Глава 3

Анна

Сегодня, наконец-то, приезжает Артур, я его очень давно не видела. С утра сижу на скамейке у ворот и смотрю на дорогу. И как только он приехал, я чуть ли не бегом кинулась к нему с распростёртыми объятьями.

– Я скучала, – промурлыкала я.

– И я скучал, – шепнул он, стискивая меня в объятиях.

– Пойдём, я тебя накормлю самым вкусным в мире пирогом, – вытирая слёзы со щёк, я вцепилась в его руку и потянула в сторону дома.

Только зашли во двор, и наша собачка вылезла из своей норки и начала громко гавкать на незнакомца.

– Свои, Вишенка, – говорю я, и белая с тёмными пятнами собачка начинает довольно вилять хвостом.

– Вишенка? – усмехается брат.

– Да, – улыбаюсь ему и наклоняюсь к собачке. – Ну ты посмотри, какая она сладкая, – глажу её по голове. – Правда?

– Правда-правда, – качает головой Артур.

Встаю на ноги, и перед глазами появляются чёрные круги, пошатываюсь, но тут же чувствую сильные руки брата.

– Тише-тише. Ты в порядке? – внимательно смотрит на меня.

– Всё нормально, – едва заметно улыбаюсь. – Я просто резко встала, такое бывает, – отвечаю, погладив растущий животик. – Пойдём, – говорю и направляюсь в сторону дома.

Захожу в дом, прислушиваясь к шагам за спиной. Артур никогда не оставался на ночь, да и приезжал он один раз только после того, как устроился в Москве.

– Вот тут можешь расположиться, – говорю, и мы заходим в комнату, что я для него приготовила.

– Отличная комната, – бросает он сумку на пол и садится на старенький диван.

– Не ври, – улыбаюсь. – Уверена, в городе у тебя получше.

– Ну, отличия небольшие, – встаёт и подходит ко мне. – Ты ведь понимаешь…

– Я знаю, – останавливаю его. – Я всё знаю, и мне тут хорошо, правда, даже очень, просто скучаю по тебе, – вымучено улыбаюсь, и он меня обнимает.

– Потерпи, я что-нибудь придумаю, – шепчет, обдавая тёплым дыханием.

Я не обижаюсь на него за то, что привёз меня сюда. Он старается для нас, больше для меня и моего ребёнка. Мне в самом деле тут хорошо, а в городе… Я очень боюсь новой панической атаки. Мне даже в местной поликлинике не по себе, а там народу мало. Не знаю, смогу ли побороть это, считай, что я теперь не одна.

Понимаю, что мне есть ради чего жить и что должна все свои силы бросить на то, чтобы родить здорового ребёночка. Но воспоминания прошлой жизни не дают покоя, потому что я очень привязана к своему брату и мне тяжело без него.

– Так, всё, пошли кушать, – резко отстраняюсь и выхожу из комнаты, чтобы остановить непрошенные слёзы. – Я жду тебя на заднем дворе! – кричу ему через плечо.

Артур, переодевшись, присоединяется ко мне в нашей летней беседке. И, пока я накрываю на стол, он с улыбкой осматривает дом и всё, что его окружает.

– Нравится? – спрашиваю, тем самым привлекая его внимание.

– А тебе?

– Конечно, – уверенно отвечаю. – Смотри, – показываю рукой на огород. – Там кусты малины, слева клубника, уже спелая, а вон там мы с бабушкой Валей посадили помидоры и огурцы. На той половине картошка, лук и морковка, – рассказываю, словно клад показываю, не иначе. – За беседкой у нас птицы и козочка, считай, всё натуральное. А какой тут по утрам воздух… М-м-м… Завтра утром сам поймёшь, а если захочешь, я проведу тебе экскурсию.

– Конечно, я уже хочу, – поспешно говорит брат.

– Уже – нельзя, – говорю я строгим тоном. – Сначала обед, а то знаю я тебя, купишь готовое в магазине и заработаешь себе гастрит.

– Сейчас бабушка Валя из магазина придёт, и мы пообедаем, или ты сильно голодный? – смотрю на него, понимая, что глупость сказала.

Конечно, он голодный, ехал издалека, а я тут с обедом задерживаюсь.

– Нет, я перекусил в поезде, – отвечает он. – Ты к врачу ходишь? – сменяет тему.

– Да. Говорит, всё хорошо, плод развивается, все анализы хорошие, – говорю с неприкрытой радостью.

– Хорошо, я рад.

Внимательно за ним наблюдаю и пытаюсь понять, насколько он искренен в своих словах. Несмотря на то, что он сказал, что не против, если рожу этого ребёнка, я знаю, насколько он ненавидит Филиппа, и в этом только моя вина.

После обеда провела обещанную экскурсию, брат слушал меня и улыбался, пока я тараторила без остановки.

– Тебе нравится всем этим заниматься? – спросил он, когда мы уже возвращались в беседку.

– Это успокаивает, – отвечаю ему с улыбкой. – Пойдём чай пить. Может, останешься на подольше? – аккуратно спрашиваю, присев за стол.

– Не могу, Горюнов наверняка меня ищет и если найдёт, то лучше, чтобы тебя не было поблизости, – поспешно отвечает, словно репетировал не один раз.

– Не надо было тебе идти к нему, – опустив голову, говорю я.

– Надо было! И я бы с радостью сделал это снова.

Злость в его голосе пугает.

– Он просто несчастный ребёнок, которого не любили. Придёт день, и он изменится, – с непонятно откуда взявшимся спокойствием говорю я.

– Горбатого могила исправит. Знаешь эту поговорку? – резким тоном спрашивает брат.

– А ты знаешь, что так говорить нельзя? – смотрю на него обвиняющим взглядом.

– И почему же? – вопросительно выгибает бровь.

– Когда ты так говоришь, ты желаешь человеку смерти, – отодвигаю чашку с чаем и комкаю бумажную салфетку в руках. – Раз его исправит только могила, значит, он должен умереть, чтобы стал лучше.

– Что ты такое говоришь? – спрашивает и смотрит на меня с прищуром.

– Вселенная возвращает. Это бумеранг. Всё зло, что он когда-то сделал, обязательно вернётся к нему.

– Да? – нервно усмехается. – Подарит ему ребёнка от самой доброй девушки? Это наказание?

– Не злись, Артур, – улыбаюсь, чтобы смягчить обстановку. – Этот ребёнок… Он не выбирал себе родителей, значит, так всё должно было быть.

– Анна, что ты несёшь? В смысле, так должно было быть? Тебя должны были изнасиловать? Это что за подарки Вселенной такие? Откуда этого бреда набралась?

«Он меня не насиловал!», – хочется кричать во весь голос, но я молчу. Молчу, потому что он меня не простит, надо было ещё тогда ему правду сказать, а не оставлять всё так, как он себе надумал. А теперь из-за меня он вынужден скрываться, жить раздельно, вдали от нашего родного дома.

– Это не бред, это истина.

– Ты в секту какую-ту вошла или что? – прищуривается.

– Нет, конечно, – смеюсь я. – Я много читаю в последнее время. Я простила Филиппа и хочу, чтобы и ты его простил, – смотрю на него с надеждой.

– Нет! – рявкнул так, что я вздрогнула. – Я никогда не прощу этого ублюдка. Ты решила это сделать, дело твоё. Но я нет. И не проси больше, – встал и быстрым шагом вышел со двора.

Я не пошла за ним, знаю, что ему нужно самому успокоиться. Наблюдала со двора, как он сигарету за сигаретой уничтожает всю пачку на скамейке у ворот. Но когда начало темнеть, я осмелела и вышла к нему. Присела рядом с ним и, ничего не сказав, прильнула к его груди, а он, в свою очередь, крепко обнял.

Вернулись в дом, когда я уже начала дрожать от холода. В этот вечер мы больше не разговаривали, и только на утро всё стало как до того разговора.

Артур побыл у нас два дня, и я с трудом сдерживала слёзы, когда провожала его.

– Прости за резкость, – сказал он перед отъездом. – Я не смогу.

Я, поняв, о чём он, просто кивнула. И, обняв его на прощание, всё же расплакалась.

– Обещай, что будешь приезжать почаще, – потребовала я.

– Обещаю, – с улыбкой сказал он и уехал.

Загрузка...