Темное пламя. Дети Проклятия

Глава 11. Пески забвения

Мы плывем и плывем по слабо журчащей лазури вод. Долго-долго, до самого рассвета. Спокойствие моря и неба, окружающее нас, воистину хрустально.

Мой волк, умаявшись, спит крепко, ухватив себя за плечи; Ворона — не разобрать. Словно грезит с открытыми глазами, привалившись к мачте и запрокинув голову к звездам.

Ох, мой Дей! Во что за время пути превратилась твоя праздничная одежда — черного бархата, расшитая серебром? Прорехи, пыль. У плаща даже цвет не определить. И тебе надо основательно расчесаться, а то твоя грива уже не волчья, а львиная. В каком виде мы предстанем перед Неблагим двором?

Волк, вздохнув глубоко, отворачивается. Конечно, продолжай не слушать меня даже во сне!

Дею не до меня, Дей не бегает, к Дею приходит Лили, она улыбается безмятежно, закидывает руки ему за шею, притягивает к себе, ближе, ближе, каскад слабо мерцающих волос закрывает влюбленных от мира, их губы сливаются, и я торопливо покидаю волчий сон. Может, Дей видит то, что снится Лили? Счастливый сон. Только просыпаться после него будет еще больнее.

Видимо, неблагой все же спит, раз я вижу Линнэт. Не ту девочку, что ласково глядела на него из Окна, а взрослую — девушку, какой она могла бы быть, а не станет. Линнэт кажется надменной, но это не так. Просто она неулыбчива, и в глазах у нее та же зеленая сталь, что и у Бранна, говорящая: «Вы ничем не удивите меня. И ничем не затронете». Густые темные брови, упрямый подбородок, широковатые губы, вздернутый нос — неуловимая красота, состоящая из неправильностей. Линнэт смотрит прямо на Бранна и видит его. Улыбается ему, только ему, и все ее несовершенства складываются в образ, от которого не оторваться.

Неблагой вздыхает, морщит лоб, дергает ушком недовольно, словно чует меня, и я ухожу, решив больше не беспокоить.

Хрустальное море тоже дремлет и мнит себя безобидным озером. Да, мой Дей, сам удивляюсь! Ой, прости-прости, я не хотел тебя будить. Нет, вставать еще рано. Въяве море сейчас тоже тихое, оно похрустывает на редкой ряби под судном, посверкивает одиночными искрами, играет синими бликами, и только.

Не сны, а тени снов — летящий на рыбачью шхуну огромный вал, загибающийся пенистым гребнем, просверки молний, отчаянные крики гибнущих моряков — видимо, от нашей команды. Значит, они все же люди. Пусть бывшие, но люди. Может, особо храбрые? Ты хотел бы получить такую посмертную жизнь? Прости, мой Дей, я умолкаю.

Горизонт светлеет второй раз за время нашего пребывания подле Хрустального моря. Справа появляется все тот же неровно изломанный горный хребет. Его рассекает сверкающая дорога, которая наконец догнала нас. У причала она резко поворачивает и идет вглубь страны неблагих все такой же ровной линией. Но на этот раз совпадает с трактом.

В лучах рассвета появляются точки в небе. Они приближаются к нам быстро, и это не нравится мне, мой Дей. Может, тебе стоит проснуться? Их много, можно разглядеть контуры, это птицы, и похожи они на пеликанов. Не могут ведь это быть древние летающие ящеры? Они вымерли, как и драконы.

Бранн вздрагивает, поводит рукой в воздухе, словно рисуя круг, и те разворачиваются обратно, пропадают в утренней дымке. Одна, отставшая от стаи, суется вперед и, словно натыкаясь на стенку, камнем падает в море. Оно чавкает довольно и смолкает.

Нет, мой Дей. Ровным счетом ничего интересного, подумаешь, море поело. Но просыпаться пора.

Мы причаливаем, и хрустальные сходни падают уже на другой берег. За длинным пирсом — желтая земля. Вдали, очень-очень далеко, видны острые шпили города неблагих. Золотого города.

— Ты можешь передать спасибо команде? — спрашивает Дей перед уходом.

— Скажи им это сам, — говорит хмурый неблагой. — Коли море язык не откусило.

— Благодарю за помощь! — громко произносит мой волк, обращаясь к пустоте перед ним.

Нет, мой Дей, я тоже никого не вижу, но посудина звенит в ответ, и звенит на удивление отчетливо и даже приветливо. Ты будешь удивлен, но команда гордится, что перевезла благого.

— И тебя, — поворачивается Дей к Бранну, замершему в непонимании.

Волчьи глаза, обращенные на неблагого, кажутся синими, словно впитав море и небо. Мой Дей прекрасно прячет чувства, но еще более прекрасен он, когда их открывает. Произносит очень искренне, он это может, мой Дей, слова идут от сердца:

— И тебя, мой друг, я тоже благодарю.

Ворона не отвечает. Бранн даже голову в плечи от неожиданности вжимает, а вот феи трепещут да уголки губ подергиваются, словно желая и не смея растянуться в улыбке.

— Идем? — мой Дей торопится.

— Подожди.

Бранн колеблется, словно ему нельзя говорить, но потом все-таки произносит:

— Берег Смерти показывает, что тебе дорого. Пески Забвения постараются отнять. Я не смогу быть рядом с тобой, благой. Эту последнюю преграду тебе придется миновать одному.

Что за напасть, мой волк? Не уверен, что ее можно догнать и изничтожить. И меч, который ты трогаешь, вряд ли поможет.

Море начинает звенеть громче, радуясь, что хоть кто-то сожрет то, что оно упустило. А вот Линнэт, которую я видел во сне, сказала, что ты пройдешь. Да, я тоже верю в тебя.

Судно позади медленно отходит от причала. Никакой рыбины тут нет, да, мой Дей. Видно, со стороны неблагих нечего стеречь и некого выпускать. Это немного тревожно. Да, мой Дей, нам как-то нужно еще и вернуться.

Желтая-желтая земля вокруг, но дорога, по которой мы идем, еще более желтая. Желтая волна невысоких шелковистых растений по обе стороны от нас то поднимается, то опускается, подчиняясь порыву ветра. Желтое солнце смотрит на нас с небес. Бранн вышагивает рядом, но нет радости в его лице, а ведь он возвращается домой. Домой, где не был так долго!

Видно, ему было там вовсе не весело, да, мой Дей. Матери ты не помнишь, но отец очень любил тебя. Нет-нет, он и сейчас тебя любит! И твоя жена, и сестра. И Джаред, да. Скажу тебе один секрет: простым волкам ты тоже нравишься. Откуда? Пфф! Я знаю многое! Нет, и вовсе я не раздуваюсь от гордости. Ну, самую малость.

А нашу Ворону любит, кажется, только Линнэт.

Дорога на удивление пуста. Бранн молчит мрачно, Дей — целеустремленно. Я тоже могу помолчать, немного, конечно, но могу. Да, могу! Молчать втроем куда веселее, чем одному.

Солнце доходит до зенита, а мы доходим до препятствия. Это лишь шестифутовая канава, ничего похожего на огромный ров, хранящий дом Волка. Город кажется все таким же далеким. Возможно, это марево скрывает его, не дает разглядеть. Кто его знает, что за город и тайны у неблагих!

— Это и есть те самые пески? — недоуменно говорит волк. — Их можно даже пере…

Вот каков Бранн! Даже я не ожидал от него подобного коварства! Он толкает моего волка в спину, и мы летим куда-то очень-очень долго!

Никак не можем мы лететь так долго, даже до дна этого рва!

Ох, приземление на песок, который кажется жестким, тоже не назвать приятным. Дей встает, отряхивается совсем по-волчьи — мы одни, одни среди безбрежной пустыни, а город все так же сияет на горизонте.

С Бранном или без Бранна — нам туда.

Ох, да. Барханов тут хватает. Нет, это не сугробы! Не знаю, как еще назвать эти противные горы песка.

Мой волк карабкается на склон, скатывается с другой стороны и тут же забирается на следующий. Бормочет что-то про себя.

Ой, мой Дей, о чем это ты?

— Я буду звать тебя Луг, — шепчет волк. Неразборчиво, но я понимаю.

Мой Дей, даже не знаю… старому ящеру непривычно и непросто обрести имя. Можно сказать, неприлично. Ящер и ящер! Тем более, называть меня именем старого бога!

— Нет, а что, Луг, светящийся, — повторяет волк, забираясь на очередной песчаный склон, бесконечный среди череды бесконечных склонов. — Как звали тебя? Никак? Имена есть у всех, почему тебе не дали?

Сказал же, непривычно! Хотя… мне нравится. Апчх! Нет, это я не предложил тебе новое имя. Это противный песок забивается в нос, и я чихаю. Странно, я не сразу вспомнил имя моей девочки.

— Луг, тебе подходит, — выливая последние капли из фляги, говорит Дей.

Задирая голову, скалится, глядя на яростно палящее солнце с расходящимися от него огненными кругами. Это слепящее, переливающееся марево совсем не похоже на тот ясный свет, что идет от моей госпожи. Прости, нашей госпожи, мой волк!

Мне кажется, Дей сейчас взвоет: город неблагих не приблизился ни на миг. Но нет. Откашливается от колючего сухого песка. Песок везде. Он елозит, скрипит на зубах, проникает под кожу, вытягивает последние капли влаги и забирает что-то еще, что-то очень ценное.

Сколько прошло времени? Не знаю, мой Дей. Час, день, вечность?

Волку уже не хватает сил резво взбегать на очередной песчаный склон. Он скатывается обратно, вниз, вниз. Но каждый раз встает и упрямо идет вперед.

Надо поторопиться, Лили ждет.

Кто такая Лили? И почему я так часто ее поминаю? Дей, мой Дей, что с тобой?

Тебе плохо и пусто не просто так, мой волк. Не надо! Не надо опускать руки, ты сразу погружаешься в песок!

Вот, вот смотри: на левом предплечье у тебя восьмигранник. Как, что это значит? Это символ Дома Солнца, ты сам вырезал его, в память о моей госпоже. О Лили, да, Лили! Что вырезал, помнишь, а для чего — нет? Ох, мой Дей. Твой отец, твой дом, твоя сестра? Ничего, пусто? Нет, ты не просто волк из леса! Волк, который в песке уже по бедра! Нет, не нужно! Чем больше ты дергаешься, тем больше тебя затягивает!

Кто я такой?! Луг, я Луг, потому что ты назвал меня — Луг! Вспоминай же, мой волк. Я уже согласен носить это имя, имя первого бога.

О ком прошу вспомнить? О Лили. Да, Лили, твоя Лили, наша Лили! Да что с тобой? Ты лишь от имени ее подпрыгивал! Какая она? У нее светлые волосы, они светятся в темноте вашей спальни и доходят ей до колен. У нее нежная улыбка, а глаза и волосы золотятся, когда она смотрит на тебя. Она очень добра к ши и животным. У тебя обручальное кольцо на пальце, как и у Лили. Нет, это не просто рисунок!

Нет! Дей, нет же, нет, Лили не твоя фантазия, не призрак! Как это, слишком хороша, чтобы быть настоящей? Лили существует, нет-нет, перестань! У тебя на шее медальон с прядью ее волос! Ты не можешь забыть ее! Она — твое волчье солнышко! Да, это ты так говорил, ну не я же! Дей, вспомни же! Торопись, волк, песок все сильнее засасывает тебя, он уже по пояс!

Не пойму, что ты задумал. Зачем лезешь в куртку?

Ой, ты все делаешь правильно! Наконец твои глаза загораются желтым! Да, это платок, что она вышила для тебя! Наша Лили!

Фух, а говорят, солнечная вышивка перестала хранить того, кому подарена. Вернусь, зубы пересчитаю. Ну, хоть мысленно.

Волки все же нюхливые создания, я говорил тебе, мой Дей, и скажу еще раз. Безумно нюхливые и безумно верные.

Да, ее забыть невозможно, не надо, не надо корить себя, мой волк. Ты ведь вспомнил сам!

Открой, открой медальон. Ты столько раз хотел это сделать! Порывался и отступал. Отложенное желание еще хуже невыполненного. Да, ее волосы пахнут солнцем. Она сама — солнце! И она ждет тебя, мой Дей. В твоем Доме, с твоим отцом и твоей сестрой. Да, и Меви, Джаред тоже там! И другие волки, и даже Финтан!

О старые боги, которых нет, спасибо вам! Вот только песок уже по грудь, и как нам теперь выбираться отсюда?

Ох, вот это новости! Кто это тащит нас вверх?

Бранн уже по другую сторону рва, который прикидывался таким коротким! Не иначе как перелетел. И больно легко он высвободил тебя из этих неблагих песков.

— Я толкнул тебя, Дей, прости, — говорит он, протягивая откупоренную флягу. Пытается отряхнуть твою одежду.

Да, костюм теперь точно лишь на тряпки. Нет, мой Дей, кинжал и двуручник при тебе. А вот мешок остался где-то между барханами. Нет, думаю, пески не отдадут его, сколько ни проси. Поди-ка сами уже забыли, где он лежит. Забывучие пески.

— Ты, видно, был должен, — с трудом отвечает Дей, напившись и отдавая флягу. Даже мне вода кажется очень сладкой.

— Нет. Не должен. Просто я старался сократить тебе путь, — хмуро растягивает губы неблагой.

— И что, сократил?

— Не знаю, а ты не заметил? — огорчается Бранн.

Мой Дей, он расстраивается еще пуще, зря друга в спину толкнул. Ну, может, он прикинул, сколь долго будет объяснять, куда прыгать, зачем прыгать и почему нельзя перенести тебя прямо в город! И решил сократить путь хотя бы на разъяснения. Нет, я и не думал издеваться!

Ой, может, не надо так сильно стучать его по плечу в ответ?

— Будем считать, что сократил, — отвечает Дей. И Бранн косится почти довольно.

Волк, встряхнувшись, спрашивает:

— Скажи, а есть в вашем неблагом краю место, где тебя не хотят сожрать, выпить, свести с ума, околдовать или покалечить? Или расширить границы за счет резвых ног?

— Добро пожаловать в Золотой Город! — поднимает длинные уголки губ Бранн.