Темные Земли

Глава 29: Деконструкция

Пятерка сидела в кабинете где они собирались чтобы обсудить рабочие вопросы, стратегию и отдохнуть от работы в компании друг друга. Кресла были мягкие, чай вкусный, круглый стол за котором обсуждали вопросы удобен.

Сидели, пили чай, наслаждались дружеской компанией и пытались выяснить, герои книги они или живые люди.

Кирилл говорит. — Если мы берём в теорию то что мы все персонажи книги, то очевидно что миров не множество, а всего один, одна земля. А так как мы все русские, то очевидно что и автор русский. Из этого следует, что чтобы узнать чья версия реальности настоящая и то откуда автор который нас пишет, нужно выяснить какая из версий реальности правдоподобней всего. Первым из реальности мы выписываем Егора и его мир. Серьезно, Россия в которой в 20 веке каждый исторический перелом делал все хуже и хуже. Очевидно что его история выдумка. Революция, маньяки у власти, застой культуры потому что власть взяли какие–то уголовники, кровавая баня второй мировой, развал СССР и социальная катастрофа 90-тых. Население всего 140 миллионов. Границы России откатились к размерам 17 века. Очевидно что это неправда. Если мы персонажи, то твой мир создан как злая карикатура на реальность.

— Хотя история моего мира для меня родная и понятная, но я не могу отказать в логике твоих размышлений. Мой мир и правда звучит как черная сказка.

Кирилл отхлебнул чая, поправил волосы и продолжил увлекательную беседу.

— Следующая в списки Марина. У нее наоборот в мире все хорошо, даже слишком. Метабароны? Луна? Супертехнологии? У нее одной мир вышел к звездам и начал колонизацию других планет. Выглядит все как дешевый научно фантастический рассказ. Слабо верится. Выписываем Маринку и ее мир из реальности.

Женщина в ответ только хмыкнула в знак согласия. — Справедливо

— На третьем месте по неправдоподобности, наш принц. — Кирилл перевел взгляд на Мишу, а Миша с интересом наблюдал за ремесленником. Он знал какие слова сейчас будут произнесены, потому что и сам уже давно о этом думал.

— Чудом спавшийся царская семья, восстановления контроля над армией. А потом вторая мировая и атомное уничтожения населения Британии. Звучит эпично, круто, пафосно. Прямо как будто со страниц книги. Ты и твой мир выписаны из реальности.

— Остались только двоя, ты и я. — Сказал Артем.

— Тут я должен признать что моя версия реальности на 4 месте. Государство родившееся в горниле гражданской войны и которое должно было пойти по пути мира Егора, но спасено заговором офицеров и революционеров внутри партии. Звучит как остросюжетный исторический политический роман. Только ещё попаданцев в ЦК партии не хватает.

Новый глоток чая.

— И в конце у нас остаётся Артёмка, с его нормальным, абсолютно не примечательным миром. Не геноцидов, не фантастики, не драмы. Обычное нормальное развитие. То что и должно быть. После гражданки власть взяли республиканцы, построили нормальное государство и жили спокойно.

Артем говорит. — Значит будем считать мой мир настоящим, если берём за правду что мы персонажи книги?

Марина закинув в рот печеньку и говорит.

— Это вполне резонно, плюс возможно ты прототип автора. Каждый писатель старается заложить себя в персонажах. Мы вчетвером имеем слишком вычурные профессии по сравнению с тобой. Лунный спецназовец, принц разведчик, культуролог и скульптор. Что это вообще за работы такие? Скульптор вообще настоящая работа? А вот физик ядерщик хоть редкая профессия, но вполне нормальная. Плюс после попадания, ты получил специализацию маг. Все главные герои становятся магами в таких книгах.

Кирилл улыбнулся. — А ты войн, а все войны тупы как пробки!

Женщина кивнула. — В этом и проблема, я не вписываюсь в классический стереотип. Войн с высшим образованием, дающей фору в интеллекте всем остальным.

— Для начало нужно понять что среди нас вообще нет тупых. Мы все тут умники. — Заметил Миша.

Егор берет слово. — Господа, очевидно же что мы просто деконструкция жанра. Если мы персонажи книги, то автор взял самые избитые характеры и поставил их с ног на голову. Войн интеллектуал, по моему забавно. Маг с депрессией. Единственная девушка в команде каннибал–масон. Принц шпионов. Ремесленник который не чёрта не понимает в механики и постоянно использующий подсказки местных. Культуролог–биолог. Господи, да мы уморительная команда. Я бы сам так написал, будь писателем.

Кирилл спрашивает.

— Значит сейчас мы кувалдой ломаем 4 стену?

— Ну если автор описывает эту беседу, то да, ломаем. — Ответил Егор.

Кирилл разворачивается к стене и резко делает ей «БУ!».

— Что, страшно читатели? — Спросил он в пустоту.

— Ты же знаешь что повествование может вести не из–за стены за твоей спиной, а от лица одного из нас? Или вообще не вестись в данный момент.

— Это на тот случай если мы не в книги, а манге, аниме или фильме. Эх, представьте, мы гг в огромной серии книг. Миллионные тиражи, фанаты, косплей, фанарты, теории.

— А так же порно фанфики, и фанфики где всех нас шиппирят в разных комбинациях. — съязвила Марина.

— Много томов и огромная франшиза подразумевает большое количество разных сюжетных поворотов и развития персонажей. А также боль, превозмогания, отчаяние, предательство и полный набор слезовыжимательных инструментов. Если мы в начале огромной книжной серии, то впереди у нас очень много веселия. — Сказал Михаил, на что Кирилл парировал.

— Это только если мы в суровом дип дарк фэнтези, а не лёгкой приключенческой истории с юмором.

— Мы заперты в землях некромантов, в живых остались 1 из 50 местных. Все население прозябает под гнетом ауры этих земель. Над нами висит угроза смерти со стороны порабощенные и перспектива воевать с ними несколько десятилетий, отбивая планету метр за метром. И ты считаешь что мы в лёгком приключенческом рассказе? — Задал резонный вопрос Артем.

— Ой, да у тебя просто хроническая депрессия, попей антидепрессантов.

— Тут они не продаются. — С грустью в голосе сказал колдун. — Но увлечение любимым делом компенсирует низкую выработку серотонина. Думаю на пару лет хватит. А там мы с Егором уже что–нибудь нахимичим.

Миша решил вернуться к теме беседы.

— Но если мы все–таки персонажи книги, как нам это можно использовать в свою выгоду?

— Основать свою религию солипсического типа, для лучшего контроля местных? — Предложил Егор.

— Кейсы есть?

— Думаю были небольшие секты мистического толка, но массовых религий на эту тему я не знаю.

Миша хмыкнул. — Создать идеологию на эту тему? Мы все вымысел и только усердная служба позволит нам появиться перед лицом создателя нашей истории.

— Не, солипсизм это идеологии одиночек нонконформистов. Не лучший базис для создания идеологии которая должна заставить работать миллионы совершенно чужаков вместе. — Парировала Марина.

— Лучше сделать простую религию или культ личности нас самих. Каждый возьмёт на себя один из архетипов массового сознания и будет его нести.

— А не сожрёт ли нас чувство собственной важности и гордыня из–за становления диктаторами и богами? — Резона поинтересовался Миша.

— Ну Миха, мы же не идиоты с комплексами бога. Если мы можем рассуждать терминами конструирования массовой идеологии, значит мы всё понимаем механизмы работы идеологий и религий. Мы знаем что это только инструмент. Поэтому не позволим себе затуманить мозги этим.

Потом Егор задумался и уже не таким уверенным голосом сказал. — Я надеюсь что не затуманит.

И все замолчали, погружаясь в воспоминания, припоминания истории про то как главные герои сходили с ума когда становились лидерами культа, церквей или государств.

Артем берет слово после этой тишины. — Нам этого не грозит, Света отобрала лучших людей для этой задачи. Если мы прошли испытание получением магии, значит и с культами в честь себя справимся.

— Чур я Молох! Всегда нравился образ этого бога. — Сказала женщина.

— Не лучше взять образ Афины? Женщина воительница которая благоволит именно тактикульности, эффективности и профессиональности в военном деле, в отличии от Ареса и Марса для которых войны это ярость и бойня. Тогда и твоих гвардейцев можно назвать отрядом «эгида» в честь щита.

— Мне нравиться образ Афины в этом плане, но чисто стилистически мне больше нравится Молох за суровость и брутальность. Ему детей в жертву приносили, злодейски круто!

— Эй, ты же не хочешь стать главной злодейкой этой истории? Да и не факт что детей в жертву приносили. Теории разнятся от приношения в жертву семени, до просто обряда инициации детей, когда они через костёр переходили.

— Не порти образы из массовой культуры. Люди любят злодеев с харизмой, я думаю у меня харизмы много. Да мальчики? — Последнее два слова она постаралась произнести милым женским голосом.

— Точно не буду звать тебя крестной своих детей. — Сказал Артем и все залились смехом.

— Но вообще, совместить образ Молоха и Афины можно. Все равно тут не кто не знает нашей мифологии. Сделать из тебя бога аспекта профессиональной войны, но при этом сурового как к себе, так и к врагам с союзниками. Молох как пожиратель жизни врагов.

— А что, звучит неплохо.

Кирилл деловито спрашивает. — Так мы сейчас себе клички придумываем? Тогда я Гефест?

— Ты не только ремесленник, но ещё и художник, можно примешать немного Аполлона. Этакий образ художника который ваял прекрасные творения, но пришлось начать создавать оружие в тяжёлый час.

— Звучит интересно. — Кирилл удовлетворённо кивнул.

— Тогда я Один, бог колдунов?

Егор подумал. — Один вообще был богом много чего, от магии до бардов. Нужно думать чего ещё намешать в этот образ. Если бы для местных магия были чем–то мистическим, можно было это продвинуть. Но для них магия это обыденность, так ещё и хорошо исследования с помощью вполне научного метода. Добавку в образ нужно добавить исходя из твоего характера. Чего–то темного, мистического мрачного. Тебе магия тьмы нравится?

— У нее интересные свойства, да и вроде как порабощенных она должна бить сильнее обычного.

— Вооо, замешать в твой образ хтоничности и мрачности.

Артем улыбнулся. — А что, мне нравиться.

Егор переводит взгляд на Мишу и говорит.

— Левиафан

— Левиафан. — Соглашается с ним принц.

— Извини, но это очевидно. Ты олицетворения всех социальных связей, которое рождает государство. Огромный монстр сотканный из жизней и судеб миллионов людей. Воля которая заставляет всех идти в одном направление.

— Как складно говоришь, ты случаем в пропаганде не работал?

— Были идеи на эту тему. Хотел после выпуска пойти в массовую пропаганду. Но не получилось. Зато смог в отдел маркетинга одной крупной корпорации советникам попасть. Писал рекомендации пиарщикам и маркетологам по национальным характером той или иной страны. Чтобы выходя на рынок, знали на что давит, а что не трогать.

— Как удобно что у нас всех тут двойная профессия, земная и попаданческая, можем сразу несколько ролей выполнять. — Марина смотрит на Кирюху и с улыбкой продолжает тему. — Егор вот пропагандист, мы с Артем программисты, Миха управленец и специалист по шпионам. Ну, а ты Кирилл очень полезный скульптор художник.

Ремесленник насупился. — Я же не знал что умру во время операции на сердце. Знал бы что так будет, ушел бы на военного инженера. Да и эй, мы все равно рано или поздно стабилизирует свое положение. Это сейчас мы утилитаристы которые кинули все на выживание, но через годик другой, когда все устаканиться можно будет и о красоте подумать. Только представьте что с помощью магии можно будет сделать! Статуя Венеры размером с гору! Или же в каждый двор проложить по фонтану. Дома для жизни обычных людей в готическом стиле. Или искусство за рамками материи. Магические огни пляшущие в причудливом танце. Вот ещё увидите, эстетика нанесет ответный удар!

— О, помните когда зомби играли на музыкальных инструментах во время ужина у некромантов? Вот это тоже можно повторить, да, Кирюша?

Ремесленник сделал жест «бээ» одновременно с имитацией мурашек. — Это было ужасно, честно. Я понимаю отсутствие пиетета местных к мертвым телам, душа уходит в другой мир, тело просто мертвая оболочка, мясная кукла, все дела. Но это все равно как–то иррационально. Использовать мёртвых чтобы производить музыку. Есть в этом что–то неправильное. Музыка это звуки самой души музыканта, а тут же мертвые это играют.

— А еще у них повара были зомби.

— ДА ЕПТ ТВОЮ МАТЬ ЖЕНЩИНА!

И все рассыпались в смехе, даже Кирилл.