Темные удовольствия

3. Ева

Что могло быть лучше прогулки в круглосуточную аптеку в полночь под конец долгого, тяжелого дня? Заказ на мамины лекарства от давления давно был собран, но я забыла заскочить за ними раньше, так что на самом деле это была моя вина. Прошла почти неделя с тех пор, как я сцепилась с Беккетом в его комнате. К счастью, похоже, он не донес на меня миссис Линтон и не уволил маму, слава Богу. Ей нужна была работа.

Я заняла очередь к фармацевту. Откуда здесь столько народу в полночь?

От скуки я достала телефон и пролистала соцсети. Глаза отяжелели от усталости после долгого дня и слишком яркого флуоресцентного света над головой. В аптеке, похоже, сочли, что сверхяркого освещения и двух охранников должно хватить для безопасной работы в столь позднее время. Судя по выражениям лиц некоторых людей, разгуливающим по проходам, это не сработало. Здесь было несколько усталых на вид женщин и мужчин, вероятно, они возвращались домой после смены. У молодой матери, которая стояла в очереди со мной, в переноске на груди спал ребенок, ее глаза с темными кругами были закрыты.

По другую сторону аптеки слонялись четверо молодых парней, привлекая внимание обоих охранников. Признаться честно, от них действительно веяло неприятностями. Они развлекались тем, что швыряли друг в друга коробки с таблетками от гриппа и сиропы от кашля.

Я встретилась взглядом с одним из них. Он был тощим, как черт, и бледным, как призрак. Парень не был похож на того, кто часто выходит на улицу днем. Он одарил меня широкой улыбкой, в которой не хватало нескольких зубов. Я отвернулась и снова уставилась в телефон. Я не хотела привлекать ничье внимание и запоздало пожалела о том, что не продумала свой наряд перед тем, как идти сюда. На мне были свободная футболка, шорты и шлепанцы. Я не стала надевать лифчик. После целого дня мучений в кружевной клетке мне нужно было снять эту чертову штуку. Теперь это казалось ужасно заметно. Я скрестила руки на груди и, почувствовав себя немного уверенней, двинулась вперед вместе с очередью.

— Чем могу помочь? — спросила фармацевт, когда я подошла к прилавку.

— Мне нужно забрать лекарства по рецепту. — Я назвала мамино имя и стала ждать.

Через минуту леди вернулась с увесистым пакетом.

— Вот, пожалуйста. — Она пробила весь заказ по кассе. — С Вас 534 доллара.

— Подождите, что? Было же 329 долларов, — воскликнула я, внезапно вспотев.

— Да, ингибиторы АПФ подорожали, и бета-блокаторы тоже.

Я проглотила протест. Дерьмо. 534 доллара? Это были все отложенные чаевые, которые я заработала на этой неделе. Тем не менее, я ничего не могла поделать. Ей нужны были эти лекарства. Я передала деньги. Прощайте, новые кроссовки.

Я забрала пакет у леди и повернулась, чтобы уйти, как раз в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась.

— Ева!

Беккет стоял в дверях, глядя на меня с такой сосредоточенностью, что люди в очереди зашевелились и забормотали. Казалось, парень пришел сюда, чтобы убить меня.

Он двинулся в мою сторону. Одетый в черную куртку и темные джинсы, он притягивал взгляды. Беккет выглядел сексуально, и все это знали. Хотя, вполне вероятно, что внимание людей привлекала не столько одежда, сколько его телосложение и лицо. А это означало, что один из самых привилегированных, избалованных богатых парней в городе также был объективно горячим. Самым горячим. Как бы то ни было, я уже давно избавилась от навязчивых мыслей о лучшем друге моего брата, который игнорировал меня. Ну, или почти избавилась.

— Нам нужно поговорить, — процедил Беккет сквозь зубы, останавливаясь передо мной.

Все в аптеке уставились на нас. Наблюдать за нами было гораздо интереснее, чем за тем, как двигается очередь.

Мои щеки вспыхнули. Я ненавидела привлекать к себе внимание подобным образом. Я протиснулась мимо него.

— Не сейчас, уже поздно.

— Именно сейчас.

Он преградил мне путь и потащил в конец аптеки, используя свою грудь как буфер. Чертов защитник, привыкший буквально расталкивать людей, чтобы добиться своего.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — Спросила я и оттолкнула его, но ничего не добилась. Он загнал меня в угол возле детских товаров и двери с надписью «Только для персонала», спрятав от любопытных глаз.

— Ты правда не знаешь? Вспомни прошедшую неделю, может, это освежит твою память, — выдавил Беккет.

Он действительно был очень зол, запоздало поняла я. Я никогда не видела его таким взбешенным. Обычно он был немного отчужденным, словно ставил себя выше других. Отстраненным. Сегодня вечером он был в ярости. Это напомнило мне о том дне, когда мы встретились, и о его горящих глазах, которые пригвоздили меня к месту, когда он спросил мое имя. По спине пробежала дрожь.

— Всё из-за того, что я прочитала твое жалкое письмо? Кого это волнует? Неужели ты думаешь, что кто-то решит, что ты поступил в УХХ благодаря своим заслугам? Ты же Андерсон. Люди все равно привыкли считать, что ты выбираешь все, что хочешь в жизни, а папочка за это платит.

Мои слова не пробились сквозь ярость Беккета, он лишь невозмутимо ответил:

— Попробуй еще раз.

Еще раз? В памяти вдруг всплыл чертов пенал с таблетками внутри. Я виновато подняла на него глаза.

Он кивнул.

— Вот и оно.

Я не знала, что сказать. Мой рот безмолвно открылся и закрылся. Мама рассказала Беккету о наркотиках? Или Сорену?

— Ты хоть понимаешь, что натворила? Сунула нос не в свое дело и разболтала всё, как маленькая сучка. Из-за тебя…

— Это не моя вина, что ты подсел на наркотики, — собралась я с духом и дала отпор.

Он стоял близко ко мне, так близко, что я могла разглядеть зеленые крапинки в его серых глазах.

— Нет, но это твоя вина, что мой отец узнал всё. Ты также виновата в том, что он угрожает моей хоккейной карьере и заставил меня посещать его дерьмовые курсы.

— Нет, не виновата!

— Так ты не говорила ничего моему отцу? Значит, это была твоя мать? — Беккет ухватился за мои слова.

Страх пронзил меня. Гораздо опаснее было направлять гнев Беккета на маму.

— Нет. Я не это имела в виду.

— Значит, это была ты… Говори правду, Золушка, потому что я все равно узнаю. — Его голос был низким и угрожающим.

Беккет прижал меня к морозильной камере, стоящей позади. Он был таким большим и грубым, что его присутствие подавляло меня. Почему мама рассказала Сорену? Беккет был опасен. У него было слишком много власти. Он мог добиться ее увольнения. Тогда мы никогда не смогли бы позволить себе ее лекарства.

— Это была я. — Ложь слетела с губ тихим шепотом, но он услышал ее.

Он уперся руками в морозильную камеру по обе стороны от меня. Я подняла голову и встретилась с его темным, яростным взглядом.

— Ты понимаешь, что это значит, Иви?

Мне совсем не понравилось, что он назвал меня прозвищем моего брата.

— Что тебе придется какое-то время выполнять приказы своего отца, пока все не уляжется? — предположила я так легкомысленно, как только могла.

Беккет медленно покачал головой.

— Это значит, что ты, блядь, труп, вот что это значит. Тебе конец. Я хотел уничтожить тебя с того дня, как мы встретились, но из-за твоего брата не делал этого. Теперь его здесь нет, а ты… ты заслуживаешь каждую секунду того ада, через который я тебя проведу, — пробормотал он.

Его низкий голос каким-то образом звучал интимно, затрагивая мои нервные окончания, даже когда меня охватил страх.

Я проглотила слова протеста, застрявшие в моем горле.

— Не драматизируй, Беккет. Ты ничего не можешь мне сделать, независимо от того, где Ашер. Всё наладится.

Я не услышала его ответа.

Из передней части магазина донеслись крики. Кто-то поднял суматоху у кассы. Мы оба одновременно посмотрели в ту сторону. Мое внимание привлекли четверо парней, которые слонялись у входа, как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из них перепрыгнул через перегородку между супермаркетом и аптекой. Завыла сигнализация.

— Дерьмо, — пробормотал Беккет, быстро оценив ситуацию, а затем отступил назад. Он грубо схватил меня за руку. — Нам нужно убираться отсюда.

Но времени уже не было. Сигнализация продолжала орать, и другой из парней, тот, что ухмылялся мне, достал из-за пояса пистолет и схватил пожилого мужчину, который пытался пройти мимо.

— Вырубите чертову сигнализацию, или этот старик умрет первым!

Охранники уже вытаскивали свое оружие, но замерли на полпути. Стрелок коротко кивнул, после чего его дружки подошли к ним и забрали пистолеты.

— Вырубите сигнализацию, — повторил главный.

— Ева, — пробормотал Беккет, обращаясь ко мне. — Нам нужно убираться отсюда. Ничем хорошим это не закончится.

Мы стояли позади всех, по большей части вне поля зрения грабителей. Медленно Беккет потянул меня за руку, и мы опустились на корточки.

— Что нам делать? — прошептала я, охваченная паникой. Видеть оружие в реальной жизни было ужасающе, особенно направленное кому-то в висок, прямо как в кино.

Позади нас открылась дверь с надписью «Только для персонала». Вошел парень в служебном жилете и наушниках. Он смотрел в свой телефон, не подозревая, что его ждет.

Беккет оказался рядом с ним прежде, чем тот успел издать хоть звук. Он схватил парня за руку и втащил в открытый дверной проем. Затем зажал тому рот рукой, выдернул наушники и прошептал что-то на ухо. Глаза сотрудника расширились, и он кивнул.

Беккет и парень отступили назад через дверной проем в секцию, предназначенную только для персонала. Я поползла на корточках за ними и остановилась на пороге. Беккет оглянулся на меня, и на мгновение я подумала, что он даст двери захлопнуться и оставит меня в магазине с грабителями. Безусловная месть за историю с наркотиками. Наши взгляды встретились. Я видела его нерешительность.

Он на секунду застыл, а затем резко вытянул руку, чтобы поймать дверь перед самым ее закрытием и раздвинуть ее достаточно широко, чтобы я смогла протиснуться.

Дверь почти беззвучно закрылась за мной, и мы рухнули на задницы по другую сторону, уставившись друг на друга.

— Я должен позвонить в полицию. Поскольку сработала сигнализация, все внешние двери заблокированы, так что никто не сможет выйти. — На бейджике сотрудника значилось «Илай». Он весь вспотел и был бледен.

— Хорошо, сделай это сам, Илай. Мы спрячемся. Ты вызови полицию, а мы переждем где-нибудь здесь, — сказал Беккет и повернулся, чтобы посмотреть в конец коридора. Там было несколько дверей.

В этот момент ручка над моей головой задергалась.

— Черт. Они проверяют, нет ли других сотрудников. Прячьтесь! — Резко прошептал Илай и, вскочив, побежал по коридору.

На долгий миг меня парализовал страх, а затем рука Беккета обхватила мою.

— Идем!

Он рывком поставил меня на ноги, и мы побежали. Если грабители хотели попасть сюда, им достаточно было взять у кого-то из сотрудников ключ-карту и открыть дверь. Это не задержит их надолго.

Мы пробежали по коридору и наугад нырнули в комнату. Это была раздевалка со шкафчиками по всему периметру, и она вела в еще одну комнату, с туалетными кабинками и рядом душевых. Комната странно изгибалась, и я не заметила, что здесь есть еще одна зона, пока не прошла по всей длине. Уборная для людей с ограниченными возможностями располагалась сбоку, невидимая с главного входа.

— Сюда! — Прошипела я.

Мы направились туда. В последний момент Бекетт схватил желтую табличку, которая лежала на сломанной раковине, и повесил ее на дверную ручку.

Не работает.

Мы вошли в уборную и закрыли дверь, повернув замок с решительным громким щелчком. Сверху было одно окно. Оно было очень узким. Беккет ни за что не смог бы просунуть в него свои плечи. У меня был небольшой шанс, но, похоже, это не имело значения, потому что на нем был какой-то предохранитель, не позволяющий открывать окно слишком широко.

В уборной было тихо. Тишину не нарушал даже звук капель. Только наше неровное дыхание заполняло пространство. Здесь было чисто и пахло цветочным мылом. Очевидно, этим местом нечасто пользовались. Мы оба застыли, прислушиваясь, когда до нас донесся какой-то звук. Кто-то кричал, и шаги отдавались эхом. Грабители искали других людей в зоне для персонала.

Страх сжал мое сердце, затрудняя дыхание. Я была в ужасе. Мне никогда не было так страшно. Раздался громкий скрежещущий звук.

— Возьми себя в руки, Мартино. Заткнись, — пробормотал Беккет.

Звук принадлежал мне. Я даже не осознавала этого.

Я попятилась от двери, голова шла кругом, а колени подкашивались.

— Они найдут нас. — Я закрыла глаза и прислонилась к стене. У меня не было ни тени сомнения. Это был конец. Они собирались ворваться сюда и вытащить нас под дулом пистолета.

— Паникуй молча. Если из-за тебя нас найдут, я использую тебя как живой щит, — рявкнул на меня Беккет.

Точно. Он все еще был в ярости. Беккет ненавидел меня больше, чем когда-либо. Причина, по которой он разыскал меня здесь, все еще оставалась в силе. Мы не были друзьями. Просто вынужденные союзники, избегающие смерти.

— Меньшего я от тебя и не ожидала. — Мой голос непроизвольно повысился и прозвучал слишком громко.

Снаружи послышался стук открывающихся кабинок. Они добрались до уборной. Страх заставил все остальное померкнуть.

Мое неконтролируемое дыхание громко отдавалось в ушах, почти переходя в хрип. Я вела себя слишком шумно, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла контролировать это. У меня так кружилась голова, что в любой момент я могла упасть в обморок.

— Закрой свой чертов рот, или я заставлю тебя, — предупредил Беккет, вызвав у меня пронзительный смех.

Я сходила с ума и не чувствовала почву под ногами.

— Ладно, не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Я открыла рот, чтобы ответить, как вдруг огромная ладонь сомкнулась на моих губах, запечатав слова внутри. Моя спина уперлась в стену, и огромное, твердое тело Беккета прижало меня к плитке. Я оказалась в ловушке. Я не могла пошевелить ни единым мускулом. Я также не могла издать ни звука.

Его бедра давили на мои, а грудь оказалась вровень с моей. Я уставилась на него в темноте. Он смотрел прямо на меня.

— Я сказал тебе заткнуться, а ты меня не послушала, так что теперь мы поступим по-моему. — Губы ублюдка изогнулись в мрачной ухмылке. — Посмотри, какая ты красивая, когда впервые в жизни молчишь.

Я горячо запротестовала и толкнула его. С таким же успехом я могла бы толкать стену. Я боролась всего несколько секунд, прежде чем силы покинули меня. Я едва могла сделать полный вдох: паника сжимала мою грудь и отказывалась отпускать. Странно, но ощущение его сильных рук на мне и крепкой хватки, казалось, прояснило что-то в моем беспокойном сознании.

В организм просочился столь необходимый мне воздух, и головокружение замедлилось, а затем вовсе прекратилось.

Я сделала несколько очень глубоких вдохов и уткнулась лбом в грудь Беккета. Проклятье, она была твердой, как чертов камень. От него приятно пахло, как всегда. Я могла уловить уникальный запах, который был присущ только ему, тот, что наполнял его комнату и так отвлекал от уборки там. Я крепче прижалась лицом к его куртке и вдохнула, постепенно успокаиваясь.

— Здесь никто не причинит тебе вреда, Ева. Нам нужно свести счеты, и тебе так просто не отделаться. — Голос Беккета был тихим шепотом, предназначенным только для моих ушей.

Моя голова дернулась от его слов. Я все еще не могла говорить, и было чертовски досадно слушать Беккета, не имея возможности возразить.

— Если они нацелятся на тебя, им придется пройти через меня. Я первый в очереди, чтобы поиметь тебя.

Его слова были абсолютно безумными, и все же каким-то образом они успокоили мой страх. Я была не одна. Беккет был здесь, и даже если он ненавидел меня, я все равно была не одна.

Снаружи послышался звук шагов, кто-то был рядом с нами, ближе, чем когда-либо. Я подняла голову, упираясь подбородком в грудь Беккета. Он мрачно смотрел на дверь, его точеная челюсть была чертовски напряжена. Бесшумно он переместил нас так, чтобы оказаться спиной к двери, а меня спрятать за ним. Он вытянул шею, продолжая прислушиваться, пока мы ждали, обнаружат ли нас.

Секунды текли, превращаясь в минуты. Наступила тишина.

Грабитель ушел. Должен был.

Мы были в безопасности, пока что.

Беккет повернул голову и уставился на меня сверху вниз, по-прежнему зажимая мне рот рукой. Его тело все еще прижималось к моему, но к напряжению между нами появилось кое-что новое.

Он был твердым.

Осознание этого стало для меня шоком. У меня практически не было опыта общения с парнями, благодаря чрезмерно заботливому брату, но даже я могла сказать, что в мой живот врезался длинный твердый гребень, которого не было, когда он только зажал меня.

Его возбудила опасность? Однажды на уроке истории я читала, что у мужчин возникает эрекция в экстремальных условиях, когда адреналин течет по их венам. Это было хорошо известное явление во времена сражений. Было ли это тем, что происходило с Беккетом прямо сейчас? Или это было… из-за меня?

Кровь прилила к моим замерзшим щекам, и я порадовалась, что было темно и он не мог видеть, как я покраснела. Я протестующе замычала, вырываясь из его рук. Теперь я успокоилась, не было необходимости и дальше сдерживать меня, как младенца. Беккет не спеша убрал пальцы с моих губ.

— Он ушел. Нет нужды продолжать распускать руки. — Я отвернулась от него. Я больше не могла выносить его темный гнев или этот горящий взгляд. Неважно, что здесь происходило, Беккет по-прежнему ненавидел меня до глубины души.

Наконец он отстранился и испустил долгий вздох, проведя рукой по своим коротким темным волосам. Это была его нервная привычка, я видела, как он делал так раньше. Не то чтобы я замечала подобные вещи в лучшем друге моего брата. Неа. Совсем нет. Я сделала несколько глубоких вдохов, отступая от его подавляющего присутствия.

— Что нам делать? — Я посмотрела в окно. — Может, мне попытаться вылезти?

— Думаешь, я просто позволю тебе улизнуть отсюда и оставить всех нас погибать? А я-то думал, что это я эгоист, — пробормотал Беккет.

— Нет, гений. Я могла бы выбраться и позвать на помощь.

Беккет хмыкнул.

— Как будто я поверю, что ты сделаешь это.

Мы смотрели друг на друга в течение долгого мгновения, прежде чем Беккет решительно покачал головой.

— В любом случае, звук бьющегося стекла может быть громким, и нет никакой гарантии, что снаружи не сидит их подельник в машине и не следит за прохожими. Ты застряла здесь до приезда копов, как и все мы. Сработала сигнализация, и этот парень, Илай, должен был вызвать полицию.

Он был прав, хотя я предпочла бы умереть, чем признать это. Мы бы наделали много шума, а мысль о том, что кто-то поймает меня снаружи, когда я буду одна, была страшнее, чем ждать здесь в темноте с Беккетом.

Я изучала его в тусклом свете уличного фонаря, падающем через окно. Он ворвался сюда, разъяренный, готовый заставить меня заплатить. Заявил, что прикончит меня, что я труп, и он превратит мою жизнь в ад. А потом успокоил меня, когда я слетела с катушек. Беккет закрыл меня своим телом, когда сумасшедший стрелок искал нас.

Я не могла понять его. Он, как всегда, сбивал меня с толку.

Беккет поймал мой взгляд и приподнял бровь.

— Что?

Я прочистила горло.

— Ничего. Просто, если ты хотел, чтобы я заплатила за то, что рассказала всё твоему отцу, то мог бы просто оставить меня там разбираться одной.

Я не знала, почему указываю на это, но его переменчивое поведение сводило меня с ума.

— Ты думаешь, что позволить какому-то бандиту напасть на тебя или застрелить, — это достойная месть за длинный язык? — Его голос был сухим. Насмешливым. — Единственный человек, который может погубить тебя, — это я.

Я уставилась на него, испуганная и заинтригованная одновременно. Что, черт возьми, он планировал сделать со мной? Беккет отступил назад, все признаки мягкости исчезли.

— А теперь держись от меня подальше. Это будет долгая ночь.