Телохранитель для Розы

Глава 18

— Он отслеживает все операции по твоей карте. Расплатишься ей — сразу узнает.

— Но у меня другой нет, — растерянно бегает глазами.

Достаю из бумажника свою и оплачиваю.

— Я верну, — шепотом.

— Забудь.

— Спасибо!

Не знаю, что она заказала, но пьянеет Роза довольно быстро. Уже через пять минут хочет танцевать.

— Пойдём со мной, — тянет за руку за собой.

— Я на работе, — отказываюсь.

— Вообще-то, у тебя свободный вечер. Волошин тебя отпустил. И я отпускаю. Так что давай потанцуем, — капризничает, топая ножкой.

Совсем как маленькая. И личико сейчас детское. Почти без макияжа, пухлые кукольные губки, блестящие от бесцветного блеска для губ. Крупные локоны собраны на макушке в хвостик и обрамляют лицо каскадом.

Какая же ты красивая, чёрт возьми!

Я соглашаюсь.

Но расслабиться и отдаться полностью танцу не могу. Отпущу тормоза — сорвусь нахер, и всё закончится где-нибудь в постели, если я до неё дотяну.

А она трётся об меня попкой, приседает и возвращается. Берёт мои руки и кладёт себе на талию.

— Обними, — томно на ухо.

И я покорно обнимаю. Мы раскачиваемся в каком-то своём ритме, не совпадающем с музыкой.

Утыкаюсь носом в её волосы, втягиваю приятный запах духов. Он рвёт лёгкие, проникая в мозг и дурманя.

В этой эйфории с трудом соображаю, когда нас кто-то толкает.

Борзый.

Уже накидался.

— Может, одолжишь девушку на танец? — с ядовитой наглой ухмылочкой.

— Я тебе сказала уже Агапов — отвали! — злится Роза.

— Да ладно тебе! Или ты с этим спишь? — ехидно.

Реагирую на хамство мгновенно, вынимая из кобуры пистолет и приставляя к его голове прямо в середину лба.

— Тарас! — взвизгивает Цветочек и ещё несколько девушек.

Толпа расступается. Музыка глохнет.

— Извинись! — требую от борзого хриплым ледяным тоном.

— Мужик, ты чего? Я же ничего такого не сказал! — поднимает руки Агапов, а в глазах ужас.

— Извинись! — повторяю, снимая с предохранителя.

— Ладно-ладно! — кричит. — Роза, извини, пожалуйста. Был неправ…

Подлетает охрана. Мне заламывают руки и волокут куда-то из зала. Цветочек следом.

— Отпустите его! Он мой телохранитель! Ему же больно, — взвизгивает, когда меня пригибают ещё ниже.

— Разберёмся! — отвечает ей один из охранников.

Меня приводят в комнату охраны, силой усаживают на стул, а руки сковывают пластиковым хомутом.

В каморку ломится Роза.

— Немедленно отпустите его! Он меня защищал! — со слезами.

— Он беспределил со стволом в забитом людьми помещении, — вытаскивает обойму из моего пистолета второй из охраны. — Резиновые, — показывает первому и бросает на стол.

— У меня разрешение и договор в кармане, — киваю на свой пиджак.

Достают, проверяют.

— А охрана у вас — говно, — посмеиваюсь. — Даже не обшмонали на входе. Уверен, зайди сейчас в туалет, и там полно обдолбышей. Позвоним в полицию? Наркоконтроль, пиздец, как обрадуется. Надолго ваш гадюшник прикроют.

— Крутого Уокера из себя строишь?

— Да куда мне до него. Я обычный Фрэнк Фармер…

— Это ещё кто? — переглядываются охранники.

— Это из фильма «Телохранитель»… Герой Кевина Костнера, — произносит тихо Роза. — Отпустите его, — жалобно.

— Понятно. Ладно, свободен! — двигает ко мне мой пистолет. — Но больше вам здесь не рады. Просим покинуть заведение.

— Знаешь, а ты меня сейчас очень сильно удивил, — гневно цедит сквозь зубы Цветочек, когда выходим на улицу.

Она на ходу надевает пуховик, а я, не чувствуя холода, даже не пытаюсь надеть пальто, просто несу его в руках, потирая места на запястьях, которые сдавливал пластик.

— Что с тобой произошло, Тарас⁈ — кричит и пихает меня со всей силы ладошками в грудь.

А я сам не знаю… Просто взбесило, как этот ушлёпок с ней разговаривал. Захотелось наказать и унизить. И я достал пистолет…

— Ты же мог выстрелить! — пытается до меня докричаться.

— Не волнуйся. Отделался бы сотрясением, — хлопаю по карманам в поисках сигарет.

Она следит за мной внимательно, прищурившись.

Ах, да… Они же в кармане внутри.

Достаю сигу и подкуриваю.

— Садись в машину. Холодно, — произношу спокойно.

Но внутри рвёт на клочки. Порвать всех хочется — так меня колбасит. Я делаюсь психом.

Делаю глубокую затяжку, втягивая почти половину сигареты.

— В машину садись, — повышаю тон.

— Куда мы теперь? До утра ещё далеко.

— Домой.

— Домой? Я не хочу…

— Ко мне домой поедем, — выкидываю окурок и открываю ей дверь.

Едем молча в полной тишине.

Роза следит за мелькающими за окном огоньками. Считает пальчиком.

Всё же девчонка ещё. Глупая. Которая встряла в проблемы и боится из них вылезти. Я должен её вытащить из этого дерьма токсичной семейной жизни.

А что потом?

Что дашь ей ты?

Себя… Полностью. Душу, тело… Пусть всё забирает, только со мной будет.

Я люблю её…

Сейчас понимаю это очень отчётливо. Заберите её у меня, и я сдохну. Мне дышать будет нечем, потому что она мой кислород.

— Тарас! — взвизгивает Цветочек.

Я включаюсь в реальность.

Мы на перекрёстке. Чуть не столкнулись с другой тачкой, которую я не пропустил на зелёный свет.

— Ты чё творишь, урод⁈ — вылетает из машины мужик и долбит в моё стекло.

Рука снова тянется к кобуре.

— Тарас, не надо, — умоляет Роза, хватаясь за моё запястье.

Качаю согласно головой. Выворачиваю, и уезжаем без конфликта, оставив матерящегося мужика посреди дороги.

— Спасибо… — отпускает меня. — Будь внимательнее…

Не могу пока… В голове шум и пульс зашкаливает. Я последний раз так себя чувствовал полгода назад, на соревнованиях по хардболу. Несколько дней жёсткой военной тактики и стрельбы. Там такой адреналин был, у меня башку сносило.

Паркуюсь у своего дома. Роза осматривается во дворе. У подъезда парочка соседских пацанов обжимаются с девчонками.

Я тоже так хочу. Без стеснения, пусть и под покровом ночи, романтичнее…

— Здравствуйте! — тянут руки для пожатия, косятся на мою спутницу.

После того, как я их один раз прессанул за громкую музыку ночью, теперь уважают и здороваются.

У нас тихий подъезд, старички или семьи с маленькими детишками, а тут эти два перса нарисовались. Пришлось нахлобучить обоих.

Лифт на одиннадцатый. Приваливаюсь плечом к стенке и смотрю на Розу. Прячет глаза, краснеет, как советский флаг.

Что ты там себе уже напридумывала, девочка?

У тебя сегодня ночью кровать, у меня диван. И ничего больше…

Это ты себе для успокоения сказал?

Да! Себе!

Я не спать с ней сюда приехал. Просто больше некуда. Не в машине же ночевать.

Но эта ночь будет самой ужасной в моей жизни. Я точно знаю. Одни в квартире, она рядом и её нельзя трогать. А хочется… А нельзя…

Где-то у меня в сейфе были боевые патроны. Хочу мозги себе нахер вынести, чтобы больше не думать и не страдать.