Темный контракт. Том 4

Глава 17

Зачем это Расстригину, я понимал — власти много не бывает. А став принцем… Странный титул для старика неопределённого возраста, но тот явно в несколько раз старше невесты. Став принцем, Расстригин перейдёт просто на новый уровень власти и влияния.

Возмущение Дмитрия я так же полностью разделял. Как с политической точки зрения — это нонсенс. Никаких выгод или хотя бы удержания статуса. Это потеря репутации: для простого обывателя представить подобный союз невозможно. Безумие!

Да и маленькую девочку банально жалко. И желание Дмитрия защитить сестру понятно и ясно. Я бы и сам желал, чтобы этого не произошло, будь я на его месте.

Но вот чего я не мог понять: что сподвигло императора на данный шаг? И почему его поддержала императрица?

Этот вопрос зрел у меня уже не один месяц. И с каждым неадекватным поступком Расстрига, за которые обычного аристократа просто распяли бы, вопрос становился всё больше. И что меня терзало чуть ли не физически: у данной истории не имелось базы. Не было первопричины или события, которое бы могло объяснить такой уровень благоволения императора к Расстригину.

За последние месяцы я собрал немало данных, но по всем им Расстригин просто появился. И все, кто задавал вопросы, просто игнорировался или, в худшем случае, отсылались прочь или вовсе исчезали.

Но, не зная мотивов императора, уничтожить Расстригина почти невозможно — это всё равно, что стрелять себе в голову, надеясь тем самым избавиться от опухоли.

— Скажи, откуда вообще взялся Расстригин? — оборвал я Дмитрия, что делился подробностями события, так изумившего его. — Ты знаешь, откуда он появился рядом с императором?

— Нет… — после десятка секунд размышлений нехотя признался Дмитрий. — В те годы я мало находился при дворе — обучение в частной академии. Да и интересовался я в то время другими вещами. Потому я увидел Расстригина уже после того, как он прогремел на всю столицу.

Захотелось выругаться. Такой след и вновь в никуда. Но Романов ещё не закончил:

— Однако через секретную службу я сумел узнать, что это произошло во время поездки императора по городам. Анонимный тур, когда он притворяется обычным человеком, чтобы понять, чем живёт и думает народ, и лишь секретная служба присматривает за ним.

— И что сказала эта секретная служба? — жадно уточнил я.

— Все, кто был с императором в этой поездке, уже мертвы… Подробностей нет, — я чуть не взвыл на этих словах. Но Дмитрий продолжал: — Я первый раз встретил Расстригина при дворе, когда он уже лечил тётушку. Все эти его дурацкие амулеты. Заговоры и прочая чушь…

«Чушь»… лучше и не скажешь. Про этот эпизод я уже собрал информацию — дебют Расстригина при дворе и в столицах. У императрицы начали возникать помутнения рассудка… Были предположения, что это генетическое заболевание, либо проклятья. Вот только врачи не могли установить доподлинно.

А Расстригин, что уже был при императоре, взялся за лечение. Побрякушки, которые даже артефактами не назвать — я заручился мнением профессионалов. Заговоры без капли маны. Лекарства буквально из сахара и мела… И это сработало.

Никто не знает как, но сработало! Здоровье и ясность ума императрицы пошло на лад. После этого Расстригина стали приглашать и другие рода. Но лечение императорского семейства было всегда в приоритете.

— Он пытался и меня лечить, но я от него чуть ли не сбежал в ту же академию…

«Суворова хочет знать, как принцесса отреагировала на новость о своём замужестве? Есть ли шанс перетянуть девочку к нам?» — задала крайне важный вопрос Юлия.

А я отдал должное главе заговора. Правильные точки воздействия выделяет. И я тут же продублировал вопросы парню.

— Сестрёнка… боюсь, тут вам не поможет, — с болью в голосе отозвался Романов. — Ей, конечно, было не до того. Она буквально рвалась на сцену… но она вроде как не против. Я её совершенно не понимаю…

— Как и всё её семейство… кроме тебя, — пробормотал я себе под нос.

Кажется, картина хоть немного, но начала складываться. Дмитрий последние годы почти не появлялся при дворе, в основном обучаясь. А вот императорское семейство, даже дети почти все время рядом с Расстригиным. Я чувствовал ауру этого безумного старика и могу дать руку на отсечение — в ритуалах он знает толк. А самые лучшие ритуалы те, которым дают возможность напитаться силой и раскрыться…

Почти уверен, что Расстигин сумел создать ритуал, достаточно слабый, чтобы его не сумели отследить компетентные органы. Но с накопительным эффектом. И лечение, которое проводит Расстригин — немалая часть ритуалов. Потому Дмитрий до сих пор в здравом уме.

И если это ритуал, то я смогу его обратить. Но мне нужно знать корневое заклинание. Оно длится уже не один год. Оно сумело окрепнуть и без понимания структуры я в лучшем случае ничего сделать не смогу, а в худшем — погублю императорское семейство и сам сгину.

— Последний вопрос, — Дмитрий хоть и не знал важных нюансов, но детали тем не менее были важны и позволяли достраивать картину: — Ты что-нибудь знаешь о бессмертии Расстригина?

— О да! — Романова аж подбросило, словно от удара тока, и я сам удивился, ибо не ожидал положительного ответа. А парень продолжал: — Само собой, без подробностей, но я знаю. Всё дело в крепостных!

Я недоумённо выгнул бровь. В Российской империи давно отменили крепостное право, рабство и любые формы неволи. За этим очень строго следили, даже ко мне в бар несколько проверок наведывались, чтобы проверить моих работников и что им обеспечиваются надлежащие условия труда.

— Так называют адептов из секты Расстригина, — поспешил пояснить парень, видимо, прекрасно понимая реакцию на это слово. — Мне довелось услышать разговор между отцом и дядей… Отец последние недели очень беспокойный… с каждым днём всё более нервный, а последний раз они обсуждали, что когда Расстригин умирает и перерождается, то первые несколько часов некомфортно видеть новое лицо, пока он его не перестроит под себя. И узнать в этот момент Расстригина можно только по серебряной серьге — неотъемлемой части наряда духовного наставника.

«Моя прелесть…» — тихий шёпот, почти неуловимый, но я успел ощутить холодные нотки теневого кошмара.

— Господин, нам пора, — вышел вперёд один из бойцов секретной службы. — Окно закрывается. Минута, пока на нас выйдут…

— Расстригин? — уточнил я чуть взволнованно.

— Нет, — передёрнул плечами Дмитрий, вставая. — Он пока не обращает на меня внимания. Но другие агенты секретной службы могут задаться вопросом, куда я пропал. И в дальнейшем могут возникнуть проблемы. Лучше не рисковать. У вас есть ещё какие-то вопросы?

«Суворова ждёт твоего решения», — тут же среагировала Юлия.

— Вопросов нет, — я тоже поднялся, хотя и понимал, что мне придётся выждать немного, прежде чем покинуть тайное место встречи. — Я ещё свяжусь с вами. И тогда мы закончим этот разговор.

Романов остановился уже на выходе из комнатки и, обернувшись, бросил:

— Только прошу, поспешите. Я не хочу, чтобы сестра попала под удар безумца. Зная историю вашей семьи, вы сможете меня понять, — по моей спине прошли мурашки, а парень закончил: — И ещё, поспешите на планету. Одна из причин, почему я решил вас встретить здесь в том, что в стране вам будет уже не до меня…

Ненавижу пророчества. И ещё больше ненавижу, когда эти пророчества сбываются. Совсем отвратно, когда предсказания эти из разряда: «Всё пропало!» И в данный момент ситуация находилась именно на данной грани.

— Насколько всё плохо? — этот вопрос в течение всего времени возвращения на планету, а после и в Петербург, я задавал уже, наверное, с десяток раз. И даже сейчас рядом со мной шли три человека, вот только на сей раз вопрос был обращён к человеку, чьему ответу я мог доверять и кто был компетентен.

— Очень плохо. Полагаю, нечто подобное мы могли бы наблюдать у Зенского на финальной стадии заражения, — ботинки Щербакова отбивали ритм по белому кафелю пола, а халат развевался за спиной. — На мой профессиональный взгляд: спасать там уже нечего. Проклятье полностью выжгло душу. Приборы не фиксируют даже средоточие маны.

— Нет! Вы врёте! Всё не может быть так плохо! Вы же не просто так позвали господина Тёмного! Значит, надежда всё ещё есть!

Вторая спутница была меньше нас с доктором, потому, чтобы поспевать за нами, ей приходилось то и дело переходить на бег, отчего в голос проникала одышка. Хотя не должна… её что, в академии совсем не гоняют?

— Господин Тёмный — профессионал, он поможет… — попытался утешить Катерину Владовски мой ученик.

— Профессионал, но не всемогущ, — строго зыркнул я на Романа. — Мне нужно увидеть всё самому.

— И тогда вы поможете! — вновь вспыхнула девушка. — Вы должны помочь! Просто обязаны! Вы должны нашему роду!

Я чуть заметно поморщился… не люблю, когда мне так в лоб напоминают о долгах. Но тут я должен признать, долг перед Владовскими у меня и в самом деле большой и до сих пор не закрыт. И боюсь то, с чем я сейчас встречусь, не поможет мне расквитаться с долгами.

Ещё на Кольце я узнал, что Расстригин сделал свой ход: напал на одного из членов нашего уютного заговора. И то, что это Владовски, одновременно и успокаивало и пугало.

Успокаивало, так как она была не причастна к нападению на предприятия Расстригина. Вероятно, ей аукнулась недавняя попытка покушения.

А пугало то, с какой лёгкостью на Владовски вышли. Буквально пара дней и не помогла сеть из подставных исполнителей. Не помог высокий аристократический статус. Не помогло ничего… Один выстрел артефактной пулей и жуткое проклятье поразило сильнейшего мага и аристократа.

Это значит, что через Владовски… ну или своими способами Расстригин может выйти на нас.

Тем временем мы дошли до палаты интенсивной терапии, где находилась Ольга Владовски. Барьер из медсестёр, словно силовой щит, удержал всех лишних, позволив зайти в палату только нам с доктором Щербаковым. И я тут же вдохнул запах смерти…

Это был странный запах, где нос участвовал лишь побочно: палата была полностью стерилизована так, что даже ароматы антисептика отсутствовали. Однако палату наполняла мелодия пиликанья от десятков приборов, что сложной паутиной проводов и трубок окутали тело матроны рода Владовски.

Похожую картину я видел и вокруг моей верной слуги Елены, но особой жути данной картине придавало то, что тело на постели выглядело не просто целым, но цветущим и полным жизнью. Единственное, у женщины было перевязано плечо, но повязка даже не была пропитана кровью.

Стреляли не насмерть. Специально, вскользь, чтобы проклясть, и цель мучилась на пороге смерти.

Я прикрыл глаза и ещё раз воззвал к нитям контрактов и долгов, что нас связывали… И вновь ничего. А я так надеялся, что хотя бы рядом с женщиной я почувствую отголоски. Но пусто. Ничего.

Лишь холод и мрак, что словно пытались притянуть меня — отголоски проклятья.

— Её душа мертва, — был вынужден признать я. — Тут нечего спасать. Тело лучше всего сжечь… есть шанс, что проклятие может быть опасно представителям рода Владовски и отравит ещё кого-то.

— Владовски не спасти… — Щербаков махнул рукой и я чуть ли не физически ощутил, как наблюдение за палатой прекратилось, а мужчина понизил голос: — Но я позвал тебя не ради этого. Ты должен сделать так, чтобы Ольга Владовски не умерла, — я с недоумением обернулся к врачу и тот, отведя глаза, пояснил: — Мы не можем дать Расстригину эту победу.

На миг я растерялся. Когда? А главное — кто? Когда и кто сумел завербовать доктора Щербакова в наш небольшой заговор против Расстригина? А ещё — как?

Это же нужно суметь прогнуть этого матёрого волка! Да ещё и обойдя меня на этом пути? А я ведь специально не втягивал его… видимо, зря.

И что хуже всего, сеть вербовки вышла за рамки моего контроля… а значит, и договоров. Я не могу контролировать наш небольшой заговор, а значит, время, пока нас раскроют, пошло на недели, если вовсе не на дни. Нужно спешить с действиями.

Но миг удивления прошёл, и я уже обдумывал слова доктора. Владовски, пусть и не самый активный участник заговора, но фамилия звучная и она придавала вес. Немалый вес! Часть членов заговора пошли непосредственно за ней. Не говоря о том, что Ольга была одной из основательниц. А её энергия и сила помогала многим в сообществе.

Потеря такого члена будет сильным ударом по моральному духу заговорщиков. Но вот если спасти Владовски… То это будет плевок в лицо Расстригина. Показ на примере того, что нас не сломить.

— Предлагаете проект «Феникс»? — уточнил я, едва размыкая губы.

— Разве не ради этого ты его готовил? Только объект воздействия поменять… Сможешь?

— Я не могу упустить такой шанс… — не мог не признать я. — Тогда пора зажечь пламя ритуала.