридцать два и уже ловлю нотки кайфа.

Я сорвался. Башню снесло к хренам. Я сделал непоправимое.

Не баловался бы наркотой, может быть, и не понял бы, что в той клятой бутылки было кое-что ещё помимо алкоголя. И это точно не моих рук дело. У Егора есть такое увлечение: закинуть волшебство в бутылку. И хрен знает, как она оказалась в моей машине, зацепился случайно взглядом за неё, и… Подтолкнул же чёрт протянуть девочке.

Девочка!

Она пахла ягодами, такая нежная, хрупкая, дрожала, словно ветка на ветру. Я понял, что уже не хочу, не буду никому ничего доказывать и использовать её как трофей. Но что-то пошло не так. Поцеловал и слетел с катушек, а потом просто не мог остановиться. Умом понимал, что надо, но не мог. Руки не слушались, попав в плен её тела, они касались упругой груди с острыми сосками, тонкой талии, сжимали гладкие бёдра. Губы наслаждались вкусом её кожи, искусал её всю, дабы почувствовать во рту ягодный привкус. Налитый кровью член рвал штаны от напряжения.

Не мог!

Она не была против, текла как похотливая сучка, но разве это оправдание? Я испортил ещё одну девчонку. Она была невинна, я понял это только потом, когда толкнулся членом в тесное лоно на всю длину и услышал оглушающий крик.

Растрёпанная, бледная и такая красивая, кожа покрыта мелкой россыпью мурашек, следы моих пальцев на её теле. Она не заслужила, они ведь все мечтают о первом разе как о чём-то сказочном, а я трахнул её на капоте своей тачки. Невинная девочка, которая попала в игру трёх придурков.

Впервые мне было хреново после секса, и даже её стоны удовольствия не смягчают ситуации. Нет, кончил я как никогда раньше, словно у самого первый раз был. Но мне всё равно не по себе.

Я укутал её в свою рубашку, что держу в машине на случай, если отец вызовет к себе. Не мог на неё смотреть, потому что злился на себя. Думал, куда её везти: к себе домой или к ней. Но сказал ей, что это просто секс, а это далеко не так, просто она потеряна рядом со мной. Она заслуживает большего.

А я бы взял её к себе, объяснил бы всё. Что из головы не выходит с тех пор, как она в меня влетела. Как вспоминаю её глазки перед сном и ищу её фигурку среди рабочих ресторана. Что не подходил к ней, потому что она достойна лучшего. А я алкоголик, наркоман и прожигатель отцовских денег. Только испорчу ей жизнь, но всё равно это сделал.

Да, я с виду та ещё мразь, но не настолько. Умею думать о других, от мамы, наверное, передалось, потому что отец у меня мерзота редкостная.

Я знаю её братца, педиков в городе мало, а этот как-то засветился в нашем круге, даже не знаю, как мне запомнилось его имя и где он живёт. Но вот информация оказалась нужной, и девушку отвёз к ней домой.

Она едва перебирала ногами, видимо, слишком остро повлиял на неё тот глоток. Наверняка же ничего сильнее вина не пробовала, ей и двадцати нет. Да и я измотал её своим звериным накалом.

Бл*ть! Что же мне так паршиво-то?!

Оставил её во дворе, и до самого дома меня мучала совесть, что не отнёс в дом. Гнал по городу, пытаясь убежать. Но от самого себя не сбежишь. И от своих поступков.

Не до конца пришёл в себя и чётко понимаю, что натворил, но не ожидал, что высплюсь, и мне будет ещё хреновее. Что меня будут волновать её чувства. Что мне будет похрен, когда на первые полосы газет напишут, что сын мэра трахает девушек на капоте своей тачке. Или кто победил в грёбанном споре с этими придурками. Меня волновала только девушка и её состояние.

Чувство вины – одна из самых разрушительных эмоций. Человеку, как я, не в силах справиться с этим чувством. А возможно ли в принципе с этим бороться? Не знаю. Мне всегда было плевать на окружающий мир, или я так хорошо умею показывать свое наплевательское отношение.

О состояние девушки я ведь думаю.

Что известно о таких как я? Сын богатенького отца, которому всё дозволено и всё простительно, потому что папаша имеет толстый кошелёк.

Я всегда знал, что Антон Вячеславович – мой отец, вытащит меня из любой передряги. Что бы я ни натворил, он прискачет в компании своих верных псов и заплатит за мои проделки.

Репутация – важнее неё нет ничего.

И даже он не в силах справиться с прожорливыми журналистами, что ходят за мной по пятам в надежде поймать сына мэра на горяченьком и хорошо заработать на заголовках своих жалких газетёнках. Отец скупил несколько изданий, записав их на свою драгоценную жену, но жёлтая пресса не дремлет, и нет-нет да очернявшая его имя статейка увидит свет.

Не волновало никогда, что обо мне или тем более об отце пишут в газетах. Но последние дни я каждое утро гуляю по просторам интернета, выискивая свою фамилию в новостных лентах. С громко бьющимся сердцем внимательно просматриваю фотографии в надежде не увидеть чернявую молоденькую девушку на них.

Я не знаю, что, мать вашу, произошло, как после всего лишь одной ночи она так плотно засела в моей голове, и почему меня там мучает вина. Но жить с раздирающим душу чувством вины, оказывается, весьма трудно. Единственное знакомое средство избавиться от любой боли – алкоголь и запрещённые вещества. И я пытаюсь изгнать это гадкое чувство, и у меня получается. Но временно. Пока действует вещество, а на утро всё по новой.

Пару раз, находясь под действием наркотиков, я садился за руль своей любимой «Ламбы», что стала мне противна, и ездил к дому девушки. Но смелости выйти из машины и постучать в её дверь я в себе не нашёл. Сидел и смотрел в окна её дома. Один раз подошёл к невысокому забору, и она, словно почувствовав моё присутствие, подошла к окну, я увидел её тонкую фигурку, измученное личико и растрёпанные волосы.

Надеялся, что, увидев её, мне станет легче, выдохну и буду жить дальше так, как раньше. Беззаботно тратить отцовские деньги, шляться по ночным клубам, гробить себя наркотой и трахать доступных девок.

Но я ошибся.

В груди что-то сжалось, и дышать, наоборот, стало трудно, желудок свело судорогой, и меня начало мутить. Можно спихнуть всё на вещество в моей крови, но что-то подсказывало, что приступ тошноты вызвала моя сущность.

Я гнилой человек!

Из минутного оцепенения меня вырвала едва ощутимая боль от тлеющей сигареты между пальцев. Выбросил окурок, растоптал его и, развернувшись, пошёл прочь.

Больше к её дому я не приезжал. Понял, что нет в этом смысла, как и в моём убогом существовании. В свои двадцать семь лет я добился одним словом – ничего. Всё, что у меня есть – не моё. Даже диплом о высшем образовании. Всё куплено на ворованные деньги.

Что я могу ей дать? Хороший секс? Это всё бред, и девочке в восемнадцать лет нужно совсем другое.

Сев в тачку тогда у дома Анны, я потом гонял по трассе, мечтая врезаться в грузовик, и, может, мозги на место встанут. Мысли изменить свою жизнь, бросить все эти гулянки, избавиться от так называемых друзей и наконец повзрослеть не отпускали.

Я попробовал.

Целые сутки не выходил из дома, боролся с жаждой и жуткой болью во всём теле. Ломка – та ещё дрянь. Организм требовал дозу, и меня разрывало на куски. Последней каплей стал ворвавшийся, словно смерч, в мою комнату отец.

– Лежишь?! – заорал он, только переступив порог.

В голове поднялся гул, будто рой пчёл, которых потревожили. Я зажмурился и спрятал голову под одеялом. Нет, я не испугался своего отца, а пытался отгородиться от шума.

– Ты меня в могилу сведёшь, сколько можно с тобой говорить? Сколько раз я просил взять с собой водителя, раз уж нажрался в хлам?

Я плохо различал слов, но его гнев чувствовал отчётливо.

– Я с тобой разговариваю! – стянул одеяло с меня и, впившись в моё плечо, развернул лицом к себе. – Ты хоть понимаешь, что мне на этот раз стоило тебя отмазать?

Я смотрел на него затуманенным взглядом и откровенно не понимал, о чём он говорит.

– Три! – кричал он. – Три человека попали в больницу из-за тебя…

– Что ты несёшь? Я никого не трогал, – сбросив его руку со своего плеча, я оттолкнул его и встал с кровати.

На ватных ногах подошёл к комоду и, схватив одну бутылку воды, жадно опустошил её.

– Ты устроил аварию и сбежал с места происшествия, – оглушает он меня своим заявлением.

Честно говоря, я не помню половины дороги и как домой приехал.

– Бывает, – пожал я плечами, не в силах, в принципе, что-то говорить.

– Бывает? – нервно усмехнулся отец. – Бывает, мать твою?!

– Мать мою не трогай! – прорычал я. – Ты и твоя шлюха довели её до могилы…

Взмах его руки, и щеку жжёт.

– Не смей обвинять меня в смерти твоей матери! – зашипел отец мне в лицо и вышел из комнаты.

Разозлился. Сорвался. Сглупил.

В темпе переоделся и, покрывая отца всеми знакомыми мне матами, схватил ключи от тачки, спустился вниз и вышел из дома под угрозами отца. Сел в машину и поехал в клуб, туда, где облегчат мои страдания.

Ден и Егор сидели, как всегда, в ВИП-ложе и уже с блестящими глазами. Не успел присесть за стол, как мне под нос подсунули то, за чем я сюда примчался. Минута, и я уже присоединяюсь к ним. Мой организм получил желаемое, голова стала лёгкой, и все душераздирающие мысли выветрились.

Ничего нового, тот же клуб, те же люди, даже бухло на столе не меняется. Полуголые официантки профессионально крутят задом, чтобы поехать сегодня домой с хорошими чаевыми. Но мне вдруг становится тошно от всего этого. Противно от этих двух парней, что называются моими друзьями, а по сути они мне никто. От кричащей роскоши этого клуба и тем более от шлюх, что носятся с подносами в руках. Они по сравнению с Анной просто грязь под ногами.

Не сказав ни слово, встаю и неровным шагом иду на выход. Подальше от всего. И, только выйдя на улицу, я сумел вдохнуть полной грудью. Сделав пару шагов, остановился и судорожно пытался вспомнить, где припарковал тачку. Похлопав себя по карманам, нащупал ключи и, достав их, нажал на кнопку разблокировки. «Ламба» отозвалась на зов, и я шагнул к ней, но не дошёл. На моём путь встал парень, который мне показался смутно знакомым.

– Тебе чего? – спросил я, всматриваясь внимательнее в его лицо.

– Ты конченный ублюдок! – выплюнул он. – Мало тебе шлюх, надо было насиловать мою сестру?! – не дожидаясь ответа, он поднял руку, в которой оказался пистолет.

– Эй, мужик… – только и успел сказать, как грудь пронзила острая боль.

Загрузка...