Технология возврата

Глава 3

Вдох – выдох… Вдох – выдох… Все, закончили. Я спрыгнул с поваленного дерева, на котором проходили мои ежедневные тренировки, и натянул рубаху. Хорошо зимой в лесу. Воздух свежий, чистый. Все дороги замело снегом серебристым... Стоп! Отставить лирику. Тем более, что сейчас не зима. Осень, если верить местному друидическому календарю. Рантгор в этих вопросах дока. Погоду предсказать, скот вылечить, посоветовать, что и когда сеять. Друид, одним словом.

Подпоясавшись, я вышел на середину полянки, подхватил с земли сухую ветку и сломал пополам, получив два подходящих по длине "снаряда". За неимением спортзала я тренировался на деревьях, каждому прописывая тумаков. Понеслась!

Я прыгнул в гущу деревьев, молотя палками по стволам. Кувырок! Впереди ветка. На коленях проскальзываю под ней, затем подпрыгиваю и с размаха - н-на! Отталкиваюсь от ствола ногами и, не рассчитав дистанцию, шмякаюсь спиной о землю. Кувырок, подпрыгиваю - второй враг повержен. И в этот момент получаю новое, неизведанное ощущение - кожа покрывается мурашками, как будто окатили холодной водой, тело наполняется бущующей энергией нестерпимой силы, а перед глазами так медленно-медленно плывет падающий с дерева дубовый листок. На автомате выхватываю из-за пояса нож и резким броском припечатываю лист к соседнему дубу. Тело отзывается неохотно, как в киселе. Р-раз - и ощущение пропало. Я брякаюсь на землю, рядом падает сломанная ветка и врезается в дерево брошенный нож. Блин, что это было? Попрошу друида больше не кормить меня своими грибами. Надо расспросить его при случае об этом непонятном явлении.

Одевшись, забросил на плечи вязанку хвороста. Как-никак, еще несколько километров до дома тащить. Хорошо здесь, в двенадцатом веке. Выхлопных газов нет, смога нет, радиации нет. Электричества нет, связи нет, центрального отопления нет... Экология, так-растак. Обувь мягко пружинит по опавшей листве, делая перемещения по лесу почти неслышимыми. Где-то треснет ветка, где-то не заметишь сухостой, но в целом - мечта разведчика. Сапоги, правда, попались оба левых, но про рекламации здесь не слышали. Ничего, растоптал уже немного.

Часто вспоминаю парней. Как они там? Одно из двух - или бандюки их всех положили, или подоспели бравые ребята из английской полиции. Хотя до их рождения еще почти тысяча лет. Поневоле приходится психику тренировать, чтобы с ума не сойти.

Из-за кустов, зашуршав сухими ветками, осторожно выглянул волк. Он повертел головой, понюхал воздух и пристально уставился на меня немигающим взглядом. Я замер, боясь спугнуть животное. Волков в округе было много, и я часто слышал рассказы о нападении их на людей. Этот вел себя по другому. Убедившись, что я не представляю опасности, зверь пересек тропинку, а следом за ним трусцой пробежали два волчонка.

Волки не входили в список неприкосновенных животных. Частенько за их шкуры давали награды, это был заработок для многих охотников. Читал, как-то в наше время в Америке в месте под названием Йеллоустоун перебили всех волков. Изменилась популяция оленей, исчезла трава, начали сохнуть деревья. Запустили волков снова - олени перестали жрать все подряд, появились новые виды животных и растительности. Даже реки изменили русла, вода перестала подмывать берега. Так что все хорошо в меру. Бегите, волчары, по своим делам. Только без фанатизма...

Вообще законы Королевского леса - это нечто. Четыре вида животных считаются королевскими и поэтому неприкосновенны. Это олень, лань, косуля и кабан. За убийство такого животного без личного участия короля - прямая дорога на виселицу. Бароны, с разрешения монарха, могли охотиться на дичь помельче - зайцы, лисы, куницы. Крестьянин мог есть только "домашнее" мясо. Хочешь пасти скот - плати налог. Накосил сена - плати налог. Все деньги шли в казну землевладельца-барона. За нарушения местных законов предусмотрена большая ответственность, судья - опять же барон. Пищи на всех не хватало, поэтому охотники посноровистее могли и кабана "завалить", и косулю. Обычно это сходило с рук. Лес большой, не в пример нашему времени, а лесников с егерями - кот наплакал. Неудачливые же браконьеры болтались на виселице.

Друидов, в свою очередь, уважали и почитали. И боялись. Вымирающая каста в лице нескольких оставшихся представителей древнего жречества все еще внушала страх, робость и безмерное почитание. Так же начинали уважать и меня, единственного ученика единственного местного друида.

Друида звали Рантгор, и это был компьютер с ножками. За десятилетия непрерывного обучения и самообучения он знал буквально все о растениях, природных явлениях и скрытых возможностях человеческого организма. Безо всяких проблем он мог спать на углях, руками определять температуру внутренних органов и шляться по лесу несколько суток без перерыва на сон. Этот уникум встретился мне возле Стоунхенджа, когда я с выкаченными от испуга глазами тыкал пистолетом в разные стороны, пытаясь определить, где я, где все остальные и куда меня вообще нахрен занесло. Я со школы хорошо знал английский, но почти ничего из слов друида не понимал. Зато мне вдруг стало так спокойно и хорошо, что я постыдился оружия в руке, спрятал АПС в кобуру и без опасений последовал за этим первым встречным. Как потом объяснил Рантгор, этим незаметным воздействием обычно успокаивают всбесившихся зверей. И уже почти два года я являюсь учеником этого замечательного человека.

- Доброго дня, уважаемый друид! - вежливый окрик вывел меня из раздумий. На дороге стояли солдаты из местного замка, с почтением уставившись на мои сапоги.

- Рад приветствовать доблестных воинов! - в свою очередь поклонился я, следуя местному обычаю - чем витиеватее слог, тем благороднее собеседники. - Куда путь держите?

- Французский аббат следует из Лондона, проверять богоугодность жития монахов в их обителях, - отозвался один из них. - С ним следует сэр Артур Бэкхэм, племянник кузена шерифа Уолтшира. Славный рыцарь, между прочим! Говорят, собирается принять участие в крестовом походе... А мы следуем впереди, смотрим, чтобы породистые лошади их сиятельств не сломали ноги о бурелом. Счастливо оставаться, уважаемый, пойдем мы дальше - скоро ехать будут, а мы еще не все участки проверили.

Раскланявшись с вояками, я потопал дальше, пытаясь уловить разбежавшиеся мысли. Я не вникал особо в местные управленческие структуры, но теперь меня зацепило. Прямо здесь, на моих глазах творятся поистине исторические события - крестовый поход, рыцари, Львиное сердце, Айвенго, Робин Гуд... Прекрасные дамы, рыцарские турниры... Я так задумался, что чуть не угодил под лошадь.

- Куда прешь, несчастный! - возница замахнулся на меня плетью. Одна коняга из упряжки заржала и встала на дыбы, толкая назад карету. Сопровождающие своих господ солдаты окружили меня, пресекая возможность к бегству.

Из окна кареты высунулась пухлая рука в перстнях и сделала повелительное движение пальцами. Ближайший солдат с поклоном подскочил к руке, выслушал указания и вернулся назад.

- Господин святой отец желает знать, кто вы и почему препятствуете проезду, - виновато опустив глаза, сказал парень. - Простите, господин друид, я не мог сказать ему... Ваше учение под запретом...

- Ничего, друг мой, - мягко сказал я. - Я обычный путник, несущий домой хворост. Передайте это святому отцу, и разойдемся своими путями.

Солдат вернулся к карете. Мне все больше нравились средневековые жители этой страны. Уважают честно, без показухи, ненавидят тоже от всей души. Прямо как наши, русские. Пить - так пить, гулять - так с королевой, режь последний огурец... И только некоторые ушлые индивидуумы портят картину. И почти все - представители знати. Или это качество приобретаемое?

Солдат дал отмашку, карета тронулась с места. Я вскинул хворост на плечи и сделал шаг в сторону.

- Эй, ты! Стой!

Да что ж это такое! Начинает надоедать. Я снова бросил вязанку, оборачиваясь и разгибаясь в полный рост. Из кареты выскочил крепкий мужчина невысокого роста, в дорогом платье, подпоясанный мечом с драгоценными камнями на навершии рукояти. Это, видимо, и есть рыцарь Артур Бэкхэм. Вразвалочку подойдя ко мне, рыцарь картинно оперся на рукоять и смерил меня заинтересованным взглядом.

- Так это, значит, ты и есть друид?

- Ну, можно сказать и так. А ты, значит, и есть рыцарь? - я, в свою очередь, смерил взглядом рыцаря. Тот подождал немного... затем хлопнул рукой по коленке и довольно рассмеялся.

- Да, мне говорили про твою гордость. Но я благородный господин, склонись передо мной!

- Не по сану мне склоняться ни перед кем, - спокойно ответил я. - Человек равен перед Господом, и неважно, к какой церкви он принадлежит. Только перед Ним я склонюсь, принеся на службу умения мои и знание.

Нормально так сказал, самому понравилось.

- Твое учение вне закона, - сверкнул глазами рыцарь. - Ты еретик и богохульник, и будешь подвержен наказанию. Взять его, и на виселицу!

- Стоять! - я поднял руку ладонью вперед, и дернувшиеся было ко мне солдаты испуганно застыли. - Прокляну каждого, кто подойдет ко мне ближе, чем на пять шагов. Или хотите потягаться со мной в силе и могуществе? Уходите, и я отпущу вас с миром.

Да, не забыли еще люди того времени влияния друидов. В мгновение ока рыцарь остался в одиночестве. Солдаты, пятясь, отошли за карету, оставляя своего господина наедине с могущественным мной.

- Остановитесь! - раздался писклявый голос. Из кареты с достоинством спустился спутник рыцаря, молодой человек с жидкой бородкой в монашеской рясе. На аббата он точно не тянул; скорее, помощник, за какие-то заслуги отправленный на такое "карьерное" задание.

- Друзья! - кротко сказал он, становясь между нами. - Не стоит впустую изливать свой гнев, тем более, при таких неблагодарных зрителях. Все мы рабы Божии, а если некоторые поставлены Им выше других, то только для упорядочивания Сущего, чтобы с наибольшей пользой исполнять волю Его. Поэтому прошу, разойдемся миром. Нас ожидает ночлег в Солсбери. Не хотелось бы променять его на ночную скачку под сенью звезд.

Рыцарь в сердцах звякнул мечом о ножны, а я покраснел. Какой-то церковник учит меня жизни, и, что самое обидное, он-таки прав! Какого, спрашивается, я так взъелся на этого норманна? Можно было спокойно промолчать, кивнуть и уйти в сторону. Ладно, разбор полетов потом. Я сделал благословляющий знак; монах, в свою очередь, осенил нас крестным знамением, забрал ворчащего рыцаря в карету и сделал знак рукой - поехали, мол! Солдаты, смущенно, бочком потянулись следом.

- Что, съел? - послышался из кустов насмешливый голос. Я оглянулся. Рантгор, собственной персоной!

- Очередной урок самоконтроля. Ты вышел из себя, и потерпел поражение от молодого, но более опытного противника. А Слово - это в первую очередь твое оружие, а не мышцы и меч. Бери хворост, пойдем.

Я снова закинул вязанку на плечи и заторопился следом за учителем, стараясь не пропустить ни одного слова...

Дни летели незаметно. Я пользовался любым удобным случаем, чтобы проводить свои импровизированные тренировки. Если же погода не позволяла, то занимался дома. Друид в это время монотонно крутил ручку зарядного устройства для мобильного, прищуриваясь от удовольствия. Наушники на его седой голове смотрелись довольно нелепо, особенно, когда он слегка подергивался под Металлику или AC/DC. Высоцкого он не слушал. Видимо, потому, что не знал русский язык.

С языком вообще была занятная ситуация. Я неплохо знал английский, но изначально создавалось ощущение, что я разговариваю с аборигенами на ломаном китайском. Только потом я начал вспоминать что-то про смешение староанглийского и французского языков, в результате чего и образовался современный английский. Да и Рантгор многое объяснил. Оказывается, сто с лишним лет назад Англия была завоевана норманнским герцогом Вильгельмом и фактически стала французской колонией. Норманны заполонили Британию, ведя войну с партизанским движением англосаксов. В итоге саксы стали низшим сословием, а все ключевые места в руководстве достались норманнской знати. Будущий английский король, знаменитый Ричард Плантагенет, не знал ни слова по-английски! Поэтому языка, который я знал, еще не существовало, и мне снова пришлось подстраиваться под местное наречие, благо опыт уже был - я уже довольно сносно болтал на турецком. Сказалось общение с турецкими археологами. Еще друида удивляли мои познания в различных отраслях науки. В мою историю о перемещении во времени он поверил сразу и безоговорочно. Оказалось, что древние кельты, ассимилировавшиеся на здешней территории, тоже прибыли в наш мир подобным образом. Их мир назывался "Авалон", и, по легенде, туда отправились многие выдающиеся личности того времени, в том числе знаменитый король Артур. Сейчас портал опустился в болото, но название местности осталось, и Рантгор, один из последних потомков коренных кельтов, иногда наведывается туда.

- Все, заканчивай свои тренировки. Теперь будем тренировать Дух.

Друид нашел объяснение моим странным способностям. Человек, говорил он, не в силах замедлять или ускорять время, это подвластно лишь богам. Можно изменять субъективное восприятие времени. Это доступно далеко не всем, и проявляется спонтанно в случае критической опасности. Даже среди друидов лишь единицы могли управлять собой настолько, что замедлялись или ускорялись по своему желанию. Боевые подразделения во главе с такими "спецназовцами" несли охрану оплота друидов, священного острова Мона. Который, к слову, более одиннадцати столетий назад был разрушен римлянами. То, что я случайно смог сделать нечто, подвластное древним друидам, сильно воодушевило моего учителя, и каждый раз после физической нагрузки он занимался моим "духовным" воспитанием. Мероприятие сводилось к следующему: дубасить меня по полной программе, пока организм не поймет, что все серьезно, и не включит механизм ускорения времени. Задача-максимум - уловить момент перехода из одного состояния в другое и суметь воспроизвести процесс по собственному желанию. Пока не получалось, а друид неплохо владел своим посохом для того, чтобы гонять меня, безоружного, по всему дому.

- Е-мое! - снова взвыл я, когда набалдашник посоха впечатался мне в бок. Друид молча продолжал наносить мне удары, следя только за тем, чтобы бить не очень уж сильно. Я уворачивался, ставил блоки, но кроме синяков, ничего не добился, тем более просветления, едрит его, Духа. Да сколько можно уже терпеть?! Я так разозлился, что начала кружиться голова. Затем р-раз - и я спокойно, как сонный кролик, отвел посох в сторону один раз, другой, затем сильно отбил посох двумя руками, и Рантгора отбросило к стене. Я так удивился, что замер на месте. Друид, охая и качая головой, радостно смотрел на обломки посоха в своей руке.

- Это же был заговоренный дуб! - только и промолвил он в счастливой улыбке. - Молодец! А теперь истопи-ка баньку. И тело полечим, и Дух закрепим. Хотя нет, отдыхай. А я за дровами схожу.

Друид ушел, оставив меня довольно растирать ушибленные места. Тело болело неимоверно, но на фоне первого удачного эксперимента после сотни неудачных это было несущественно.

К бане друид вначале отнесся скептически. Да и вообше средневековая Англия поражала своей нечистоплотностью. Бароны не мылись месяцами; рыцарям это делать вообще было неудобно. Они частенько "рассекали" в латах в мирное время, не снимая их, чтобы не отвыкнуть от тяжести доспехов; а для того, чтобы мочиться, внизу был специальный лючок. Дам это тоже касалось. Запахи немытого тела, разбавленные флаконами духов, в сумме составляли такое амбрэ, что у благородных аристократов напрочь сшибало голову. Сначала я привил друиду привычку мыться по утрам холодной водой, мотивируя это дополнительным единением с природой. Затем из ветхой постройки типа сарая соорудил баньку, наняв печника из деревни. Благодарные друиду крестьяне довели строение до ума, тихонько удивляясь, зачем мудрому отшельнику такие навороты. Когда я собрался готовить веники, Рантгор нехотя подключился к работе, поэтому ветки мы срезали строго по правилам, испросив разрешения у матушки-природы. Зато, когда я в парилке отходил друида дубовым веничком, результат был совсем иной. И потом, расслабленный, со жбаном местного пива в руках, тот долго приходил в себя, вовсю делясь своими впечатлениями.

- Оказывается, священный дуб удивительно хорошо отмывает тело, - бормотал он. - Надо попробовать провести над ветвями сего древа дополнительный очищающий обряд. Но как хорошо закаливается Дух! Энергия моя бьет через край, а тело бодрое и свежее... Роман, а в твоей земле все так моются?

- А ты думал. Мы народ закаленный и непредсказуемый. Пойдем, еще заход сделаем...

Теперь друид мылся регулярно и всем процессом занимался сам. Так что через пару часов мы, красные и довольные, развалились на лавочках и медленно, смакуя, потягивали пивко.

- Одевайся, - вдруг сказал Рантгор, глядя куда-то за меня. В стену, что ли? - Гости к нам. Конники, отряд.

Я быстро схватил полотенце и начал обтираться. Рантгор, уже одетый, терпеливо ждал меня у двери.

- Сбегай в дом, возьми пистолет. Может понадобиться.

Ого! Если друид вспомнил о моем оружии, значит, эти парни точно не на пирожки идут. Сбросив рубаху, я накинул портупею и оделся заново. Вроде незаметно. Да и смотреть особо никто не будет, не в том времени я сейчас.

Подоспевший через пять минут отряд друид встретил на крыльце. Жаль, вокруг дома не было забора, но еще никто в здравом уме - ни люди, ни волки - не переходили незримую границу жилья отшельника. Не считая сегодняшнего дня.

Подъехавший ближе всех конник спешился и пошел навстречу.

- Здравствуй, уважаемый друид, - поклонился он. Уже хорошо, не ругаться приехал. - Вчера из Солсбери сбежал опасный преступник. Не зная местности, он может набрести на твой дом. Прикажи ученику сообщить нам, если он появится. Это приказ аббата, и он требует повиновения. Сказал передать тебе, в случае отказа будет ходатайствовать перед его святейшеством Папой о твоем наказании.

Рантгор усмехнулся.

- Я никак не отношусь к церкви его святейшества, и, тем более, к пастве. Если ко мне придет тот, о ком вы спрашиваете, я поступлю с ним так, как со всеми страждущими - накормлю и обогрею. Если его преступление велико, моя Вера обязывает меня наказать его по заслугам. На этом можете быть свободны.

Солдат замешкался, потом обреченно кивнул.

- Я передам твои слова.

- Не надо, - усмехнулся друид. - Эти слова для тебя и твоих парней. А аббату передай, что я сделаю так, как он просит.

- Слава Богу! Ой, прости, - сконфузился солдат. - Пойми меня правильно, я христианин, но уважаю своих предков. И все достойные саксы такие. Ты всегда нес бедным людям добро, а от жадных норманнских ублюдков ничего, кроме поборов, мы не видели. Я потомок благородной семьи, но служу норманнам и этим кормлю свою семью. Из уважения к тебе хочу сказать - аббат желает извести тебя. Я случайно подслушал их разговор с графом Пембруком. Граф сказал, что скорее отрубит себе обе руки, чем позволит аббату причинить тебе какой-либо вред.

- Ты благородный сакс, и делаешь, что должен. А теперь иди. Да сопутствует тебе и твоим людям удача!

Солдат поклонился, вскочил на лошадь, и отряд, подняв столб были, исчез вдалеке.

- Вот это диалог! - я вышел из-за дерева и подошел к друиду. - Так тебя, оказывается, сам граф "крышует"? Я-то думаю, чего ты спокойно так себя ведешь.

- Уильям в детстве несколько лет провел у меня в хижине после того, как побывал в заложниках против своего отца, - невозмутимо ответил друид. - Я привил ему чувство долга и уважения к простому народу. Славный и честный рыцарь, хоть и норманн. Но хватит об этом. Уже темнеет, а у нас еще много дел. Эй, ты! Не прячься. Подойди ко мне и прими то, что заслуживаешь.

Рантгор демонстративно скрестил руки на груди и уставился в темноту.

В кустах послышался шорох, треск, и на нас вышел мужичок в ободранной рубахе. Дрожа от страха и холода, он поклонился друиду и обреченно вздохнул.

- Пошли в дом, - сказал Рантгор, поворачиваясь к двери. - Обогреешься.

- Не могу, - кутаясь в дырявую одежду, сказал беглец. - Меня столько лет держали в Олд Саруме, что я возненавидел закрытое пространство. Уйти хочу, как можно дальше.

По знаку друида я сбегал в дом, принес теплую одежду и немного еды.

- Не злись на людей, - сказал Рантгор. - Возьми это, и иди. Ты невиновен, я вижу твою душу. Так не надо доставлять удовольствие господину аббату видеть тебя пойманным.

- Ни жезла, ни гвоздя, - пожелал в свою очередь я, удивленно глядя на совершение правосудия. Ни присяжных, ни прокурора, ни адвоката. Раньше друиды всегда вершили суд, это была одна из обязанностей жрецов перед народом. Да - да, нет - нет. Не то, что сейчас. Э-эх...

- Ну что, на боковую? Темно уже, да и спать хочется.

- Нет. - Рантгор прищурился и как-то странно посмотрел на небо. - Более благоприятное время трудно будет найти. Многое ли ты запомнил из того, что я давал тебе все эти дни?

- Где-то пятьдесят на пятьдесят. Не считая то, что я знал и раньше. Знаю травы, основные заговоры. Погоду могу предсказывать - иногда получается. Только с энергетикой плохо.

- Концентрироваться не умеешь, потому и плохо. Я что хочу сказать. Ты еще не бард, но уже и не предсказатель. Я имею в виду, ты перерос вторую ступень посвящения, но еще не постиг первую. Это само по себе уникально, не говоря о том, что ты, как и мои предки, из другой реальности. Поэтому я собираюсь провести обряд посвящения тебя в друиды. Ты готов, учитывая современные реалии и "заочную" форму обучения. А сейчас мы пойдем в священную рощу. Нам нужны новые посохи, коллега!

Надо, так надо. Тем более, сейчас по календарю шестая ночь полнолуния. А это, вроде как, оптимальное время для связи с Духами природы. Рантгор забросил на плечо внушительный баул, мне всучил сверток с какой-то книгой. Я ради интереса открыл пару страниц. Какие-то мелкие иероглифы, вразнобой разбросанные по странице. Где-то я их уже видел. Вспомнить бы, где...

Луна светила вовсю. Ветви деревьев причудливо переплетались, отбрасывая невообразимые тени на опавшие листья. Рантгор уверенно шел через бурелом, я едва поспевал за ним со своей ношей - книга весила прилично. Наконец мы подошли к огромному раскидистому дубу.

- Здравствуй, Великий, - поклонился друид. - Давно не виделись.

Сбросив поклажу на землю, он разделся догола и достал из мешка парадную одежду. Надо сказать, весь в белом друид смотрелся очень внушительно. Он даже стал выше ростом, а в облике проявилось царственное величие.

- Обряды у священного дуба проводит только Верховный друид, - обернулся он ко мне. - Я единственный из оставшихся, и я же - Верховный. Я долго ждал возможности передать часть своего бремени кому-то еще. И эта великая честь оказана тебе. Положи книгу под дуб и стань возле меня.

Я подошел к дереву и положил книгу у корней. Дерево зашевелилось, словно живое, и мне показалось, что от ствола исходит какое-то свечение. Я оглянулся на друида - тот стоял с поднятыми руками и что-то бормотал на непонятном языке. Волосы зашевелились и начали потрескивать. Статическое электричество? Поежившись, я встал рядом, и мне предстало удивительнейшее зрелище. От корней дерева началась невидимая пульсация, поднимаясь все выше к кроне, и уже весь огромный дуб пульсировал энергией, и в такт ему ровно билось сердце. Я почувствовал себя удивительно спокойно; е-мое, может, это и называется - благодать? Счастливая улыбка помимо воли расплылась на лице, и я засмеялся. Рантгор некоторое время "разговаривал" с дубом. Затем я ощутил заинтересованность в обращении непосредственно ко мне. Мысленно пожав плечами (откуда я знаю, чего оно хочет?), я поздоровался настолько вежливо, насколько мог. Друид подошел к дереву, поднял руку к ветвям и без малейшего напряжения не то, что сломал, а просто вынул оттуда два больших отростка. И - все. Свечение и пульсация исчезли, оставив меня недоумевать, было ли это на самом деле, или мне все привиделось. Хотя нет - две толстых ветки в руках друида недвусмысленно намекали на реальность происходящего.

- Что это было? - я первым нарушил тишину на пути домой.

- Это был дух Великого Древа, - как само собой разумеющееся, ответил друид. - Давненько мы не общались. Я испросил для тебя благословения, ну, и по посоху нам обоим. Теперь ты тоже друид, и я предлагаю отметить это дело неплохим коньяком из виноградников Пуату. Не спрашивай, откуда он у меня. И вообще, помолчи, дай порадоваться встрече с Духом.

А я что - я ничего. Иду себе такой, и впечатляюсь. Я, простой трудяга предприятия тяжелого машиностроения начала двадцать первого века, иду по дороге средневековой Англии. А еще я друид. А еще я самый продвинутый турист из известных мне туристов. Что там курорты! Третий мир уже посещаю. Только сейчас дошло: для меня теперь Англия - страна третьего мира. По счету...

Три месяца Рантгор корпел над посохами. Пропитывал, сушил, вымачивал. Чуть ли не спал с ними. Я тем временем занимался повседневными делами, а в перерывах - тренировался. Без проблем ловил на лету брошенные в меня ножи и стрелы, не бросал тренировки с палками и безуспешно пытался вступить в резонанс со священным деревом. И постоянно осмысливал сказанное Рантгором.

Незадолго до этого я копался в своих вещах и нашел Камень. Я даже обрадовался находке. Ведь как круто изменилась моя жизнь за эти годы! И сразу бросились в глаза выбитые в ключе символы. Один к одному, как в книге друида. Не веря своим глазам, я достал из сундука тяжелый фолиант. Действительно, очень похоже. Припертый к стенке Рантгор перестал сопротивляться и сдался.

- Что ты хочешь знать? - спросил он.

- Все. Желательно, по порядку и с иллюстрациями.

Короче, информацию я получил. Да такую - закачаешься!

Ранг друида давал формальный доступ к данным высшего уровня секретности. Оказывается, древние предки кельтов прибыли на Землю... вроде, из космоса. Один у скандинавов, Луг у кельтов, Меркурий у римлян, Гермес у греков, Тот у египтян, Стрибог у славян, Будха у древних индусов - это всего лишь различные имена одного и того же бога. Сотни тысяч людей различных национальностей добровольно шли на смерть ради своих богов, не зная, что пантеоны высших существ в различных религиях - это одна и та же группа, которую точнее всего описали шумеры - первая цивилизация, известная на Земле.

- Истоки цивилизации кельтов кроются в наследии шумеров, - неспешно разукрашивая посох, говорил Рантгор. - Я сам немного знаю об этом. Только то, что осталось в нескольких книгах, и со слов моих предшественников. Не слушай никого, если скажут, что у кельтов не было своей письменности - она была. Просто мы редко пользовались письменами, ведь пергамент передает бездушную, точную информацию. На нем хорошо записывать заговоры и порядок действий в каком-то определенном случае, не допускающим отклонений. Но только словами можно передать ужас, боль, раскаяние. Книгу можно переделать, а легенды вечны. Несколько веков назад один человек - Британия его знает под именем святого Патрика - возглавил движение церкви против друидов. Сражения не прекращались ни на день, кровь лилась рекой. Почти все священные книги кельтов были преданы огню - а их, как ты знаешь, было мало. И друиды отступили. Почти всех нас перебили церковники; из оставшихся кто-то ушел в лес, отшельничать, кто-то перебрался в другую местность. Некоторые приняли христианство. Это было единственным способом сохранить то, что осталось. Они теперь отцы-священники, чтут Библию и никак не связаны с темным прошлым. И хранят память о былых временах...

- А в моем мире ничего об этом не слышно, - почесав свою голову, сказал я. - А еще друиды очень кровожадные. Сжигали людей на костре, приносили в жертвы богам, а потом ели их костный мозг. Читал в журнале отчеты археологов. Мол, найдены человеческие останки, кости раздроблены, костного мозга нет. Соответственно, друиды - каннибалы.

- Да, мы убивали людей. Но не простых, и не ради удовольствия. Я думаю, в вашем мире тоже есть преступники - убийцы, педофилы, насильники. Что вы с ними делаете?

- Ну, в основном они сидят в тюрьме очень долгое время.

- И все?!

- Некоторые пожизненно. А что?

- Ты хочешь сказать, что те, которые не достойны жить, все равно живут? И люди их кормят?

- Ну, так у нас заведено. Люди работают, платят налог государству - отдают часть заработанных денег, а на эти средства содержатся преступники.

- Ужас. И он воплотится в следующей жизни, и снова будет творить зло. Мы таких убивали. И не просто убивали, а проводили обряд отлучения от перехода в следующий круг. Его смерть будет абсолютной, и никогда он не возродится. Заодно это было средством устрашения других от подобных поступков. Дух тоже был удовлетворен справедливыми действиями - всегда и везде должно быть Равновесие, иначе придет Хаос.

Да, дела. Оказывается, не такие уже и кровожадные были коренные британцы. А что христиане? С именем всепрощающего милосердного Бога сжигали людей за рыжий цвет волос, пытали, распинали, а святые отцы жили в обжорстве и бесчестии, гордыней и похотью затмевая все вокруг. Современные мне церковники освящают притоны, ездят на джипах и собирают милостыню на постройку храмов, живя при этом в комфортабельных квартирах и коттеджах. Есть, конечно, чистые и честные служители церкви, святые не по должности, а по жизни. Вот таких нужно канонизировать, а не патриархов на "шестисотых" с эскортом охраны.

Блин! Я в сердцах грохнул Камнем по столу и пошел в кладовку. Надо расслабиться, а то так и язву схлопотать, как два пальца плюнуть. Подцепив пальцами связку с сушеной рыбой, понюхал пиво в плотно закрытом большом кувшине. Сойдет, не прокисло еще. Забрав добычу с собой, вернулся к столу.

- Будешь?

Друид утвердительно кивнул и придвинул кружку.

- А ты почему остался? Сам говорил: кто-то ушел в лес, кто-то подался в церковь...

- Я - Верховный друид. Я уйду только в одном случае: когда умру. Но я достойно прожил жизнь, и не сомневаюсь, что так же будет и в следующем воплощении. А еще я нужен людям. Ты же сам видел: крещеные христиане все равно идут ко мне, потому что в церкви им помогают молитвой, а я - результатом. Да и ты недавно говорил - ты крещеный, но церковь тебе не нужна.

- Да, говорил. И еще повторю: церковь - это посредник в общении человека с Богом. И, как все посредники, берет за это плату. Церковь нужна человеку со слабым Духом, чтобы укрепить Веру. Искренние люди веруют просто так, ведь зачем им сомневаться в истине? А слабым нужна помощь. Поэтому они замаливают грехи, молятся, ставят свечи, отдавая за это неплохие деньги. Может, я и не прав, но с моей стороны все выглядит именно так. Знаешь притчу? В засушливом районе, где несколько месяцев не было дождя, прихожане пришли молиться на площадь возде церкви о ниспослании долгожданных осадков. И только один мальчик взял с собой зонт. Вот это и есть истинная Вера. Да. А больше всего я ненавижу людей, которые молятся, постятся, соблюдают все религиозные праздники, а на деле у них столько грехов... нет, не грехов, "грешков" - что просто диву даешься. Поэтому мое мнение - просто живи достойно. Уф. Извини, что я тебе так душу излил, но реально легче стало. Теперь перейдем к первоначальному вопросу. Почему на Камне такие же символы, как в твоей Книге?

- Какой ты непонятливый. Я же сказал - корни кельтов ищи в Шумерской цивилизации. Кельты, галлы, галаты... Это, как и в случае с разными именами богов, один народ. Об этом помним только мы, друиды. Как я говорил, наши боги пришли из другого мира. И не строй такие глаза. Я знаю устройство Солнечной системы, а сказку о трех черепахах оставь для толпы. Шумеры называли их Аннунаки. Они создали человека и все живое. Верховный бог Ану родил великих Энки и Энлиля, у них тоже были дети - боги и дети богов Иштар, Ишкур, Нинурта, Мардук, Уту... Они расселили человека по миру, дали нам пищу и знания. Мой народ почитает Дану - матерь богов. Великие строили грандиозные сооружения, и человек помогал им в этом. Затем они покинули нас, и и оставшиеся без вождей люди разрушили почти все, что было ими создано в борьбе за власть. Мы верим, что боги вернутся, а их Дух поддерживает нас. Существуют легенды, что некоторые верховные боги могли добираться в любое место на Земле. Я думаю, твой Камень создан богами именно для этого. Но символы ничего мне не говорят, я не могу прочесть их.

Я молчал, а в голове старенький патефон услужливо проигрывал запись: "Шеф, к нам гости. Люди Нинурты". И перекошенное лицо майора КГБ...

Еще долгое время после этого разговора я мучался, пытаясь найти ответы на множество возникших вопросов. Майор искал артефакт, который был реликвией для его тайной организации. И еще какие-то бандиты пытались отнять Камень в перестрелке у Стоунхенджа. Я успешно ушел от них, унося с собой реликвию, если можно назвать успешным бегство вслепую неизвестно куда. Но в уравнение закралась еще одна неизвестная. Ключ был нужен слугам древнего шумерского бога. Если, конечно, это действительно посланники бога, а не очередная секта, поклоняющаяся улетевшим от нас высшим существам. Неужели я действительно влез в какие-то эпически древние и невообразимо опасные игры? Ясное дело, ответа я не получу. Что ж, будем жить с тем, что есть. Все равно в Стоунхендже Ключ не работает - проверено. И, все-таки, почему через портал прошел только я один?

Рантгор давно закончил посохи. Я "рассекал" по лесу в серой, повседневной одежде, стараясь особо не появляться на людях. Не хватало еще мне придирок местной "инквизиции" в лице французского аббата. Может, он давно уже в своем Фонтевро лопает лягушачьи ножки, но точно я этого не знал, так что нафиг. Здоровее буду. Тем более, что жизнь моя налаживалась. Друида действительно не трогали, позволяя спокойно доживать свой век. Даже пару раз приезжали светские литераторы, пообщаться с последним представителем жречества. Я во время таких посещений потихоньку "сваливал" в лес за дровами. Холодновато еще, зато наше жилище уже с большим запасом было обеспечено топливом. Однажды на пороге меня встретил Рантгор на пару с неизвестным в монашеской рясе.

- Собирайся, - сказал он. - Пойдем в Эймсбери. В монастыре беда. Монахи болеют, умирают. Ни лекарь, ни священник из Солсбери ничего сделать не могут. Вестминстерский аббат обещал помощь, но они могут не успеть.

Стоящий рядом монах только всхлипывал и тонкими пальцами перебирал четки.

Я занес хворост в дом, уложил в свой рюкзак травы и зелья от самых распространенных недугов. Так, вроде ничего не забыл? На всякий случай бросил внутрь еще несколько пузырьков. Готово.

На крыльце монах спорил с друидом. Нет, не монах - монахиня! Молодая девчушка в рясе... Да, там же смешанный монастырь - мужская и женская обители. Святой Марии и, по-моему, святого Мелора.

Монахиня уговаривала друида подождать до ночи, Рантгор возражал. Больных, говорил он, может стать еще больше, так нужно идти прямо сейчас, когда можно спасти еще несколько жизней. Я послушал - и встал на сторону девушки.

- Рант, девица права. Ты представляешь, какой вой поднимется, если в аббатстве "просекут", что монахи не смогли справиться с болезнью молитвами и позвали на помощь друида? Да их сгноят всем составом, к гадалке не ходи. Нам тоже лишние проблемы не нужны. Предлагаю подождать, пока не стемнеет, а потом пойдем.

- Да делайте, что хотите! - сдался друид. - Пойдем, родная, со мной. Опиши еще раз симптомы...

В монастырь мы добрались, когда уже полностью стемнело. Только чадящие факелы немного освещали входную дверь. Монахи устроили из большого помещения на первом этаже настоящий лазарет. Скорчившиеся в разных позах лежали вповалку на соломенных матрацах, между ними проходили монахини, разносившие больным чашки с ароматным травяным чаем. Многие стояли на коленях и истово молились; двое дюжих монахов выносили на носилках одного из тех, кому не поможет уже ничего.

- Слава Господу нашему! - подбежала к друиду пожилая монахиня. - Вы пришли.

- Да, пришел, - хмуро подтвердил друид. - Где самые тяжелые? Ведите сразу к ним.

Мы подошли к больному. Бедняга лежал, раскинув ноги, и часто колотился от озноба.

- Голова болит? Кружится? Тошнит? - спрашивал Рантгор, профессионально ощупывая пациента. Тот лежал, как пьяный, и кивал невпопад.

- Они ходить не могут, их рвет, потом теряют сознание. Дергаются в припадке, - частила монахиня, наблюдая за действиями целителя. Друид закончил исследовать тело, потрогал лоб, посмотрел зрачки. Затем положил руку больному на грудь и закрыл глаза.

- Кто их лечил?

- Лекаря привозили из города. По его указанию делаем примочки и поим горячим травяным чаем. Кровопускание делали.

- Ясно. Вы едите одну пищу?

- Да, в обители готовят сразу на всех. Настоятелю готовят отдельно, он сейчас молится в церкви за наше спасение.

- Понятно. Быстро на кухню. Покажите, из чего еду готовите. Заболевших оденьте потеплее и всех вынести на улицу.

Монахи снова взялись за носилки, а мы с друидом пошли на кухню. Рантгор попробовал варево, осмотрел овощи, приправы. Взял петрушку, растер в пальцах, понюхал.

- Болиголов, - утвердительно сказал он. - Вы что, с ума посходили? Кто эти травы собирал? Слушайте меня. Поставьте на огонь чан с водой, должна быть теплая, почти горячая. Найдите мне шланг какой, или воронку. Хоть дыру в кастрюле пробейте, в конце концов. Роман, сбегай в церковь, найди лампадное масло. Вино есть?

- Нет, не держим, не положено.

- Тогда отпадает. Роман, не стой.

Я кивнул и побежал на выход. У дверей дернул за рукав монашку, которая приходила к нам за помощью.

- Веди меня в церковь.

Монастырь отстоял от церкви метров на пятьсот. Я внутрь не пошел. Девушка побежала за маслом, но сразу же выскочила обратно, а следом вышел разъяренный мужик.

- Вздумала воровать в церкви?! - закричал он. - Занимайся делом - копай ямы для тех грешников! Не мешай молиться! Может, хоть я спасусь от Божьей кары.

- Тихо! - гаркнул я. - Ты кто?

- Это наш отец-настоятель, - пролепетала монахиня.

- Значит, так, отче. Сейчас мы с тобой идем на склад, или что тут у вас. Мне нужно лампадное масло. Ясно? Можешь молиться хоть до диареи, я тебя не трону. Спасай дальше свою душу, а а я буду спасать остальных. Кстати, еще нужно вино.

- Э-э-э...

- Без "э". У тебя по-любому есть вино. Чем же ты потчуешь заезжих аббатов? А судя по носу, и сам не прочь приложиться. Смирно! Левое плечо вперед, шагом арш!

Ошалелый святой отец молча пошел вперед, зашел в кладовку и вынес кувшин с маслом и бутыль с вином. Передал мне их, а потом неожиданно брызнул чем-то в лицо. Надо полагать, святой водой.

- Ты на мне еще серебро попробуй, - зловеще произнес я. Настоятель перекрестился. Махнув рукой, я оставил его и побежал обратно в монастырь.

- Вот! - я всунул в руки друиду находки.

- А говорили, вина нет. Отлично. Принесите мне настойку горькой полыни!

Рантгор разбавил воду маслом и начал заливать ее через воронку в рот больного, как топливо в бензобак, пока того не стошнило. И так по несколько раз. Менее пострадавшим давали вино с полынью. Очухавшимся давали воду с медом и отводили в сторонку.

- Все! - устало помотав головой, сказал друид. Он поднялся с колен и оперся на услужливо поданный монахом посох. Я тоже подустал. Еще бы - всю ночь работали. Вон, в окно уже рассвет показывают.

Рантгор вынул из рюкзака несколько пузырьков.

- Давайте больным по несколько капель. Три раза в день в течении недели. Это поможет вашим братьям и сестрам окончательно поправиться.

- Мы будем молиться за вас, - с волнением сказала монахиня, и, покраснев, перекрестила друида. Я ухмыльнулся - Рантгор, вроде, был не против. Нашлись родственные души, или скоро здесь разыграются шекспировские страсти? "Она - дочь Христа, он - сын Дану; они такие разные, но все-таки они вместе..."

- Вот они! Держи его! - раздались нестройные крики. Я поднял голову и неприятно удивился - вооруженные алебардами солдаты окружали монастырь. Спереди, заткнув рясу в штаны, бегал отец-настоятель, активно размахивая руками. Старался, чтобы мы не могли сбежать.

- Пойдем! - монахиня схватила друида за руку. - Там есть черный ход.

- Не вариант, - ответил я, прислушиваясь к шуму где-то внутри монастыря. Не зря настоятель так расстилался перед солдатами - все возможные выходы уже перекрыты.

Следом за солдатами - в блистающих доспехах, на боевой лошади - в расположение монастыря прибыл неожиданный гость. Подле нас спешился, ухмыляясь, сэр Артур Бэкхэм собственной персоной.

- Ну что, нехристи, - подмигнул он. - Конец вам. Порчу наслали, хотели монахов извести? Не выйдет!

- Можно, я ему ухмылку по лицу размажу? - пробормотал я, делая шаг вперед. Меня опередила монахиня. С вызовом на лице она отодвинула меня назад и подошла вплотную к рыцарю.

- Да как же можно! - крикнула она, оборачиваясь к монахам. - Если бы не эти люди, мы никого не смогли бы спасти! Это они всех вылечили!

Скривившись, рыцарь обернулся к солдатам.

- Взять их!

Ну, что же. Встряхнувшись, я несколько раз замысловато крутанул посохом в воздухе, повернулся к солдатам и сделал приглашающий жест рукой - нападайте, мол! Те не двигались с места - уж очень угрожающе гудел заговоренный священный дуб.

Людей отвлекли новые участники событий. Подняв пыльный столб, к монастырю подкатила карета с гербом Пембруков. Оттуда выскочил лекарь с аптекарским чемоданчиком, а за ним - дородный человек средних лет в расшитом блио с таким же гербом. Видимо, это и был Уильям Маршал, граф Пембрук.

- Что здесь происходит? - громко осведомился он.

- Бесовские отродья порчу наслали на прихожан, извести монастырь хотели, - услужливо подскочил к рыцарю настоятель. - Вот, застали с поличным. Поведем в управу на судилище.

Маршал обвел взглядом толпу и остановился на Рантгоре.

- Лекарь со мной, - сказал граф. - Сейчас он осмотрит больных, и я вынесу свой вердикт.

- К чему осмотр, дружище? - подошел к нему Бэкхэм. - Все и так ясно. Казним этих нехристей, всего и делов.

- Сэр рыцарь, попрошу Вас не вмешиваться в правосудие, - обернулся граф. - Король Ричард наделил меня особыми полномочиями, Вы осмеливаетесь не подчиняться его решению?

Изумление отразилось на лицах всех, кроме Бэкхэма. Маршал, в свою очередь, удивился еще больше.

- Как, вы не знали?! Люди, слушайте меня! - обратился он к толпе. - Уже несколько месяцев, как король Генрих Второй скончался, и Англией правит теперь Его величество Ричард Первый Плантагенет! Неужели никому в городе не сообщили эту первейшую государственную новость? Передайте всем - завтра в полдень на городской площади глашатай объявит новые королевские указы. Страну ждут большие перемены, и вам повезло, что вы живете в эту великую эпоху!

Подошел лекарь и начал что-то шепотом докладывать графу.

- Громче, мой друг, - приказал тот. - Пусть все услышат.

- Осмотрев больных, - сбиваясь, начал лекарь, - я пришел к выводу, что действия друида были оправданы и обоснованы. Мое, кхм... лечение не дало положительных результатов. Друид нашел первопричину отравления, и этим спас от смерти практически всех. Сам Асклепий не смог бы сделать лучше!

Под гул одобрения лекарь обрел уверенность и заговорил громче.

- Отравление вызвали сами монахи. Видимо, по неопытности кто-то перепутал петрушку с болиголовом, и этим сильнодействующим ядом заправлял пищу на кухне. С этим случаем попрошу разобраться отца-настоятеля. У меня все.

Взоры всех обратились к Маршалу.

- Спасибо вам, уважаемые отшельники, - поклонился граф. - Чем вас наградить за спасение несчастных монахов?

- Мы делали то, что должны, - усмехнулся друид. - Помогали тем, кто в этом нуждался. Наша помощь бескорыстна, а умение дано свыше. Поэтому...

- Хватит слов! - усмехнулся граф. - А то наговорите тут. Ступайте домой, о награде я позабочусь.

Рантгор кивнул, и мы отправились восвояси.

- Знаешь, почему их отец-настоятель так ревностно молился, крича о проклятии? - улыбаясь, рассказывал друид. - Раньше здесь было аббатство святого Бенедикта. И монастырь был общий, без разделения на мужскую и женскую половину. Двенадцать лет назад, когда Англией уже правил Генрих Второй, игуменью обвинили в том, что она развращала своих подопечных, и монахов, и монахинь, предоставив неоспоримые доказательства. Общину распустили, передав управление аббатству Фонтевро. Поэтому и боялся настоятель, что это отравление - кара за прошлые грехи монастыря. А всему виной какая-нибудь молодая монашка из города, перепутавшая травы. Неплохо, да?

Я коротко гмыкнул, думая о своем.

- А знаешь, чем знаменит Уильям Маршал? - не унимался друид. - Своей безраздельной преданностью. При последней стычке Генриха с сыном перевес оказался на стороне Ричарда. Он погнался за отцом на лошади, а Уильям копьем убил под Ричардом коня и дал возможность скрыться королю. Ох, и гневался тогда молодой король! Но потом, остыв немного, объявил Уильяма образцом чести и преданности, и пожаловал ему поместье Пембруков вместе с титулом и женой впридачу. Его жена, Изабелла де Клер - дочь предыдущего графа. Неплохо устроился мой воспитанник!

Я снова гмыкнул.

- Да что ты мычишь?! - удивился друид. – Что, или кто тебя беспокоит?

- Нинурта, - неожиданно для себя признался я. И рассказал ему о случае, произошедшем в Минске.

- Да, дела. Но это ничего не меняет. Я не смог прочитать письмена на камне, а ты сказал, что он снова не работает. Раньше боги вполне могли заниматься такими поисками, ведь они ходили по земле так же, как и мы сейчас. Но, как я уже говорил, у нас осталась лишь память о былом величии Луга, Дану и остальных. Поэтому я бы посоветовал тебе оставить течение событий без вмешательства. Говоря твоими выражениями - забей.

Вечером нас ждал сюрприз. Верный своему слову граф Пембрук прислал из замка несколько повозок с тканями, копченостями, разносолами и предметами первой необходимости, использовав подвернувшуюся возможность как следует наградить своего бывшего наставника...

На площади было шумно. Люди толкались, дрались, ели, пили, даже спали в ожидании глашатая. По всему было видно - монахи постарались, донеся до народа последние новости. Посох я оставил дома, одевшись как можно незаметнее, поэтому без проблем слился с толпой, пробираясь поближе к помосту.

- А друид-то, слышь? Посохом махнул, Слово сказал - и все исцелились. Вот те крест! - и размашисто крестились.

- ... а прошлой ночью друид наговор на монастырь сделал, порчу навел. Так отец-настоятель беса из него изгнал и поколотил его же посохом, - это в другом конце площади. Слухи множились, и в центре их был старый отшельник.

- А вы слыхали, король Ричард крестовый поход созывает? Любой крестьянин, если он свободный, может прийти в замок своего сеньора. там сержанты проверят, на что ты годен. Если стоишь хоть немного больше медяка, то тебя подучат, чтобы в первые минуты боя не издох, и вперед, на корабль.

- Дык там что, по морю, что ль, плыть? Боязно.

- Зато, как вернешься, героем будешь ходить. У басурманов золота немеряно...

Вдруг волна тишины прошла по площади, и толпа стихла. На помост вышел глашатай, и, прокашлявшись, начал объявлять новые королевские указы и эдикты. Всем было жутко интересно, поэтому тишь стояла полнейшая. Даже карманники заслушались. А информация стоила того, чтобы слушать. Новый король конфисковал замки мятежных баронов, не поддержавших его притязания на престол, и награждал этой недвижимостью угодных ему сторонников. Затем продавал конфискованные замки баронам обратно за бешеные бабки. Вот затейник! Бароны выли, но платили, а королю текли деньги на организацию похода. Любому, за редким исключением, разрешалось принять участие в походе. Если военнообязанный, а воевать не хочешь - плати налог, и свободен. Если "комиссован", а хочешь размять косточки - плати, и занимай место в строю. Грешникам отпускались грехи, преступникам снимались судимости. Как я помню из школьного курса истории, Ричард реально готов был продать и Лондон, если бы нашел покупателя.

- Добрый день, уважаемый, - послышался сзади смутно знакомый голос. Я оглянулся и увидел солдата, командовавшего отрядом, приезжавшим к друиду в поисках королевского беглеца.

- Ты ни с кем меня не перепутал? - я пожал протянутую руку.

- Нет, господин друид. У меня хорошая память на лица; Вы были учеником нашего друида. А когда появились в монастыре с посохом, я понял, что теперь у нас стало на одного друида больше. Натворили вы делов в монастыре! Весь город гудит.

- Я же не виноват, что ваш лекарь ничего не смыслит в медицине.

- Нет, он хороший парень. Что умеет, то делает...

Продолжая беседовать, мы незаметно для самих себя переместились в трактир. Там тоже было людно, но солдат гаркнул, и два места у стойки освободились. От напитков покрепче я отказался, выбрав местное пиво, к которому уже привык. Парень оказался сержантом из замка графа Пембрука. И еще неплохим собеседником. Поэтому мы обсудили местную кухню, девушек, политику, и через пару часов были закадычными приятелями.

- Мы ведь тоже к походу готовимся, - говорил захмелевший солдат. - Я лично тренирую новобранцев. Ведь приходят - руки из жопы, копья не удержат, а туда же - великие бойцы. Приходится обламывать некоторых. Остальные ничего, втягиваются. Один черт, мы на переднем крае будем - первыми удар получать. Басурманы ведь все на лошадях.

- Не знаю, я с ними не встречался. Да я вообще нигде особо не был, - "признался" я. Не говорить же ему, в самом деле, про другие миры.

- Я тоже, а вот мой дед много где побывал. И в Иерусалиме, и в Париже. В Константинополе даже был. Красота, говорит - ужас. Минареты высоченные, женщины все в покрывалах ходят, посмотришь на нее - так басурманы и зарубить могут.

Да, слышал. И про минареты, и про женщин. Еще турецкий профессор про Галатскую башню говорил - древнее сооружение со своими секретами, в основании которой, вполне возможно, находятся мегалитические камни. Кхм! Я даже подавился. Галатская - это по названию народа, или местности? Галлы, галаты... Кельты. А предки Рантгора были очень даже своеобразной нацией.

- ... придешь, или нет? - расслышал я окончание фразы.

- Нет, не получится, - я допил содержимое кувшина и с грохотом поставил его на стол. - Весна, болезни, посевная. Везде нужна помощь друида. А скоро ваш поход?

- Говорят, осенью выступаем. Сначала вроде в Лондон, потом в порт.

- Ладно, дружище, бывай.

Я бросил на стол пару монет и вышел на улицу. Эх, мне бы интернет сейчас! Посмотрел бы всю имеющуюся информацию об этой башне и не напрягал бы мозги. А так придется напрягать друида. Пусть посмотрит по своим талмудам, что к чему...

Рантгор про башню ничего не знал, и в книгах информации не было. В энциклопедии, записанной в мобильный телефон, нашел немного больше. Оказывается, сама башня как таковая была построена только в четырнадцатом веке, а сейчас на этом месте находился маяк, построенный из дерева на базе тех самых развалин. Но ведь развалины-то были! От волнения я не находил себе места. У меня появилась слабая, гипотетическая надежда вернуться домой. И, хоть неизвестно было, сработает портал, или нет, попаду я домой, или еще куда-нибудь, да и вообще, есть ли в принципе там этот самый портал - я понял, что нужно попробовать.

Я начал ходить по городу, расспрашивая людей, побывавших в современной Турции. В основном, это были несколько еще живых участников Второго похода, купцы, бывавшие в Иерусалиме и Стамбуле, паломники. Все наперебой расхваливали достопримечательности заморских стран, но ничего конкретного не было.

Вечером этого дня я бродил по дому, как неприкаянный. Спокойный друид с насмешкой смотрел на мои бесцельные передвижения.

- Рассказывай, чего тебе неймется, - сказал он, когда я присел, устав от беготни. - Неспроста же ты про Константинополь расспрашивал.

Я рассказал про турецкого академика, про его эксперименты и догадки насчет мегалитов. Про Стоунхендж друид знал и ранее, как и обстоятельства моего появления в этом мире. Теперь он знал все.

- Мне нужно в Стамбул, - сказал я, глядя в стену. - Я привык к этому месту, у меня уже есть определенные обязательства. Знакомые, друзья. Но теперь еще есть шанс вернуться домой, и я хочу попробовать.

- И как ты собираешься это сделать?

- Я посмотрел по карте. Добраться до Стамбула очень долго и накладно. Наняться на судно я не могу, я ведь ничего не смыслю в корабельном деле. Знаю, что такелаж - это набор тросов с парусами, и все. Нанимать корабль самому - никаких денег не хватит. Пешком не вариант, а с торгашами ехать - опять же, плати. Единственный выход - записаться в королевское войско, и с ним дойти до Иерусалима. Там уже буду что-то решать. Язык их я знаю, деньги тратить не буду. Авось и проскочу.

- От Иерусалима до Константинополя неблизко.

- Тысяча километров. Зато все по суше, границы переходить не надо. Остальное решу на месте.

- Ну что же. Ты решил, твое право. В полночь пойду к дубу, а пока - собирай вещички.

Рантгор крепко пожал мне руку, хотел еще что-то сказать, но передумал и вышел. Я же, не откладывая дела в долгий ящик, начал собираться. Перебрал, смазал пистолет и обоймы, уложил на дно рюкзака вместе с портупеей и ножом, прибывшим со мной из далекого Бобруйска. Обернул плотной тканью Ключ - и туда же, вместе со сменой белья. Затем мешочек с монетами, хлеб, вяленое мясо. Вот и все мои небольшие пожитки. Мобильный с зарядным уложил отдельно на самый верх.

Пришел друид и протянул мне коробочку с настойками трав.

- Пригодится, если заболеешь, - сказал он. - В море ты омелу точно не найдешь. Там еще мазь ранозаживляющая, пищевые добавки.

Он подошел к сундуку и достал красивый серебряный кубок.

- В походе точно применение найдешь. Не надо объяснять, для чего?

Я помотал головой. Для обеззараживания речной воды лучше не придумаешь. Это у нас наливать воду в серебро бесполезно - промышленных отходов в реках предостаточно. А здешние недоразвитые микробы мрут, как мухи. Я передал друиду телефон, смотанные наушники и зарядное устройство.

- Возьми, на память. Такое только через восемь веков придумают. И музыку послушаешь, и ночью дорогу посветишь.

- Нет, не стоит, - отказался Рантгор. - Этой вещи не место в нашем мире. Уходишь сам - забери артефакт с собой.

- Какой артефакт? - удивился я.

- Для тебя это - лишь средство связи с развлекательными и полезными функциями, а для всех остальных - технически сложное устройство неизвестной цивилизации. Да здесь войны начинались из-за менее весомой причины. Так что бери назад, пригодится.

И все - слова закончились. Постояв немного, мы похлопали друг друга по спине и разошлись. Рантгор - к священному дубу, а я - в город Уилтшир, где находилась резиденция графа Пембрука. Грех не воспользоваться приглашением тамошнего сержанта...

Не знаю, как советуют путешествовать именитые туристы, но ночью идти мне понравилось. Днем я бы уже запарился от такой нагрузки. Хоть и холодновато еще, но весна все-таки. Луна ярко светила в небе, освещая мою дорогу в неопределенное будущее, и я шел, ассоциируя себя со Звездным Лордом, весело скачущим по руинам чужой планеты под Руперта Холмса. Наушники уже похрипывали на отдельных тонах, прося замены, но в целом настроение было превосходным. Грусть от расставания с Рантгором потихоньку проходила.

Утром взял правее, в сторону небольшого хутора. Его хозяин часто пользовался нашими услугами, и я надеялся на хороший прием. Так и оказалось. Я был вымыт, накормлен и напоен, даже неплохо вздемнул в приличной кровати. Крестьянин разбудил меня после обеда и предложил свои услуги по доставке меня в Уилтшир. Поэтому уже вечером я колотил посохом в ворота Уилтон Хауза. Видимо, я не первый проситель, потому что солдат у ворот пропустил меня без проблем, подсказав, где искать сержанта.

Было видно, что Маршал всерьез озаботился обучением персонала. Каждый барон обязан был предоставить в распоряжение короля определенное количество человек, в зависимости от собственной значимости. Уильям Маршал был, по теперешним меркам, мегакрут, и войско должен был предоставить большое. Внутри замка находились соломенные манекены, изображающие лошадей, людей в различных позах, просто соломенные тюфяки. Сегодняшнее обучение уже закончилось, и только отдельные новобранцы, хакая, вонзали копья в прессованную солому. Остальные находились кто где, во все глаза глядя на невиданную диковину: друида, про которых говорили, что их давно не существует. Друида, пришедшего наняться в королевскую армию, в Крестовый поход - битву за христианские святыни.

Из замка, расталкивая собравшихся солдат, вышел сержант.

- Вообще-то я не думал, что ты придешь, - сказал он вместо приветствия, пожимая руку. - Пойдешь воевать за христиан?

- Ты у каждого новобранца спрашиваешь, почему он к тебе пришел? – парировал я. – Пришел – бери. Не устраиваю – уйду назад, попытаю счастья в другом месте.

- Обижаешь! Я знаю, каков ты в деле, такие бойцы всегда нужны. А солдат, да еще с головой – вообще на вес золота. Я могу спросить у новобранца, каким видом оружия владеет, и отправить его в копейщики, либо в арбалетчики.

- Из арбалета я ни разу в жизни не стрелял.

- Не ты один – вон их у нас сколько. Пойдешь в копейщики, а там видно будет.

- Эй, что здесь за цирк? – раздался властный оклик. Со стороны дворца, расталкивая солдат, подошли несколько рыцарей в доспехах. Я узнал Уильяма Маршала, за ним стоял Артур Бэкхэм. Как он здесь оказался?

Сержант вытянулся в струнку.

- Ваше сиятельство, сей человек – мой хороший знакомый. Пришел записываться в войско Вашего сиятельства. Мною определен в копейщики.

- Я хочу проверить, что он умеет, - вальяжно выступил вперед Бэкхэм. – Неуч в войске – хуже врага, верно? Строй нарушит, оружие бросит, к врагу перебежит. Я хочу проверить тебя, друид. Дайте ему турнирный меч.

Я посмотрел на Маршала. Тот нахмурился, неодобрительно глядя на рыцаря, но молчал. Круговая порука «людей в латах»? Ладно.

Я отставил к стене посох и взял протянутый меч. Тяжеловат, с округлым затупленным лезвием – чтобы не наносить серьезных ран. Да им даже как палкой треснешь – мало не покажется. Крутанул пару раз мечом в воздухе, приноравливаясь к рукояти и центру тяжести оружия. Затем встал в привычную стойку фехтовальщика, выставив меч в сторону рыцаря. Р-раз! Меч, жалобно зазвенев, поскакал по булыжнику, а рука болезненно онемела. Рыцари довольно загоготали, а я, красный от стыда, подобрал меч и снова встал напротив Бэкхэма. Привычное фехтование здесь не катит, попробуем по-другому. Рыцарь иронично оглянулся на друзей и снова резко ударил по моему мечу. Я в это время крутанул меч лезвием вниз, прыгнул вперед и рукоятью ударил противника по шлему. Один-один. А нефиг против незащищенного противника в доспехах выходить. Бэкхэм нахмурился и опустил забрало. Все, сейчас серьезно мочить начнет. Здесь техника «танк на танк» не поможет. Хорошо еще, что он без щита – в моей ситуации вообще пробить было бы нереально. Бэкхэм снова нанес удар. Я ответил батманом, подцепил его лезвие на усик гарды и, как рычагом, ударил кончиком меча по шлему. Вернее, хотел ударить. Опытный рыцарь подставил под меч латную перчатку, и удар пришелся вскользь. Затем он навалился на меня всем своим весом, пытаясь прижать к земле. Изо всех сил я пнул его ногой в пах – кольчуга снизу не спасает от ударов тупым предметом, тем более, под прямым углом. Не выходя из клинча, ударил еще раз, и еще. Никто не мог воспользоваться мечом – рукояти были плотно прижаты к телу. Взревев, Бэкхэм поволок меня к стене. Расплющенным о камни быть не хотелось; я бросился под ноги рыцарю, крутанул корпусом, придерживая руками мечи, и благородная куча железа с грохотом ударилась о каменную стену. Отбросив в сторону оба оказавшихся у меня меча, вытер пот рукавом. Под ребрами сильно ныло – видимо, «словил» все-таки удар железного ботинка.

- Именно поэтому я рекомендую сэрам рыцарям оставить дома тяжелые пластинчатые латы, - раздался в полной тишине флегматичный голос графа. – Полный доспех хорош при встрече с равным, на турнире, в кавалерийской стычке. Сарацины же легки, быстры и подвижны, и с помощью луков сделают гораздо больше, чем при личной встрече. Кольчугу стрелы из лука не пробьют, арбалетов же у них нет. И еще. Там, куда мы отправимся, влажный, жаркий климат, и я не хочу, чтобы мои воины были похожи на черепах, зажаренных в собственных панцирях.

Солдаты подняли сэра Артура, у которого обнаружилась новая неприятность: вмятина на шлеме мешала его снять. Видимо, неплохо приложился головой.

- Зря ты это сделал, - сказал стоящий рядом со мной сержант. – Поддался бы, и все. Теперь держи ухо востро, неприятностей не избежать.

- У нас с ним давнее знакомство, - отмахнулся я. – Ты скажи, я принят, или нет?

- Смеешься?! – хохотнул сержант. – Ты ж звезда у нас теперь. Так навалять рыцарю, да еще при всех. Пойдем, обмоем службу…

За последующие месяцы я полностью втянулся в солдатскую "муштру". Ранний подъем, скудное питание, тяжелая работа - для меня не было ничего нового. Другие новобранцы стонали от непомерных нагрузок, некоторые ушли из замка, заплатив положенную пошлину. Остающиеся были вынуждены притираться друг к другу.

Основным оружием у нас было копье. Рыцарские копья были длинными; всадники прижимали их к корпусу, потому что держать на весу было невозможно. Тренировочные копья были оснащены затупленными наконечниками, чтобы не пробить доспех, одетый на манекен, поэтому особым шиком считалось сломать копье во время удара. А еще круче было, если оно не просто ломалось, а расщеплялось у наконечника. Тогда удар считался идеально нанесенным по всем правилам тогдашнего военного искусства. Наши копья были короткими, метра два "с копейками", с толстым древком и коротким узколезвийным наконечником - чтобы не только бить, но и резать. Мужики говорили, что это нововведение было сделано с учетом анализа боев Второго похода. Со своим копьем я управлялся неплохо. Несколько простых ударов доводили до автоматизма, раз за разом протыкая ни в чем не повинную солому. Затем нам выдали тесаки - грубое, тяжелое оружие, предназначенное для рубки поверженного противника.

Каждый раз после занятий, приходя в казарму, мы падали, как подкошенные. Кашевары с разносчиками занимались прокормом личного состава, получая за это полторы нормы пищевого пайка. Иногда с разрешения графа нам перепадало немного дичи. Короче говоря, на пайку жаловаться не приходилось, и я с облегчением отмахивался от приходящих на ум воспоминаниях о тяжелых днях рабского труда. По ночам зато снились кошмары. Я видел себя с дядей Пашей в выгребной яме, видел почему-то пришельцев. А сегодня вообще приснилось, что меня обокрали. Будто бы один из наших копейщиков тихонько пробрался к моему спальнику и шарил в сундуке. Едрит батон! Там же Ключ! Эта мысль, словно пружина, подбросила меня вверх, но рядом никого не было. В сундуке тоже все было на месте. Черт, привидится же. Я унял колотящееся сердце и вышел из казармы подышать свежим воздухом.

- Что, тоже не спится? - раздался рядом негромкий голос. В неярком свете луны я узнал сержанта, опершегося на дверной косяк.

- Кошмары всякие снятся. Проветриваюсь.

- Мне кошмары снились, когда я первого человека убил. Сейчас нормально все. Ты тоже привыкнешь, проверено. Скоро перебираемся в Лондон. Там погрузимся на корабли - и вперед, в Святую землю, сарацинов гонять.

Я бы ответил, кто кого гонять будет, но промолчал. Не резон мне выступать с такими заявлениями. Пророков никто не любит, тем более - сулящих беду. Для меня главное - добраться в Святую землю. Там до Стамбула и до дома рукой подать. Всего каких-то тысяча километров. Как-нибудь одолею. О том, что портала в Стамбуле может и не быть, старался не думать.

Между делом читал книги, оставленные Рантгором. То, что я случайно для себя открыл, превзошло самые смелые ожидания. Я уже слышал о том, что кельты - потомки древних шумеров, а божества, которым они поклонялись - те же самые, только в профиль, и под другими именами. Зато очень хотелось сказать "большое спасибо" одному из древних друидов-переписчиков. В древних книгах, с непонятными символами, на полях были сделаны наброски перевода. Так я понемногу начал понимать небесную кухню.

Предки кельтов были крайне логичными людьми. Если они утверждали, что боги прибыли с небес на землю, значит, они прибыли буквально. В космических кораблях.

Удивительно, но древние книги описывали историю Земли, включая сам процесс мироздания. Согласно шумерским верованиям, боги пришли с Нибиру - далекой планеты, которая на заре времен попала под гравитацию Солнца и осталась в Солнечной системе, натворив по дороге немало дел. Спутники Нибиру врезались в планету под названием Тиамат, часть которой образовала пояс астероидов. Кусок планеты вместе с врезавшимся в нее спутником стали одним целым, захватив в поле притяжения еще один спутник Нибиру, ставший нашей Луной. А незваная гостья полетела дальше. Один оборот этой планеты вокруг нашего светила составлял три тысячи шестьсот лет. Год длиною в вечность...

Согласно древним книгам, жители Нибиру и были первыми обитателями Земли. Верховного правителя, который управлял подчиненными "оттуда", звали Ану. У него было два сына, Энлиль и Энки. Были еще боги. Нинурта, Мардук, Ишкур, Нергал... Собирательное имя богов звучало как "Аннунаки" - "спустившиеся с небес". Боги ветра, моря, грозы... Они строили шахты, инфраструктуру, разрабатывали месторождения и готовили ресурсы к отправке на орбиту, ожидая следующего прихода своей родной планеты. Стоит ли говорить, что срок их жизни протекал невообразимо медленно, ведь за три тысячи шестьсот лет, проведенных на Земле, они старились всего на год, протекавший на их планете!

Срок жизни рядовых богов был не таким большим. Работа на рудниках и в шахтах подрывала силы и здоровье, и в конце концов аннунаки взбунтовались. В итоге был создан человек - чтобы умирать на рудниках вместо богов. Воистину, Раб Божий...

В свободное от тренировок время я начал заново изучать Библию, а затем, немного подумав, и Коран. Окружающие немного стремались чудаковатого друида, и заниматься своими делами мне никто не мешал. Другое дело, что информации было до обидного мало, а другого источника, кроме книги, было не найти. Тем не менее, собирая информацию по крупицам, я подтвердил свое представление о древнем мире.

Аннунаки были не ахти какими правителями. В большинстве своем это были склочные, мелочные существа с огромными амбициями, часто ставящим под угрозу существование их миссии на нашей планете. Вместо того, чтобы координировать свои действия для выполнения "плана" по добыче ресурсов, они ссорились, воевали между собой, воевали с людьми. Иногда даже люди воевали с ними, если я правильно понял некоторые страницы. Книга Рантгора отнюдь не претендовала на номинацию "лучшее художественное произведение", но краткое изложение фактов было построено вполне логично. Неужели современный человек может поверить в то, что Адам был сотворен из глины? А в древних текстах написано, что боги имели обширные медицинские знания и необходимое оборудование. Да, можно сказать, что боги сотворили небеса. Если принимать во внимание, что в сотворении нашей Земли участвовала планета богов, то да - они косвенно замешаны в создании нашего мира. Они строили космопорты, медицинские центры, храмы. И - шахты, перевалочные базы, рудники, плавильни... Когда люди расселились по всей планете и начали строить города, боги приказали строить в городах свои храмы, ведь населением нужно было как-то управлять, а эффективнее всего этим занимались жрецы. В разных городах поклонялись разным богам, в разных странах - своим пантеонам. Были "изобретены" религиозные войны, в которых сначала боги выясняли отношения между собой, посылая на смерть человеческие войска, а затем люди воевали между собой во имя своих богов, которые на деле оказывались одним и тем же персонажем. Квинтэссенция самодурства! А мы думаем - почему люди зачастую такие сволочи? Да потому что учителя хорошие были...

Весной мы начали передислокацию - собрали манатки и отправились маршем поближе к столице. Ко всеобщему огорчению, сэр Уильям с нами не поехал. Король оставил его главным над баронами до своего приезда. В принципе, для графа так еще и лучше - и повышение, и жив останется, в случае чего. Старшим в отряде Маршала был поставлен его помощник, которого никто в глаза не видел. Фактически же нами командовал сержант Арно, мой друг и товарищ по оружию.

Ричард собирал войска в кучу, для подбивки цифр и окончательной подготовки к походу. Близко к столице никого не пустили, поэтому лагеря разных лордов с баронами раскинулись в бескрайних полях.

Началась беготня. Повсюду ржали лошади, гуси, свиньи, бегали люди с ведрами, повозки развозили еду. Шатры нашего графа стояли вплотную друг к другу, в центре расположения горели костры, а границу лагеря обозначали выстроенные вокруг шатров обозные повозки. Я с удивлением увидел копию нашей замковой "учебки": с закрытыми глазами можно было пройти по лагерю, без проблем найдя свое койко-место. Очень полезная функция - в суматохе боя не придется оглядываться для ориентировки.

- Ну, ты скоро, или нет? - не выдержал сержант. - Моя бабушка, и то быстрее собирается!

Он стоял над душой уже несколько минут, ожидая, когда я закончу сортировать вещи.

- Все, заканчиваю. - Я уложил в сундук книгу, Ключ, сверху набросал всяких мелочей и закрыл крышку. - Твое предложение еще в силе?

Сержант довольно кивнул - прогуляться по общему расположению войск было его идеей. Мол, надо же знакомиться с союзниками. Очень скоро нам придется воевать плечом к плечу, поэтому как же еще знакомиться будущим боевым товарищам, если не в спокойной обстановке, да с кружкой теплого и противного эля? Хотя я догадывался, что сержант просто хочет повидать старых знакомых. Ничего, это вполне вписывается в общую идею предприятия.

- Подожди немного, - я увидел, что стоящие у входа солдаты то и дело бросают взгляды в нашу - а скорее, в мою - сторону. Ясное дело, друид - диковинка, пережиток прошлых веков. Надо обезопасить хабар, а то есть перспектива остаться без личных вещей и сундука в принципе. Я нараспев продекламировал "Наша Таня громко плачет" на русском языке, нацарапал кончиком тесака нецензурное слово на утрамбованном полу и, довольный, повернулся к сержанту.

- Это охранное заклинание, - сказал я, покосившись на солдат. - Древние знаки друидов. Того, кто нарушит начертанные символы, поразит тяжелый недуг, и вряд ли они увидят следующее полнолуние. Теперь можно идти.

- Подожди. Ты что, пойдешь с этим? - сержант ткнул пальцем на огромный тесак.

- Ну да, собирался. А что не так?

- Ты еще копье прихвати с собой. Или лошадь возьми на графской конюшне. Расхаживать по лагерю вооруженному до зубов немного неприлично, если только ты не телохранитель высокопоставленной особы. Кинжал на пояс, вот то, что нужно. А, нету? Ничего, брат, это дело наживное. Пойдем.

Да, вряд ли Англия видела когда-нибудь столько человек в одном месте. Многотысячный гомон сотрясал окрестности. Ржали лошади, кудахтали куры, кто-то пил, кто-то дрался. Сержант неодобрительно глядел на беспорядки, но не вмешивался, только расталкивая плечами зевак.

- Сейчас мы на территории барона Боуи, - прокричал он мне на ухо. - Справа парни из Хэмпшира, а там дальше - пристанище госпитальеров. Это рыцари такие, строят больницы в дальних землях для помощи соотечественникам. Ну, ты в курсе.

Я согласно кивнул, хотя понятия не имел, кто такие госпитальеры. Помню, были ливонцы, тевтонцы и еще кто-то, проигравшие в Ледовом побоище. Но это вроде немцы были? А, ладно.

Я немного оглох от обилия приветствий и похлопываний по плечам. Сержанта знали все, и каждый норовил позвать его в гости. Но у того словно появилась навязчивая идея - познакомить меня со всеми значимыми людьми в ополчении. Мы ходили по шатрам, пока двое рыцарей с крестами на плащах не преградили нам дорогу.

- Вам нельзя идти дальше, - голос из шлема звучал немного глухо. - А в идеале я вообще не рекомендовал бы еретику покидать расположение своего войска. Мы терпимо относимся к другим религиям, чего нельзя сказать об остальных наших братьях.

Я согласно кивнул, так как ни светиться, ни, тем более, драться со святыми братьями мне не хотелось. Сержант, очевидно, считал по-своему. Он хотел выхватить кинжал, но я схватил его за руку, приобнял и начал уводить в сторону от разгорающегося конфликта. Нельзя командиру отдельного отряда лезть в мелочные драки, когда на носу бои посерьезнее. Окружающие разочарованно загалдели - они хотели зрелищ. Кто-то протянул сержанту кувшин с элем, успокоить нервишки. Крестоносцы расслабились, и один протянул что-то вроде "Ох, уж этот Маршал! Какой сам, такие и вояки..." Хрясь! Кувшин разбился о шлем говорившего, и эль потек внутрь доспеха. С матюками рыцарь сорвал шлем, а второй достал меч и двинулся на нас. Я оттолкнул сержанта, крикнув ему на ухо: "Сам разберусь!", а в голове закружились мысли, обгоняя одна другую. "Так. От сержанта избавился, не пострадает. Зато правда на нашей стороне - мы защищаем честь своего сеньора. Кинжал доставать нельзя, это уже вооруженное столкновение, а их за нападение с мечом на безоружного точно не похвалят. Убивать тоже нельзя, это конец пути на восток. Значит - бьем. Не калечим, но болезненно". Рыцарь замахнулся и ударил. Меч увяз в песке, а я ответил хорошим пендалем. Окружающие разразились довольным хохотом - вот и ожидаемые зрелища. Ага. Цирка хочется? Я прыгнул в толпу, выхватил у какой-то старушки метлу и вернулся назад. Будет вам цирк.

Все, что мне оставалось делать - это уворачиваться. Противников было двое, и они не мешали друг другу, а совсем наоборот, но ускоренное восприятие позволяло мне уходить от их атак. Делая кульбиты и пируэты, я неизменно уворачивался от мечей, в ответ охаживая храмовников грязной метлой. Публика ревела от восторга, а я запоздало подумал о том, что со мной могут сделать разъяренные коллеги рыцарей. Если получится, надо списать все на хохму.

Внезапно все прекратилось. Окружающие склонились в поклоне до самой земли; мои противники последовали их примеру. Пока я соображал, что к чему, подскочивший сержант дернул меня за руку, сгибая в поклоне, и зашептал:

- Ричард, король Англии; Болдуин, архиепископ Кентерберийский; Уильям Длинный Меч, граф Солсбери.

Я скосил глаза и начал с интересом рассматривать короля. Е-мое! Вылитый принц Чарминг из "Шрека"! Статный блондин со свисающими до плеч локонами, в зеркально отполированной броне и "голливудской" улыбкой. Только в глазах не искорки типа "эй, крошка, я весь твой", а нормальная человеческая заинтересованность без намека на высокомерие.

Епископу хватило одного взгляда, чтобы совершить правосудие.

- Повесить богохульника! - отрезал он, указывая на меня. Охранники высокородных особ дернулись, но были остановлены властным жестом короля.

- С каких это пор мнение монаршей особы не учитывается при вынесении приговора? - прищурясь, спросил Ричард. Охранники, поняв, что сморозили глупость, стыдливо дернулись назад.

- Они осквернили крест! - побагровев от негодования, вскричал архиепископ, привставая в седле. - Подняли руку на служителей Господа! Смерть негодникам!

- В моей, - подчеркнул король, - в моей армии справедливость превыше всего. Я выслушаю обе стороны. Говори, - кивнул он мне.

- Позвольте мне, Ваше величество, - сказал сержант. - Я знакомил своего подчиненного с людьми, рядом с которыми мы будем скоро сражаться. Они не дали нам пройти, а когда мы уходили, сказали нелестные слова о нашем сеньоре. Мы отстаивали честь сего славного человека!

- Как зовут его?

- Сэр Уильям Маршал, граф Пембрук, - с готовностью скажал сержант.

- Мой командир в точности все рассказал, как было, - вставил я свои "пять копеек".

- Граф Пембрук - достойный человек, я уважаю его храбрость и преданность, - нахмурился король. - Теперь пусть говорит вторая сторона.

- На этой земле стоит лагерь нашего святого ордена, Ваша светлость, - сказал один из рыцарей. - Мы не могли позволить, чтобы еретик свободно ходил по лагерю армии, идущей принять смертный бой во имя христианства.

- Который, тем не менее, гонял вас поганой метлой, - подметил Ричард. - А почему еретик?

- Я друид, Ваше величество, - пришлось признаться мне. - Ученик Верховного друида, последнего из существующих.

- Казнить немедленно! - снова завопил архиепископ.

- Болдуин, у меня из-за вас разболится голова, - упрекнул его король. - Посмотрите на ситуацию с другой стороны. Друид, еретик, тем более - представитель верховной касты противной нам религии - принял крест и горит желанием не щадить живота за истинную веру. Это же победа, друг мой! Какое еще нужно доказательство, что мы идем правильным путем и Крест победит?!

Болдуин молча сверлил меня глазами с выражением крайней досады на лице. А король вдруг довольно осклабился.

- Как ты их, а? - ухмыльнулся он. - Двоих! Рыцарей! Гонял поганой метлой! Да если наши солдаты даже вполовину этого воевать будут, мы разобьем Саладина за месяц. Передайте своему сеньору мое почтение и благодарность за верную службу короне!

Уильям Длинный меч наклонился к королю и что-то прошептал ему на ухо.

- Ты так считаешь, брат мой? - нахмурился король. - Хорошо, я подумаю над этим.

С этими словами процессия развернулась и ушла своей дорогой.

- Может, пойдем уже к себе, а? - спросил я сержанта, отбрасывая метлу. - Хватит на сегодня приключений.

- Пожалуй, я с тобой согласен. Но пойдем другой дорогой. Заглянем к парням из Солсбери, и уж там, черт меня возьми, я хорошенько напьюсь отменного ячменного эля!

В общем, к вечеру я тащил изрядно нагрузившегося сержанта домой, а мой авторитет в лагере вырос неимоверно.

Недели через две по шатрам пронеслась новость: нас снова посетит король. Кипиш подняли с самого утра, так что ясно было - уже едет. Сержанты орали, надрывая горло; солдаты топали туда-сюда, не понимая, чего от них хотят. Ополчение, одним словом. Муштрой здесь и не пахло, военнообязанные сеньоры отправили на сборы своих крестьян, мол - "цифры по людям мы закрыли", а дальше разбирайтесь сами. На фоне того сброда, который назывался армией, войско Маршала смотрелось идеально - вымуштрованные бойцы, подтянутые и накачанные, стояли ровным строем, соблюдая строгие геометрические пропорции. Сержант Арно довольно ухмылялся, глядя на бестолковую беготню своих коллег.

Король появился в сопровождении всей свиты. Толпа разодетых придворных держалась чуть поодаль; Ричард в обществе нескольких человек шел впереди. И никаких телохранителей! Может, они растворились в толпе, но я никого не видел. То ли дело наши - толпа из телохранителей, из-за которой виднеются головы простых граждан. Половина из которых - переодетые в штатское "чекисты". Англичане явно любили своего короля, который являлся олицетворением рыцарства - вокруг раздались бурные приветственные крики и аплодисменты. Ричард шел довольный, благосклонно улыбаясь и слегка морщась при виде разномастно одетых ополченцев, старательно выпячивающих грудные клетки. Затем он дошел до наших рядов.

- Вот это войско, достойное называться королевским! - Радостно воскликнул он. - Чей отряд?

- Уильяма Маршала, милорд! - бодро отрапортовал сержант. "Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса!" - сдержав нервный смешок, подумал я.

Король пробежал глазами по лицам, задержался на мне и пошел дальше. Вроде ничего особенного - но через полчаса по мою душу пришел посыльный от короля. За ним с удивленным лицом маячил сержант со свитком приказа в руке.

- С вещами на выход, - резюмировал он, помахивая листком. - Будешь служить под началом Его величества. Ты, это - вспоминай нас иногда, и носа не задирай, понял?

- Не понял. Что значит - к королю? А вещи, а служба?

- Сержант, дай ему несколько человек, пусть перенесут вещи, - распорядился посыльный. - Проконтролируешь, чтобы ничего не пропало, и сопроводишь багаж до королевской Ставки. А вы, господин Бондарчук, следуйте за мной.

Королевский шатер было видно издалека по ярко-красным полотнищам. Штандарт Ричарда красовался в небе выше всех, остальные флаги были приспущены. Посыльный попросил обождать у входа, затем высунулся и пригласил войти.

Несколько человек во главе с королем стояли у стола и бурно что-то обсуждали. Увидев нас, король сделал нетерпеливый жест рукой и прервал разговор. Среди собеседников я узнал только Уильяма, брата короля. Ричард подошел ко мне и в лоб спросил:

- Что нас ждет в этой войне?

- В смысле? - опешил я.

- В прямом. Ты друид, одно из твоих умений - предсказывать будущее. Вот и скажи мне то, что я желаю слышать.

- Архиепископ не одобрит... - начал один из присутствующих.

- Если он не узнает, то и Папа не узнает, - отрезал Ричард. - Воевать не им, а мне. Отвечай на мой вопрос.

Я начал лихорадочно прокручивать в уме воспоминания. Ричард, Саладин, Фридрих... Ага, припоминаю.

- Вы же понимаете, что я не могу дать однозначный ответ. На события будущего влияют различные, на первый взгляд не связанные между собой мелочи. Кто-то бабочку придавил, или Аннушка масло разлила - результат уже будет другой. Я могу лишь сказать, положительным или отрицательным будет ход событий. Продолжать?

- Я не могу слушать этого еретика, милорд, - сказал, взявшись за голову, один из присутствующих. - Позвольте мне удалиться, прошу!

Король кивнул и дал мне знак - продолжай, мол.

- Прежде всего, этот поход - третий по счету - ярче всего запомнится потомкам. Четыре могущественных правителя, такой же могущественный противник. Нас будут ждать славные победы и бесславные поражения...

Черт, ну не скажу же я им, что в историк в универе помешан был на Походах, и если на парах было скучно, то один вопрос про Ричарда или Фридриха Барбароссу в корне менял ситуацию. И про взятие Акры, и про невзятие Иерусалима, про рыцарство Саладина и безграмотность тамплиеров. И про Грюнвальдскую битву, и про Ледовое побоище. Так что пророчествовать мне было про что.

- Ваше величество, что здесь происходит? - с ходу спросил архиепископ, входя в шатер. Ричард с досадой ударил себя по колену.

- Планирование нападения, что же еще? - ответил он. - Солдат докладывает свое видение ситуации.

- А как же пророчество друида? Отлучением от церкви пахнет?

Присутствующие встревоженно загудели.

- Послушай, Болдуин, - устало сказал король. - Что ты думаешь о предстоящем нападении на Саладина? Кто победит, они или мы?

- Крест победит, никаких сомнений!

- Так что, за твои слова можно считать тебя пророком, предсказывающим будущее, и отлучать от церкви? Ты сказал сейчас то же самое, что и этот человек. А теперь оставьте меня с ним наедине.

- Вы уверены, милорд? - спросил один из присутствующих.

- Если мне будет интересно Ваше мнение, граф, я спрошу его. Уйдите все, сейчас же!

Поклонившись, люди по очереди покидали шатер, и мы остались одни. Ричард ходил по кругу, не говоря ни слова.

- Я не хочу знать подробностей этой войны, - наконец сказал он. - И не хочу, чтобы люди говорили потом, что я сделал или не сделал что-то, зная результат заранее. Одно только знать хочу: убьют меня, или нет. Говори, гадай на куриных потрохах, или как там еще это происходит у друидов.

Ага. Вот так все просто. Блин, вернусь домой - историку пузырь поставлю.

- Вы вернетесь из похода живым и невредимым, милорд. Более того, вы вернетесь, удостоенный славы и мировой известности. Сарацины будут бояться вашего меча, как огня, и назовут вас Львиное Сердце.

Ага. А не так, как сейчас - теперешнее прозвище короля было "Ричард Да и Нет". Это символизировало то, что король частенько менял свое мнение, иногда на прямо противоположное, и неистово отстаивал свежепринятую точку зрения. Слабохарактерным его не назовешь, но что есть, то есть.

Так я стал членом королевской свиты. Ричард таскал меня везде; я был лично знаком с Филиппом Французским и пробовал шнапс в компании Фридриха Барбароссы. Меня начали называть "королевский друид", мне завидовали богатые и заискивали безденежные. А моим злейшим врагом стал архиепископ. Я на него не злился, самому было не по себе от такого повышенного внимания. А он, могущественный человек, ничего не мог поделать с оборванцем-друидом. Понимая его настроение, я старался держаться в тени и не попадаться ему на пути. Я не гордый, с меня не убудет. Ричард же наоборот, сталкивал нас при каждом удобном случае, а затем наблюдал за Болдуином, довольный, как ребенок. Да и вообще, люди средневековья вели себя, как дети. Искренне радовались, от души негодовали, не признавая полумер. И смотреть на них хотелось снисходительно, как умудренный годами старец смотрит на бегающих по поляне ребят. Что, к слову сказать, злило Болдуина еще сильнее.

Однажды на одной из "планерок" я увидел, как архиепископу передали записку. Сам факт передачи такого рода "эсэмэсок" не удивлял; зачастую это был единственный способ передачи информации. Удивило другое - гонец, передавший записку, оказался тем самым беглецом, которого мы с Рантгором спасли от преследования в лесу. Тот тоже меня узнал, улыбнулся и подмигнул, мол - поговорим позже. Очень интригующая встреча...

Мужика звали Уильям Монтгомери. Сейчас он числился помощником секретаря Кентерберрийского архиепископа. К слову сказать, в его шатре мы сейчас и находились, дегустируя бутылку отменного бургундского вина.

- Выручили вы меня, конечно, здорово, - говорил он, с наслаждением потягивая жидкость. - Я же, когда от вас ушел, ночью только и пробирался. Пока до Лондона добрался, семь шкур от страха сошло. Потом нашел Болдуина, а с ним у нас старые делишки еще были. Взял он меня к себе, от преследования защитил. Если бы не он, болтаться мне на виселице. Томаса Бекета не скоро забудут...

- Что?

- Что "что"?

- Какого Бекета?

Изумленный взгляд был мне ответом.

- Ты не знаешь?! Боже, с кем я разговариваю сейчас?! Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского, канцлера покойного Генриха. Он всю страну вот так держал, король ничего не мог сделать. Даже Папа с ним считался.

Я начал немного злиться.

- Не знаю я такого. Не встречал. Не слышал.

- Боже, ну и в дремучем же лесу ты жил, парень! Короче, значимая была фигура, понимаешь? Мирового масштаба. Королю приходилось туго. И нашлись четыре человека, благочестивые рыцари, решившие избавить своего господина короля от дурного влияния этого человека. Один из них был храбрый рыцарь Хьюго де Моревиль, оруженосцем которого в то время был ваш покорный слуга. Они подкараулили архиепископа на крыльце собора в Кентербери и зарубили мечами. Давно дело было, еще в семидесятом. После этого нас бросили в подвал, и начались допросы. Приходили даже из тайной службы Его святейшества Папы, спрашивали - не упоминал ли мой господин, кто приказал ему убить Бекета. Настойчиво так спрашивали.

Я поежился при упоминании о "настойчивости" фанатиков - представил себе пыточную камеру при полном ассортименте инструментов.

- Вот. Намекали, если я при всех скажу, что убить архиепископа приказал Генрих, то мне гарантируют свободу и достаток. А то я, дурак такой, не понимаю - в любом случае мне крышка, что от них, что от короля. Выдержал пытки, не дрогнул. Меня заточили в Олд Сарум, а недавно я сбежал.

Я прикинул в уме.

- Так ты двадцать лет срок мотал?! Е-мое, прям граф Монте-Кристо. Ну, а здесь как очутился?

- А я через своих старых знакомых на Болдуина вышел. Можно сказать, я косвенно причастен к занимаемой им должности. Вот, теперь я у него на побегушках. Ты тоже, я вижу, времени даром не терял. Из простого лесовика подручным короля заделался.

- Есть немного.

- Вот я и говорю. Короче, должник я твой, понимаешь? Так что обращайся. Если будет чем - помогу обязательно.

Так и закончилась наша первая встреча. А затем я повстречал своих настоящих земляков.

Во время визита короля французского Филиппа Ричардом был устроен бал в честь приезда коллеги. Два молодых и статных монарха производили неизгладимое впечатление на своих поклонников и поклонниц и довольно улыбались, находясь в кругу почитателей. Здесь также находились представители союзников, вступивших в войну против сарацин, и я с удивлением услышал русскую речь.

Никогда бы не подумал, что русичи могут вступить в войну христиан против сарацин. Во-первых, крещение Руси произошло, по историческим меркам, совсем недавно, и язычников на просторах Родины было еще пруд пруди. Во-вторых, это была католическая кампания. Тем не менее, богато одетый русич довольно сносно общался с Ричардом по-английски, иногда коверкая слова.

Русича звали Достослав, он был одним из сыновей новгородского князя. По праву рождения власть ему не переходила, и парень с дружиной добровольцев решил повидать мир. Оказавшись у берегов Англии, Достослав услышал новость про Крестовый поход, и его дружина решила побороться за правое дело. Так, по крайней мере, он объяснил королю. Как я понял, новгородская сотня была каплей в море для объединенного европейского войска, поэтому Ричард вежливо попрощался и ушел к более перспективным собеседникам. А русичи уселись за столы к остальным.

После бала я, немного задержавшись, спешил в порт. Должны были прийти корабли, купленные королем у итальянцев, и Ричард приказал лично произвести приемку. Я проходил по скверу, немного задумавшись, когда впереди в темноте квартала послышалась какая-то возня. Судя по хаканью и сдавленным матюкам, кого-то били.

Я противник драк на улице. С детства ненавидел все эти "стенка на стенку", "свои против чужих" и так далее. Но когда послышалось обреченное "плиз, донт килл ми", я не выдержал. Неслышно подошел и властно гаркнул:

- Что здесь происходит?

Люди дернулись и уронили кого-то на пол. Где же я их видел? Точно! На приеме у короля! Вот тебе и новгородцы...

- Кто старший? У вас одна минута, чтобы прояснить ситуацию.

- Понимаете, здесь такое дело... - подошел один из них. - Сейчас я расскажу...

В свете луны блеснуло лезвие ножа.

- Ребята, вы чего?! - я растерянно поднял руки, защищаясь. - Вам деньги нужны? Забирайте!

Я отстегнул от пояса мешочек с монетами и бросил противнику. Одновременно сделал шаг вперед, левой рукой схватил кисть с ножом, а правой сильно ударил по внутренней стороны запястья. По всем законам биологии пальцы разжались, и нож зазвенел по камням.

- Нна!

Парень поймал челюстью мой локоть и отлетел в сторону. Остальные подобрались и начали меня окружать. И грамотно же, сволочи! Нет, я по таким правилам не играю. Смещаюсь левее, чтобы не попасть в окружение, сбиваю удар первого нападающего и бью его в лицо. Бросаюсь на второго, хотел попасть в челюсть - промазал, увернулся, задел костяшками пальцев кадык. Да не хватай ты меня за руки! Бью головой в нос. Парень отшатнулся в сторону, я повернулся к первому, держащемуся за голову, и врезал в причинное место. А с двух сторон подходят остальные...

Щелк! Движения смазались, и мир вокруг замедлился. Схватил занесенную руку, довернул до хруста и добавил коленом по голове. На обратном движении пинаю ногой в живот нападающего справа. От удара тот, нелепо согнувшись, начал лететь в кусты.

Низко, как расстроенная бас-гитара, бумкнула тетива, и на грани слышимости появляется непонятный шелестящий звук. Сдвинувшись вправо, едва не врезавшись в держащегося за пах молодчика, ловлю небольшую стрелку и замахиваюсь, чтобы отправить адресату.

- Стоп! Довольно!

А это еще кто? Впереди, раскинув руки, стоял мужик предпенсионного, по-нашему, возраста, с длинными, частично седыми волосами, поблескивающими в лунном свете. Неизвестно, что скрывалось у него под плащом, поэтому я настороженно застыл, готовый в любой момент возобновить драку.

- Сюда идет стража.

- Тем хуже для вас, - я украдкой смахнул капельку пота. Тяжеловато еще в ускоренном темпе скакать, движения - как под водой находишься. - За это нападение вам виселица "светит", это самое меньшее.

- Предлагаю договориться.

Мужик жестом отмел недовольные возражения подельников.

- Давай так. Мы уйдем в одну сторону, а ты в другую, и я даю слово, что мои люди будут себя вести тише воды.

- Ага, и получить кинжал в спину? На виселице вы мне симпатичней покажетесь.

Вот черт! Если драться дальше, придется идти до конца, и не факт, что мне повезет. Одну стрелку я поймал, а если их будет десять? Меня не Нео зовут, а здесь не Матрица.

-Я волхв земли Русской, и даю тебе свое слово, в чем клянусь Священным дубом и Перуном!

Опа! Коллеги.

- Тогда теперь представиться нужно мне, - я бросил стрелку в кусты. - А я, значит, друид земли Английской. Согласен не драться, клянусь Священным дубом. По крайней мере, первым не начну...

- А, так вот почему мне твоя техника знакома...

Потерпевшего англичанина к тому времени уже и след простыл.

Уже вторую неделю мы сидели в Марселе и ждали английский флот, вышедший из порта следом за нами. Справедливо рассудив, что одну большую армию прокормить сложнее, чем две не очень больших, король с частью кораблей спустился по Роне к Марселю, остальные ушли морем. И теперь красная королевская галера грустно стояла у пирса в окружении горстки галер поменьше. Пользуясь случаем, я частенько забегал к русичам. Они оказались нормальными ребятами, если не считать тот случай, когда меня хотели убить. С волхвом мы вообще сдружились, и часто спорили до хрипоты, обсуждая некоторые неточности Великой книги.

Это вообще стоит отдельного упоминания. Посмотрев однажды в книгу волхва, я с удивлением обнаружил сходство языков, на которых были написаны обе книги. В некоторых моментах его книга вообще читалась на раз! Это подтверждало то, что говорил Рантгор - чем дальше "идти" в древность, тем менее отличается основная линия происходивших событий от подобного в других направлениях религии. Обе книги были древнее древнего, и прекрасно дополняли одна другую. Обменявшись своими святынями, мы с удовольствием погрузились в чтение. Иногда соглашались, часто спорили. Но ясно было одно: первоисточник был общим - как происходившие события, так и язык.

Сундук с древними свитками, который волхв, по его словам, постоянно таскал за собой в многочисленные поездки по миру, оказался словно манной небесной. Свитки были написаны неизвестно кем и когда, но меня в дрожь бросало при шелестящем звуке раскрываемого пергамента. Там рассказывалось про Гиперборею, про древнюю страну Синар, про войны богов и войны людей против богов, про истребление целых народов.

В одном из этих пергаментов рассказывалось про древние артефакты, обладающие невиданной мощью. Одни наделяли богов сверхъестественной силой, другие исцеляли любые болезни, третьи позволяли перемещаться в мгновение ока на любые расстояния. Интересно, может ли Камень быть из той же оперы? Правда, судя по прилагаемым наброскам, он и рядом не стоял. Представьте себе: золотое украшение бога Энки, называемое "Браслет Великого Змея", был сделан в виде змеи с изумрудными глазами, обвивающей руку. Или оружие бога Энлиля, тончайшей работы кинжал из чистейшего золота, грозная "Десница Власти". По свидетельству неизвестного очевидца, при необходимости кинжал мог извергать огонь, поражая врагов наповал.

Поразительно, как много здесь про артефакты! Среди вороха бумаг нашелся даже рисунок. За тысячи лет краски выцвели, но картинка оказалась вполне читаема. Гротескный человеческий силуэт с украшениями. Где-то я уже все это видел... Вот этот браслет, обвивающий руку, очень похож на браслет Великого Змея. Пояс, брошь, корона. Ага,и кинжал здесь. Десница Власти, я правильно понимаю? И выглядят украшения одинаково. Одинаково выделены, я имею в виду. Соответственно, могут иметь одинаковое назначение или одинаковую ценность. И стрелочки такие маленькие идут от украшений к таблице, а в таблице - текст. Названия артефактов. "Десница Власти" и Великий Змей" вполне читаемы в соответствующих ячейках таблицы. Смотрим дальше. "Золотая Руда", стрелка указывает на пояс. Понятно. Внизу под ячейками обобщающая надпись - "Таблица Судеб". А вот это непонятно. Причем судьба к этим артефактам?

Подозрительно много документов, касающихся именно артефактов. Вряд ли это совпадение. Надо спросить у волхва. А если спрошу - не буду ли я "слишком много знать"? В свое ли дело лезу? Хотя, судя по всему, это касается в первую очередь и непосредственно меня, оказавшегося здесь благодаря похожему артефакту. Странно, что он не показан на рисунке, ведь, как я понял, все перечисленные вещи обладали похожей способностью переносить владельца на большое расстояние. Интересно, знает ли об этом волхв? Вернее, знать-то он знает, но верит ли в техническое назначение предметов, или просто воспринимает их как божественное наследие?

При следующей встрече, дождавшись, когда останемся одни, задал ему этот вопрос.

- Очень хорошо! - развеселился волхв. - Ты задаешь правильные вопросы. Значит, тебя действительно заинтересовала эта тема. Вместо ответа я расскажу одну легенду, дошедшую до нас из земли Синар. Когда боги правили Землей, их владения простирались по всему миру. Они могли возникать из ниоткуда в молниях, огне и дыме, но это всегда привлекало всеобщее внимание. Поэтому боги обратились с просьбой к всемогущему Энки. Великий Птах создал для каждого бога могущественный артефакт, позволяющий перемещаться по миру в мгновение ока. Более того - собравшись вместе, боги с помощью артефактов-ключей открывали могущественную Таблицу Судеб. На рисунке, который ты видел, изображен бог, использующий все семь артефактов.

- А что такое Таблица Судеб?

- Это кладезь мудрости и знания, недоступный простым смертным. Больше я об этом ничего не знаю. А я, поверь, много сил отдал изучению древних текстов.

Волхв начал ходить по кругу, что-то проговаривая про себя и натыкаясь на предметы.

- Роман, мне нужна твоя помощь.

Да, сейчас нужно держать ухо востро. Я вспомнил неизвестных, гоняющихся за мной и Ключом в далеком Минске. Они тоже интересовались артефактами, и, возможно, думали, что мой Камень - один из них. Так, впрочем, и есть, но на кинжал Энлиля он точно не похож. Но в том мире мой Камень видели многие; да я его особо и не скрывал. Надо же - в лабораторию на исследования отдал! А здесь на меня можно выйти только через Рантгора, а он вполне может за себя постоять. Главное - никому не доверять свою тайну...

- Эй, ты чего молчишь?

- А? - Что? - я вскинул голову. Волхв удивленно уставился на меня.

- Ты вообще меня слушал?

- Да, задумался немного. Какая, ты говорил, помощь?

- Ты хороший парень, Роман. Мы поклоняемся одним богам, пусть у них и разные имена. И еще до разговора со мной ты знал в десятки раз больше, чем умнейшие люди из моего окружения. Поэтому у меня к тебе деловое предложение. Пойдем на палубу - на свежем воздухе легче думать.

Мы вышли из кормовой надстройки и присели на скамью у рулевого весла. Голова пульсировала от избытка новых знаний, а со стороны моря доносился запах рыбы с примесью тухлятины. Хорошо хоть, не укачивает.

- Понимаешь, Роман, - начал волхв. - В мире многое проходит мимо нас. Войны, интриги, встречи, расставания... Многое. Но есть вещи, которые нельзя пропускать мимо себя. Мы просто не имеем права это сделать. Что ты подумаешь, если я скажу тебе, что эти артефакты, Ключи, до сих пор существуют?

- Неужели? - я изобразил удивление.

- Представь себе. Даже больше: я сам держал в своих недостойных руках великую реликвию, "Пояс Золотой Руды". Он с незапамятных времен хранится в ... в одном священном для нас месте. Если бы у тебя была возможность найти эти артефакты, неужели бы ты не захотел воспользоваться предоставляемым ими могуществом?

Я усмехнулся. А у самого на душе кошки скребут. Надо уходить от этого опасного разговора.

- Нет, не захотел бы. Представь себе, что обезьяна нашла арбалет - мощное оружие. Если она, не зная устройства, захочет им воспользоваться, то вместо мирового господства вполне может заполучить болт между глаз. Поверь, я знаю, что говорю. Всегда есть вероятность того, что воспользовавшийся артефактом человек схватится за голову и будет кричать - "что же я натворил!". Но будет поздно, сделанного не возвратишь.

- Вот этим ты мне и нравишься! - хлопнул себя по коленке друид. - Своей рассудительностью. Здравый ум и мощь друида-бойца! Извини, но такое не часто встретишь. Поэтому я открою тебе еще один козырь.

Волхв помолчал еще немного, затем решительно кивнул.

- Есть одна организация. Люди, которым не все равно, что было в прошлом и что наступит в будущем. Используя все свои силы, деньги и влияние, они рассылают по всему свету отдельные группы в поисках следов могущественных артефактов, оставшихся от древних богов. Не ради могущества, нет! Мы хотим сохранить наследие богов. У нас есть огромные библиотеки, хранилища для вещей, так или иначе применявшихся в повседневной жизни богов. И мы будем только рады, если наши находки облегчат жизнь людям. Мы сможем защититься от любого врага, мы не будем рвать жилы в шахтах, хорошая пища, одежда - все, что угодно! - все будет доступно каждому. Неужели это не стоит наших усилий?

- Мне кажется, ты слишком откровенен со мной, - медленно сказал я. - Значит ли это, что, либо я соглашусь пойти с тобой, либо меня убьют?

Волхв заискивающе развел руками.

- Ты действительно нужен нам. Мы - одна из таких поисковых групп, и пришли сюда, как ты понимаешь, не воевать за Святую землю, а с вполне определенным заданием. Но, если ты откажешься, то придется устранить ... как это ... утечку информации.

Я развеселился.

- Ты спрашиваешь, присоединюсь ли я к вам, и при этом шантажируешь убийством в случае отказа! Оригинально. В общем, так. Я обещаю серьезно подумать над твоим предложением, клянусь Священным дубом! Этого тебе достаточно? Информацию передавать никому не собираюсь.

Волхв кивнул и оставил меня одного.

А через несколько дней Ричард собрался с духом и нанял у марсельских судовладельцев переоборудованные рыбацкие галеры, чтобы продолжить путь в Иерусалим. Со своим флотом английский монарх встретился только через месяц, в Салерно.

В тавернах была давка. Прибывшие англичане спешили расстаться со своим жалованьем, вино лилось рекой. Кое-где вспыхнули драки с поножовщиной, но вмешавшийся начальник королевского флота Ричард Камвел с отрядом охраны мигом навел порядок.

- Дружище, ты даже не представляешь, насколько я рад тебя видеть! - пьяный сержант Арно в десятый раз попробовал меня обнять, и я снова усадил его на место. - Этот шторм я запомню надолго. Помотало нас, это да! А португальцы? Они готовы были драться с нами, чтобы заслужить место под Святыми знаменами! С марокканцами дрались еще. Те еще трусы, скажу я тебе! Как узнали, что их султан отдал Богу душу, за одну ночь разбежались! Мы утром проснулись - а никого и нет! Тр-русы!

Да, я уже слышал о похождениях моряков английского флота. Кроме встречи с португальцами, парни повоевали с марокканским султаном, взявшем в осаду замок одного из влиятельных крестоносцев. В Лиссабоне огромный флот наделал немало шума. Дошло до того, что против разбушевавшихся паломников и бандитствующих матросов была проведена войсковая операция под командованием начальников флота. После ареста порядка семисот человек порядок был восстановлен, но англичане так и остались с дрянной репутацией среди жителей этого города.

- А я говорил, мы ж - офицеры! Нам же... нельзя нам... порядок должен быть!

После этих слов Арно упал на стол и захрапел.

- Пойдем, дружище! - вздохнул я. - Отнесу тебя на корабль.

Я остановил двух матросов, поручил им тело друга и только собрался уходить, как передо мной, заговорщицки подмигивая, возник старый знакомый.

- Привет, Уильям, - сказал я. - Не ожидал тебя здесь увидеть.

- Я нигде не пропаду! Садись, есть информация для тебя.

Уильям Монтгомери, из беглеца и опасного для короны преступника превратившийся в секретаря архиепископа Кентерберийского, обещал вернуть свой долг за спасение с помощью информации. Я и забыл уже, что у меня в стане крестоносцев есть свой шпион, но он объявился сам.

- Закажешь что-нибудь? Ладно, я сам.

Он хлопнул по заду пробегавшую мимо официантку.

- Вина благородным господам! И жаркое. О чем это я? У нас появился странный отряд. Братья-рыцари держатся особняком, смотрят на всех свысока и заявляют, будто подчиняются самому Папе, и никому больше!

- В этом нет ничего странного, - я попробовал принесенное вино. Однако! Хоть я и не ценитель, но этот напиток на голову превосходил все, отведанное мною ранее. - Почему бы Папе не прислать свой личный отряд для борьбы за светлое будущее? Именно он поднял всех в поход.

- У них своя задача, вот это и интересно! Как ты думаешь, разозлится ли Ричард, если узнает, что хорошо вооруженный отряд не будет участвовать в сражении, и вообще идет только до Акры?

А вот это действительно. Что для Папы может быть важнее, чем Иерусалим?

- И, как ты думаешь, что им там надо? Кубок святого Грааля? - я как можно небрежнее смотрел, как свет отражается в вине, что, впрочем, плохо удавалось, так как кубок был оловянным.

Шпион наклонился ко мне и интригующе прошептал:

- Вещь, принадлежавшую когда-то Богу!

И, довольный, хлопнул ладонью по столу.

- Ты в своем уме? - осведомился я. - Король не клюнет на такую новость. Ему не нужны другие святыни - он уверен, что одного его вида достаточно, чтобы люди подняли знамена и пошли за ним. Что, собственно, недалеко от истины. Что- нибудь еще можешь рассказать?

- У Папы большая библиотека, - буркнул собеседник. - Его ученые раскопали свидетельство древнего очевидца, утверждающего, что присутствовал при захоронении еще одной чудесной вещи, которой касалась длань Господа. И место примерно указано. И место это - в Акре.

- Извини, я не пойду с этой ахинеей к королю. Он меня просто высмеет. Вот если бы ты накопал что-то личное про герцога Австрийского, или там про Филиппа, цены бы тебе не было. А это яйца выеденного не стоит. Гроб Господень и Животворящий Крест - вот наша цель!

Обиженный Уильям невнятно пробормотал слова прощания и ушел. Я его понимаю. Он считал свое донесение важным, а я его высмеял. Но сгореть мне на этом месте, если информация шпиона не бомба мирового масштаба. И ведь как все удачно складывается, а главное - вовремя! Начинаешь с опаской задумываться о Судьбе, Божественном провидении - или об удивительном совпадении, не знаю. Ититская богомышь! - примерно так выразился бы любимый всеми герой популярного телесериала. Русичи гоняются за артефактами древности. Вероятность нашей встречи ничтожно мала, не говоря уже про крестоносцев, работающих, похоже, по сходному с русскими профилю. При случае надо расспросить волхва...

Следующее утро преподнесло неожиданный сюрприз - король собрался на прогулку по интересным местам. Один. Испуганные подданные наперебой советовали ему отказаться или взять свиту, но король никого не хотел слушать и даже пару раз хватался за меч; тогда Ричарда успокаивал его брат Уильям. В итоге он согласился на одного сопровождающего.

- Или со мной пойдет друид, или я за себя не ручаюсь, - примерно такой ответ в конце концов услышали придворные. Меня снабдили мечом, провиантом и слезными мольбами "присмотреть за отцом нашим". Меч я по раздумии оставил - ничего не помогает в пешем походе, чем добрый друидский посох. Король хотел одеться неброско, но не удержался и натянул поверх кольчуги ярко-алое блио, достигающее колен. Через вырез просвечивалась украшенная золотом рукоять меча. Пижон, но в этом и был весь двенадцатый век, пестрящий разноцветными одеждами и сверкающий турнирными латами.

Оказавшись за городом, Ричард преобразился. Останавливаясь на дороге, он вдыхал полной грудью луговой воздух и сиял как начищенное зеркало.

- Как же здесь хорошо! - сказал он, обращаясь ко мне. - Ни вонючих шатров, ни подхалимов. Только мы и природа. Как же мне осточертели козни и интриги! Нет, чтобы вот так, один на один, в честном бою решать все споры! Эти старые пердуны там, во дворцах думают только о величии своего желудка.

- А вам за державу обидно, - вставил я пришедшее на ум изречение.

- Точно. Но не будем говорить о делах насущных. Ты знаешь, куда мы идем? Почтить память моего славного предка-норманна, человека по имени Роберт Гискар. Он никогда не останавливался на полпути, всегда доводя дело до конца. На этой земле он впервые применил осадные башни, совершив прорыв в военном деле. А теперь молчи.

Мы долго бродили по окрестностям. Пользуясь случаем, я набрал в котомку местных трав - авось пригодится. Ричард в это время любовался природой, облаками и совсем не походил на человека, обремененного государственными проблемами.

- О! Деревня! - воскликнул монарх, увидя вдали несколько покосившихся хижин. - Нужно зайти и посмотреть, как живут простые люди в этих краях. Благодарят ли они своего повелителя, хулят ли его? Будет о чем рассказать во дворце.

Мы свернули с пути и пошли к хижинам. Точнее, король пошел, а я почтительно плелся немного позади.

На улице никого не было - жители попрятались по домам, опасаясь широкоплечего путника в богатой одежде. Да, бедно здесь живут. Развалившийся плетень с поросшими сорняками грядками явно намекал на бедственное положение поселения. Услышав вскрик сокола, король не раздумывая зашел в дом, откуда он доносился, а я поспешил за ним.

Птица действительно была достойна короля. Сильные крылья, мощная грудь, большие когти. При виде монарха сокол расправил крылья и снова закричал.

- Знаешь ли ты, кто к тебе пришел, крестьянин? - обратился Ричард к почтительно склонившемуся мужику. Тот отрицательно замотал головой.

- Меня зовут Ричард, король Английский. Я желаю забрать у тебя эту птицу, она достойна охотиться с королем. Не благодари.

Король бросил на пол золотую монету и двинулся к соколу. Глаза крестьянина сверкнули.

- Прошу прощения, но деньги мне не нужны, - - на ломаном английском сказал он. - Эта птица не продается.

- Да как ты смеешь?! - заревел монарх. Мужик пригнулся и выскочил за дверь.

- Давно бы так. - Ричард подошел к птице, одел лежавший рядом кожаный наруч и пересадил сокола к себе. Тем временем на улице начали собираться люди.

- Идти надо, Ваше величество, - не к добру был этот шум. - Вечереет уже, обратно возвращаться надо.

Мы вышли на улицу, где уже поджидала толпа недружелюбно настроенных крестьян с вилами в руках.

- Разойдитесь с миром! Вам приказывает король! - вскричал Ричард. В ответ полетели палки и камни. Один камень попал в сокола, тот обиженно крикнул и улетел. Видимо, дожидаться окончания представления.

- Как они могут так обращаться с королем?! - недоуменно спросил у меня король, уворачиваясь. - Да они благодарны должны быть за мое к ним снисхождение!

- Вижу я их благодарность, - зашипел я - камень угодил по ноге. - Осторожно!

Один крестьянин бросился на нас с ножом. Не долго думая, король вытащил меч и с размаху огрел парня. Тот упал на землю, как куль с мешком. Опешившие крестьяне кинулись к нему, прекратив кидаться подручными средствами.

- Ходу!

Я дернул короля за рукав, и мы побежали.

- Вы убили его? - спросил я на бегу.

- Эти неразумные не ведают, что творят, - был ответ. - Плашмя ударил. Однако нас догоняют. Не пристало королю бегать от крестьян, но и убивать их я не хочу. Бежим быстрее!

Впереди показались стены замка. Крестьяне не рискнули соваться ближе, и к воротам мы подошли уже вразвалочку. Встречать выбежали королевские придворные. Однако, как они здесь очутились? Оказалось, что они посетили несколько замков возле нашего пути, надеясь, что король туда завернет. Для подстраховки, значит.

- О случившемся - никому! Ты понял? - прошептал король мне на ухо. Я кивнул, и на этом наш поход завершился. Король ответил отказом на предложение переночевать в замке, и вся процессия устроилась на ночлег под крышей мессинского маяка. А на следующий день мы торжественно вошли в порт Мессины со всем своим флотом.

- Бей!

- Бум!

Таран гулко врезался в стену, выбивая из камней облако пыли. Густо посыпалась каменная крошка. Я чихнул, прикрываясь платком, а огромное бревно уже разгонялось для нового удара.

- Бей!

- Бум!

Еще пару дней, и эта стена тоже поддастся упрямым франкским латникам. Внутри осадной машины было вполне безопасно – у сарацин уже закончился греческий огонь, которым сожгли предыдущие три сооружения. Таран надежно защищали стены и крыша, обитые сырой кожей. Ни стрелы, ни кипящее масло сюда не проникали. Да, но как мне теперь вернуться назад? Я высунул нос из укрытия и тут же спрятался – через секунду в брус перекрытия вонзилась стрела. Не дремлют нехристи, следят за каждым движением. А что? Я бы тоже так делал. Когда вокруг такая армия, а стены гарнизона уже шатаются – не до веселья. А снаружи – идейные противники, не оставляющие ни малейшей надежды на спасение.

Дернуло меня залезть в этот таран. Проверил бы разрушение стен как и все, из комфортабельной палатки на расстоянии полета стрелы, так нет же – понесла нелегкая прямо в гущу событий. Да и вообще, многовато я на себя беру в последнее время. Мне, как лекарю, положено не отходить от короля ни на шаг, как-никак – малярия в тяжелой форме, но Ричард об этом и слышать не хочет. Даже в бреду он шлет всех на стены. Вообще-то осаду Акры взял на себя Филипп Французский, но он тоже лежит в своей палатке. Как и процентов тридцать всей новоприбывшей армии. Зато те, кто пришел под Акру еще год назад и остался в живых – вот это ребята! Ничем не проймешь. Пережили мор, брюшной тиф, дизентерию. По рассказам старослужащих, после некоторых боев с сарацинами даже не оставалось сил похоронить павших как с одной, так и с другой стороны. Но привычные к климату степняки воспользовались временным затишьем, чтобы привести лагерь в порядок, а среди крестоносцев начались болезни. Не хватало воды, еды. Боевых лошадей пускали под нож и продавали по кусочкам за дикие деньги. Кто мог – охотился в пустыне, но чаще всего на одиноких путников охотились местные турки-партизаны.

Однако, пора тикать. Ухватившись руками за доски, я выбросил себя из-под укрытия и побежал к нашему холму, петляя по песку, как заяц. Успел. Не ожидая от меня такой прыти, стрелки замешкались, и я успел проскочить пространство, отделяющее стены крепости от подножия холма, на котором закрепился наш лагерь. Две стрелы тюкнулись в щит, висевший за спиной, но я уже был на своей территории.

Первым, кого я встретил возле королевского шатра, был мой старый знакомый. Болдуин Кентерберийский прибыл под стены Акры с подмогой намного раньше обоих королей, и входил в состав командующих осадой крепости. Уже второй год осажденные успешно справлялись с невзгодами благодаря гавани, защищенной каменными стенами до самого моря. Сарацинские суда раз за разом прорывались сквозь жидкое оцепление египетских галер, провозя в крепость припасы и оружие. С приходом королевского флота они лишились и этой возможности, поэтому дело, вероятнее всего, близилось к концу.

- Под стенами все идет по плану, - опередил я его вопрос. - День, два, и будет новая брешь.

Болдуин гневно посмотрел на меня.

- Зачем ты туда полез?! - вскричал он. - Неужели нельзя было посмотреть издалека? Таран работает, греческий огонь не бросают, все хорошо. Посмотрел, убедился и ушел. Жить надоело?

- Ты так за меня переживаешь? - удивился я.

- Я за короля переживаю. Один нормальный лекарь на весь лагерь, и тот с головой не дружит. Ты знаешь, что сейчас короля сарацинский лекарь потчует?

- Не может быть! - я вскочил с места. - Он же отравить его может!

- Не отравит. Там охрана и два брата из ордена Госпитальеров...

Не дослушав до конца, я вскочил и побежал в шатер к королю. Не хватало, чтобы эти криворучки загубили мой шанс добраться до Стамбула.

Лекарь придирчиво осматривал бутылочки с настоями. Смотрел на просвет, дегустировал, понемногу отпивая из каждой бутылочки и едва не поперхнулся, когда я ворвался внутрь. Вообще охрана никого не впускала в шатер без предварительного разоешения короля, но для меня было сделано исключение, и я не мог проходить к королю, только если у него была его жена Беренгария. Ну, или дочь Исаака Комнина, бывшего правителя Кипра, являвшейся вместе с отцом почетными пленниками Ричарда. Завоевание Кипра прошло настолько "мимоходом", что я только диву давался неосмотрительности старого правителя. Английские корабли, проходившие мимо Кипра на пути в Палестину, попали в сильный шторм. Четыре корабля были оторваны от основной флотилии, три из них погибли. Четвертый, на борту которого по стечению обстоятельств находилась тогда еще невеста Ричарда, Беренгария Наваррская, сумел добраться в порт кипрского города Лимасола. Ричард, узнав об этом, попросил Исаака Комнина, провозгласившего себя императором Кипра, вернуть ему невесту и выживших при кораблекрушении людей. Комнин в ответ бросил всех в темницу и потребовал выкуп. Взбешенный Ричард с ходу атаковал Лимасол. В атаке к нему присоединился Ги де Лузиньян, бывший иерусалимский король со своими союзниками. В скоротечном бою город был взят, а экс-император сбежал в горы. Естественно, Ричард его нашел и в свою очередь потребовал выкуп, обещая не заковывать того в железо. Когда деньги были выплачены, король, верный своему слову, одел на Исаака серебряные цепи и забрал с собой на корабль вместе с его раскрасавицей-дочерью, составившей серьезную конкуренцию его невесте, а впоследствии - жене.

Но сейчас королю было не до утех. Малярия постепенно забирала его, невзирая на мои жалкие попытки восстановить его здоровье, основываясь на тех ингриедиентах, которые можно найти в округе. Поэтому сарацинский лекарь брезгливо морщился, нюхая и пробуя мои настойки.

- Понимаю твое недовольство, - сказал я на франка-лингва. Хороший язык, смесь английского, французского и турецкого, используемый для более-менее внятного общения между европейцами и азиатами.

- Я просто удивлен,что у хорошего врачевателя, как про тебя говорили, так мало лекарств, - ответил сарацин, поздоровавшись.

- Все мои настои и травы пропали во время шторма, - ответил я, разведя руками. - Что смог по округе собрать, тем и лечу. Кожура апельсинов, например. Парни иву небольшую нашли недалеко, кору настаиваю. Вот, наверное, и все.

- У меня есть кое-что получше, - улыбнулся лекарь и достал мешочек с порошком. - Сумеешь определить, что это такое?

Я растер порошок в пальцах, понюхал, лизнул. Не пахнет, горький на вкус. Интересная проверка.

- Молотая кора хинного дерева! - выпалил я и улыбнулся, довольный собой. - Воистину, царский подарок!

- Пользоваться умеешь?

- Ну, можно положить порошок в тонкой материи на грудь больного, с потом часть порошка впитается в кожу, и произойдет лечение. Но я бы еще посоветовал принимать порошок на кончике ножа каждое утро, для закрепления эффекта. Теперь мы короля вылечим!

Удовлетворенный сарацин откланялся и вышел из шатра вместе с госпитальерами, а я позвал пажа, надавал ему указаний и занялся врачеванием лежащего в беспамятстве короля.

Утром Ричард очнулся и смог выйти из палатки. По этому поводу было организовано торжественное мероприятие и на день остановили ведение боевых действий против крепости. Беренгария нежно поддерживала властителя под руку, на нее гневно бросала взгляды несчастная дочь Исаака Комнина. Дворяне и офицеры лакомились изысканными яствами, часть из которых была прислана на пир Саладином, а Конрад Монферратский и Ги де Лузиньян снова поссорились из-за престола.

Ги уже был на престоле Иерусалимского царства. Он был женат на Сибилле Иерусалимской, наследнице престола. От него отвернулся народ, когда в битве при Хаттине он потерял и Священный город, и огромное войско, в несколько раз превосходившее по численности напавшую на город армию сарацин. Сам Ги попал в плен, но был отпушен после огромного выкупа и обещания больше не воевать против Саладина.

Конрад Монферратский в это время командовал гарнизоном города Тира и успешно выстоял против мусульман. Ги де Лузиньян попросил Конрада укрыть его в городе. Тот отказал, ответив, что Ги потерял права на престол и уважение в сокрушительном поражении при Хаттине. Решив реабилитироваться, Ги привел свои немногочисленные войска под стены Акры, где от брюшного тифа умерла его жена Сибилла и обе дочери. В это время Конрад оставил Тир и тоже отправился в Акру, на помощь христианам.

Ситуация сложилась двоякая. Ги де Лузиньян, уже став один раз королем,потерял права на престол со смертью своей жены Сибиллы. Конрад Монферратский напротив, женился на сестре Сибиллы Изабелле, тем самым став реальным соперником своего недруга.

Прибывшие с подкреплением короли разделили свое мнение. Филипп сразу принял сторону Конрада, его поддержала французская часть войска. Ричард поддержал Ги, который пришел ему на помощь в битве за Кипр. Ясное дело, это не добавило слаженности в христианское войско, и без того раздираемое интригами.

Филипп тоже присутствовал на празднестве. Его также одолевала малярия, но с лекарствами у франков было все в порядке, и он смог встать в строй раньше Ричарда. В одном правители были едины - Акра должна пасть.

Между тем, с приходом королевского флота ситуация в крепости еще больше ухудшилась. Ослабленные голодом защитники из последних сил держали стены, но стало ясно, что сила на стороне европейцев, и крепость падет. Рядовые рабочие из мусульман по ночам встречались с такими же рядовыми христианами, обменивались новостями - а это уже явный признак скорой капитуляции.

А вот и новгородский князь, беседует с архиепископом Болдуином. А с ними - Ришар да Сабле, новоявленный магистр ордена Тамплиеров, хорошо показавший себя в Лиссабоне. Окружающие негласно характеризовали его как интригана, кукловода и фанатика, а по мне - нормальный мужик со своими тараканами, как, в принципе, и все остальные в это время. Трудно находиться на плаву в обществе, где интриги, убийства, подкуп и разврат - в порядке вещей. Хотя в стане крестоносцев прокручиваются такие дела, о которых, скорее всего, не знает даже сам великий магистр...

Солнце стояло уже в зените, когда я увидел наконец своего осведомителя. Уильям Монтгомери, бывший королевский зек, прибыл в Святую землю вместе со своим благодетелем Болдуином Кентерберийским за год до нас, и сильно изменился, пережив эпидемии, поразившие христианское войско. Жизнерадостность, прямо обуявшая его после бегства из замка Олд Сарум, сошла на нет, и передо мной снова стоял старый, больной человек.

- Привет, дружище, - сказал я. - Как поживает твоя мигрень?

- Нормально, - криво усмехнулся он. – На кухне, суп варит. Заходи как- нибудь, угощу хорошей похлебкой. Запасы у крестоносцев большие, грех жаловаться.

Во время осады Уильям сошелся с воительницей из женского отряда франков, да и женился потом с благословления архиепископа. Да, как говорится - война войной, а чувства - чувствами. Оба бездетные, супруги решили остаться в Святой земле до конца своих дней. Что ж, каждому свое...

Немного поболтав, я перешел к делу.

- Завтра, возможно, рухнет большая стена. Помнится, в Мессине ты мне рассказывал про какой-то элитный отряд, который будет участвовать в вылазке с каким-то своим заданием. Эта информация все еще актуальна?

- Неожиданно, - собеседник удивленно уставился на меня. - Ты же сам сказал, что этот факт не стоит внимания короля!

- Ну, король тут абсолютно не при чем. Это нужно лично мне.

Ага. Я прямо вживую увидел, как заработали шестеренки у него в мозгу, приспособленном для прокручивания многоходовых интриг. Крестоносцы хорошие учителя по этой части. Тем более - архиепископ, в делах которого Уильям принимал непосредственное участие.

- Нужно лично тебе... Значит, не связано с государственными делами. Значит, связано именно с этой группой рыцарей. А они таинственные, прямо жуть берет. Даже я расшифровать их не могу. Но ты тоже у нас таинственный. Друид, воюющий за Крест. И еще один есть, опаснее тебя. Не сильнее, но опаснее. Тоже еретик, за Крест воюющий. Волхв, который командует князем и его дружиной. Тоже группа таинственных воинов, между прочим...

- Достаточно! - я поднял руку. - Подумай, к чему приведут тебя необдуманные умозаключения. А лучше - держи все при себе.

- Да ладно, - отмахнулся собеседник. - Раньше я все обдумал бы до мелочей и сыграл бы на событиях, повернув их в свою пользу. И неплохо поимел бы, поверь! И мне до чертиков в глазах хочется влезть в вашу игру. Но теперь все равно. У меня есть семья, и я надеюсь достойно встретить старость. И я хочу с достоинством предстать пред Господом, постаравшись по возможности исправить зло, причиненное мной. Я много делал зла!

Я не мешал собеседнику, давая ему возможность выговориться. А тот продолжал.

- Благодаря моему благодетелю, у меня везде есть "уши". А мой, не без гордости скажу, деятельный ум позволяет складывать многие, казалось бы, не связанные между собой кусочки мозаики в один правильный узор. Как было сказано, отряд крестоносцев, присланных из Ватикана, подчиняется непосредственно Папе. И пришли они не за Животворящим Крестом, и не за Гробом Господнем. Они пришли за чем-то божественным, что лежит за стенами Акры. Это вещь, которой тоже касалась длань Господа.

Уильям вздохнул.

- Я, как истинный христианин, всем сердцем желаю, чтобы Церковь завладела этой реликвией. Но рыцари, про которых я говорил... Они жаждут власти и могущества. Божественную мощь реликвии они направят на неверных. Но великая сила ослепляет, управляющему ей захочется большего, он пожелает сравниться с Богом. Пойми, это не высказывания сомневающегося. Я просто очень хорошо знаю людей...

Уильям помолчал, взвешивая что-то в уме.

- Я должен тебе, и верну сторицей. Поэтому слушай. За ночь стену подготовят к обрушению, но ломать не будут, чтобы сарацины не успели подготовиться к ремонту. Хотя по мне это идиотизм - они натаскали туда достаточно камней, как только увидели осадную башню. Стену обрушат, как только наши войска подойдут к крепости. Теперь слушай дальше...

Шатры русичей стояли недалеко от расположения английских войск. Шумновато, зато безопасно. Да и холм не резиновый. Я потоптался у входа в шатер волхва, откинул полог и чуть не напоролся на копье охраняющего шатер новгородца. Узнав меня, тот кивнул и махнул рукой куда-то внутрь - проходи, мол.

Русичи жили довольно аскетично. Ни расписных ваз, ни парчовых костюмов с манжетами, от которых частенько рябило в глазах. Столы, стулья, амуниция. Лежанки с соломенными матрацами. Сейчас все собрались вместе, и едва ли можно было найти свободное место, чтобы присесть. Я поздоровался со всеми и остался стоять у столба.

- Здрав будь, Роман, - поздоровался волхв. - У тебя что-то важное? Извини, мы с ребятами сейчас немного заняты.

- Ну, у меня есть кое-какие вести относительно нашего с тобой давнего разговора на палубе, когда мы стояли в Марселе. Я думаю, ты понял, о чем идет речь.

- Хорошо. Братцы, подумайте пока, о чем мы говорили, а я вернусь, и продолжим. Пойдем на свежий воздух, друид.

- Опять эта английская собака ходит, вынюхивает, - обозленно высказался один из русичей на родном языке. - Укокошить его надо было тогда, всего и делов.

- Знаешь, Степан, - обернулся я. - Я всегда вынюхаю все, что мне нужно. А убить меня у вас кишка тонка. Я понятно объясняю?

Мы вышли, оставив новгородцев в ступоре. Ведь я тоже говорил по-русски.

- Эк ты его! - усмехнулся волхв уголками рта, сверля меня напряженными глазами. - А ведь и меня провел. Признавайся, откуда язык наш знаешь?

- Есть многое на свете, друг Горацио, - усмехнулся я. - Я тебе про другое скажу. У крестоносцев есть отряд, наподобие вашего. Конкуренты, можно сказать. Ищут такие же вещи. Их прислал Папа, чтобы забрать в Акре кое-что. Как я понимаю, то, что и есть целью вашего задания.

Ошарашенный волхв не нашел, что сказать.

- Хорошо... - вымолвил он после продолжительной паузы. - Не буду уточнять, откуда ты это знаешь. Это все, что ты хотел поведать?

- Завтра наши войска через пролом войдут в крепость. В атаку пойдет много крестоносцев, чтобы сдерживать сарацин до выполнения отрядом их миссии. Про которую, к слову, никто больше не знает, ведь приказы Папы не обсуждаются. Филипп со своими войсками пойдет приступом на ближнюю к морю стену, доступную с суши. Это отвлечет часть войск противника и облегчит задачу. Завтра крестоносцы заберут ваш артефакт.

- И что ты предлагаешь?

- Ничего. Я не вступаю в ваш отряд, и не хочу ограничивать себя какими-либо рамками. Просто я до чертиков не хочу, чтобы артефакт достался Ватикану. В руках твоих сторонников, в твоих руках эта вещь может принести пользу, и я не оставлю ее в руках религиозных фанатиков.

"Тем более, уж точно зная, на что способны такие предметы", - добавил я про себя.

- Если рыцари целенаправленно пошли на "дело", значит, они точно знают место захоронения артефакта. Идите за ними, а когда увидите, что они достигли цели, отберите требуемую вещь.

- Это тебе не конфетку забрать у ребенка, - насупился волхв. - С прямым противодействием мы еще не сталкивались.

- Здесь уже решайте сами. Я бы пошел с вами, но у меня здесь другая цель, и, поверь, для меня лично она важнее всех ваших артефактов, вместе взятых.

Попрощавшись, я развернулся и ушел, а волхв остался стоять, задумчиво ковыряя песок носком сапога.

В предрассветных сумерках войска пошли на приступ. Часовые подняли тревогу, когда бойцы уже взбирались на холм, лежащий у основания стен. Гулко заработал таран, и камни, едва цеплявшиеся друг за друга, рухнули, подняв столб пыли, а в пролом с яростными криками устремились закованные в латы крестоносцы вперемежку с английскими пехотинцами. Король наблюдал картину битвы верхом на нетерпеливо гарцующем жеребце, находясь на излете стрелы от стен.

- Вон франки пошли, - указал пальцем стоящий рядом с нами Болдуин на копейщиков Филиппа, перетаскивающим лестницы под прикрытием щитов к противоположной стене. - Если здесь отбросят, может, там получится.

- Не отбросят! - Ричард выпрямился в седле и стал немного выше ростом, что еще добавило величия к его и без того не маленькой фигуре. - Ведь с ними их король! Хей-я!

Он пришпорил лошадь и рванул к пролому, на ходу вытаскивая из ножен меч.

- Куда! Идиот! - едва не сорвалось у меня с языка, но я уже летел следом за ним, молясь, чтобы в меня не попали лучники - концентрироваться при такой зубодробительной тряске не получалось. У пролома выхватил притороченный к седлу посох и ударом по крупу отогнал скакуна назад. Нечего лошадке зря погибать. Для этого вон, хватает пушечного мяса. За стеной с энтузиазмом кричали приветственные лозунги королю, драка началась с новой силой.

Перевалив через камни, я сразу кувыркнулся в сторону, сбивая прицел у, возможно, целящегося в меня лучника, и осмотрелся. Рыцари шеренгой шли от стены, тесня слабо вооруженных защитников, копейщики кололи копьями сквозь бреши в защите. Король, выделяясь на фоне крестоносцев своим ярко-алым плащом, одетым поверх кольчуги, размахивал мечом и подбадривал рыцарей. В его щите уже торчало несколько стрел. Сарацины яростно бросались на щиты, но все же отступали перед натиском латников - часть их войск была скована параллельным нападением франков. Гремело железо, дико кричали раненые.

Из-за дома появилась большая группа мусульман, наверное, из резерва, и бросилась с левого фланга на стену щитов, проминая ее внутрь. Ровная до этого шеренга распалась на небольшие кучки сражающихся, и сразу стало не до наблюдений.

Я отбил посохом сарацинское копье, нижний конец проскочил под руками нападавшего и размозжил тому челюсть. Крутанул "мельницу", доставая набалдашником еще одного. Щелк! Пролетевшая в воздухе стрела скользнула мимо уха и отскочила от доспеха какого-то рыцаря. Что-то кольнуло в бок. Сарацин пытался рубануть меня мечом, но кольчуга выдержала, Как это я его пропустил?! Внимательнее надо. Быстро отскочив, с силой пнул того в бок. Противник, не успев обернуться, пушечным ядром влетел в гущу сражающихся. Однако, надо ускоряться еще. Звон мечей все нарастал, войск прибавилось и с той, и с другой стороны, и бой стал напоминать сельскую дискотеку. Раз, два, три! Шаг. Еще двое улетели в стороны.

Движения стали тяжелыми, как во сне. Вокруг, как в замедленной съемке, нелепо двигались фигурки воюющих, медленно размахивая мечами и копьями. Посох ломал мечи и древки копий. Я бил направо и налево, продвигаясь к месту, где мелькал алый плащ. Король оказался молодцом, насмотря на недавно перенесенную болезнь. У его ног лежало не менее десятка тел, а щит был утыкан стрелами. Я остановился, переводя дух, и время вернулось в свое русло. Крестоносцы, стоящие возле короля, со страхом и благоговением смотрели на меня. Е-мое! Кольчуга вся в крови. Как, впрочем, и руки, и посох. А сзади полоса из мертвых сарацин. Я прошел сквозь обороняющихся, как комбайн сквозь ржаное поле. Ближайшие крестоносцы не рисковали подходить ближе, предпочитая смотреть на смертоубийство со стороны - себе дороже.

- Мы удержали стену! - хрипло каркнул Ричард, вытирая меч о халат павшего недруга. - Благодарю, друид.

- Не за что, - парировал я, указывая посохом на бегущих вдалеке сарацин. Их было намного больше, чем в прошлый раз. Наверное, подмога.

- Милорд! - подбежал запыхавшийся вестовой. - Франки отошли от стен и идут в лагерь!

- Черт меня побери! - выругался Ричард. - Сейчас сюда придет все войско неверных, и, если пойдем дальше, нас окружат и отрежут от бреши.

- А затем перебьют... - вырвалось у одного из крестоносцев. - Умрем во имя Веры!

- Успеем еще, - охладил его король. - Мне бесполезные смерти не нужны. Отходим.

- Милорд, еще не вернулся отряд сэра Бэкхема, - сказал рыцарь. - У меня приказ Великого магистра дождаться их возвращения.

- И русичей тоже не видно, - ввернул я. Нехорошо на душе как-то стало - отправил ребят на верную смерть.

- Дьявол! - снова выругался король. - Слушайте мой приказ. Разыщите пропавших рыцарей или принесите вести о них. Вестовой! Арбалетчиков всех сюда! Воины! Стену из щитов, держимся, сколько можем.

- Я тоже пойду! - неожиданно для самого себя сказал я. Король внимательно посмотрел на меня.

- Что ж, после того, что ты здесь устроил, ты заслужил право выбирать. Иди, но помни: долго ждать мы не сможем.

Я кивнул и устремился вслед за рыцарем.

- Ты видел, куда они пошли?

- Куда-то в эту сторону, - указал тот рукой.

- А точнее?

Он покосился на меня.

- Почти через полгорода идти. Некрополь поблизости от синагоги.

Я присвистнул. Сейчас нам навстречу движется подкрепление, которое должно было сдерживать франков на стенах. Но пока идем хорошо, никого еще не встретили.

Впереди раздался приглушенный лязг мечей. Крестоносцы дрались с русичами. Убитые уже были с обеих сторон, и бой, похоже, шел на полное истребление. Вплотную столкнулись две противоборствующие организации, с разными целями и идеологией. Хотя в данный момент цель была у всех одна.

Одновременно с нами к месту боя подоспели мусульмане, и, наверное, удивились такому "междусобойчику". Обнажили мечи и бросились в атаку.

- Потом выясните отношения! - я бросился в середину свалки. - Сарацины идут!

- Ага, вот и ты! - злорадно заревел Бэкхэм, перехватывая поудобнее двуручный меч. - Сейчас я поквитаюсь с тобой за мой позор!

Тем временем русичи и крестоносцы выступили против общего врага. Закрутилась мясорубка. Волхв крутил пассы руками и приговаривал - ворожил против нападавших.

- Брось! - крикнул я. - Уходить надо!

Вместо ответа рыцарь завертел мечом и начал наступать на меня. Ну, блин! Сам напросился.

Сарацинские лучники не стреляли, боясь в тесноте улочки попасть в своих, а достали мечи и тоже бросились в свалку. Мне приходилось парировать удары рыцаря и одновременно уворачиваться от кривых мечей мусульман.

- Черт тебя подери, Бэкхэм! - закричал я, размахивая посохом. - Выйдем из города, и я к твоим услугам. А пока не лезь!

Англичанин кивнул и бросился на сарацин.

А их все прибывало. Даже в "ускоренном" режиме я не справлялся, пятясь назад под многочисленными ударами. Остальным приходилось хуже. Оставшихся в живых христиан теснили ко мне, сгоняя нас в кучу. Черт, нельзя так! Единственное наше спасение - в рассредоточении. Станем вместе - расстреляют из луков. Хотя и эта мера тоже временная. Один хрен их больше, а у моих ребят мечи уже из рук валятся.

С перекошенным лицом волхв обернулся ко мне из-за спин товарищей и показал руками знак. Не думая, на бессознательном уровне я на мгновение замер, сосредоточился и ... р-раз! Словно волна пробежала по окружающим, и все, в том числе и наши, опустили оружие и стали недоуменно оглядываться по сторонам.

- Надо прорываться! - хрипло крикнул волхв, утирая пот. - Роман, держи сверток! Отходите к нашим, быстрее! Чары сейчас развеются.

- А ты? - я засунул сверток за пазуху.

- Не беспокойся. Эта штука стоит миллиона таких, как я. Давай же!

- Уходим!

Мы побежали назад, оглядываясь. Волхв сбросил одежду, что-то закричал и бросился на опомнившегося неприятеля.

- Берсерк! - ахнул кто-то, глядя, как он, невзирая на раны, голыми руками проламывал мусульманам грудные клетки и разбивал головы. Я не смотрел на это, злясь на самого себя за то, что сам оказался неспособен на такое самопожертвование. Его Вера оказалась сильнее.

Сильный удар выбил посох из моих рук. Пока русичи глазели на героическую смерть своего предводителя, а я занялся самобичеванием, оставшиеся рыцари ударами в спину убили своих оппонентов и стали напротив меня.

- Верни сверток! - сказал Бэкхэм, глядя мне в глаза.

Сволочи! Я задрожал от злости, отпрыгнул назад и выхватил пистолет. Бах, бах, бах! Бах, бах! Крестоносцы попадали на землю, а Бэкхэм замер, не отводя глаз от пистолета.

- Что? Что это?!

- Вы называете это артефактом, - сказал я, поднимаясь с земли. - Но на самом деле это сделали обычные люди. Привет тебе от высоких технологий!

Я направил пистолет на рыцаря и спустил курок. Может, виновата усталость, но я не почувствовал ничего - ни жалости, ни сожаления. Так, легкую тень удовлетворения от справедливого решения.

За синагогой я спрятался в подвал одного из домов. Нечего было и думать высовываться наружу, пока сверху бегают разозленные сарацины. Зато появилось время рассмотреть содержимое свертка поближе. Да уж, исключительная вещь, что и говорить! Ножны из чистого золота, щедро украшенные драгоценными намнями. Рукоять из наборных золотых чешуек очень удобно ложилась в руку, драгоценности в навершии ничуть не мешали. Даже не знаю, как мастеру такое удалось. Проверять на остроту идеально отбалансированный клинок я даже не решился, с сожалением спрятав кинжал обратно в ножны. Но с этой штукой, какая бы ценная она не была, идти в лагерь опасно.

Стены подвала были уложены плиткой из обожженной глины. Прихоть неведомого хозяина оказалась кстати. Я отковырял в углу кусок плитки, выгреб немного земли и засунул туда сверток, установив плитку назад. Зная расположение дома, я всегда смогу найти этот схрон. Скоро Акра будет наша, и я без проблем заберу этот кинжал, не афишируя находку. Можно было взять его с собой и сейчас, но не хотелось рисковать артефактом. Мне он, в принципе, и ни к чему, но за него отдали жизни многие достойные люди. Поэтому пусть пока полежит.

Я просидел в подвале дотемна. Беготня наверху успокоилась, и, когда я вылез наружу, то не встретил ни одной живой души. Только луна сияла, зараза, освещая улицы, как днем, бросая ломаные тени на дорогу. Интересно, пролом в стене уже заделали? Даже если нет, то охрану выставили наверняка. И не просто отряд, а все войско султанское. Как же к своим попасть? Незадача. Можно было просто сидеть в подвале безвылазно, пока город не займут наши. Я-то точно знал, что крепость будет наша. Но, во-первых, я не знал точно, когда именно это произойдет. Может, завтра, а может, через неделю. А во-вторых, если буду выжидать, меня точно найдут. Спустится хозяйка вниз, например. Не могу я вот так, ни за что, ни про что невинного человека жизни лишать. Не зачерствел еще. Другое дело, солдаты – их не жалко. Они взяли в руки оружие, а значит, понимают, что и аукнуться может. А вот так вот запросто - не могу. Поэтому давай, друидская морда, ноги в руки - и к стене. Вдруг получится.

Не получилось. Крепостные стены хоть и охранялись от угрозы снаружи, но все посты находились в прямой видимости друг от друга. Даже если проберусь на стену, прыгать оттуда - натуральный идиотизм, на сломанных ногах далеко не убежишь. Это я как целитель говорю. Остается второй вариант - ползти назад и заныкаться в подвале, надеясь, что никому не приспичит, например, поесть маринованных огурчиков. Это я шучу так, конечно. Про огурчики.

Отошел подальше в тень и начал пробираться назад. Нога неожиданно уперлась во что-то мягкое.

- Аккуратнее, уважаемый! - сказал кто-то по-турецки. Солдат Саладина решил воспользоваться темнотой и облегчиться, незаметно пристроившись за углом дома.

- Извините! - вежливо ответил я, продвигаясь дальше.

- Эй! А ты из какого отряда? - не унимался сарацин, привставая с корточек.

- Сейчас объясню.

Я повернулся к ожидающему ответа арабу и резким движением ткнул того в кадык. Парень отшатнулся к стене, хрипя и держась за шею. Я подхватил падаюшее копье, чтобы не гремело, и прислонил к кирпичам. Вроде тихо.

- Ай-ай-ай-ай! - и невидимый до этого араб, сидящий в кустах напротив, заверещал, и, поддерживая спущенные штаны, помчался к стене. Вот же гады! Даже посрать по одному не ходят.

Все, о тишине можно забыть. Я летел, не разбирая дороги, а за мной следом бежали разъяренные сарацины. Дверь! Закрыто. Стены, стены... Я немного оторвался от преследователей, но, стоит наскочить еще на один патруль, и все. Не останется от меня ни рожек, ни ножек. Даже памяти не останется.

Заскочив в постоялый двор, я пробрался вдоль стены и забежал в какую-то подсобку. То ли кладовка, то ли сарай - непонятно. Если повезет, можно пересидеть. Только темень невероятная. Ничего, сейчас поправим.

Кто бы что не говорил про заклинания, я неоднократно видел, что эта система работает. Волхв недавно это наглядно продемонстрировал. Знак, который он мне показал - это передача Силы. Иногда для особо затратного колдовства жрецы становились в круг, концентрируя свою мощь на Верховном друиде, и он становился сильнее в разы. Эта штука сработала и сейчас. Так что же я, сам не смогу повторить то, чему меня учил Рантгор? Да и погоня мотивирует - дышу, как загнанная лошадь.

Я закрыл глаза и сконцентрировался на посохе, мысленно перегоняя перед глазами символы давно мертвого языка. Говоря техническим языком, само произношение заклинания не давало и не могло дать никакого эффекта, хоть ты в рупор труби и в бубен бей. Оно помогало настроиться на нужный лад и выделить из хаотично мерцающих сполохов моей, гм... ауры нужные мне... волны, что ли. Это, в принципе, нетрудно, главное - научиться выделять нужный мне диапазон. Я не заморачивался раньше на этом, стараясь отточить боевую подготовку, но уроки Рантгора сделали свое дело. Тьма вокруг начала рассеиваться, и в бледно-зеленой дымке проступили очертания предметов. Вот и ладно, вот и хорошо. Теперь можно не опасаться наделать шуму, угодив впотьмах в какой-нибудь сельхозинвентарь.

Я медленно продвигался вперед. Да, это скорее сарай - ведра, пустые корзины, упряжь на стенах. А вот здесь какая-то пустота. Хоть глазами и не видно, но я ощутил темный провал впереди. Оторвав от стены заплесневелый ковер, я обнаружил пролом, уходящий неизвестно куда. Да и черт с ним! Главное - подальше отсюда. Заныкаюсь в эту дыру, а там видно будет.

Дыра не хотела заканчиваться. Я полз и полз, где-то на животе, где-то на полусогнутых, потеряв чувство времени. Я даже запаниковал, представив, что застряну там, внизу, и никогда не выберусь, и уже хотел поворачивать назад, когда, в очередной раз присев передохнуть, почувствовал впереди запах моря. Это придало мне сил, и скоро я стоял во весь рост, умиленно глядя на бурлящие волны, над которыми занимался рассвет.

В лагерь я добрался, когда солнце уже встало. Часовые сразу меня не узнали и хотели нашпиговать болтами. Немудрено: я так перемазался в грязи и глине, что был похож скорее на голема, чем на советника английского короля. После тщательного отмытия я предстал наконец перед Ричардом.

Король был не в духе и дрюкал свой штаб, как начальник цеха на неудачной планерке.

- Слава Богу, ты вернулся! - он подошел ко мне и крепко обнял на глазах у всех. - А я уж думал, все. Как неверные набежали, я дал сигнал к отступлению - их было слишком много. Рассказывай, как там что было и почему ты вернулся один.

- Отряд попал в засаду, - сказал я, глядя в глаза архиепископу. - Сарацины перебили почти всех. Мы оборонялись, сколько могли, но их было намного больше.

- А сэр Бэкхэм?

Архиепископ внимательно смотрел на меня.

- Сэр рыцарь вместе с русским военоначальником храбро прикрывали наш отход, - на моем лице не дрогнул ни один мускул. - По дороге мы нарвались на стражников. Мне удалось выжить, и под покровом ночи я ускользнул. Кстати, совершенно случайно я нашел тайный ход, по которому и выбрался из города. Могу показать на карте, где я вышел.

- Сбежал, когда все остальные полегли, - негромко, но чтобы все слышали, сказал один из франкских полководцев. - Может, он изменник?

- Молчать! - рявкнул король. - Если бы вы не сбежали от стен, как трусливые собаки, крепость вчера была бы наша! Это по вашей вине мы сражались с противником, превосходящим нас числом! И ты еще будешь говорить мне про измену?! Вон! Вон отсюда!

Задыхаясь, король ослабил ворот. Красный от стыда француз пулей вылетел из шатра.

- Зря вы так, ваше Величество, - мягко поправил Ричарда его брат Уильям, до этого молча стоявший у стола. - Он пойдет сейчас к Филиппу, а у вас и так разногласия.

- Я был прав, и это главное. Потери Английской короны - молчаливое тому подтверждение. Но, так и быть. Займемся другим, более важным вопросом. Я отправляю посольство к Саладину. Он достойный противник и храбрый рыцарь, заслуживающий уважения. Давайте обсудим наши требования. Друид, если желаешь, можешь уйти. Ты храбро сражался во имя Креста, а любой воин нуждается в отдыхе.

Я кивнул, развернулся и ушел. А в голове вертелось: отправляют посольство. Есть возможность уйти на территорию сарацин, а там до Стамбула рукой подать. Неважно, что почти тысяча километров. Главное - добиться поддержки Саладина, с его помощью и охранными грамотами я спокойно доберусь, куда следует. А там посмотрим, прав был турецкий профессор, или нет. Нужно правильно поговорить с Ричардом...

Король долго не хотел меня отпускать.

- Да поймите же, милорд, - я уже устал спорить с рассерженным Ричардом. - Ваша миссия здесь, в Святой земле. Моя же не заканчивается у стен этой крепости. Господь хранит Вас от смерти. Это я предсказывал Вашей милости еще в Лондоне, и Вы можете убедиться в этом здесь, под Акрой. Но мой путь лежит еще дальше - в Константинополь. На всем протяжении похода я всячески помогал кампании и сражался, не щадя живота. Никто не упрекнет меня в обратном. Именно дела божественные влекут меня дальше.

Король опешил и уставился на меня.

- Ты хочешь сказать, что тебя направляет рука Господа?! - воскликнул он.

- Да, милорд. Именно так.

В принципе, технически так оно и есть. Артефакт, созданный богами, принес меня сюда, и по этой же причине я стремлюсь попасть в портал, возможно находящийся в Галатской башне. Фактически без Господа здесь никак не обошлось.

- Так тому и быть, - подумав, вымолвил король. - Отсыпайся, а завтра на рассвете отправишься в путь.

Поздно ночью в мой шатер вошел брат короля Ричарда - Уильям. Я вскочил и попытался учтиво поклониться, что, впрочем, вышло не очень - спросонья никак не мог сообразить, в чем дело.

- Мой брат рассказал мне о твоей просьбе, - весело сказал он. - И у меня складывается двойственное впечатление: либо ты дурак, либо умолчал о некоторых аспектах твоей миссии. Ты говорил, тебе нужно в Константинополь, так?

Я утвердительно кивнул, все еще не улавливая сути разговора.

- А бои под Акрой входили в твои планы?

- Милорд, что Вы от меня хотите? - разозлился я. - Я осознанно взял в руки оружие, и понимал, что отсидеться за стенами не получится. Как у нас говорят: умеешь кататься, умей и саночки возить. Но я все равно не понимаю, к чему этот разговор.

- Роман, все-таки ты дурак! - расхохотался Уильям. - Извини, не хотел тебя обидеть. Теперь ты отправляешься с посольством к Саладину, чтобы с его помощью и по землям, ему подконтрольным пройти до твоей цели. А ты знаешь, через сколько городов тебе придется пройти? И у каждого города своя политика и свой правитель. Если где-то тебе будут рады, то в другом месте повесят за одно упоминание короля или Саладина. А дорога? Ты уверен в том, что пройдешь пустыню?

Уильям прошелся вдоль стола и присел на кресло, вытянув ноги.

- Ты мог уйти еще на Кипре. Оттуда морским путем без проблем добрался бы до Константинополя. И даже заварушка на острове никак не помешала бы тебе, ведь захваченная в плен невеста короля - это поступок, направленный против короля, против церкви и замедляющий Англии поход в Святую землю. Византия и слова поперек не скажет!

Да. Я мысленно набрал разбег и плюхнулся в огромную бескрайнюю лужу.

- На тот момент я плохо знал политическую карту, - промямлил я, красный от стыда. Это же надо - натыкали носом, как котенка, в упущенную мной замечательную возможность оказаться в Стамбуле на год раньше запланированного! Вот что значит спать на уроках...

- Завтра архиепископ Тирский отправляет корабль в Европу. Там будут знатные рыцари, которые уже не могут воевать, некоторые святыни и последняя информация о происходящем здесь. Твоя задача от имени короля - добраться до Константинополя и передать византийскому императору или его представителю некие документы. Лично встречаться не обязательно, ждать ответа - тоже. Эти документы, как и ты сам, будут сопровождаться охранительной грамотой. Доберешься до Кипра, пересядешь на какого-нибудь торговца до Византии. На месте разберешься.

- Почему ты мне помогаешь? - задал я, наверное, самый главный вопрос.

- Я лишь выполняю волю короля. Спроси его сам.

Уильям кивнул и вышел, оставив меня в раздумьях.

Корабль неспешно качался на волнах, скрипя такелажем. Ветер был попутным, поэтому гребцы отдыхали от работы, предоставленные сами себе. Скоро на горизонте должен был показаться Кипр, и молодой моряк уже торчал на мачте, всматриваясь вдаль. Я сидел на палубе вместе с пожилым арабом, знатным сарацинским пленником, по случайности угодившим в плен одному из дозоров.

- На все воля Аллаха! - спокойно отвечал он на всевозможные вопросы о том, как управляющий делами одного из приближенных Саладина оказался в столь незавидном положении. Отвечал - и улыбался. Мы нашли общий язык. Да по-другому и быть не могло - среди морского народа того времени с умными речами было туго. Вот и сидели мы за импровизированным столиком и рассуждали на различные темы с молчаливого одобрения присутствующего на борту духовенства. Как сказал мне по секрету сам разоткровенничавшийся араб, он был представителем немногочисленной оппозиции Саладину, и в ту злополучную ночь держал путь в Ставку обоих королей для переговоров. И теперь христианское командование не знало, что с ним делать. С одной стороны, он сарацин, а значит - классовый враг. А с другой - шел сдавать султана, поэтому вроде как наш. В итоге на него махнули рукой и решили передать правителю Византии как стране, соседней с империей Саладина.

Сейчас разговор шел именно о нем.

- У нас в войске говорили, что ты - порождение шайтана, - нарушил молчание араб. Я молча пожал плечами.

- А у нас говорят, что Саладин - храбрейший из рыцарей. После короля, конечно.

Сарацин не оценил шутки.

- Ты многого не знаешь, - ровно ответил он. - Наш султан - справедливейший из живших на земле после Мухаммеда. У него достаточно причин для полного ненависти уничтожения всех, носящих крест. Что сделали христиане при взятии Иерусалима? Полностью вырезали всех, и женщин, и детей, и старых, и младых... Всех. Когда великий султан вернул город назад, ни один невинный не был умерщвлен. Богатых он отпускал за выкуп, бедных - просто так. Мусульмане - милосердные люди, чего не скажешь о вас.

Крыть было нечем. Я непонаслышке знал о кровожадности европейской элиты и похвальбе друг перед другом отрезанными головами неверных. Как же просто церковники обошли одну из основополагающих заповедей христианского мира - не убий! Ватикан переиначил смысл этой фразы по-своему, и она стала звучать так: не убий христианина. А за голову "неверного" тебе почет и слава. Сейчас эта ситуация перевернулась с ног на голову, и уже мусульмане - не те, которые живут по правилам, а их воинствующие собратья - вступают в террористические организации с аналогичной целью: снискать себе как можно больше славы, записав на свой счет максимальное количество убитых приверженцев другой религии. А выгоду в конечном счете получают одни и те же люди. Как гласит одна из молодежных шуток про экстремизм: не было еще ни одного случая, чтобы христианин ворвался в мечеть во время мессы и подорвал себя и окружающих с криком "Христос воскресе"!

- Саладин хотел процветания своих владений, - продолжал Амир, покачиваясь в седле. - Он понимал, что мирным путем можно добиться гораздо большего, чем мечом. Но был один человек, регулярно срывавший мирные переговоры. Его звали Рено де Шатильон. Слышал о таком?

- Да, наслышан. Его еще прозвали Мясником.

- Султан в свое время объявил ему Джихад. Во время перемирия Мясник напал на на большой караван, следующий в Египет. Мы привыкли к коварству христиан, но это нападение перешло всякие границы. С караваном находилась сестра Саладина, которая была обесчещена этими разбойниками, скрывающимися под королевским флагом. Мирные переговоры были сорваны, а султан поклялся отрубить голову де Шатильону. Что он, собственно, и сделал немного позже, захватив того в плен.

Араб замолчал и прикрыл глаза, тихо покачиваясь на стуле.

- А зачем тогда ты его предал? - не выдержал я.

- Я предал не его, а того, кем он стал, - в голосе араба прозвучали печальные нотки. - Власть изменила его. Султан, конечно, и остался верным мусульманином, преданным Аллаху, но стал очень подозрительным. Людей убивали за малейшее подозрение в измене, даже если это оказывалось невинной шуткой. Такая участь постигла половину моих родичей, и угроза расправы нависла надо мной. А я всего лишь допустил резкое высказывание в адрес одного влиятельного лица, в ответ на оскорбление. Моей семье теперь ничего не угрожает, ведь я не сбежал, а взят в плен. В Византии я добьюсь положения в обществе, а война когда-нибудь закончится.

- Земля! - закричал матрос, скатываясь вниз с мачты.

- А вот и наш остров, - поднялся Амир. - Приятно было поговорить с тобой.

- Не прощаюсь, - ухмыльнулся я. - Нам с тобой под конвоем до Константинополя плыть. Скоро встретимся...

И вот я стою перед башней. Добрался-таки. Давно позади порт Стамбула, постоялый двор и резиденция византийского императора. Эх, даже мурашки по коже. Что ждет меня впереди? Дом, или... ?

Вошел внутрь. По легенде, Галатская башня построена на фундаменте из больших вертикальных камней, оставленных неизвестно кем. Что-то не вижу я этих мегалитов. Ладно, будем пробовать. Попрыгал, проверил амуницию. Посох на месте, кинжал на поясе, все застегнуто. Пистолет в кобуре под курткой. Продукты на первое время - в мешке за спиной. Сыр, вяленое мясо, пару бутылок вина для дезинфекции местной воды - разбавляешь и пьешь. Мобильник с зарядкой, как всегда, на дне. Даже не помню уже, когда и доставал. Вилка, ложка, кружка - все серебряное. Вроде все.

Вздохнув, достал Камень. И тут же испытал такое облегчение, что даже коленки затряслись, пришлось прислониться к стене. Камень работал! Символы исправно светились желтым и синим. Я даже начал различать их, благодаря Книге и волхву, так что с уверенностью могу сказать, что это были цифры. Десятки, сотни, тысячи. На мертвом, давно забытом языке. Эдакий пульт от машины времени. В шею никто не гонит, есть возможность разобраться. Я нажимал на эти - попал в недалекое, но сильно отличающееся от ожидаемого будущее. Нажал сюда в Стоунхендже - попал сюда. Ага. Я сейчас в конце двенадцатого века - тысячу сто девяносто первый от рождества Христова. Значит, нужно набрать нужное число. Это восемьсот, двадцать и еще накинуть пять лет. Вроде просто.

Резко выдохнув, нажимаю нужные символы. Уже не впечатляюсь феерверку с молниями, стараясь твердо стоять на ногах и сохранять равновесие. Уже вот-вот должен случиться переход. Сейчас!