Тело Кристины

15

Естественно, мне приходило в голову подать сигнал SOS! Что я, хуже вас, что ли? Я не даун, который собирает подходящий литературный материал, чтобы потом часами надоедать вам историей своего выживания, ни секунды не подозревая, что лист бумаги может стать криком о помощи, приклеенным к стеклу, или пущенным самолетиком, или горящим клочком, упавшим на тротуар. Рулон обоев — это все равно что кирпич на голову прохожим, или на детскую коляску, или на бошку полицейскому. Вы, надеюсь, в курсе, какие потенциальные возможности у стула, случайно вылетевшего из окна? Электрообогреватель, который раскраивает череп старушке, вызывает гарантированное желание поинтересоваться личностью отправителя. Если прикроватное бра угодит в вашего пуделя в тот момент, когда он невинно справляет нужду в водосточный желоб, осмелюсь предположить, что вы не продолжите свою прогулку как ни в чем не бывало, волоча за собой на поводке мертвый грузик. Когда прямо под ноги приземляется мраморная столешница, люди, как правило, задирают голову, чтобы посмотреть, из какого окна она выпала так неосторожно, вызывают полицейских ищеек и оставляют в участке заявление о покушении на убийство. Потом обычно ищут и находят виновного. Его находят на последнем издыхании от голодной смерти в комнате, которая пропитана дерьмом и отчаянием. И если его арестуют и он окончит свои дни в тюрьме, добрый Бог будет по-настоящему добр, а пролившаяся на мостовой кровь помешает одному небезызвестному вам человеку впасть в безумие.

Проблема в том, что там, где вам все просто и ясно, для меня все не так очевидно: ведь я не могу даже окно открыть. Прощай, теленок, корова, поросенок, бумага, стул, мраморная столешница и нагревательный прибор. Прощай, детская коляска, страж мира и порядка, милая старушка. Прощай, тюрьма. Прощай, свобода.

Я пялился на эту оконную ручку сутками, как сверлят глазами судей, решающих вашу участь. Ночи напролет я перебирал в голове немыслимые способы, как до нее достать. Думаю, я исчерпал все возможные комбинации. В тот день, когда я застал себя за неожиданным занятием — я поворачивал ручку силой собственной мысли, — я понял, что с окном пора кончать. Я спал и видел, чтобы сдох архитектор, похороненный более двухсот лет назад. Десять лишних сантиметров в высоту, десять сантиметров, которые отделяют меня от моего освобождения. Я сотни раз укорачивал его самого на эти сантиметры, и от всего сердца укорачивал самые лучшие…

Каждый мстит за себя в меру своей испорченности. Кто-то дубасит разъяренного любовника, который не пришел и не высадил дверь. Кто-то расчленяет судебного исполнителя, который не явился наложить арест на движимое имущество. Кто-то рубит в капусту вора, который выбрал другую квартиру. Кто-то подвергает атомной бомбардировке весь род человеческий, который не заметил его исчезновения.

Ядерная бомба, подложенная в центр планеты, без сомнения, изменила бы мир к лучшему.