Утром за неделю да Нового года Юрасик заслушивал у себя в офисе отчеты руководителей филиалов. Все было в норме, и Юрасик, поздравив с праздниками, быстро всех отпустил. Сотрудники, довольно бурча, вышли, а Юрасик, отдуваясь, растянул галстук. В кабинете остался только его главбух, чуть смущенный.
— Ты чего? — расслабленно улыбнулся Юрасик. — Говори, не стесняйся. Я седни добрый.
— Ну, вы особенно злой и не бываете… У меня личный вопрос.
— Давай, не тяни. Я есть хочу.
— Кать! — позвал главбух, приоткрыв дверь в приемную.
В кабинет юркнула тоже смущенная Катя.
— Уважаемый Юрьпетрович, Екатерина Дмитриевна согласилась составить мое счастье… — он поспешно, словно Катя могла сбежать в самый решительный момент, нащупал ее руку, — и приняла предложение стать моей законной супругой.
— Хо, вот это да! — Юрасик откинулся на спинку кресла. — Чудеса продолжаются!
— Юрьпетрович, мы просим вас быть почетным гостем на нашей свадьбе, — почти прошептала Катя, потупя глазки за толстыми стеклами очков.
Юрасик вышел из-за стола и принялся поздравлять брачующихся, потряс руку жениху и расцеловал Катю во впалые щечки.
— Спелись за моей спиной, а? В рабочее время? Ох, озорники…
«Да, — размышлял Юрасик, без особого аппетита ковыряясь в бифштексе, — вот и Гриша с Катькой определились, а я за этой коммерцией да мебелями… Эх!»
Тут он вспомнил, что ему должна была звонить Лена.
«Да, надо узнать, как там с… покупкой кресел», — решил он по дороге в офис.
— Кать, соедини меня с Жуковкой.
Рыжий Яков сказал, что дополнительный комплект мебели доставлен, а вот Елена Сергеевна отсутствует.
«Все-таки слазила в ящик, настругала стульев, а теперь не звонит — боится. Ну ладно, узнаете, как страшен в гневе Краснов», — подумал Юрасик и поехал в Жуковку.
В цирке, несмотря на позднее время, он застал кучу взволнованного народа — шло распределение гримуборных, и артисты занимали отвоеванные комнатки.
— Здрасть, здрасть, Юрьпетрович, — неслось со всех сторон.
— Привет, — односложно отвечал Юрасик, ища глазами Лену.
— …Что-то она не показывается, — сказал Яков, теребя шевелюру передней лапкой. — Дома никто не подходит, мобильник вышел из зоны…
«Доигралась».
— Не ной. Свободен.
На арене репетировали акробаты.
«Скакать будут допоздна. Может, и ночью. Не скажешь же им — разойдись, я сейчас в волшебный ящик полезу! Ну, дела!»
Юрасик с деловым видом обошел весь ангар. Сундук с чудесами обретался в загородке с проволочной сеткой, где, прикрытые суровой тканью, ожидали премьеры декорации соседовского аттракциона. Калитка на загородке была заперта на амбарный замок. Юрасик оглянулся вокруг — не может быть, чтобы строители не оставили хоть проволочки, хоть гвоздика… Прислушиваясь к ощущениям в отвыкших от подобной работы пальцах, он согнул гвоздь «коленцем» и без труда, но по привычке озираясь, вскрыл замок.
«Видимость одна!» — презрительно фыркнул он про себя.
В расписном ящике нашлось несколько ленточек упаковочной стружки.
«От старой мебели — сейчас в пенопласт пакуют, — машинально отметил Юрасик. — Неслух девчонка!.. Найду — отшлепаю… А найду ли?»
Юрасик, подождав, когда мимо никто не пробегал, залез в ящик. Тот под его тяжестью качнулся назад, но, встретив сопротивление стены, остановился.
— Ну, сундучок, родименький, не подведи! — прошептал Юрасик.
«Вот и заклинание придумалось!» — обрадовался он.
Волшебную палку разыскивать было некогда, поэтому Юрасик стукнул по стенке согнутым пальцем тихо, но энергично произнес:
— Сундучок, не подведи! Меня к Ленкам приведи!
«А почему я сказал «Ленкам», а не «Ленке»?» — удивился сам себе Юрасик, но тут его поволокло из душного мрака к мягкому свету и обволакивающе-сладкому аромату — как в косметической лавке.
Юрасик думал, что опять окажется в каменном веке и ему придется мыкаться по бесконечным переходам, но нет…
Ящик, который, как заметила Лена, сильно полюбил Юрасика, вынес его сразу в цивилизованные времена, в… невероятных размеров бутик, сияющий, битком набитый одеждой и парфюмом. Между прилавками, за которыми не было ни продавцов, ни касс с кассирами, фланировало немыслимое количество разного возраста и цвета кожи женщин. Они прыскались духами и подкрашивали губы, перебрасывались фразами на разных языках, любезно передавали друг другу плечики с нарядами. В воздухе висел такой же густой, как парфюмерный аромат, гул голосов. На Юрасика они почти не обратили внимания, так — поглядывали через плечо.
Но здесь были и мужчины. Нет, они не выбирали подарки для своих дам и даже не возили за ними тележки. Они поспешно, даже лихорадочно, воровато озираясь, переодевались в женщин. Разоблачаясь почти догола, они цепляли на себя кружевные лифчики, натягивали колготки и платья.
«Дорвались, извращенцы!» — зло подумал Юрасик.
Однако ему было не до этого. Когда он прикинул, сколько места может занимать это сельпо, вобравшее в себе все, что было придумано для украшения и удовольствия дам, ему сделалось нехорошо. И как найти среди этих кумушек Лену? Его Лену?
Юрасик, прибавляя шагу, пошел между рядами прилавков, стараясь выделять из толпы хотя бы светловолосых… Или Лена, если увидит, окликнет его?.. Нет, это не вариант.
«Ну, была не была!» — подумал Юрасик и громко, что было силы, взвыл:
— Ленк!.. Ле-е-на! Иди сюда!.. Это Юра-а-а!
Он прокричал это в разные стороны, сложив ладони рупором. Эхо, многократно отразив звук его голоса, разнеслось по залам. Все женщины разом остановились, повернув головы в его сторону. А Юрасик все шел и шел между завалов женского счастья и звал Лену, которая — точно! — потеряв счет времени, застряла между вешалками с прикидом.
— Лена-а-а! Отзовись! Я тебя… ищу!
— И-и-ихх!
Вслед за последним криком Юрасика, женщины, до этого недоуменно внимавшие его призывам, разом напряглись, повернулись в его сторону и после недолгого раздумья, побросав вещи и бижутерию, с дружным воплем бросились к нему.
Юрасик развернулся и кинулся от толпы, но навстречу ему, из другой части этого бесконечного ГУМа, набирая силу, катился еще один поток полуодетых или, наоборот, одетых сверх всякой меры дам.
«Это что ж я натворил?!» — ужаснулся Юрасик, увертываясь от объятий толстенной африканки, пытавшейся одной рукой обхватить его за шею, а другой стучавшей себя в необъятный бюст.
— Эллен, Эллен! — повторяла она, показывая на себя. — Айм Эллен!
— Мне моя Ленка нужна! — взвизгнул Юрасик, устремляясь в другой проход. — Отзынь, дура!
«Это что — одни Ленки?! Во наколдовал так наколдовал!»
Там было сумрачно, особенно тепло и душно-ароматно. Сколько хватало взгляда, длинными рядами стояли ванны из мрамора и фарфора, а в них, едва показываясь из радужной пены, нежились еще и еще Елены. Вдали паровал бассейн с изумрудной водой и несло сероводородом.
Едва не растянувшись на мокром полу, Юрасик бросился через этот банный рай. Краем глаза он видел, как купальщицы резво выскакивали из ванн и джакузи, далеко не всегда успев прихватить полотенце, прямо в шампуневой пене на голове, присоединялись к погоне.
— Девушки, вы меня не так поняли! — взвыл Юрасик. — Я свою Лену ищу! Мне вас столько не надо!
— Вя-я-а! — откликнулась распухающая толпа.
Юрасик очутился в зале, заставленном стеллажами с фарфоровой посудой и наборами хрусталя. Посетительниц здесь было меньше, чем в других залах, но тем не менее дамы оторвались от созерцания супниц и соусниц, спешно поставили их назад на полки и присоединились к охоте на Юрасика.
К счастью для него, загустевшая толпа Елен всех времен и народов стала менее мобильной и начала пробуксовывать в узких проходах. Заметив это, туда и стал сворачивать Юрасик. Впереди в обширном, высоком зале замаячила какая-то бытовая техника, витрины с разного размера и дизайна сокомолками и кофевыжималками.
«Ох, не жарко ли?»
— Лена! — опять позвал Юрасик, слыша, что в голосе у него прорываются визгливые нотки. — Лена Соседова!
— А?
Юрасику показалось, что кто-то откликнулся, и он попытался подпрыгнуть на бегу, чтобы получше оглядеть зал.
— Лена-а!
— А-а?
Юрасик снова подпрыгнул, и ему показалось что-то между стеллажами мелькнула светлая головка.
— Лена, это Юрий! Я за тобой!
— А-а-а! — откликнулась толпа или эхо.
— Юра?! Юра! — послышалось Юрасику, и он бросился на этот звук, увернувшись от распростертых рук бабули в соломенной шляпке-тарелочке.
— Лен! Спаси! За мной гонятся!
— Юра, сюда! — послышалось где-то совсем близко.
Юрасик, завернув за металлический, как у зубного врача, шкаф, вылетел на пятачок, ограниченный подиумом. На нем были расставлены какие-то приборы неизвестного назначения, но очень с виду навороченные. Среди них стояла Лена, одетая в вечернее платье, бледно-розовое, в блестках. Она держала в руках прибор, похожий на металлоискатель.
— Юра! Что вы здесь делаете?
— Тебя ищу!
— Зачем? — улыбнулась она.
— А ты почему работу прогуливаешь?
— Я отправила в цирк мебель и вот, решила… — Она провела ладошками по подолу платья. — Нравится?
— А это тебе нравится?
Юрасик, обернувшись, ткнул пальцем в толпу, которая, застопорившись в узких проходах, подбиралась к нему, громко сопя в напряженной тишине.
— А это кто? — искренне удивилась девушка.
— Лены! Все Лены, что есть на свете! Сразу!
— Ха-а! — откликнулась толпа женщин и, словно взяв высокий старт, ринулась на них.
Юрасик вскочил на подиум:
— Отправляй нас! Быстро!
— Се-сейчас… Не двигайтесь.
Она не очень уверенно передвинула какие-то кольца на рукоятке «металлоискателя» и провела им перед Юрасиком, словно сканируя. Он смутно увидел, как женщины уже забираются на подиум и Лена водит трубкой по себе самой, но его уже волокло куда-то, и что случилось потом, он уже не увидел.
— …Бог мой, Юрьпетрович! — загнусавил Яша, когда Юрасик, спотыкаясь и запахивая пальто, выбирался из автомобиля. — Уже идет второе отделение! Мы просто места себе не находим… Ваш мобильник не отвечает…
— Как — второе отделение? — оторопел Юрасик.
— Да! Да!.. — ломал руки исполнительный директор, и Юрасик заметил, что его медные лохмы были приглажены и налакированы. — Вам же через двадцать минут на комплимент выходить!
— Что-то я счет времени потерял… Ну да ладно — успел и успел.
Они уже шли по вестибюлю, мимо раздевалки и буфета. С манежа волнами накатывали аплодисменты.
— Как все проходит? — спросил Юрасик, скидывая пальто на руки гардеробщице и с удивлением обнаруживая под ним тускло блестящий синий блейзер с белой сорочкой и синей бархатной бабочкой. — Сбоев нет?
— Публика в восторге. Первое отделение закончилось на двадцать минут позднее запланированного.
— Почему?
— Овации, овации!
Они уже были у дверей директорской ложи, шумы и музыка стали слышнее.
— Елена Сергеевна где?
— Отдает последние распоряжения в банкетном зале.
— Но ты ее сегодня видел?
— Конечно, о чем речь! С утра все крутимся.
Юрасик осторожно, чтобы не шуметь, отворил двери, и на него сразу хлынула музыка и свет прожекторов. Он тяжко плюхнулся в большое кресло с высокой спинкой — не иначе, Ленка в индивидуальном порядке для него выбирала.
Соседовское шоу было в самом разгаре, со всей беготней, фонтанами, всплесками бенгальских огней, появлениями и превращениями. Зал реагировал шумно.
— А может, я… того… отсюда публику поприветствую, а, Яш? С места?
— Помилуйте, как можно! В зале вся московская элита!
Интонации и словечки у Яши были ну совсем как у Юркевича.
— Устал до жутиков…
Юрасик впервые видел этот зал со зрителями. Ряды раскрасневшихся, смеющихся лиц, по-настоящему яркий свет, заполненную актерами арену…
— А кто не устал? — шипел Яшка. — Выйдете, поклонитесь… Вы же так артистичны… Вы заслужили этот триумф.
Юрасик чуть успокоился. Значит, они с Ленкой хоть и застряли в этой пещере Али-Бабы, но вернулись в аккурат к премьере… Ну, дела… А бабы, бабы-то как на него запали, а? Все! Только свистнул…
Юрасик, приходя в себя, стал понимать, что происходит на манеже. Шоу было немного не такое, какое показывали комиссии. Декорации были богаче, на верху школьной доски сидела и крутила головой живая лупоглазая сова. Фокусы были позагвоздистее, превращения — необычнее. Из волшебного ящика вместе с облаками цветного дыма вылетел прощелыга Андрей, растянулся на ковре. Публика взвизгнула от смеха, а Андрей убежал с арены.
Потом из ящика, к немалому изумлению Юрасика, выпала… та рыжая переводчица, что приезжала к нему со шведами. Теперь она была в атласном голубом платье в обтяжку и пришла на арену на руках и круглой попой кверху, залилась немыслимым хохотом, поднялась и на подгибающихся ногах, отирая слезы, исчезла в портале справа от Юрасика. Потом из ящика вылетел еще один ученик школы волшебства имени Г.Г. Соседова — верхом на козе. Коза ускользнула из-под него и, отбежав подальше, остановилась и жалобно заблеяла, перекрывая шум.
За козой из ящика, довольно уверенно, но слегка недоуменно выступил целитель Равшан. Одет он был в шикарный комбинезон из блестящих золотых пластин, причем боковые швы были украшены длинной золотой щетиной, а на голове был остроконечный шлем с подвесками до плеч. Врач с достоинством сделал намастэ на все три стороны, послушал немного аплодисменты и удалился за кулисы. Тут по окружности арены вспыхнули разноцветные фонтаны фейерверков, и, поскольку в зале притушили свет, выглядело это фантастически красиво. Коза ошалело заметалась по арене, какой-то парень в униформе быстро изловил ее и увел, упирающуюся и мемекающую, за кулисы. Зал рукоплескал.
И вдруг Юрасик в переливчатых сполохах фейерверка увидел, что из ящика вывалилась еще одна фигура, черная, потом выкатилась еще одна, помельче, потом разом вылетели еще два крупных человеческих экземпляра. Все они немного, совсем чуть-чуть полежали на манеже, неловко поднялись и, набирая скорость, ринулись за кулисы.
«Ох, не к добру это!» — потяжелело у Юрасика под ложечкой, но дурное предчувствие сбил Яшка.
— Вам пора, Юрьпетрович, — прошелестел над ухом голос игрушечного зама.
«Пора-то пора, но вот что еще будет…»
Похоже, волшебный сундук на радостях освободил из плена оголтелого вещизма не только их с Леной…
Полковник Звонковский поджидал неподалеку от выхода на манеж, одетый в парадный мундир. Широко улыбаясь и протягивая ему руку, он произнес:
— Уважаемый Юрьпетрович, мои лучшие поздравления и благодарность за приглашение на премьеру… Мои близкие в зале, а я вот…
«Ну, я нашел кого приглашать!» — удивился самому себе Юрасик.
— Глаза усталые, усталые, — прищурился Звонковский.
— Ну, что есть…
— Юрьпетрович, Юрьпетрович! — подскочила к нему какая-то девчонка с микрофоном у рта и перечерканной бумажкой на переносном пюпитре. — Вас объявляют! Готовы?
— Да… Извините, товарищ полковник. Увидимся на банкете.
У выхода другая девица молниеносно, что он даже не успел увернуться, прошлась по его лицу влажной салфеткой, а потом мягкой кисточкой.
— Генеральный директор и генеральный продюсер проекта «Новый русский цирк»…
Суровый пожилой человек во фраке с белой грудью, стоявший у входа, чуть мотнул ему головой — пошел!
— …Юрий Краснов!
Юрасик пошарил по животу — застегнут ли пиджак, сделал несколько быстрых шагов навстречу свету и звуку «а-ащщ, а-ащщ, а-ащщ!». Против прожектора он почти ничего не видел — просто слушал и слушал эти бьющие в уши звуки…
…Слегка опомнился Юрасик только в кабинете. Там было тихо, прохладно и, главное, безлюдно. Юрасик чувствовал, что может не выдержать — что-то уж больно много событий накручивается на ось, которая — он сам. Юрасик нашел в маленьком холодильнике полулитровую бутылку минералки и похлебал прямо из горлышка. Стало легче.
Он плюхнулся в кресло за столом и замер, прикрыв глаза. Значит, они с Ленкой из этого ящика все-таки выскочили. Хотя и просидели там до самой премьеры… В дверь деликатно постучали.
— Юрьпетрович, — послышался из-за двери вездесущий Яшкин голос. — Через десять минут начало банкета… Откладывать не будем? Как вы?..
— Вот уж чего-чего, а банкет откладывать не будем точно!
Дверь слегка приоткрылась.
— Вы готовы? Здесь телевизионщики…
Юрасик поправил бабочку и распахнул дверь. Ему в лицо вспыхнули осветители телекамер, а невидимые в этом сиянии корреспонденты сунули под нос сразу несколько микрофонов.
— Господин Краснов, что вы чувствуете после такого успеха?
— То, что чувствовал бы всякий человек на моем месте, — усталость, радость и желание работать дальше! — излучал Юрасик.
Он говорил еще что-то, пока они все, кучей, не дошли до малой арены, которая сейчас была банкетным залом. Там журналистов тормознула охрана, и Юрасик попал в объятия своих гостей.
Юрасик, пожимая протянутые руки и отвечая на поцелуи, все-таки разглядел, что Лена-кузина в том розовом платье здесь. Она смущенно отвела взгляд, когда они встретились глазами.
«Ну, я с тобой еще поговорю!» — подумал Юрасик и спросил как бы у всех сразу:
— А почему я не вижу настоящего героя вечера — Георггеоргича?
— Дедушка чуть-чуть отдыхает, — послышался голос Лены-внучки откуда-то сзади.
Юрасик оглянулся.
— Сейчас они с Андреем придут, через секунду.
— Но без него не начнем же!
Лена была в бежевом, с бисерной вышивкой платье на бретельках, чем-то неуловимо похожем на платье сестрицы.
«А они, похоже, в одном бутике отоваривались», — подумал Юрасик.
Тут гости оживились и загалдели — в дверях появился старик Соседов в черном костюме под небрежно наброшенным на плечи шелковом плащом. Народ зааплодировал. По залу побежали официанты, разнося шампанское. Тот высокий седой, что был у Юрасика на прогоне, начал говорить тост, потом все принялись чокаться и поздравлять друг друга. На небольшой сценке заиграл живой ансамбль и запела певица.
— Ну, поздравляю, Юр, здорово ты со всем этим разобрался, по-красновски!
К Юрасику подобрался, держа бокал наготове, Пашка Круль.
— Хоть жив остался, — ответил Юрасик. — Спасибо, Паш, что пришел. Рад видеть тебя.
— А что — сильно досталось?
— Да эти артисты — у них же все не слава богу… — понизив голос, сказал Юрасик. — Творческие искания, депрессии, кризисы — жуть!
— Дамы и господа! — зазвучал вдруг голос Андрея.
Все примолкли и обернулись. Рядом с Андреем стояла Лена и надутый, как всегда, старый фокусник.
— Дорогие коллеги, уважаемые Георгий Георгиевич и Юрий Петрович, пользуясь этим прекраснейшим во всей моей жизни моментом, хочу объявить всем присутствующим… что мы с Еленой Георгиевной… — Андрей взял Ленину руку и положил ее на сгиб своего локтя, — решили соединить не только наши творческие, но и личные судьбы и объявляем себя женихом и невестой.
Гости ахнули и зааплодировали.
— Ут-ты! — воскликнул Юрасик. — Ну, ты меня, Андрюха, обошел! Ну, поздравляю, поздравляю!
Юрасик принялся обнимать Андрея и Лену. Фокусник ничего не сказал — видно, знал заранее. Целуя Лену в щечку, Юрасик шепнул ей на ушко:
— Без ОМОНа обошлось, нет?
— Вы о чем?
— Когда вы деду сообщили?
— А-а!.. Да нет, обошлось. Дедушка кричал только, что Андрей похищает самое дорогое, что у него есть в жизни.
— Ну, ведь правильно кричал. …Так!.. — Юрасик оторвался от Лены. — Это что же получается… Катя с Гришкой женятся, Андрюха с Ленкой, а я что — так и буду в пустой дом приходить? А?
Гости замолчали, готовые к новым чудесам.
— А вот я тоже женюсь — я что, не человек? Мне и доли нет?
Юрасик поискал по залу глазами. Лена, чуть грустная, стояла поодаль.
— Подержи-ка. — Юрасик сунул свой бокал в руку Андрею.
Через расступавшуюся перед ним толпу он подошел к Лене.
— Елена Сергеевна, прошу вас быть моей женой!
В зале повисло напряженное молчание.
— Такими вещами не шутят, Юрьпетрович, — тихо сказала Лена.
— Да какие же тут шутки — мне скоро тридцать пять! — Тут Юрасик, решив идти ва-банк, пал на одно колено и произнес: — При свидетелях — Лена, прошу твоей руки!
— Мне необходимо подумать.
Юрасик чуть неловко встал, отряхнул колени и сказал:
— Ладно, только недолго. Теперь — танцуют все! Музыку!
Ансамбль заиграл что-то очень бурное.
— Ну а моей дамой уже сегодня ты можешь быть? — тихо спросил Лену Юрасик.
— Дамой могу, — ответила она, не поднимая глаз.
— В таком случае приглашаю тебя на танец.