Телохранитель для Розы

Глава 20

Меня будит будильник на телефоне, который трезвонит где-то на полу. Нащупываю в темноте брюки, достаю смартфон и выключаю.

Пора подниматься. Через пару часов встанет солнце, а Роза должна попасть домой до рассвета.

Но как же сложно разбудить её.

Такая красивая, когда спит вот так, тихо, почти не дыша, уткнувшись лицом в подушку.

Пальцем рисую сердечко на её обнажённой спине. Она шевелится, приподнимает голову и слегка приоткрывает глаза.

— Уже утро?

— Да. Начало седьмого. Нужно собираться.

— Не хочу, — прячет лицо в подушку. — Не хочу туда возвращаться. Я ненавижу этот дом. А теперь ещё больше… — хныкает.

— Но нам придётся. А ещё забыть, что эта ночь была… — зажмуриваюсь, произнося эти слова.

Так как ничего забывать я не хочу. Как раз наоборот — хочу помнить и повторять каждую ночь. Но ни у кого даже малейшее сомнение не должно возникать, что мы были близки. Особенно Волошин. А если полкан и Дэн узнают, то мне вообще кирдык.

Обиженно надувает губы и резко садится. Заворачивается в одеяло.

— Где у тебя ванная? — старается говорить спокойно, но я слышу надлом в голосе.

Обиделась. Её можно понять…

— Роза… — пытаюсь обнять, но она встаёт.

— Сама найду, не царские хоромы. И ещё, — поворачивается ко мне. — Если все слова любви, что ты шептал ночью — враньё, то так и скажи. Потому что для меня — нет!

— Не ложь… Люблю… Очень…

— Тогда я не согласна забывать. Предупреждаю, я буду помнить и пользоваться каждой возможностью, чтобы тебя поцеловать. Хочешь ты того или нет. А ещё буду искать причину для развода. Я устала от такой жизни. От Волошина этого… Я счастливой быть хочу, — всхлипывает.

— Будешь… Обещаю. Но не сейчас.

Включаю светильник, встаю и прижимаю её к себе. Утыкается носом мне в грудь.

— Мне просто нужно время, чтобы закончить одно дело, — шепчу ей в макушку, чмокаю.

— Какое? — поднимает на меня влажные глаза.

— Не могу тебе пока рассказать. Прости…

Целую вздрагивающие губки Розы. Мне так же неприятно отпускать её от себя, как и ей меня. Если раньше ещё была возможность разорвать окутавшие нас путы чувств, то после сегодняшней ночи — уже нет.

Моя любимая девочка… Моя ягодка малинка… Обожаю.

— Пойдём в душ вместе? — взгляд с поволокой.

— А вы шалунья, донья Роза, — приподнимаю от пола и несу в ванную.

Смеётся, взъерошивая мне волосы и теряя на ходу одеяло.

Пока Цветочек приводит себя в порядок и сушит волосы, варю нам кофе. Настроение приподнятое, и я включаю радио на центре, который несколько лет стоит на холодильнике и ни разу не включался, с тех пор как мы расстались с Василисой. Она любила танцевать, когда готовила.

— «Наблюдая, как ты спишь, просыпаюсь рядом я… Спрашивал тебя, малыш, неужели ты моя?» — подпеваю звучащей из динамика песне.

— «Я твою ладонь в руках, принимал как Божий дар… Как же я любил тебя, неужели ты моя?» — обнимает сзади Роза и прижимается к спине.

Моё дыхание сбивается. И ведь всего-то пятнадцать минут назад я держал её бьющееся в оргазме тело в руках. И снова ломает… До темных точек перед глазами.

Разворачиваюсь к ней, она сразу же ловит пальчиками мои губы, обводит их, закусывает свою нижнюю. В глазах столько тоски и боли, будто мы расстаёмся навсегда.

— Ну, ты чего? — прижимаю её голову у себе и целую в висок. — Я рядом. Всегда рядом…

— Только не так, как я хочу…

— Всё будет хорошо, Роза, — упираюсь лбом в её лоб. — Я найду способ решить эту проблему. Веришь?

— Угу…

— Вот и хорошо, — целую. — Пьём кофе и выдвигаемся, пока тебя не хватились.

По дороге домой она молчит и почти не смотрит на меня. Взгляд как у побитого щенка.

Сжимаю нежно её пальцы.

— Улыбнись, — прошу ласково.

На секунду натягивает грустную улыбку и снова отворачивается к окну.

Вот и весь наш разговор за всю дорогу.

На подъезде к посёлку Роза перебирается на заднее сиденье и прячется там.

Оставляю машину на стоянке, у неё запасные ключи, и направляюсь к особняку. Меня тут же встречает Саня, делающий обход территории. Рядом идёт собака, от вида которой должна кровь в жилах стынуть. Но я уже привык к Грете, как и она ко мне.

— Нагулялся, Казанова? — подъебывает Санёк.

— Есть немного, — достаю пачку сигарет и протягиваю ему.

Кошусь на свою машину. Улавливаю внутри движение.

Да, знаю я! Что его нужно увести подальше, чтобы ты могла выйти и добежать до окна из комнаты на первом этаже, через которое можно выходить в сад.

Санек подкуривает.

— Слабые куришь, — машет сигаретой.

— Бросить хочу, но пока не получается. Идём? — нужно уходить.

— Так как погулял? — пошленько улыбается и двигается за мной.

— Нормально. Даже весело.

— Чё так? — заинтересованно.

— С девушкой решил потанцевать, а оказалось, что на неё другой виды имеет. Ну, пришлось показать, что на каждого крутого бойца найдётся боец покруче. А охрана юмора не поняла.

— Выгнали?

— Неа. Мягко сказали, что мне у них не рады, — вспоминаю точные слова.

— А девушка?

— Девушка? А что девушка⁈ Она со мной уехала, — хвастливым тоном.

— Красавчик!

— Она тоже так сказала…

Санек смеётся. Потом начинает осматриваться.

— И где эта дурная псина? Грета!

Тихо и никакого движения.

— Вот зараза, опять, похоже, замёрзла и не хочет с места сходить. Грета!

Раздаётся лай за домом.

Идём туда. Из-за дома к нам выходит Роза, держащая Грету за ошейник.

— Розалия Александровна? — немного заикаясь, произносит Саня. — Вы чего так рано на улице?

— Не спалось. Решила свежим воздухом подышать. Нельзя? — смотрит на нас по очереди.

— Можно… Только я не видел, как вы вышли.

— А это ваши проблемы, значит, плохо работаете.

Или я хорошо, что никто не заметил, как ты вышла. Проложил тебе дорожку так, что осталась в слепых зонах. Их, кстати, гораздо больше, чем мне заявили в первый день.

— Собаку покормите, она есть хочет, — отпускает ошейник питбуля. — Идёмте, Тарас!

— Что это было? — шепотом, когда отходим от охранника.

— Я вылезла из машины, а тут она. Что мне было делать? Обнюхала всю, уже рычать начала. Пришлось поиграть немного. А потом вы её позвали. Она залаяла. Вот и вышла. И не кричи на меня! — вполголоса.

— Я кричу?

— Да. Тихо, но орёшь. У меня за последние двенадцать часов закралось ощущение, что я вообще тебя не знаю. То ты в клубе вытворяешь фокусы с пистолетом, то потом… — осекается.

— А может быть ты как раз сейчас, и узнаешь, какой я на самом деле? — останавливаемся в маленьком пространстве между двумя дверями.

Роза воровато осматривается по сторонам, встаёт на цыпочки и всего на секунду целует.

— Мне иногда кажется, что у тебя раздвоение личности, — отстраняется. — Особенно после случая в кафе.

Опускаю голову, пряча улыбку.

Эх, когда ты узнаешь, что нас таких двое, то обалдеешь.

Интересно, сможет узнать, где кто?