Темный принц

Он пожимает плечами и смотрит опять в сторону.

– Я заслуживаю намного худшего за то, что причинил тебе столько страданий. Ты даже не представляешь, как сильно я ненавижу себя за все то, через что ты прошла. За то, что я настолько эгоистичен, что мне нужна ты, чтобы продолжать жить.

Длительное молчание повисло между нами, пока мы оба боролись с вопросами в наших головах.

– Ты хочешь этого? – наконец-то спросила я.

Дориан поворачивается ко мне быстрее, чем я могу это осознать.

– Конечно, я хочу. Я еще никогда не хотел так сильно чего-то или кого-то. Но я не могу просить тебя. Не могу гарантировать, что смогу сдержаться.

– Сдержаться? – спрашиваю я с поднятой бровью.

Он не сводит глаз с моих губ.

– Сексуально.

– Ох, – все, что я могу сказать в ответ. Одно лишь напоминание разжигает огонь глубоко в моем животе. Прошло много времени и мое тело нуждается в нем также сильно, как и мое сердце.

Мы сидим в тишине, не уверенные, что еще сказать.

– Ты хочешь попробовать? – спрашиваю я спустя минуту.

Губы Дориана изогнулись в ухмылке, в глазах разгорается сексуальный огонек. Я почти чувствую, что мои трусики тают и начинают стекать с меня.

– Уверена? – спрашивает он, уже переместившись ко мне, готовясь в любую минуту наброситься.

– Дыхание, Дориан. И только. Больше ничего.

Ему не удается скрыть свое разочарование, однако он соглашается, беря мои руки в свои и притягивая их к губам.

– Спасибо, – вздыхает он между нежными поцелуями. Потом он вдыхает из моей ладошки, его грудь вздымается и опускается со звуком – Мммм.

Но он не останавливается.

Он движется вверх по моей руке, оставляя еще один поцелуй около локтя. Потом его руки на моей рубашке незаметно расстегивают пуговицы.

– Эмммм, что ты делаешь? – спрашиваю я, немного отодвигаясь, но руку не забираю. Черт, плоть слаба!

Напряженный взгляд Дориана вперивается в меня, его глаза уже пылают от возбуждения.

– Габриэлла, я очень хочу уложить тебя и заняться с любовью, пока ты не потеряешь сознание от удовольствия, но не буду пытаться. Так просто легче. Более… действенно.

Он заканчивает расстегивать рубашку, затем снимает ее, обнажив мои плечи.

Потом он снимает и свою. Минуты проходят, пока мы рассматриваем друг друга, – оба измученные жаждой большего.

– Приляг, – шепчет он, слегка подталкивая меня. – Я хочу, чтобы тебе было удобно. Обещаю, я не буду делать того, чего ты не захочешь.

Я киваю и уступаю, даже не пытаясь прикрыть полуобнаженную грудь. Дориан располагается рядом со мной, опираясь на локоть, с восхищением рассматривая мое тело.

– Ты замерзла? – спрашивает он, хмурясь.

Я качаю головой и стараюсь сглотнуть через пересохшее горло.

– Нет. Просто немного… нервничаю.

Дориан нежно поглаживает теплой рукой мой живот.

– Я обещал, что не причиню тебе вреда. Если ты захочешь, чтобы я остановился, я сделаю это. Ты веришь мне?

– Да, – киваю я, затаив дыхание. При каждом вздохе и выдохе, мои затвердевшие соски прикасаются к тонкой ткани. Я почти уверена, Дориан заметил это, он просто пытается быть джентльменом.

– Я так сильно хочу тебя малышка. Мне больно даже просто смотреть на тебя, ты так великолепна! Но если я должен вынести это, ради того, чтобы быть с тобой, я принимаю эту пытку. Я готов сгореть ради тебя.

Он нежно целует мой пупок, затем местечко над ним.

Прежде, чем я успеваю отреагировать или возразить, он поцелуями прокладывает дорожку вверх, и когда оказывается между моих грудей, я не в состоянии сдержать довольные вздохи. Он действительно пытается обуздать свою страсть, и все, что я чувствую, это его мягкие губы, а не разжигающее покалывание, что обычно сопровождает его прикосновения. Он хочет, чтобы все было невинно и нежно, насколько это возможно.

Когда губы Дориана касаются моей шеи, я извиваюсь и тяжело дышу. Хочу, чтоб он был на мне и во мне. А тот факт, что он сдерживается, отказывается касаться меня так, как я хочу, сводит с ума.

Он прячет лицо в изгибе моей шее и вдыхает, рыча от удовольствия. Этот примитивный звук, сотрясающий его грудь, еще сильнее возбуждает мою уже влажное лоно, и я сжимаю бедра.

Он делает это снова, трется губами о мою ключицу. Чувство его мягкой кожи на моей, его пьянящий запах, щекотание шелковых волос приводят меня в состояние непреодолимого возбуждения. И я не могу бороться с этим.

И часть меня, импульсивная часть, которая отключает всю логику и мышление, не хочет этого.

– Дориан, – выдыхаю я. Мои глаза зажмурены от избытка чувств. Он не останавливается, но и не идет дальше. Черт! Я просто хочу, чтоб он прикоснулся ко мне. – Пожалуйста.

Дориан отрывает голову от моей шеи, его сияющие глаза встречаются с моими.

– Пожалуйста что, малышка?

– Поцелуй меня, – говорю я прежде, чем могу передумать.

Я не заметила, как он это сделал, но Дориан уже лежит на спине, и моя прикрытая кружевами грудь прижимается к его твердой голой груди.

– Ты должна сделать это, Габриэлла. Ты должна контролировать ситуацию. В тот момент, когда я почувствую твои губы, в ту секунду, когда почувствую прикосновение твоего сладкого язычка, я буду не в состоянии остановиться. Мне нужно, твое решение. Сделай это.

Желание и страсть на его лице отображают мои собственные, и я понимаю, что… пропадаю. Даже не потрудилась поспорить с самой собой о причинах того, что это плохая идея.

Я прижалась своими губами к его и позволила его духу питать мое тело и душу, после более чем месячного воздержания. Его вкус… вся чувственность и свежесть… крик утешения и исцеления.

Когда наши языки скользят вместе, наши руки скользят по обнаженной коже наших тел. Я чувствую, что он вполне способен уничтожить меня всего лишь поцелуем. И если это случится, я бы не стала возражать.

Серьезность наших действий поражает меня словно тонна кирпичей, и я с неохотой отрываюсь.

– Подожди! – приказываю я, мои ладони отталкивают его грудь от моего тела. – Что мы делаем? После того что произошло… с тобой и мной. Ты связан. Что насчет Авроры?

От примитивного рычания Дориана моя грудь вибрирует, соски напрягаются.

– К черту Аврору! – выплюнул он, прежде чем притянуть мое лицо к себе.

Ну… не могу с этим поспорить.

Наши тела слились в единое целое, кажется, прошло уже несколько часов. Таких страстных ласк у меня не было… никогда. Все, что связано с этим мужчиной – превосходно и лучше всего, что когда-либо случалось в моей жизни.

И пока я могу чувствовать напряжение его мышц, изо всех сил пытаясь не заходить слишком далеко, выпуклость в его штанах явно желает большего.

Пока я наслаждаюсь контактом кожа к коже все сомнения, разочарования, замешательства, казалось, испаряются. Но знаю, что это ошибка, я никогда не стала бы любовницей.

Но это Дориан. Он всегда говорил, что мы были не предназначены для этого мира. Мне нужно прекратить попытки вписаться в человеческие образцы.

И когда доходит до дела, понимание, что могу разделись с ним это, и именно меня он желает… не Аврору… дарит мне маленький триумф.

После безумного поцелуя, я лежу в объятиях Дориана, выводя круги на его груди, пока он играет с моими волосами.

Это чувство такое правильное, такое реальное. Как если бы прошлый месяц или около того был ужасным кошмаром, а я, наконец, оказалась в реальности.

И даже со словами Солары, все еще раздающимися в моей голове, убеждающими меня, что я не предназначена для этого, уговаривающими отвернуться, я позволила себе насладиться украденным временем с мужчиной, которого так отчаянно люблю.

Господь знает, если бы я могла отвернуться, я бы сделала это. Ведь истинной реальностью является то, что Дориан все еще не мой.

Он вернется в свой мир. Где мне нет места. Мир, в котором он принадлежит Авроре. Мир, где грустный маленький мальчик внутри него все еще желает одобрения отца.

Я знаю, что должна выбрать: мне либо придется отпустить его навсегда, либо дождаться возвращения ко мне.

Переводчики: lera0711, Shottik, ZarinaKatarina

Редактор

:

grammarnazi

Глава 21

Я никогда не понимала, как люди подсаживались на наркотики. Это всегда казалось мне ужасной глупостью. Зачем принимать то, что, как ты знаешь, может испортить твою жизнь и превратить тебя во что-то неузнаваемое? Пустую оболочку самого себя? Теперь я поняла. Мне есть с чем сравнить. Потому что с момента, как Дориан пришел в мою комнату, и я позволила ему дышать собой, превратив это в жгучий, бесконечный поцелуй, я поняла, что зависима. Также как и он, очевидно, зависел от меня.

Дориан – мой наркотик, а я – чертова наркоманка.

Это произошло уже больше недели назад, но на моих губах все так же оставался его вкус. Я говорила себе, что буду сильной и не позвоню ему. Но каждый раз когда телефон пищал во время звонка или получая сообщение, мне было чертовски жаль, что это не он. Каждый раз, входя в комнату, я молилась, чтобы он ждал меня там. Понятно, что мы играем в опасную игру, но мне было все равно. Мое тело жаждало его, так же, как во время первой нашей встречи. И каждый день без него ощущался так, будто я подбираюсь к смерти.

– Ты нарываешься, милая, – слова Нико вырвали меня из угнетающих мыслей.

– Что? – переспрашиваю я с остекленевшим взглядом. Я протягиваю руку к бриллиантовой подвеске на шее, рассеяно теребя ее во время раздумий.

– Может, расскажешь, зачем притащила меня сюда вечером в пятницу, и мы до сих пор не обнажены? – Захихикал он.

Я оглянулась на убийственно красивого Темного мага на моем диване.

– Это ты появился на моем пороге. И что заставило тебя думать, что я окажусь с тобой голой в любой другой день недели?

Он пожал плечами.

– Обычно я не бываю полностью одетым в домах у женщин. Или мужчин, если на то пошло.

Мои глаза почти вылезли из орбит.

– Что? Хочешь сказать, что бисексуален и играешь за обе команды? Тебе нравится двойное погружение?

Нико ухмыляется, и я содрогаюсь от того, как сильно он напоминает мне в этот момент Дориана.

– Мы не расставляем клише на сексуальной ориентации, Габриэлла. Мы не ограничены запретами людей. Делаем то, что чувствуем. Мы, Темные, можем свободно самовыражаться с кем угодно. – Он провел рукой по своим светлым идеально неряшливым волосам и послал мне озорную улыбку. – Но нет, я не бисексуал. Просто стало интересно, обратишь ли ты внимание. Я экспериментировал, но это не мое. Предпочитаю тугое, теплую женщину.

– О, – все, что смогла произнести я. Его слова заставили мое лицо пылать, и я отвернулась, чтобы скрыть свое смущение.

– Ничего себе, девочка, как легко тебя лишить равновесия! – Засмеялся парень. – Итак, какой фильм мы смотрим? Есть попкорн? – Он вытянул руки на спинку дивана, а ноги положил на кофейный столик.

– О чем ты говоришь? Кто-то что-то говорил о кино?

Экран телевизора ожил от взмаха изящной руки.

– Ну, я не уйду, и ты уже отклонила мое предложение о лучшем сексе в твоей жизни, – захихикал Темный, – так что, я решил, что просмотр фильма идеально подходит для времяпрепровождения двух платонических, несмотря на удивительное сексуальное притяжение… друзей. Что ты предпочитаешь? Девчачье кино, боевики, драмы?

Я закатила глаза и покачала головой.

– Отлично. Выбери что-нибудь смешное. И не пытайся поставить какое-нибудь порно и обмануть меня! – Сказала я, уходя на кухню, чтобы сделать попкорн в микроволновке.

– Черт! Ты такая скучная! – Слышу я его восклицание.

Смеясь над безумными шутками Уилла Феррелла и жуя попкорн, я повернулась к другу, который казался очень расслабленным, лежа на диване в гостиной.

– Нико, что заставило тебя прийти сегодня вечером?

– Что ты имеешь в виду? – Спросил он, даже не потрудившись повернуться и взглянуть на меня.

– Почему ты тут появился? Последний раз, когда я видела тебя, был Хэллоуин, и Дориан поручил тебе следить за мной. Сейчас ты снова здесь. Что случилось?

Нико вздохнул и уменьшил громкость, прежде чем повернуться ко мне.

– Отец здесь.

– Он? – Спросила я, в шоке и страхе. – Зачем?

Парень тщательно подбирал слова для ответа.

– Подготовка. Плюс, твоя маленькая встреча и разговор со Светлым не очень хорошо на него подействовали.

– Он действительно такой лицемер? Я имею ввиду, он послал собственного сына, чтобы соблазнить меня, затем попытался сделать это сам. Твой отец горяч и все такое, но он настоящий мудак, – быстро проговариваю я, и в ужасе зажимаю рот.

– Ты думаешь, что мой отец сексуален? – проговорил Нико с отвращением. – И при этом отвергаешь меня? Серьезно, Габс? Он на шестьсот лет старше!

– Я не это имела в виду. И очевидно, что не в возрасте дело. Просто радуйся, что ты мне действительно нравишься. Твой отец все-таки гребаный мудак.

Нико рассмеялся от моей оценки.

– Думаю, ты права на счет этого. Но он – король. Что ты можешь с этим сделать?

– Так ты не согласен с его методами?

– Нет, – друг покачал головой. – Думаю то, что он сделал с твоим отцом и Дорианом – непростительно. Он наделал много безумного дерьма, но все, через что пришлось пройти Ди, просто отвратительно. – Нико вздрогнул.

Я кивнула.

– Вот зачем ты делаешь это? Присматриваешь за мной?

– Нет. Я наблюдаю, потому что Ди попросил меня. Он – мой брат и я очень люблю его. Он спасал мою задницу достаточное количество раз, что на человеческую жизнь хватило бы с лихвой. И я делаю это, потому что ты мне нравишься, и не хочу видеть, как тебе делают больно.

Я не могу сдержать улыбку из-за моего нового, совершенно невероятного, друга, который, уверена, не станет колебаться, если я предложу переспать с ним. Но его присутствие заставляет меня чувствовать себя спокойнее. Как Темные, так и другие сверхъестественные существа, казалось, притягивались ко мне. Я чувствовала, что привлекала их.

Устраиваюсь в изгибе его плеча и кладу ноги на диван.

Спокойствие, которые мы испытали на Хэллоуин, вернулось, и мы едва заметно выдохнули, продолжив смеяться над Уиллом и его выходками.

К тому времени как Нико уехал, уже миновала полночь, и я совершенно выдохлась. Его цель заключалась с том, чтобы продержать меня дома весь вечер, и он успешно достиг ее. Я даже не почувствовала необходимость в выпивке, чтобы заглушить боль и одиночество. У Морган были планы с Мигелем на ночь, так что именно напиться я и собиралась, пока он не появился.

Войдя в спальню, я буквально подпрыгиваю от страха при виде Дориана, сидящего на моей постели. Он одет в темный костюм, хотя узел галстука уже расслаблен и несколько верхних пуговиц расстегнуты. Темные волосы в обычном сексуальном беспорядке. Трудно поверить, что он совсем не прилагает усилий для создания такой красоты.

– Дориан, – ахнула я. – Что ты здесь делаешь? Не знаешь о существовании входной двери? У меня чуть не случился чертов сердечный приступ!

Уголок его рта изогнулся в ухмылке.

– Прости.

Достаю топ и какие-то шорты, прежде чем стряхнуть джинсы, полностью осознавая, что делаю это под пристальным взглядом Дориана.

– Так что ты здесь делаешь?

– Хотел увидеть тебя. Чувствую, что будет лучше, если один из нас постоянно будет здесь. И я не позволил бы Нико провести здесь ночь. Не думай, что я не знаю, как бы двое нежны друг с другом.

Я повернулась, чтобы оценить его ядовитое выражение лица. Дориан ревнует?

– Так ты здесь, чтобы остаться на ночь? Не приведет ли это к тому, что твоя невеста будет волноваться и интересоваться твоим местонахождением? – Мысль внезапно обрывает мою тираду.

– Габриэлла, мы не живем вместе. Она осталась в своей квартире, а я все еще в люксе. Ничего не изменилось.

Вот это новость.

– Ох. Так вы не… – Я попыталась закончить мысль, но просто не могла заставить себя сделать это.

– Черт, нет. Я люблю тебя. Как, по-твоему, я мог пойти на что-то подобное? – Дориан выглядит почти обиженным.

– Не знаю. Вы заключили сделку. И вы же планируете… иметь детей, поэтому очевидно, что когда-то переспите. К тому же, Нико сказал мне, что вы не так строги в отношении секса. Словно это не такое уж и большое дело для Темных.

– Ну, это большое дело для меня, – отозвался любимый, вставая и подходя ко мне. Он схватил меня за голые бедра и притянул к себе. – Последняя женщина, с которой я занимался любовью, в данный момент наполовину обнажена и прижата ко мне. А когда она смотрит на меня своими большими карими глазами и прикусывает губу в ожидании, все, о чем я могу думать – как сильно я хочу почувствовать ее снова. Как я сделаю все, чтобы погрузить в нее на несколько часов, пока она не устанет двигаться. Пока не скажет, что никогда не оставит меня.

Отчаяние в его голосе выдавливает из меня громкий стон, но оставляя без слов.

Господи, как же мне не хватает этих вещей, – даже не могу себе представить, чего бы я могла хотеть больше этого. Но я уже шла на поводу своих желаний. Отбрасывала в сторону смысл и логику, чтобы удовлетворить тягу тела. И посмотрите, как далеко это меня завело. Все что у меня осталось – разбитое сердце, убийца, все еще пытающийся убить меня, неизбежность моего восхождения и огромная проблема с алкоголизмом.

– Я хочу тебя, Дориан, – вырываюсь я из его объятий, чем противоречу собственным словам. – Но это невозможно. Пока мы не вместе, я не могу на такое пойти. Будет очень больно, когда нам опять придется попрощаться.

Дориан вздыхает и кивает, опуская голову.

– Я знаю, малышка. И я бы никогда не предложил тебе такое. Могу я просто побыть с тобой? Просто обеспечить этой ночью твою безопасность? Я не прикоснусь к тебе, если ты этого не захочешь. Я могу просто сидеть и смотреть, как ты спишь, как я обычно это делаю.

Я начинаю хмуриться.

– Ух, это немного жутко. Ты и правда являешься сюда, чтобы посмотреть, как я сплю? – По спине пробегает дрожь. За какими еще моими действиями он наблюдает? У меня сводит желудок от возможных вариантов.

– Только когда ты зовешь меня.

– Зову тебя? Какого черта? Я не зову тебя, Дориан. – Я пытаюсь хоть что-то такое вспомнить. Могла ли я позвонить Дориану, будучи пьяна?

Дориан улыбается.

– Во сне зовешь. Я не преследую тебя, если это то, чего ты так боишься. Но я чувствую, как ты иногда по ночам зовешь меня, и я прихожу. Ты мечешься, запутываясь в простынях. Видишь сны обо мне. – Он провел рукой по волосам и нахмурился. – А иногда ты плачешь во сне. Это разбивает мое сердце на тысячи осколков. Видеть, как ты опечалена, понимая, что я причина твоей тоски. Просто хочу поцелуями убрать каждую слезу, какую ты когда-либо пролила и исправить все. Ты понятия не имеешь, как плохо то, что я хочу этого, Габриэлла.

– Я плачу во сне? – Волнуясь, спрашиваю я. Внезапно, мне становится жаль себя. Какую боль причинила мне потеря Дориана? Я едва позволила себе оплакать потерю и понять, что это слезы были такими отчаянными, что выходили, пока я была в забытьи.

– Мне очень жаль, – все, что он мог сказать в ответ. Он чувствовал свою ответственность и, хотя он и виноват отчасти, я не могла все взвалить на него.

Я заканчиваю переодеваться в пижаму под его жаждущим взглядом и ухожу в ванную, чтобы почистить зубы. Потом скольжу под одеяло на кровати, которая ощущается такой холодной и пустой с уходом Дориана.

– Ну, так ты залезаешь? – спрашиваю я его, все еще стоящего посреди комнаты.

– Ты хочешь, чтобы я спал с тобой? – Поинтересовался он, поднимая бровь.

– Чертовски уверена, что не хочу, чтобы смотрел на меня всю ночь не мигая, пока я пускаю слюни, – захихикала я. Он все еще выглядел смущенным. – Да, Дориан! Я хочу спать с тобой. Только спать. Не «спать».

Лицо Дориана озаряется улыбкой, пока он преодолевает расстояние до кровати. Он снял пиджак и скинул туфли, прежде чем забраться под покрывало.

– Ты не можешь спать так. Либо снимай тесную одежду, либо надень какую-нибудь пижаму.

– Но ты знаешь, что у меня нет ничего с собой. Мы никогда в этом не нуждались, пока были вместе. – Он с намеком подвигал бровями, отчего я захихикала.

– Хорошо. Просто сними рубашку и эти штаны. На тебе же есть нижнее белье, верно?

– Я бы с радостью снял и его тоже, – ухмыльнулся он.

– Эм… Нет! Нет! Это плохая идея, – начала заикаться я, не в силах оторвать глаз от выраженной выпуклости на его трусах, когда он позволил штанам соскользнуть на пол. – Нам, вероятно, нужно сдерживаться. Да, определенно… Дерьмо.

Дориана рассмешила моя растерянная тирада, и спрятала лицо, чтобы скрыть свое смущение. Раздевшись до белья, он залез в постель рядом со мной, мгновенно принося тепло и чувство безопасности, которые просочились сквозь кожу. Он притягивает меня в свои объятия, и, не раздумывая, я кладу голову ему на грудь. Его руки начинают гладить мои волосы, и напряжение, которое стянуло мышцы, начинает уходить.

– Ты думаешь, это сработает? Считаешь, что однажды мы действительно будем вместе? – Пробормотала я, прижимаясь к его коже. Я инстинктивно уловила его запах и вдохнула. Аааа.

– Да. Нам просто нужно быть осторожными. И тебе придется довериться мне, когда я говорю определенные вещи. Их тебе трудно понять сразу, но это важно.

Я сделала глубокий вдох и собрала все свое мужество, заставляя замолчать возмущенный голос в моей голове.

– Хорошо.

– Хорошо? – Дориан слегка приподнимает меня и тянет подбородок вверх, чтобы встретиться взглядом.

– Хорошо. Я попытаюсь. Если ты говоришь, что это все уловка, и все идет к лучшему, тогда я постараюсь подождать.

Дориан притянул мое тело к своему, крепко обвивая руками.

– Спасибо, Габриэлла, – выдохнул он дрожащим от волнения голосом. – Ты даже не представляешь, каким счастливым только что меня сделала.

– Могу понять, – пищу я из-под его бицепса, размером с мою голову. – Не могу… дышать…

– Упс, – пробормотал он, ослабляя хватку, но не убирая рук. – Я знаю, это не означает, что мы вместе. Но только возможности того, что в один прекрасный день это случится, для меня достаточно. Я так долго ждал тебя. Не могу потерять тебя сейчас. Это сработает. Просто доверься мне, малышка. Сработает.

– Просто надеюсь, что ты прав, – отвечаю я, улыбаясь, и пытаюсь позволить сияющему теплу и любви Дориана, убрать сомнения, омрачающие мой беспокойный разум.

***

– Итак, я хочу поговорить с тобой о работе, которую ты здесь делаешь, Кармен, – сказала я, сопровождая девушку в душное подсобное помещение.

Кармен наморщила лоб, и ужас омрачил нежные черты.

– О боже, Габс. Что я сделала? Знаю, я опоздала на прошлой неделе, но у меня серьезно были сильные судороги.

Я рассмеялась от всего сердца и отмахнулась.

– Расслабься, Кармен! Ты отлично здесь справляешься! Лучше, чем отлично. Я просто хотела спросить, как ты смотришь на то, чтобы взять на себя дополнительную ответственность.

Она вздыхает от облегчения и прислоняется в закрытой двери.

– Ay dios mio

[11]

! Заставила меня волноваться! Твое настроение скакало то вверх, то вниз в последнее время, я не знала, что и думать!

– Нет, не стоит беспокоиться об этом. Но мне нужна помощь. Теперь, когда я фактически владелец, – сказала я, сделав знаки кавычек в воздухе. – Мне нужно начать перекладывать некоторую ответственность. И нет ни одного, кто бы мог, на мой взгляд, стать достойным для этого, кроме тебя.

Хотя получение «Кашемира» полностью выбило меня из колеи, я решила оставить его себе, вместо того, чтоб продать или пустить на самотек. Он стал домом не только для меня, и я знала, что все здесь преданы своему делу. Вдобавок к этому, я не могла лишить работы семь преданных работников только потому, что меня бросил парень. С тех пор я пыталась подогнать «Кашемир» под себя и даже думала поменять его название.

С тех пор, как почти две недели назад я сказала Дориану, что я попытаюсь дождаться его, он помогал мне постичь все тонкости бизнеса. Банковский счет, который он держал для расходов, был нетронут, только к нему добавилось несколько нулей, на чем настоял Дориан. Это вообще-то была его идея распределить обязанности.

– Ну, что думаешь, Кармен? – спросила я, приподняв бровь и улыбнулась, – Хотела бы стать менеджером моего магазина?

Кармен вытаращила глаза, челюсть отвисла.

– Ты издеваешься, Габс? – Она вскрикнула и зажала рукой рот, бормоча извинения.

Я смеюсь от души над всплеском ее эмоций.

– Да. Мне нужна помощь, а никто лучше тебя не знает «Кашемир» и моду. Это хорошо оплачивается, и у тебя будет возможность оставить свой след в этом месте и взаимодействовать с некоторыми дизайнерами. Как тебе идея?

– Как мне?! – визжит она, широко раскрыв глаза.

Прежде, чем я успела задать еще один вопрос, Кармен обнимает меня своими маленькими ручками и прыгает вверх-вниз, крича от восторга. После того, как она приняла мое предложение и немного успокоилась, она еще раз тепло меня обняла и вернулась в торговый зал с гигантской улыбкой на лице.

Я улыбаюсь про себя, по-настоящему довольная, что могу сделать что-то для нее, помогая продвижению по карьерной лестнице. Она этого заслуживает, – несмотря на все дерьмо, свалившееся на меня в последние пару месяцев, Кармен была великолепным сотрудником и прекрасной подругой. Я обязана предоставить ей такую возможность. Кроме того, после моего вознесения существует большая вероятность того, что я должна буду оставить магазин и полностью передать его в квалифицированные руки.

Как по заказу, сотовый телефон ожил и запищал, оповещая о сообщении от Дориана, и я готова спорить, что от моей улыбкой можно осветить небольшую комнату.

От Дориана, 17:46.

«Поужинаем сегодня у меня? Думаю, мы можем попробовать кое-что новенькое».

В памяти всплыли болезненные воспоминания о том, как я в последний раз была в номере Дориана. Это, несомненно, был худший день в моей жизни, я чувствовала, что мое сердце выхватили из груди и разорвали на тысячи кусочков. Тогда Дориан признался, что ему придется жениться на Авроре, чтобы защитить меня. Возвращаться на место тех событий просто невыносимо. Хотя я понимаю, что должна это сделать. Если я планирую снова доверять Дориану, если мы хотим начать все заново, я должна сделать первые шаги.

Понимаю, что решение наладить отношения с Дорианом еще выйдет мне боком. И, конечно, я знаю, что нам лучше держаться друг от друга подальше. Но когда дошло до дела, выяснилось, что я просто не могу так. Так тяжело быть с ним, учитывая всю эту сверхъестественную политику и другую чертовщину. Пытаться забыть о его предательстве и обмане… дерьмо, это еще тяжелее. Но жить без него, не чувствуя каждый день его любви и нежности? Это невыносимо.

Я поверила словам Солары в волшебном кафе. Моим предназначением не было стать любовницей Дориана. Но что-то глубоко во мне проникло в мои кости и сдерживало любую мою попытку забыть его. Как будто он попал в мою жизнь неслучайно. Не для того, чтобы убить меня и не для того, чтоб перетянуть на сторону Тьмы. Но было что-то, что удерживало нас вместе невидимой нитью. Может, это не Дориан моя судьба, но я – его.

Дориану, 17:58.

«Уверен, что справишься с этим? Не хотела бы дразнить тебя;)»

Я улыбаюсь про себя, точно зная, что это станет концом его игры. Хотя и согласилась попробовать, я чувствовала, что будет лучше, если между нами не будет интимных отношений, – это было бы весьма болезненно для нас обоих. Мы так быстро стали любовниками, что иногда мне кажется, что между нами больше ничего и не было. Как будто интимная связь была нашим языком любви.

Поэтому мы замедлили ход событий и начали делать все то, что делают нормальные пары. Смотрели фильмы, лежа в обнимку на диване, заказывали еду на дом и даже играли в карты и настольные игры. А по ночам, когда он ложился со мной в постель и подвигался ко мне, Дориан никогда не пересекал линию сексуальной территории. И хотя тем, что он прятал под своими боксерами, можно было разбивать кирпичи, он пытался потыкать мне и соответствовать нормальному представлению о парнях. Для меня он пытался быть человеком.

От Дориана:

«Ради тебя я могу вынести все что угодно. Просто того, что ты здесь, в моем пространстве и в моей кровати опять, достаточно. Я так сильно скучаю по тебе. И люблю еще больше».

Моя улыбка делается еще шире от его слов. Он любит меня. Это все, о чем я могла только просить и каждая моя клеточка полностью верит ему. Внезапно меня переполняет желание быть с ним во всех смыслах, и я счастливо пишу ответ.

Дориану:

«Я тоже тебя люблю. Я приду. Не могу дождаться, когда вернусь туда, где я должна быть».

Возвращаюсь к работе с документами и счетами, которые разбросаны передо мной на столе, безумно желая побыстрее выбраться отсюда и попасть в распростертые объятия Дориана. Делаю мысленную пометку заскочить к себе в квартиру и влезть во что-нибудь сексуальное, отбрасывая все намерения о медленном развитии событий. Зачем ждать, когда смерть, кажется, стучится в мою дверь каждые пять минут?

Когда я уже собираюсь уходить, раздается звук моего мобильника, указывающий на смс. Я жадно хватаю его, рассчитывая на еще одно сообщение с любовным содержанием от Дориана.

Однако оно от незнакомого номера, в нем нет слов, лишь прикрепленный медиа файл. Я пожала плечом и открыла сообщение, – это видео. Какого черта? Кто мог отправить его мне?

Первое, что я замечаю, – незнакомая спальня. Пурпурный элегантный декор, массивная кровать с балдахином, которая идеально подошла бы для принцессы. Цоканье высоких каблуков становится громче, когда кто-то приближается к записывающему устройству. Звук прекращается и в фокусе появляется знакомое лицо. Аврора. Она смотрит в камеру и злобно улыбается в объектив, будто мне в лицо. Прямо сквозь меня. Кровь застывает в венах.

Аврора отворачивается от камеры и идет к входной двери. Я слышу, как она разговаривает с кем-то, ее пронзительный певучий голос раздражает мои барабанные перепонки. Затем ещё цепочка звуков шагов присоединяется к стуку её дорогих каблуков. И как только он попадает в фокус камеры, каждый дюйм этого аппетитного тела в синих джинсах и тёмном свитере с V-образным вырезом, леденящее чувство в моих венах начинает шипеть и сжигать меня сверхъестественным образом, обездвиживая там, где я стою. Дориан. Любовь всей моей жалкой жизни, объект каждого желания, моя ходящая, говорящая фантазия, в данный момент сопровождается к кровати моей грёбаной соперницей и его нынешней невестой.

Какого. Чёрта?!

Дориан опускается на кровать, явно недовольный интимной обстановкой. Аврора располагается меж его ног и кладет руки ему на плечи. Он что-то бормочет, но настолько низко, что я не могу ничего разобрать. Аврора посмеивается, а затем начинает массировать его плечи. Дориан заметно напрягается от прикосновений, но потом все же расслабляется. Ее руки перешли от нежных поглаживаний к сильному сдавливанию его мощных мускулов, и я полностью сосредоточилась на горстке ткани в ее руках, поднимающих его свитер. Кажется, будто время побежало быстрее, и, прежде чем я успеваю отвернуться, Аврора стянула пуловер Дориана через голову, обнажая его крепкий, подтянутый торс.

Дыхание застряло в горле, пока мой мозг пытался переварить увиденное. Руки Авроры метнулись к своей рубашке, чтобы расстегнуть каждую пуговку, Дориан смотрит бесстрастно, не делая никаких попыток остановить ее. И вот, она встала перед ним в своих юбке, каблуках и кружевном черном бюстгальтере. Аврора делает шаг вперед и ее грудь оказывается на одном уровне с его ртом. Она берет его за подбородок, встречаясь взглядом, заставляя сделать довольный вздох.

Я знаю это, потому что сама была на ее месте. Дориан собирается дышать Авророй. И хотя я была живым зрителем этого представления раньше, факт, что меня нет там, чтобы остановить его, напомнить о всех причинах, почему Дориан не должен делать этого, заставляет сжаться сердце в моей груди.

Волнение в воздухе, мерцание вокруг них указало на начало ритуала. Ухоженные руки Авроры вцепились в голые плечи Дориана, пока она склоняется перед ним. Оба тяжело дышат, неотчетливые звуки экстаза зазвучали из моего телефона. Я едва замечаю горячие слезы, готовые пролиться из моих глаз. Быстро смаргиваю их, стиснув зубы, зная, что в любую минуту Дориан готов придти в себя и оттолкнуть Аврору. Он должен. Он ведь любит меня. Верно?

Следующие несколько секунд стали еще ужаснее. Я наблюдала, как Аврора толкнула Дориана на кровать и оседлала его, демонстрируя крошечные стринги. Она опускается на него, не прерывая зрительного контакта. Слезы появились вновь и заскользили по моему лицу. Я смахнула их, отказываясь показывать слабость даже в уединении своего кабинета.

Со всем рвением Дориан зарывается лицом в ложбинку между грудей Авроры и обхватывает ее голую задницу. Так же, как он сделал месяцы назад, когда я была свидетелем их обмена. Затем он срывает ее лифчик, и нежная ткань почти распадается в его восторженных руках. И когда ее нахальные груди падают на его лицо, а соски соскальзывают к прекрасным губам, экран темнеет. Пытки прекращаются и видео заканчивается. А я остаюсь одна в полной тишине, не в состоянии принять только что увиденное. Но я знала, что случилось потом. Знала, что только что увидела. И даже моя склонность к отрицанию не способна скрыть правду.

Переводчики: Shottik, lera0711, ZarinaKatarina, likalikush97

Редактор: grammarnazi

Глава 22

Не помню, как выбралась из Кашемира, или как добралась до бара в нескольких кварталах от магазина. Но, плюхаясь на барный стул, я знала, что пришла сюда с определённой целью. Забыть то сообщение. Забыть Дориана. Аврору. Тьму и Свет. И всё дерьмо, случившееся в моей жизни, что не дает мне спокойно вздохнуть в этот богом проклятый день.

Очертания рюмки расплываются из-за непролитых слез в моих глазах, но все же я хватаю ее, выпиваю и ударяю пустой стопкой о стойку. Именно тогда замечаю количество пустых рюмок.

Пять. Сама того не замечая, не осознавая, где я нахожусь, я опустошила пять рюмок.

Как будто после просмотра видео мои сердце и разум вошли в режим самосохранения, не позволяя мне ощутить невыносимую боль, которую сообщение несомненно должно было вызывать. Но сейчас я сижу на шатком барном стуле, перед глазами расплываются пустые стаканы, а чувство страха и горя медленно заполняют мой организм, как смертельная болезнь, которая постепенно разъедает тебя по кусочкам. И прежде, чем ты сможешь заметить и оценить непоправимый ущерб, понимаешь, что уже слишком поздно. Ты уже наполовину сгнила и слишком искалечена, чтобы начать лечение. Нет способа выпутаться из этого. Смерть была бы щедрым подарком.

– Вау, милая. Ещё? – спрашивает внезапно появившийся передо мной бармен. Я киваю, соглашаясь, и он наполняет рюмку светло-коричневой жидкостью. Знаком показываю бармену подливать и дальше, невзирая на его нежелание.

Я опрокидываю стопку. Затем другую, в надежде, что жгучий эликсир хоть как-то сможет обеззаразить и успокоить мое пораженное тело. Тепло от алкоголя разносится по моим венам, и я позволяю глазам закрыться, смакуя чувство опьянения. Я хочу чувствовать этого каждой клеточкой. Хочу, чтобы мне стало лучше. Хочу забыть пожирающий ад, в который превратились все мои чувства.

Время проходит в тумане пустых рюмок, ревущей рок-музыки и безликих завсегдатаев бара, желающих привлечь мое внимание. Я не ощущаю ничего. Никого из них. Я просто падаю в свой кусочек забвения и иду на поводу у низменных чувств. И пока комната кружится и все вокруг размыто, я лениво улыбаюсь в триумфе осознания, что снова добилась этого.

Онемения. Небытия. Пустоты.

– Малышка, что, чёрт возьми, ты с собой сделала? – воркует на ухо гладкий, как шёлк, голос, сдувая прядь волос с моего лица, когда я уже опираюсь на барную стойку, чтобы держать себя в вертикальном состоянии.

– Нико! Ты пришел! – восклицаю я, бросаясь в его объятия, собрав все оставшиеся силы. Я едва могу держать глаза открытыми и почти не вижу друга. Но его запах окутывает меня, возбуждая так, что рот наполняется слюной. От ощущения крепкого, мускулистого мужского тела, все мои эрогенные зоны начинает покалывать.

– Да, Габс. Я пришёл. Но ты не должна быть здесь, – отвечает он, отстраняя от себя, чтобы взглянуть мне в лицо. – Что ты здесь делаешь?

Я вырываю руки из его захвата и поворачиваюсь к бармену, жестом показывая бармену, что пора повторить раунд.

– А на что это похоже? Я выпиваю стопочку!

– Одну или двадцать? – Нико кладет ладони по обе стороны от бара, словно в тюрьму заключая мое тело, заставляя вспыхнуть от прикосновений. Губами задевая мочку моего уха, он продолжает, – сейчас ты должна быть с Дорианом. Он с ума сходит от беспокойства, знаешь ли.

– На хрен его! – выплёвываю я, чем привлекаю внимание сидящих рядом забулдыг. – Не хочу быть с ним! Я хочу напиться! – Хватаю первый попавшийся напиток, который бармен поставил передо мной, и, не моргнув, залпом опрокидываю рюмку, безнадёжно пытаясь заглушить алкоголем боль, которую причиняет упоминание имени Дориана. – И я хочу, чтобы мы напились вместе!

Я чувствую спиной, как усмешка гудит в груди парня, чувствую исходящее от него тепло. Благодаря прикосновениям его тела, я чувствую себя защищенной и обласканной. Но даже сквозь туман в своей голове, я понимаю, что это не настоящее чувство. Это все – иллюзия. И, по правде, сейчас, мне на это наплевать.

– Малышка, я бы тоже этого хотел. Но не здесь. И так как ты уже изрядно обогнала меня, предлагаю перенести вечеринку к тебе домой.

Я повернулась и заставила глаза открыться достаточно, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Мммм, вот ты и заговорил. Готов подарить мне лучший секс в моей жизни? – нечетко произношу я, с намеком прикусывая губу.

Нико издает страдальческий звук и смотрит в сторону, проводя рукой по своей стильной прическе.

– Черт, ты понятия не имеешь, как сильно я хотел бы сделать это. Но ты знаешь правила. – Он мягко хватает меня за руку, и потирает пальцем маленький синий якорь. – Я не могу,- заканчивает он, нахмурившись.

Выдёргиваю руку и прячу её за спиной.

– Мне на это наплевать и тебе должно быть также. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что это будет восхитительно, – дерзко воркую я с ленивой ухмылкой.

Нико посмеивается, а затем склоняется ко мне, легко касаясь щеки тыльной стороной ладони. Как кошка, я начинаю ластиться к этому прикосновению и не могу удержаться, вдыхая его пьянящий аромат.

– Так ли это? Почему ты так уверена? Что заставляет тебя думать, что ты можешь со мной справиться? – соблазнительно выдыхает он, посылая дрожь вверх и вниз по моему позвоночнику.

Я поворачиваю голову, позволяя щеке слегка коснуться его. Ощущая прилив храбрости и пьяной удали, хватаюсь за рубашку и притягиваю его тело к себе, раздвинув свои ноги и принимая его с радостью.

– Ты в курсе, что у всех нас есть суперсилы, Нико. Так уж вышло, что мои заключаются в умениях драться и трахаться. И я исключительно хороша в обоих случаях, – хриплю я всего лишь в нескольких сантиметрах от его шеи. – Теперь выбор за тобой. Ты хочешь трахаться или сражаться?

Я слышу, как Нико делает резкий вдох и отстраняется, отступая на шаг, чтобы установить некую дистанцию между нашими разгорячёнными телами. Он хмурится, голубые глаза исследуют моё лицо в поиске какого-нибудь намёка на юмор.

– Ты серьёзна. – Его руки крепко сжимают меня, и далеко не интимным образом.

Пожимаю плечами, стряхнув его захват и разворачиваюсь обратно к бару, чтобы выпить еще отравы.

– Да, я серьёзна, Нико, – шепчу я, хватая рюмку. Прежде, чем я успеваю поднести её к губам, Нико вырывает стопку из моих рук и проглатывает прежде, чем я успеваю его остановить.

– Что с тобой случилось, Габс? Поговори со мной. Это на тебя не похоже.

Я фыркаю и закатываю глаза.

– Что случилось со мной? Спроси у своего брата об этом.

Нико поднимает бровь.

– О чем спросить? – Он качает головой и поднимает руку, останавливая дальнейшие объяснения. – Давай просто доставим тебя домой. Продолжим беседу, когда ты протрезвеешь. – Он расплачивается по счету и, обнимая, выводит меня из бара.

Осознав, что рюмок передо мной больше нет, я позволяю ему утащить мое пропитанное алкоголем тело из храма зеленого змея.

Нико усаживает меня на заднее сиденье темного внедорожника и садится рядом. Вдохнув свежего, холодного воздуха, алкоголь окончательно вырубает меня, и я валюсь на дверь.

Не вижу, кто за рулем, да и, в общем-то, плевать. Нико бормочет что-то, и машина начинает двигаться, превращая легкие волны в моей голове в полномасштабное цунами.

– Иди сюда, девочка, – говорит друг, притягивая меня к себе на колени, поняв, наконец, насколько я пьяна. Он нежно укачивает меня, и я кладу голову на его плечо, вдыхая исходящую от него свежесть. Чувствуя легкий поцелуй на своем лбу, то, как он утешительно поглаживает мои волосы, я так расслабляюсь, что с трудом подавляю желание выпустить разъедающие меня эмоции.

Кажется, через одно мгновение мы оказались в моей квартире. Нико помогает мне войти, хотя я настаиваю, что могу ходить самостоятельно. Однако меня полностью отрезвляет то, что ждет меня за дверью спальни.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – спрашиваю я, глядя яростно на мрачного Дориана. Нико отошел от меня и закрыл дверь.

Дориан смотрит на младшего брата и хмурится.

– Что с ней случилось? – Он делает шаг в мою сторону, но я практически отпрыгиваю и отхожу в дальний конец комнаты, бормоча бесконечный поток проклятий.

Нико качает головой.

– Не знаю, брат. Я нашёл её в каком-то баре, уже в доску пьяной. Что ты натворил?

Дориан смотрит на меня с недоумением в голубых глазах.

– Ничего. Я не знаю. У нас были планы… Я не знаю, – кривится он.

Даже сквозь нетрезвую дымку, сквозь разъедающие меня гнев и боль изнутри, вид его прекрасного лица заставляет дрожать мои колени. Я просто хочу броситься в его объятия, и пусть он поцелуями заставит все это исчезнуть. Несмотря на то, как сильно он меня ранит, снова и снова. Я не могу просто выключить свои чувства. Не могу приказать сердцу прекратить его любить, как бы сильно я этого ни хотела.

– Габриэлла, – выдыхает он, – Расскажи, что случилось. Скажи, что не так? Пожалуйста, малышка.

Различимое рычание вырывается сквозь мои стиснутые зубы.

– Не. Называй. Меня. Так, – скрежещу я. – Ты больше не имеешь права называть меня так, лживый кусок дерьма.

Дориан бросает взгляд на Нико и хмурится, потом переводит обратно на меня свой смягчающийся взгляд.

– Пожалуйста, Габриэлла. Я не знаю, из-за чего ты злишься на меня. Расскажи мне, чтобы я смог всё исправить, – умоляет он.

– Ты не можешь. Не можешь всё исправить. Ты сделал это! Ты уничтожил нас! Ты уничтожил меня! – ору я, направляясь к нему со сжатыми кулаками. Комната начинается сотрясаться вместе с моим низким рычанием.

Нико преграждает мне путь, пытаясь успокоить. Попытавшись дотронуться до меня, он содрогается от боли и отскакивает.

– Вот чёрт!

Дориан останавливается в трёх приличных шагах от меня. Он успел оценить мой гнев, и было бы глупо пробовать повторять это снова.

– Что я сделал? Я не могу уладить это, если ты не скажешь, в чём я виноват.

– Ты не можешь это уладить! – кричу я.

Дориан делает крохотный шаг вперёд с поднятыми предостерегающе ладонями.

– Теперь, Габриэлла, расскажи мне, что я сделал. Скажи, как это исправить. Что бы это ни было, я могу всё уладить. Позволь уладить это для тебя. Для нас, – умоляет он.

– Для нас? Нет больше нас, Дориан. Больше нет. Ты нас разрушил.

– Как? Я думал, мы были… Я думал, что всё было в порядке, – говорит он, показывая руками на нас.

Нико делает шаг назад, желая предоставить нам немного уединения, но продолжает держать меня в поле зрения, просто на случай, если ему придётся вмешаться. Они оба кажутся… нерешительными. Возможно, даже немного нервозными.

Чем могли быть напуганы эти смертоносные воины? Как они могли увидеть угрозу во мне?

– Ты, – рычу я, указывая на Дориана пальцем. – Ты хочешь знать, как? Хочешь знать, как разорвал меня в клочья, на долбаные лоскутки? Я решительно засовываю руку в карман куртки, чтобы выудить свой мобильник и запускаю им в голову Дориана, втайне надеясь, что тот ударит по его прекрасному лицу. Естественно, он ловит сотовый, не моргнув и глазом.

– Проверь сообщение с неизвестного номера, мудак, – добавляю я, делая шаг назад. Я не хочу увидеть это снова. Не в состоянии ещё хоть раз выдержать свидетельство его предательства

Дориан нажимает несколько кнопок и напряженно смотрит в телефон. Потом он болезненно стонет, заставляя Нико тенью скользнуть к нему, чтоб выяснить причину агонии. Спустя несколько секунд младший брат Дориана съеживается и качает головой. Потом он переводит сочувственный взгляд на меня. Я едва сдерживаюсь, чтобы пощечиной не стереть жалость с его лица.

Когда моя пытка, – звуки страсти из телефона стихают, мой взгляд устремляется к оторопевшему Дориану.

– Детка… Габриэлла…, это не то, о чём ты подумала, – заикается он с ужасом в распахнутых глазах.

– Не то, что я думаю? – кричу я, слезы злости режут мне глаза. – Думаешь, я дура? Я вижу, что, черт возьми, происходит своими собственными глазами, Дориан! Даже не смей перевернуть это себе на пользу, чтобы я думала иначе! Ты – лжец, обманщик и подонок, каких свет не видел! Ты такой же, как твой отец. Нет… ты хуже. По-крайней мере, он честен в том, кто он есть.

– Но это не…

– Заткнись! – кричу я. Горячие, соленые слезы, наконец, стекают по моим щекам. – Заткнись, Дориан! Чтобы ты ни говорил, чтобы ни делал, направлено на то, чтобы контролировать меня! Я больше не хочу этого слышать! Я больше не хочу тебя!

Дориан появляется прямо передо мной, забыв о своей безопасности. В тот же момент Нико становится рядом со мной. – Но это ничего не означает! – кричит Дориан. – Послушай меня! Она ничего для меня не значит! Я люблю тебя и только тебя! Ничего не было!

От одних только слов мои уши начинает жечь. И тут, будто мое тело и ум отсоединились друг от друга, рука размахивается сама собой и бьет Дориана по щеке с небывалой силой, заставляя его отшатнуться. Не понимая, как мне удалось обрести такую силу, я хватаю ртом воздух, но все еще полна гнева.

Дориан моментально приходит в себя, хотя я вижу маленькую струйку крови в углу его рта. Он сосет внутреннюю сторону губы, чувствуя металлическую субстанцию, его ноздри раздуваются от ярости. Мы оба тяжело дышим и яростно смотрим друг на друга, порождая практически осязаемые молнии. Напряжение в комнате превращается в гул, воздух вокруг наших пылающих тел мерцает всеми цветами радуги.

– Габриэлла… – шепчет он срывающимся голосом.

Я качаю головой, услышав мое имя на его языке. Это неправильно, теперь все не так. Все было ложью. Я знала, что он никогда по-настоящему не заботился обо мне. Я понимаю, что он никогда не воспринимал глубину моих чувств к нему. Даже сейчас, принимая его обман за истину, я не могу не любить его, хотя каждой гребаной клеточкой своего тела желаю его ненавидеть.

– Я ненавижу тебя, – шепчу я, надеясь, наконец, убедить себя, произнеся это вслух. – Я тебя ненавижу и больше никогда не хочу видеть снова. Ты для меня умер, Дориан.

– Ты сама в это не веришь. Это не…

– Забери это, – говорю я, поднимая руку. Хватаю ожерелье на шее и тяну. Цепочка царапает мою кожу, пока я расстегиваю ее трясущимися руками. На секунду сжав драгоценный бриллиантовый кулон в ладони, я запускаю им в его грудь. – Вали к чертовой матери. И никогда не возвращайся.

Всё ещё прижимая цепочку к груди и глядя на меня с миллионом мучительных эмоций в глазах, Дориан проливает одинокую слезу, скользящую по его покрасневшей щеке. Это зрелище вызывает еще один спазм в разрушенных останках моего сердца, но всё же его недостаточно, чтобы поколебать решимость. Мы мертвы и потеряны. Дориан и я уже не сможем воскреснуть.

Дориан смотрит на Нико, скатывается ещё одна слеза, но он не делает никаких попыток смахнуть её.

– Останься с ней… пожалуйста, – хрипит он.

Нико кивает и хлопает по плечу Дориана, выглядя так, будто борется с собственными слезами при виде боли своего брата. Все внутри меня кричит, принуждая подойти и обнять его. Дать ему шанс объясниться и простить его. Поцелуями осушить мучительные слёзы и прижимать к себе до тех пор, пока мы оба не погрузимся в сон. Но я не могу. Не могу дать ему этого потому, что мне, честно говоря, больше нечего дать.

Дориан оглядывается на меня, слёзы бегут по его лицу. Его сломленный вид почти заставляет броситься к нему с утешениями, но я борюсь с этим чувством, закрывая глаза, чтобы скрыть его ранящую красоту от свого взора.

– Я люблю тебя, малышка, – слышу я надтреснутый шёпот.

Приоткрываю глаза только для того, чтобы увидеть перед собой рассеивающиеся серые тени. Он ушёл. Всё кончено. Мысль о том, что все безвозвратно, разрывает меня пополам.

С громким, душераздирающим криком, я падаю на четвереньки и обхватываю грудь рукой, все мое тело бешено трясется, гигантские слезы попадают в рот, заливают рубашку. Я кашляю и задыхаюсь, грудь болит все сильнее с каждым болезненным рыданием. Чувствую, как умираю самой медленной, жестокой смертью.

Нико опускается на колени и сгребает меня в свои объятия. Он воркует и шепчет соболезнования, отчаянно пытаясь успокоить меня.

– Тссс, все хорошо, малышка. Все будет хорошо. – Он укачивает меня, позволяя спрятаться на его груди.

– Я… не… он… почему? – бессвязно бормочу я сквозь душераздирающие рыдания.

– Знаю, знаю, – шепчет он, целуя мои волосы, – знаю, тебе больно.

Чуть-чуть переведя дыхание и преодолев дрожь, я, наконец, могу встать. Нико отводит меня к кровати. Очень нежно он помогает мне освободиться от одежды, даже не пытаясь сказать какую-нибудь пошлость. Когда на мне остается только нижнее белье, он помогает мне сесть и идет к шкафу, чтобы найти футболку. Он одевает мне ее через голову и даже проталкивает мои руки, как будто я совершенно беспомощная. Впрочем, именно так я себя и чувствую. Беспомощной, безнадежной и абсолютно безжизненной.

Нико кладет мою голову на подушку и от нескончаемого потока слез наволочка быстро становится мокрой. Он укутывает меня в одеяло, подоткнув со всех сторон, и мягко целует мою мокрую щеку.

– Пожалуйста, – хриплю я с заложенным носом, глядя на него опухшими глазами. – Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста.

Нико смотрит на меня с состраданием и пониманием. Он кивает, потом раздевается и проскальзывает под одеяло в футболке и боксерах. Друг подтягивает мое тело к себе и прижимает обеими руками к своей груди. Его тепло и утешение вызывают новую волну слез, однако он не выпускает меня и не отталкивает. Нико обнимает меня даже крепче, целует мой лоб и волосы и шепчет успокаивающие слова, пока я не выплакиваю все слезы и не погружаюсь в забытье.

***

Я просыпаюсь прижатой к теплой, твердой груди и только тонкая ткань футболки является преградой между нашим телесным контактом. Сильные руки крепко держат меня в своих объятиях, а моя нога покоится на голом, мускулистом бедре. Я с трудом разлепляю веки и яркий солнечный свет режет мои заплаканные глаза, отчего у меня вырывается стон.

– Ты в порядке? – спрашивает хриплый, но в тоже время сексуальный голос. Я приподнимаюсь, чтоб посмотреть на Нико. Он позволяет мне подняться, но не убирает от меня своих рук. – Как ты сегодня себя чувствуешь?

Друг одаривает меня легкой, полной надежды улыбкой и пробегает рукой по моим спутанным волосам. Парень, как всегда, выглядит абсолютно идеально.

Пожимаю плечами и кладу голову ему на плечо, отказываясь врать ему в лицо.

– Я в порядке.

– Мммм, – мычит он. – Что ж, я здесь. Если тебе что-то нужно, я в полном твоем распоряжении.

Киваю и закрываю глаза.

– Спасибо, Нико. Правда. Большое спасибо. – Вдыхаю его запах и тихо вздыхаю. – Просто продолжай меня обнимать. Главное, не отпускай. Сейчас ты единственный, кто держит меня целой.

Потом я опять засыпаю, не в состоянии пока встретиться с миром.

Когда я наконец-то просыпаюсь во второй раз, уже полдень. Я до сих пор прижата к груди Нико, наши ноги сплетены под простынями. И хотя это можно было истолковать неправильно, но его прижатое ко мне тело ощущается невинно и успокаивающе. К счастью, я не вижу у него утренней эрекции.

– Эй, чувствуешь себя отдохнувшей? – бормочет Нико.

Хотя я чувствую тяжесть и изнеможение во всем теле, а в голове все пульсирует от плача и годовой дозы Джека Дэниэлса

[12]

я сажусь и киваю.

– Да. Спасибо за все. – Стараюсь изобразить хотя бы подобие улыбки, но мне просто не хватает сил. По-прежнему слишком больно, чтобы притворяться.

Нико ухмыляется, и он с любовью треплет меня за щеку.

– Отлично. Ты голодна?

Качаю головой, не в состоянии переварить даже саму мысль о еде.

– Неа, я в порядке. Просто хочу принять душ и решить, что делать дальше.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, вставая.

– Нужно собрать вещи и вернуться домой.

Я смотрю на свои руки и прикусываю дрожащую губу, отчаянно пытаясь отогнать боль.

– Габс, ты не можешь этого сделать. Это небезопасно. Ты должна оставаться здесь до своего дня Рождения.

Я резко поднимаю на него глаза.

– Почему?

Нико вздыхает.

– Потому что приближается твое восхождение, и ты можешь навредить своим человеческим родителям. Помимо этого, так тебя будет легче выследить. Ты можешь привести кого-то прямо к ним. Особенно сейчас, когда ты не хочешь Дор…

– Не говори этого! Просто… не говори! – приказываю я, качая головой. – Хорошо, я все поняла. Но с чего ты взял, что я в безопасности здесь? Кто вообще может быть в безопасности рядом со мной?

– Квартира зачарована. Мало кто способен пробиться через защиту. И Морган, вероятно, защищена лучше всех, кого ты знаешь. Никто из нас не может понять, откуда это у нее и уже тем более не в силах изменить. – Нико берет мои руки в свои. – И сейчас это просто не самая лучшая идея. Я понимаю, что ты расстроена и ранена. Это понятно. Но ты должна быть осмотрительна. Тебе осталось всего несколько месяцев. Потерпи. Потом, если ты почувствуешь, что больше не хочешь быть здесь, ты сможешь уехать, куда пожелаешь.

– Ранена? – усмехаюсь я. – Расстроена? Нико, ты понимаешь, что… он сделал? Ты хоть осознаешь, сколько раз он меня убивал разными способами? Прежде у меня была отличная жизнь. Мне не нужно было встречать его. Я была вполне всем довольна. Но он просто не оставлял меня в покое. Даже после первого предательства, когда я наконец-то узнала кто и что он, все равно не оставлял меня. Он постоянно причиняет мне боль, растаптывает, и с каждым разом ему это удается все лучше. – Я быстро моргаю и пытаюсь проглотить узел эмоций, застрявший в горле. – И я, как дура, всё время позволяю ему.

Нико мрачно кивает, неспособный сказать что-либо в защиту своего брата.

– Я понимаю. Правда. Но думаю о том, кто ещё мог бы пострадать от всего этого. Насколько бы тебе было труднее, если бы пострадала твоя семья. Просто подумай над этим, пожалуйста.

Я опускаю глаза на свои руки, на голубой якорь, выжженный на моей коже. Постоянное напоминание о человеке, которого я любила и потеряла. До сих пор люблю.

Может, я все это просто придумала. Может, только я чувствовала этот голод по нему, может, меня заставили быть с ним любыми способами. Для него это никогда не было по-настоящему, теперь-то я знаю.

– Ты когда-нибудь любил, Нико? – спрашиваю я, не сводя глаз со своей руки, проклятой навечно носить это напоминание.

Он отодвигается и кивает.

– Да.

– По-настоящему любил? Такой любовью, что сама мысль потерять любимого человека, разрывала тебя на части? Настолько сильно, что ты предпочел бы смерть, лишь бы только избавиться от боли?

– Да, – снова кивает он.

Я гляжу на него с любопытством.

– Что произошло?

Нико смотрит вдаль и сглатывает, морщась, словно у него тоже болезненный комок в горле.

– Она была человеком.

– Она умерла? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

– Да.

Сострадание затапливает меня и я хватаю Нико за руку.

– Она состарилась и умерла?

Нико снова переводит взгляд затуманенных глаз на меня, на его лице вспыхивает внезапное волнение.

– Нет.

Видя, что эта печаль ещё свежа в памяти Нико, я не требую большего. Он переживает, и, судя по напряжённому выражению лица, ему так же больно, как и мне. Он потерял свою любовь, как и я. Наше горе – это ещё одно звено в нашей дружбе.

– Может, ты никогда и не перестанешь любить его, – вдруг шепчет Нико, видя мои страдания. – Но со временем станет легче жить с этой болью. Постепенно она притупится. Иногда тебе будут напоминать о ней, и это будет ранить тебя, словно ты опять умираешь. Но со временем напоминаний будет все меньше, и они будут случаться все реже. Ты сможешь обрести счастье в том, что радовало тебя до того, как любовь вошла в твою жизнь. Сможешь бороться с паникой, охватывающей тебя при упоминании этого имени. Ты опять сможешь жить. И даже если воспоминания о той любви никогда не сотрутся, она останется только в памяти.

Я позволяю словам Нико дойти до моего сознания и запрятываю их поглубже, чтобы они остались со мной навсегда. Дориан, моя безумная любовь к нему, мой непреодолимый голод по его прикосновениям со временем станут просто воспоминаниями. Призраками времени, когда я чувствовала себя защищенной и желанной. Времени, когда я чувствовала себя живой. Я знаю, что выживу; я переживу это.

Но я никогда больше не смогу почувствовать ничего подобного. И, так же, как Дориан станет призраком моего прошлого, я сама постепенно стану призраком себя самой.

Переводчики

:

lera0711, ZarinaKatarina, Anet85ka, natali1875, leno4ka3486

Редактор

:

grammarnazi

Глава 23

Я брожу по коридорам собственных воспоминаний, не желая узнавать взирающую на меня оттуда счастливую, беззаботную девочку. Она была столь наивна и глупа, когда думала, что вырастет и влюбится, выйдет замуж, обзаведётся семьёй… будет счастлива.

У нее были вопросы, на которые никто не мог дать ответов, но девочка все равно была счастлива в своем неведении. Она хотела верить в возможность того, что однажды станет кем-то значимым. И она все ещё верила в счастливые окончания историй.

Эта девочка была чёртовой идиоткой.

Захожу в кабинет Криса у нас дома. Я не знаю, почему он попросил встретиться до рождественских праздников. Знаю, что в последнее время избегала родителей, неспособная достаточно заглушить свои боль и гнев, чтобы увидеться с ними. Не могла показаться им в таком состоянии. Они не поймут. Никто не поймёт.

– Привет детка, присаживайся, – сказал Крис, когда я вошла. Сделав, как он просил, я плюхнулась в кресло, безучастно встречая его озабоченный взгляд. Крис глубоко вздохнул, ущипнул себя за переносицу и снял свои очки для чтения. – Я хочу знать, что с тобой происходит, Габриэлла. Мы с твоей мамой очень обеспокоены. Расскажи мне, что происходит.

– О чём ты? – безжизненным голосом спрашиваю я.

– Ну, для начала, взгляни на себя, – отвечает он, взмахнув рукой в моем направлении. За те несколько раз, что мы видели тебя в последние месяцы, ты выглядишь явно похудевшей. Бледная, с мешками под глазами, какая-то измождённая. И ты перестала улыбаться. Что случилось с девушкой, которая постоянно шутила и смеялась? Куда она подевалась?

Я опускаю глаза и принимаюсь разглядывать свои кеды.

– Её больше нет, – шепчу я.

Даже не поднимая головы, я слышу, как раздраженно вздыхает Крис.

– Поговори со мной, детка. Мне не нравится твой вид. Ты выглядишь… сломленной. И я еще молчу по поводу татуировок. Ты знаешь, как твоя мать к ним относится.

Я хмыкаю и закатываю глаза, хотя и знаю, что он прав. Буквально за месяц у меня появилось еще пять новых тату. Но это было неумышленно. Всякий раз, когда я приходила в салон, чтобы забить якорь чем-то другим, что-то внутри не давало мне довести дело до конца. Я была уверена, убеждена, что смогу скрыть напоминание о своей старой жизни, и все же, какая-то невидимая сила не давала игле дотронуться до него. Всякий раз я покидала салон с чем-то, совершенно отличным от моих первоначальных планов.

Наконец-то поднимаю свои безжизненные, орехового цвета глаза, чтобы встретиться с карим взглядом Криса.

– Мне нечего сказать.

Отец качает головой и раздраженно поджимает губы. Затем что-то достаёт из верхнего ящика стола и двигает ко мне с болезненной гримасой. Когда я беру украшенную завитушками сложенную пополам карточку и пробегаю пальцами по тиснению, мой стоицизм дает слабину. С трудом подавляю растущую панику и заставляю исчезнуть стеснение в груди. Затем отодвигаю карточку обратно к Крису.

– Почему ты не сказала нам, детка? Мы должны были узнать о вашем расставании с Дорианом из приглашения на свадьбу? Мы должны были быть с тобой, чтобы помочь справиться с этим. Посмотри, во что это тебя превратило.

Его голос мягок, а глаза полны жалости. Именно тем, чего я надеялась избежать.

Открываю рот, пытаясь подобрать слова, пытаясь сказать ему, что волноваться не о чем, что я в порядке. Но не могу, – это ложь. Я далека от того, чтобы быть в порядке. Ничего из того, что я чувствую или делаю для того, чтобы справиться с… утратой… не может быть в порядке.

– Мне не нужна помощь, – в конце концов, выдавливаю я.

– Габриэлла, всем иногда нужна помощь. Не пытайся одна тащить горести всего мира. Ты всего лишь девушка, на которую много чего свалилось. Ты не обязана быть бесстрашной.

Я киваю, показывая, что поняла.

– Это всё? – спрашиваю я, без единого намёка на эмоции в голосе.

И хотя Крис вне себя от расстройства из-за моего упорства, он всё еще полон сочувствия.

– Конечно, детка. Просто помни… мы с мамой на всего готовы ради тебя. Мы любим тебя. Не важно, что готовит тебе будущее, ты всегда будешь нашей маленькой девочкой. Мы никогда не перестанем любить тебя.

Я снова киваю и поднимаюсь, принуждая себя улыбнуться. Но не получается. Я даже больше не могу притворяться. Чтобы подавить свою боль и заглушить постоянную агонию, мне пришлось выключить свои эмоции. Я не могла больше что-то чувствовать.

В день, когда я приказала Дориану уйти и никогда не возвращаться, я освободила себя от всех эмоций. И они растворились в струйках серого дыма вместе с ним.

Решив, что праздничные часы приёма подошли к концу, я покидаю тепло и безопасность родительского дома и отправляюсь в ближайший бар. Он практически безлюден, за исключением нескольких унылых душ, пытающихся утопить свои печали. Я похожа на них. Вот куда приходят одинокие люди, чтобы спастись от боли, возрождающейся это время года.

Можно было бы отправиться в квартиру, но не хочу пока ощущать неловкость, которая появилась между мной и Морган. Её бесило моё молчание, она не могла понять, почему я не могла ей открыться. Но во мне больше ничего не осталось. Я уже и так трещала по швам.

Каждый день был таким же, как и предыдущий. Я просыпалась, шла на работу, заставляла себя что-нибудь съесть и заканчивала вечера в баре. Не хотела оставаться дома, находиться в своей комнате дольше, чем того требовал сон. В спальне поселился призрак Дориана. А иногда я видела и свой призрак. Поэтому я напивалась до такой степени, чтобы, погружаясь в забытье, не видеть духов прошлого счастья. Иногда мне удавалось проспать несколько часов, не вскакивая с дрожью и в холодном поту. Но всё же большинство ночей призраки любви преследовали моё подсознание.

Вот такое я влачила существование. Не жизнь, – она закончилась в тот день, когда я моё сердце остановилось. Она утратила смысл, когда я попрощалась с Дорианом.

Мои ночи – будто в дымке. Я сижу в баре, напиваясь до бесчувствия. Когда мною овладевает оцепенение, притворяться становиться гораздо легче. Я могу улыбаться, могу смеяться. Я флиртую с выбранными наугад мужчинами, танцую так, будто ничто в этом мире меня не заботит. Могу вести себя так, как будто я такая же, как и все остальные. Могу притвориться, что я снова жива.

– Эй, малышка, можно тебя угостить? – спрашивает меня безликий мужчина. Я даже не делаю попыток взглянуть на него, а просто киваю.

Незнакомец скользит на высокий стул рядом со мной. Я нацепляю беззаботную улыбку и благодарю его. Одни и те же песни и танцы, ночь за ночью; парни покупают мне выпивку, я напиваюсь вдрызг и затем кое-как возвращаюсь домой, чтобы сразу же вырубиться.

Незнакомец ставит перед нами две рюмки. Я опустошаю свою, даже не ощущая вкуса. Затем появляется следующая. И еще. Они не заканчиваются, пока я, наконец, не сбиваюсь со счёта, и мне не становится как-то тяжело. Чувствую себя… странно. Не просто пьяной, какой-то другой. Будто я существую вне тела и фактически могу видеть саму себя, слезающую с барного стула и встающую на пошатывающиеся ноги.

– Вот, малышка, давай я помогу тебе, – предлагает незнакомец. Он уже представился, но я не потрудилась запомнить его имя.

– Уффф, – тяжело вздыхаю я, испытывая ужасное головокружение. – Мне нужно немного свежего воздуха.

Мужчина хватает меня за руку, предлагая опору, и помогает мне выйти. Я признательна, потому, что, честно говоря, сама бы я не справилась. Холодный зимний воздух только усиливает неприятное ощущение, и я чувствую, что мои ноги не смогут больше сделать и шага. Он обхватывает меня руками, поддерживая, и моя голова падает на его плечо. Я даже не могу объяснить, что со мной случилось. Моё тело будто попало в быстросохнущий цемент, и, несмотря на все старания, я не могу пошевелиться. Я понимаю с ужасом, что меня волокут куда-то в тёмный переулок сбоку от бара, но все это видится со стороны, будто я смотрю фильм о себе самой.

Холодные, мокрые кирпичи царапают спину, пока мужчина зарывается лицом в мою шею, рыча непристойности и лапая меня. Запах алкоголя и пота бьёт по ноздрям, в горле поднимается пропитанная страхом желчь. Я велю своим рукам оттолкнуть его, но они всё также болтаются плетьми по бокам. Рот открывается, пытаясь крикнуть, чтобы он отвалил от меня, но пока вырывается только хныканье. Мужчина дёргает меня за одежду, хватает мою плоть. Чувствую, как его грязные ногти впиваются в кожу на моих бёдрах. Только ощутив горячие слёзы, бегущие по щекам, понимаю, что плачу.

Это не со мной. Этого просто не может быть. Но, когда отвратительный хищник нащупывает молнию на моих джинсах, я уже не могу отрицать того, что это происходит на самом деле…

«Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне. Боже… пожалуйста. Кто-нибудь слышит меня? Здесь есть кто-нибудь? Этого не может происходить со мной. Я не хочу этого. Пожалуйста… кто-нибудь. Помогите… Дориан? Пожалуйста?»

Только глаза сохраняют способность двигаться и дико мечутся по сторонам. Я почти уверена в том, что он услышал мою мольбу, но в грязном, тёмном переулке по-прежнему никого. Он уже должен был быть здесь. Он бы не позволил этому происходить со мной, верно?

Миллион причин, объясняющих его задержку, проносятся в голове, сменяясь ещё миллионом сценариев грядущих минут. Хочу закрыть глаза и не видеть творящегося уродства. Я не хочу этого ощущать, не хочу быть в сознании. Но не могу отключиться от этого. Независимо от того, насколько сильно я хотела уйти в себя в последние месяцы, я испытываю смертельный ужас. Я призываю свою внутреннюю силу, повелеваю золотисто-каштановому пламени охватить мои руки, но ничего не происходит. Нет даже леденящего покалывания, пронзающего мои глаза всякий раз, когда меня охватывает гнев. Меня полностью покинули как Свет, так и Тьма.

Внезапно кожу начинает покалывать. Это напоминает ощущения, которые доставлял мне Дориан каждым своим поцелуем. Они жалят мои онемевшие нервы, пробуждая их от неестественного паралича. В следующую секунду к моим пальцам возвращается чувствительность, и я двигаю или, разгоняя скованность в суставах. Ощущение ползёт вверх по рукам и ногам, побуждая их проснуться, и затапливает меня полностью. Почувствовав энергию, осмелев, я с хрипом использую свою вновь обретённую силу, чтобы оттолкнуть мерзкого ублюдка.

– Отвали от меня! Убери свои грёбаные руки! – кричу я, сжимая кулаки.

Потенциальный насильник отшатывается, явно ошеломлённый моей способностью дать отпор. – Грязная сука, – ощеривается он, и, придя в себя, вновь нападает.

На этот раз я готова к его атаке. Мой кулак с такой силой впечатывается в его лицо, что я слышу явный хруст его челюсти и зубов. Знаю, что мне следовало бы бежать, как одержимой. Знаю, что это идеальный момент, чтобы где-то спрятаться. Но не могу, – не хочу бежать. Не хочу больше ни секунды чувствовать себя слабой или беспомощной. Не хочу быть жертвой.

Пока он пошатывается, держась за своё обезображенное лицо, я приближаюсь и бью его снова. Снова и снова. Тяжелыми ударами кулаков и ног, я избиваю этого мудака, пока он не превращается в безжизненную груду плоти и крови на асфальте. И я не могу остановиться. Не хочу останавливаться. Хочу, чтобы он сдох за то, что чуть не сделал со мной. За то, что более чем вероятно, мог сделать со многими другими девушками.

Я все еще пинаю и бью уже ни на что не реагирующее тело, когда меня обхватывают сильные руки, разворачивают и оттаскивают на несколько метров.

– Отпусти меня! Отвали! – кричу я и пытаюсь вырываться, потому что не могу сдвинуться даже на дюйм.

– Чшшшш, Габриэлла, – воркует знакомый голос. Губы прикасаются к мочке моего уха, шепча успокаивающие слова. – Я здесь, малышка. Успокойся.

Наконец, мужчина отпускает меня и я оборачиваюсь.

– Нико?

– С тобой всё в порядке? Ты ранена? – спрашивает он, ощупывая мою разорванную одежду. Я этого даже не заметила. Он медленно тянется застегнуть мне пальто, чтобы прикрыть обнаженный живот, затем хватается за мои кулаки, осматривая их. Они покрыты кровью.

Я трясу головой. О моём состоянии можно сказать всё, что угодно, но я точно не в порядке.

– Все нормально, – говорю я, дико задыхаясь. Я вся дрожу. – Где… где ты был? А Дориан? Что со мной произошло? – К концу вопроса мой голос ломается от избытка эмоций.

– Я всё объясню, как только вытащу тебя отсюда. – И тут к нам подходит высокий, невероятно широкий мужчина, снова вынуждая меня замереть. Нико приобнимает меня, чувствуя беспокойство.

– Сайрус, только прибери за собой, когда закончишь, – говорит он незнакомцу.

Мужчина, которого Нико назвал Сайрусом, кивает, а затем мгновенно поворачивается ко мне. Он мог бы быть симпатичным, если бы не пугающие кроваво-красные радужки его глаз. Я замираю от страха. Сайрус быстро кивает мне и поворачивается к истерзанному, скрюченному телу моего обидчика, которое все так же лежит на холодной земле.

– Кто это? – шепчу я.

Нико смотрит на меня с озорной улыбкой на губах.

– Уборочная бригада.

До того, как у Нико получается развернуть меня в сторону стоянки, я получаю представление о том, почему он назвал Сайруса именно так. Мужчина хватает всё ещё находящегося без сознания извращенца за окровавленный воротник рубашки и рывком поднимает на уровень своего лица. То, что происходит дальше, я не смогла бы представить в самых диких фантазиях или мрачнейших кошмарах. Сайрус широко, просто неестественно широко открывает рот, демонстрируя пару бритвенно-острых, вытянутых клыков и безжалостно погружает их в шею мужчины. Влажные, дикие звуки вгрызающихся в плоть зубов заставляют мой желудок сжаться. Тело моего обидчика вздрагивает и дергается, прежде чем смертельно обмякнуть, когда Сайрус выпивает каждую каплю его крови. Потом он падает на землю, словно отвратительный мусор, и его утягивают в тени.

– Что это, черт возьми, было? – Спрашиваю я Нико с ужасом. – Это был…

– Вампир. Да, – легко заявляет Нико, подводя меня в своей машине.

– Но… нет. Это невозможно. Их не существует! – Я хочу закричать, но могу выдавить лишь хриплый шепот.

Нико поживает плечами.

– Месяцы назад ты, возможно, думала, что нас тоже не существует. Но вот я здесь. И ты тоже.

Я стараюсь навести порядок в своей голове, мозг не в силах усвоить того, что произошло за последние десять минут. Уверена, что меня накачали наркотиками и хотели изнасиловать. Когда я думала, что уже полностью беззащитна, какая-то могучая сила охватила меня, наполняя мощью, чтобы бороться с незнакомцем, избить мудака в кровавое месиво. Затем Нико, в компании с вампиром? Последний факт поставил меня на грань сумасшествия.

Нико подводит меня к темному внедорожнику, садится на водительское место, поспешно заводя двигатель, и тут удар грома сотрясает небо. Дождь льет стеной, и кажется невозможно что-то видеть, но друг легко добирается до моего дома. Ни один из нас не стремится выйти.

– Он… мертв? – Я уже знаю ответ, но должна спросить в любом случае. Не совсем понимаю, что чувствую по этому поводу.

– Да.

– Вампиры? На самом деле, Нико?

– Просто представь, – все, что ты считала выдуманным, – правда. И все, что ты считала реальным, – иллюзия.

Иллюзия. Моя человеческая жизнь, все, что я знала, – была выдумкой.

– Габриэлла, ты хочешь умереть? – Спросил Нико, вырывая меня из раздумий. – Потому что, если это так, просто скажи, и я перестану так сильно заботиться. Мне это не нравится. С твоей стороны очень эгоистично заставлять нас всех проходить через этот ад, просто потому, что чувствуешь себя обиженной.

– Нико, это не то, чем я занимаюсь.

– В самом деле? – спросил он, резко поворачиваясь ко мне, внезапно полный ярости. Молния пронзает небо вслед за ужасным раскатом грома, зловеще интонируя его слова. – Может, ты обманываешь меня? Напиваешься последние несколько недель до полусмерти, ни грамма не заботясь о том, что происходит вокруг. Каждую ночь мне приходилось идти за тобой, чтобы убедиться, чтобы дома, в безопасности. Но эта ночь стала последней каплей. Ты облажалась, милая.

Я роняю голову, осознавая его правоту.

– Я знаю. Знаю, что сделала. Просто чувствовала себя такой… Не знаю… Одинокой. Мертвой внутри.

– Одинокой? Возможно, ты наименее одинокий человек на земле. И ты понятия не имеешь, что значит быть мертвым внутри. Никаких чертовых представлений. Ты не почувствуешь себя мертвой, пока не придется высосать жизнь из невинного человека, только чтобы выжить.

Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза влажно блестели в темноте.

– Мне очень жаль, Нико. Честно.

Он качает головой.

– Это не передо мной ты должна извиняться. Дориан почти убил себя сегодня ночью. Почти убил себя, чтобы спасти тебя. Я почти потерял брата, единственного человека, которому не плевать на меня, потому что он спасал тебя от изнасилования. Знаю, у тебя проблемы с ним, но просто подумай об этом в следующий раз, когда попытаешься покончить с жизнью. Подумай о том, скольким людям будет больно.

– Что это значит? – Дориан почти убил себя? Как?

– Что бы это ни был за наркотик, ты не могла защитить себя. И теперь, когда ты перестала носить подаренный тебе кулон, все труднее определить твое местонахождение. Сегодня ты выпила что-то… из-за чего тебя стало невозможно найти. Он чувствовал твой страх, тоже ослабел. Мы знали, что не сможем достаточно быстро добраться до тебя, и он передал тебе силу, чтобы ты смогла бороться с нападающим.

Нико покачал головой, а потом повернулся ко мне с более мягким, но еще строгим лицом.

– Я не говорю, что ты должна простить его за содеянное. Но если ты все еще сомневаешься в его чувствах к тебе, тогда ты дура. А учитывая то, кто ты есть, нельзя позволять себе быть глупой. Соберись, Габс.

Я недоверчиво смотрела на Нико, часть меня хотела разозлиться за откровенность, но лучшая моя часть знала, что мне нужна его жесткая любовь. Я была более чем небрежна со своей жизнью. Мое сердце было разбито, и жизнь, считай, тоже. Даже зная, сколько людей рассчитывают на меня, для скольких я дорога, мне было все равно. Только Дориан имел для меня значение. Я стала всем, что прежде презирала. Позволила своим жалким, иррациональным девчачьим порывам затмить мое здравомыслие.

– Ты абсолютно прав, Нико. – Я потянулась и схватилась его за руку своей, покрытой засохшей кровью. Он, впрочем, не возражал и расслабился от моего прикосновения. – Спасибо. Мне нужно было услышать это. Я стану лучше, обещаю.

Нико кивнул и послал мне робкую полуулыбку.

– Знал, что поймешь. Я позабочусь о тебе, милая. Все мы. Не вляпайся никуда. – И с этими словами открыл дверь машины и, невзирая на погоду, проводил до двери.

К счастью, Морган уже спала, и мы смогли проникнуть внутрь без вопросов об окровавленной одежде. Нико направился прямиком в мою ванную и начал набирать воду. Он убедил меня раздеться, чтобы избавиться от окровавленной одежды, и даже глазом не взглянул на мое обнаженное, избитое тело. Поцеловав в щеку, он поспешно ушел, чтобы дать побыть одной.

Мягкая музыка доносилась из моей стерео системы в спальне, пока я лежала в ванне, тщательно очищая себя от крови. Я скребла свое тело, пока кожа не порозовела и не начала саднить, даже не замечая текущих слез. Если бы не Дориан, сегодняшняя ночь могла закончиться для меня совсем иначе. Тот монстр мог убить меня. И некого винить, кроме себя самой. Нико прав: я совершенно не заботилась о себе последние несколько недель. Это не справедливо по отношению к семье и друзьям, а они заслуживают лучшего. Они заслужили, чтобы я была лучше.

С другой стороны двери начали доноситься приглушенные голоса, и я села, чтобы лучше слышать. Не могла разобрать точно, что говорят, но это определенно были мужские голоса. Как можно тише я поднялась из воды, закуталась в полотенце и, задержав дыхание, прижала ухо к двери.

– Как она? Ей больно? Она в шоке?

– Она в порядке. Она сильнее, чем ты думаешь. И ты много отдал ей. Слишком много.

– Я знаю.

– Отец этому не обрадуется.

– К черту отца. Я не собираюсь оставлять ее беззащитной. И если бы он соблюдал свою часть сделки, она не подверглась бы опасности.

– Знаю. – Последовала долгая пауза. – И что теперь? Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Не так уж много.

– Я не позволю тебе умереть. Притащу тебе кого-нибудь. Добровольного донора…

– Нет, брат. Я не позволю тебе. Я буду в порядке.

Раздался болезненный стон.

– Нет. Не будешь. У меня есть только ты. Позволь мне помочь тебе.

Дориан здесь. И, судя по разговору, он в беде. Прежде чем ко мне вернулся здравый смысл, я распахнула дверь, заставив обоих замереть. Он действительно здесь. И хотя выглядит усталым и ослабленным, его красота исторгает из меня рыдание.

– Дориан, – выдыхаю я. Упиваюсь видом его высокой фигуры в темной одежду. С него капает, словно весь путь сюда он прошел пешком.

Он мрачно кивает.

– Прости. Знаю, что не должен приходить. Просто хотел убедиться, что ты в безопасности. – Его голос хриплый и как будто древний. Заметные линии вокруг глаз и рта, неестественная бледность делают его похожим на призрака.

Я втянула воздух и попыталась вернуть решимость. Я подхожу к нему на нетвердых ногах и протягиваю руку.

– Это ничего не меняет между нами, но позволь мне помочь тебе. Я у тебя в большом долгу.

Дориан нахмурился, затем взглянул на своего брата, который закивал с большим энтузиазмом. Я не могу понять, почему он так не уверен в себе. В прошлом он никогда не колебался, когда дышал мной.

– Я буду здесь, если ты… потеряешь контроль, – сказал Нико, поняв его опасения.

Дориан снова посмотрел на меня, стыд и печаль исказили его лицо.

– Я не могу позволить тебе этого, Габриэлла. Я не заслужил этого, после всего, что сделал с тобой. – Его глаза оглядывают мою фигуру, и я знаю, что он винит себя за изменения в моей внешности.

Я трясу головой, роняя руку.

– Дориан, ты, возможно, разбил мне сердце, но я сама себя сломала. Сама. В том, что произошло сегодня вечером, не твоя вина. – Шагнув вперед, я встаю достаточно близко, чтобы ощутить его опьяняющий аромат, смешанный с дождевой водой. – Позволь сделать это для тебя. Мне тоже станет лучше. Не хочу быть тебе чем-то обязанной. – Я снова протягиваю ему руку.

После долгой паузы он берет мою руку, и мы оба вздрагиваем от прикосновения. Так много времени прошло с тех пор, как он трогал меня, и я снова ощущаю себя целой. Знаю, что не разумно быть такой зависимой от него, но ничего не могу сделать со своими чувствами и телом.

Я мгновенно забываю, что Нико стоишь всего лишь в футе от нас, забываю, что существует еще кто-то, кроме нас.

– Габриэлла, – шепчет Дориан, поднося мою руку к своему лицу. Он нежно поцеловал мою ладонь, а потом положил ее на свою щеку. Я чувствую жар его кожи.

Я киваю.

– Все хорошо. Тебе нужно излечиться. Я слишком задолжала тебе, – повторяю я хриплым голосом. Чувствую, как губы на моей коже снова оживляют ослабленную, унылую часть меня.

Он снова целует мою ладонь, а потом вдыхает. Он продолжает этот ритуал, прокладывая дорожку от запястья до внутренней стороны локтя, отчего мои колени слабеют. Чувствуя мою слабость, он ведет меня к кушетке, не оглядываясь и не останавливаясь. Я тяжело дышу, ахаю, нахожусь в смятении к тому моменту, когда поднимает на меня яркий, светящийся голубоглазый взгляд.

– Я так сильно скучал по тебе, малышка, – пробормотал он в мою кожу. Его дыхание согревает, опаляет меня изнутри. – Я не дышал с того дня, как ты оставила меня. Я так желал тебя.

Закрываю глаза и отворачиваюсь, не зная, как реагировать. Что это значит? Все запуталось еще больше? Как я вообще смогла отвернуться от него, сейчас, когда мое тело жаждет его прикосновений?

– Ничего не изменилось, Дориан. Ты сделал мне больно без возможности на восстановление. Но это не значит, что ты заслуживаешь смерти. – Мне понадобилась вся сила воли, чтобы забрать руку, но я делаю это, и я все так же не смотрю на это идеальное лицо. Почему-то я чувствую, что будет легче попрощаться, если не глядеть на него. Но это все же адски больно.

– Конечно, – отвечает он тихо. – Я люблю тебя, Габриэлла. Сильнее, чем свой следующий вдох. Сильнее, чем кто-то, когда-то любивший.

Воздух пришел в движение, и меня снова наполняет пустота. Я знаю, он ушел, но все еще не открываю глаз. Столкнуться со всепоглощающим одиночеством – это больше, чем я могу сейчас вынести.

– Хочешь, чтобы я остался? – спросил Нико после нескольких минут тишины. Я и забыла, что он здесь.

Я покачала головой, и тут пролились первые слезы.

– Нет. Мне нужно побыть одной, – всхлипнула я. Наконец-то поднимаю свои слезящиеся глаза, – друга переполняет сочувствие. – Не беспокойся. Я услышала тебя сегодня. Я не пойду снова по этому пути. – Парень кивает и поворачивается к двери. – Только, Нико, подожди. Могу я спросить тебя кое о чем?

Он останавливается как вкопанный и поворачивается ко мне.

– О чем угодно.

Я смахиваю слезы, и делаю несколько глубоких вдохов.

– Сегодня… Сайрус… как? – Даже не могу выговорить слово "вампир".

Нико подходит и садится рядом со мной на кушетку.

– Ты знаешь, есть легенда, гласящая, что первые вампиры были созданы проклятьем? Что их создали ведьмы? – Я кивнула, и он продолжил. – Ну, это не совсем ложь. Мы, Темные, создали вампиров. Когда Темный умирает, магия оставляет сосуд, которым было человеческое тело. Оно становится совершенно безжизненным. Заклятье было создано несколько столетий назад, и оно помогло нам воскрешать наших павших братьев и сестер, хотя технически они оставались мертвы. Чтобы продолжать ходить по земле, они должны пить человеческую кровь. Теперь они служат нам, если можно так сказать. Мы не обращаем всех погибших Темных, только особенных.

Мои глаза расширяются от шока, и открывается рот. Боже правый! С чего начать, чтобы переварить это откровение? Охренеть!

– Не волнуйся, – продолжил Нико, ухмыляясь моей реакции. – Они не причинят тебе боль. Мы контролируем их, и они полностью подчиняются Темным. Если тебе когда-нибудь понадобится, они в твоем распоряжении.

Я с трудом сглатываю.

– Но я… я думала, что вампиры самые мощные и страшные существа в истории?

Нико захохотал, как будто я сказала что-то чудное.

– Далеко от истины, милая. Но мы не исправляем эти слухи, чтобы сохранить секрет нашего существования.

Я киваю, пытаясь переварить услышанное. Так многому нужно научиться. Чувствую, что узнала только о верхушке айсберга. Выдавливаю для Нико ободряющую улыбку.

– Спасибо, что рассказал. Это хорошо отвлекло.

В ответ он по-настоящему тепло улыбается мне.

– Я думал, так и будет. – Он наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Милый и целомудренный жест, из-за которого мои глаза с трепетом закрылись. Он уходит, прежде чем я успеваю заметить.

Ни один призрак не посмел потревожить мой сегодняшний сон. Ни одно видение не мучило подсознание. Только драгоценное воспоминание о губах Дориана на моей коже и вновь обретенное стремление начать жить полной жизнью без него.

Переводчики

:

Shottik, Anet85ka, natali1875, lera0711

Редактор

:

grammarnazi

Глава 24

Канун Нового Года.

Я пообещала себе, что не возьму с собой мрачное настроение в Новый Год. Это было бы неправильно быть подавленной и унылой, когда все жизнерадостные и счастливые.

Я был такой же и, честно говоря, я хочу опять такой стать.

Как бы ни было мне противно это признать, я соскучилась по старой заурядной Габс. Той Габс, которая радовалась перспективе провести вечер с подругами.

Той Габс, которая наслаждалась вечером карнавальных игр и прогулок. Человеческой Габс. Я хочу опять стать той девочкой.

– Ты выглядишь… хорошо, – говорит мне Морган сзади, когда мы оцениваем мой выбор одежды, рассматривая меня в зеркало во весь рост. Мы работали над нашими отношениями в течение всей прошлой недели. Я действительно должна была извиниться перед ней за свое поведение и, как всегда, она простила меня без вопросов.

Она действительно лучшая подруга, чем я.

– Но? – спрашиваю я скривившись.

– Ну… буду честной. Твоя попка была действительно твоим достоинством. А сейчас она практически полностью исчезла, – тихо смеется она. – Если ты не начнешь питаться, я буду насильно кормить тебя. Я не сторонник насилия.

– Я ем, – тихо говорю я, хотя даже не могу отрицать, что потеря веса плохо сказалась на моей фигуре.

– Но вынуждена признать, вещи действительно клевые! Мне они очень нравятся. Они подходят твоему стилю "я плохая девочка и мне плевать на все".

Мой рот слегка изгибается в улыбке, когда я поправляю блестящий топ без бретелек, который выбрала для нашей вечеринки в городе.

Морган, конечно же, хотела, чтобы я одела платье, но она не сильно настаивала, так как я согласилась выйти погулять. Для меня это был большой шаг, официально демонстрировать, что я вернулась к жизни. Да, я опять ожила.

Больше я не призрак, не пустая оболочка. Я выбрала жизнь ради семьи и друзей. И ради себя.

И если быть честной с собой, я действительно стала слишком жалкой. Некоторые девочки плачут и хнычут по несколько дней после разрыва. Некоторые заедают свою боль килограммами мороженного Бэн энд Джерри.

Другие, вооружившись кирпичом и битой, громили машины бывших возлюбленных. Ну а я… напивалась до бесчувствия и замыкалась в себе. Во многом, мой способ решения проблем не самый лучший. От этого было не только плохо мне, а больно всем, кто мне дорог. Я превратилась в ту, как сказал Джаред, стала – обузой.

Поэтому у меня сейчас миссия, «Операция: Возвращение к счастливой жизни», моя любовная жизнь превратилась в кошмар и за мной охотился сверхъестественный наемник.

Но я все-таки жива и хотя бы только из-за этого у меня было ради чего жить.

Спустя еще двадцать минут Морган с ее "а ну-ка, еще разок", мы запрыгиваем в мустанг и направляемся к особняку, супер модному клубу, известному своими ежегодными отпадными вечеринками.

Мы сдаём наши куртки и направляемся к буйной толпе, звукам шума, одобрительным возгласам и музыке, вибрирующей в огромном пространстве.

– Как? Мы не вип – персоны, Морган? – спрашиваю я, пока мы сигнализируем одному из многих барменов.

– Подруга, я тебя умоляю! В канун Нового Года? Даже у самого младенца Иисуса нет столько влияния!

Мы проходим по залу, останавливаясь поговорить с одноклассниками и друзьями. Я натягиваю свою самую беззаботную улыбку в надежде, что буду хоть отдаленно напоминать прежнюю себя.

Но посреди косых взглядов и сочувственных улыбок, я осознаю, что пошёл слух, будто это уловка.

Было очень легко вернуться к своим старым привычкам. Со всем этим ассортиментом алкоголя, мне б хватило всего несколько стопок, чтоб заглушить ту боль, которая опять медленно начинает меня пронизывать.

Я бы спокойно игнорировала эти неловкие взгляды и нерешительные, приветствия.

Но я не могу опять вернуться к этому и не только ради себя, но и ради Морган. Та ночь на темной аллее действительно открыла мне глаза.

Я очень надеюсь, что больше никогда не испытаю такой слабости и беззащитности.

Я до сих пор не рассказала никому из своих друзей и семье об этом случае в страхе, что они заставят меня написать заявление в полицию. И я никак не смогу объяснить почему от злоумышленника не осталось и следа.

– Эй, ты только посмотри кто здесь. – Морган указывает на три лица, которых я не видела уже несколько недель. Точнее месяцев. Тяжело сказать, как долго я оплакивала свое горе.

– Эй, дамы, – улыбается Мигель, подходя к Морган, чтоб поцеловать ее в щеку. Он неловко обнимает меня, от чего я чувствую себя как дерьмо. Когда же все успело так измениться?

– Габс! – восклицает Джеймс, притягивая меня в свои объятия. Он крепко сжимает меня, после чего отстраняется, чтоб оценить мой внешний вид с приподнятой бровью, однако никак не комментирует. – Смотрю, ты перекрасилась.

Я тепло улыбаюсь Джеймсу, после чего переключаю свое внимание на его младшего брата. Джаред внимательно осматривает меня с ног до головы своими зелеными глазами перед тем как посмотреть мне в лицо.

Неловкость, появившаяся при его приближении, быстро сменяется душевностью и панибратством.

– Привет, Габс, – говорит он, на его лице появляется мальчишеская ухмылка. Весь холод, который я ощущала буквально несколько мгновений назад, моментально исчез.

– Привет, Джаред.

Мы просто стоим и рассматриваем друг друга, не уверенные, стоит ли нам обняться. Наконец Джаред делает первый шаг, обхватывая меня своими руками и притягивая к груди.

Он такой же как я помню – с ним я всегда чувствовала себя хорошо, комфортно и в безопасности.

А запах Айриш Спринг до сих пор преобладает, хотя он и пользуется одеколоном. Он пахнет Джаредом. Моим Джаредом. Мужчиной, которого я когда то любила, еще юношей.

– О, черт! Я обожаю эту песню! Помнишь ее, Габс? – визжит Морган, из-за чего мы с Джаредом отходим друг от друга, хотя и не сводим глаз друг с друга. Я заставляю себя сосредоточиться на громких ударах, которые проносятся по всему помещению. Великолепно, это "Дэмэджд" в исполнении Дэнити Кейна. Как же в тему.

И прежде, чем я могу запротестовать, мы попадаем на танцпол, протискиваясь сквозь шумную толпу. Мы с Джаредом прижаты друг другу настолько, что танцуем ближе, чем было бы по-настоящему комфортно любому из нас.

Но вместо того, чтобы показать свою неловкость, он берет меня за руки и танцует так, как будто это самая, что ни на есть естественная вещь в мире. Как-будто я была создана для того, чтобы быть в его руках.

– Ты прекрасно выглядишь, Габс, – шепчет он мне в ухо, его теплое дыхание окутывает меня.

Я отстраняюсь немного, чтобы скептически посмотреть на него.

– Тебе не обязательно этого говорить. Я знаю, что от моей попки ничего не осталось, – хихикаю я.

Джаред робко улыбается мне и качает головой.

– Но ты выглядишь лучше. Счастливой.

Я киваю, хотя и не могу согласится с тем, что действительно счастлива. Еще нет, по крайней мере. Я знаю, что однажды научусь отпускать и жить, и принимать все то, что предлагает мне эта жизнь. Но для полного восстановления нужно время. Мое сердце медленно исцеляется.

Я знаю, что однажды все наладиться и этот лучик надежды заставляет меня улыбнуться. Я могу научиться опять быть счастливой.

Мы танцуем песню за песней, постепенно возвращаясь к нашему некогда ограниченному общению. То, что он здесь со мной, заставляет понять, как сильно я по нему скучала и меня быстро заполняют тёплые воспоминания.

Я вспоминаю День Святого Патрика, когда Джаред признался мне в своих чувствах.

Такое ощущение, что прошло не девять месяцев, а несколько лет. Неужели все так сильно поменялось за такой короткий промежуток времени?

– Я должен извиниться перед тобой, – шепчет мне на ухо Джаред. Он вывел меня с танцпола и мы стоим возле бара, в ожидании напитков.

Я качаю головой, не желая портить настроение.

– Все в порядке.

– Нет, не все в порядке. Я повел как скотина, Габс, – объясняет он. – И как бы мне ни противно было это признать, какая-то часть меня даже винила тебя во всем случившемся.

Я удивленно смотрю на Джареда. Он винит меня?

Прочитав удивление на моем лице, Джаред быстро продолжает.

– Я винил тебя, потому что думал, что если бы ты выбрала меня, попыталась бы стать счастливой со мной, ты никогда бы не сошлась с Дорианом. Ты бы никогда не попалась на его удочку. И я бы никогда не познакомился с Авророй. Были бы только я и ты. Как и должно быть.

Я мягко улыбаюсь, хотя и не могу подобрать слова в ответ.

– На то были свои причины, – наконец выдаю я, хотя это и звучит неубедительно. Часть меня действительно хочет, чтоб я выбрала Джареда. Я могла бы спасти нас обоих от той боли, которую может причинить жестокая любовь. Мы бы могли быть счастливы вместе.

– Может и так, – пожимает он плечами. – Но знай, что я никогда не хотел причинить тебе боль. Все, что я тогда сказал было продиктовано обидой и злостью. На самом деле я так никогда не думал.

Прежде, чем я могу ответить, прибывают остальные члены банды, продвигаясь сквозь толпу и весело смеясь.

Я улыбаюсь про себя, поскольку разговор стал слишком напряженным для такой оживлённой атмосферы. Мигель притягивает к себе стройное тело Морган, и я вздёргиваю бровь, глядя на публичный показ привязанности.

Морган целует его полные губы и обхватывает руками, от чего из меня вырывается едва слышный вдох от удивления.

Неужели я была так сильно поглощена своей жизненной драмой, не замечая, что происходит у меня под носом? Молча ругаю себя; я была ужасной подругой.

Осознавая то, как много все мы пережили в прошлом году, но всё же остаёмся такими же сплочёнными, заставляет меня улыбнуться. Наша дружба изменилась, мы выросли, повзрослели, но всё еще вместе.

Эти четыре человека передо мной помогли мне преодолеть самые тяжелые времена в моей жизни. И хотя не все было между нами гладко, я знаю, что бы не преподнесла нам жизнь, мы справимся. Мы должны это сделать.

Потому, что если и есть кто-то, ради кого стоит жить, ради кого стоит бороться, так это они.

– Эй, Габс, сфотографируй нас! – визжит Морган, смеясь в шею Мигеля в то время, как он провокационно оборачивает её ногу вокруг своей талии.

Я выуживаю свой маленький, устаревший фотоаппарат и запечатлею этот момент.

– Окей, а теперь все вместе! – восклицаю я, указывая Джареду и Джеймсу присоединиться к кадру. Все они принимают одинаково глупые позы, пока я несколько раз щелкаю затвором.

– Оу, дерьмо, – хмурясь, гляжу на камеру. – Память переполнена. Нужно удалить некоторые снимки. Я нажимаю кнопку для просмотра фотографий и прокручиваю их. А затем фотоаппарат падает из моих пальцев, с грохотом ударяясь об пол.

Прежде, чем оценить мой ошеломлённый, полный слёз взгляд, Джаред кидается в мою сторону и поднимает камеру.

– Что случилось, Габс? – спрашивает он, морща брови от беспокойства.

Я не могу ему ответить. Не могу сказать ни слова, боясь, что на меня нахлынут все подавленные мной эмоции. Джаред смотрит на мой фотоаппарат и начинает прокручивать фотографии, заставившие меня замереть от ужаса.

Наши с Дорианом фотографии, сделанные некоторое время назад в Спрингсе, в день, когда в парке проходил музыкальный фестиваль. Фотографии, сделанные тогда, когда я думала, что была по-настоящему счастлива. Фотографии, на которых мы улыбаемся, целуемся и обнимаемся, строя смешные рожицы.

Беспристрастные снимки, на которых он задумчиво смотрит в сторону. На некоторых, он глядит на меня с моей любимой кривоватой, озорной улыбкой, как, если бы он обожал меня.

Я смотрю на своих друзей, ничуть не осведомлённых о моём надвигающемся крахе, а затем сцепляюсь взглядом с изумрудно-зелёными омутами глаз Джареда.

Он обеспокоен и, возможно, немного расстроен из-за меня. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но не вырывается ни звука.

– Эй, ребята, что-то мне неожиданно стало не хорошо, – выкрикивает он группе наших гогочущих друзей. – Вы, ребята, отрывайтесь. Я вот думаю, Габс, ты не могла бы меня подбросить? – с сочувствием глядя на меня, спрашивает он.

Я киваю и Джаред осторожно переплетает наши пальцы.

Мы попрощались с нашими друзьями и по просьбе Джареда отправились обратно в Паралию. Я ни о чём его не спрашиваю, просто благодарна за этот отвлекающий манёвр.

Сейчас, больше, чем когда-либо, я благодарна за то, насколько хорошо он меня знает.

Возможно, он просто одержим защитой меня от самой себя, как и все остальные.

Я ухожу в свою комнату, чтобы снять тесную одежду и нацепить какой-нибудь спортивный костюм, пока Джаред копается на кухне. Прямо сейчас мне необходим комфорт. Мне снова требуется ощутить что-то родное.

– Так, посмотрим… у нас есть виноград, сыр и немного претенциозного девчачьего розового шампанского, – улыбается Джаред, входя в мою комнату, пока я снимаю макияж.

– Звучит хорошо, – искренне усмехаюсь я, присоединяясь к нему на полу, куда он выложил моё стеганное одеяло и несколько декоративных подушек для импровизированного пикника. Я делаю большой глоток шампанского, пытаясь срочно смыть воспоминание о пикнике, приготовленном для нас Дорианом несколько месяцев назад.

Неважно, как сильно я пытаюсь его игнорировать, он занимает все мои мысли и я ненавижу его за это.

– Так…, – начинает Джаред, нервно теребя виноградинку. – Ты видела его? С тех пор?

Отлично. Он хочет поговорить именно о том, что мне необходимо забыть. Я пожимаю плечами.

– Да. Мы разговаривали. Я пыталась его простить, но просто есть некоторые вещи, которые нельзя прощать.

– Да, я знаю, – отвечает он, не поднимая на меня глаз. Джаред хмурится, глядя на фужер шампанского в своей руке. – Она звонила и пыталась объясниться. Но, знаешь, я не смог в это поверить. Не смог позволить ей врать мне.

Я с сочувствием сжимаю его руку, заставляя его поднять взгляд и приклеиваю свою лучшую ободряющую улыбку.

– Она действительно тебе нравилась, да?

– Я думал, что так, – пожимает плечами он. – Но, честно говоря, я был больше расстроен потерей тебя, нежели её. Я был просто чокнутым, и я не знаю почему. Знал, что ты страдала и даже не смог утешить тебя, потому, что был слишком увлечён своей эгоистичной злобой.

Я киваю, не совсем уверенная, что сказать, но не убираю прочь своей руки. Джаред нежно сжимает её.

– Ладно, хватит этих тяжелых штук. Нам нужна музыка, – заявляет он, вскакивая и возясь с моим стерео.

Джаред останавливается на Джастине Тимберлейке, затем плюхается обратно и снимает свою обувь.

– Ладно, правда или вызов?

Мои глаза округляются в шутливом потрясении.

– О, чёрт, нет! Я не играла в эту игру ещё со школы!

– Всё больше и больше причин, чтобы сейчас сыграть в неё со мной. Давай, Габс, здесь только мы! – ясно улыбается он.

Я закатываю глаза и выдыхаю.

– Хорошо, Хорошо! Но, чур, я первая!

Джаред жестикулирует мне продолжать, и я подаюсь вперед со злобной усмешкой.

– Правда или вызов?

– Ммм, я приму вызов.

Я смотрю в потолок, думая, какой бы вызов я смогла ему бросить, не пересекая при этом никаких невидимых линий.

– Ты должен выпить залпом остаток своего шампанского.

– Слишком легко, – фыркает он, запрокидывая бокал и залпом выпивая его содержимое. – Окей, моя очередь. Правда или вызов?

– Правда, – раздраженно вздыхая, говорю я. Всё может пойти наперекосяк буквально за две с половиной секунды.

– Правда ли, что… ты мутила с Трэвором Мейсоном в 11 классе?

– Что? – восклицаю я, более чем счастливая от того, что он ничего не спросил у меня про Дориана или о последних девяти месяцах. – Не может быть! Он рассказал тебе об этом?

Джаред пожимает плечами, пополняя наши бокалы с шампанским.

– Эй, по его словам, вы, ребята, трахались в прихожей, в доме Бэкки Франклин.

– Ну, это настолько не соответствует действительности, что в следующий раз, когда увижу его, мне безусловно придётся надрать ему задницу. – Я делаю глоток шампанского и сую в рот виноградинку. – Ладно, твоя очередь. Правда или вызов?

– Чёрт побери, я выберу правду, – сделав глоток, улыбается он.

– Ладно. Мне всегда было интересно, но я всегда думала, что не мне спрашивать тебя об этом. Но… зачем было нужно терпеть неудобства в местном колледже? Почему ты просто не поступил в УККС (Университет Колорадо в Колорадо-Спрингс – Бизнес колледж) для начала? Твои отметки, несомненно, были достаточно хороши. А вот мои, не настолько. Но у тебя, определённо бы получилось.

Джаред проводит рукой по своим растрёпанным золотисто – каштановым локонам и гримасничает, глядя в потолок. Он отводит от меня зеленые глаза и вздыхает, показывая своё неудовольствие.

– Честно? Из-за тебя, Габс. Я шёл за тобой. Я хотел быть везде, где бы ты ни была.

На моём лице отображается шок.

– Правда? – колеблющимся голосом спрашиваю я. – Почему?

Он улыбается и сжимает мою руку в своей, изучая наши переплетённые пальцы.

– Потому, что я давным-давно знал, что ты была для меня единственной. Возможно и были другие девушки, но они всего лишь временная замена тебя.

Джаред поднимает голову, находя мои глаза ослепительной зеленью своих и удерживая их в плену своей глубиной.

– Габс, я знаю тебя. Знаю, тебе нравиться играть жёстко, чтобы удержать людей от сближения с тобой. Знаю, что ты шутишь, чтобы замаскировать свою неуверенность. И я знаю, ты думаешь, одиночество удержит тебя от боли. И зная всё это, плюс всё то остальное, что делает тебя дьявольски безумной, лгущей самой себе цыпочкой, какой ты на самом деле и являешься, я продолжал хотеть тебя. И до сих пор хочу.

Я не знаю, как относится к, по меньшей мере, ещё миллиону мыслей, спешащих на передний план моего сознания. Я любила этого мужчину дольше, чем могу вспомнить. Было время, когда я сделала бы всё, что угодно – стала бы кем угодно – ради него.

Я не могу отрицать, что люблю Джареда и знаю, что эти чувства будут со мной всегда. Но вопрос в том, сможет ли данный тип любви перерасти в романтические отношения.

Возможно, мне предначертано быть с Джаредом. Возможно, он именно то, что мне нужно: стабильный, сочувствующий, добрый. Возможно, он именно тот, кто соединит меня с моей человеческой жизнью, той жизнью, которую я так отчаянно нуждалась вести.

Всё, что со мной произошло, ещё раз доказало, что для меня нет места ни в одном из миров. Я вернулась к тому, с чего начинала. Я всё ещё не могу найти своего места.

Джаред оценивает смесь эмоций, пробегающих по моему лицу.

– Габс? – немного сжимая мою руку он, пытаясь вернуть меня к реальности. – Габс, правда или вызов?

Вот он – тот ключевой момент, когда ты стоишь на пресловутом перекрёстке. Джаред только что обнажил передо мной свою душу, и в свою очередь, он заслуживает того, чтобы я сделала то же самое.

Я могла бы дать ему то, что он хочет, с помощью всего нескольких простых слов. Могла бы сделать его счастливым. Но и точно также, могла бы полностью его сокрушить. И как не поверни, это последнее, что я хочу с ним сделать.

– Вызов, – шепчу я.

Джаред немного тянет меня за руку, притягивая к себе и сокращая расстояние между нами. Затем он произносит слова, которые вертелись на языке с того момента, когда он раскрыл свои истинные чувства ко мне.

– Поцелуй меня.

Я инстинктивно увлажняю свои губы, скользя по ним языком и сажусь на колени. Это всего лишь поцелуй, простая демонстрация чувств, направленная на того, кто глубоко меня волнует.

Кто сказал, что я не смогла бы любить его, как раньше? И пусть Дориан занимает значительную часть моего сердца, возможно она навсегда его. Но там есть место и для Джареда. Там всегда было для него место.

На миг наши губы соприкасаются, и я растворяюсь в поцелуе. Джаред нежно держит меня за талию, притягивая ближе к своему телу. Здесь я чувствую себя целой и притягательной. Чувствую себя как дома.

Через несколько мгновений мы отрываемся друг от друга, не в состоянии сделать что-либо кроме, как пристально смотреть друг другу в глаза. Всё еще осталось слишком много недосказанности, но в действительности нет слов, чтобы оценить то, что только что произошло.

Джаред похотливо улыбается и сжимает мои бёдра.

– Думаю, у нас бы получилось и лучше.

Его губы сталкиваются с моими, опаляя меня годами невысказанной любви и страсти. Я задыхаюсь от внезапного контакта, и он легко скользит своим тёплым языком, по-моему, наслаждаясь сладостью винограда и шампанского.

Это отличалось от всех остальных поцелуев, что мы разделяли. Таким должен был быть наш первый поцелуй.

Потому, что если бы он был таким, я бы выбрала Джареда. В том поцелуе, я бы просто почувствовала, как сильно он обожает и хочет меня. Я бы простонала свою благодарность ему в рот и попыталась бы донести до Джареда те же чувства. Я бы отдала ему, только ему одному, всё моё сердце.

Джаред со стоном отрывается от моих губ, прижимаясь своим лбом к моему.

– Я не прошу стать заменой. Знаю, что это то, кем я не смог бы стать никогда.

Он пропускает мои волосы сквозь пальцы и на мгновение прижимается ко мне губами, прежде, чем снова оторваться от моего рта.

– Но, если бы ты просто смогла… попытаться. Попробуй дать моей любви шанс прогнать твою боль, Габс. Попробуй дать мне исцелить те части тебя, что были разбиты. Потому, что я клянусь… Я никогда не причиню тебе боль. Никогда не сделаю того, что сделал он. Я сделаю своей целью, вернуть тебя к жизни.

Я закрываю глаза, впитывая его искреннее заявление. Каждая часть меня верит ему; нет никого, кому бы я доверяла больше. И в тот момент я хочу того же. Хочу, чтобы Джаред вернул меня к жизни. Если кто и смог бы, то только он.

– Ладно, – шепчу я, буквально в сантиметре от его губ. – Я могу попытаться.

Наши лбы всё ещё соприкасаются, а глаза до сих пор закрыты, но я чувствую, как он улыбается. Он целует меня, медленно опуская наши тела на одеяло.

– О Боже, Габс, ты не представляешь, насколько счастливым меня сделала, – бормочет он у моих губ. – Я лишь хочу показать тебе, как много ты для меня значишь.

Я улыбаюсь в ответ и, обхватив руками его шею, пробегаюсь пальцами по волосам.

– С Новым Годом, Джаред.

– С Новым Годом, Габс, – бормочет он, поглаживая мою щёку. Его зелёные глаза сияют, смотря на меня с таким обожанием, что я буквально чувствую обволакивающее меня тепло. – Я люблю тебя.

Навязчивый звон моего мобильника пробуждает меня от самого умиротворительного сна за последние месяцы.

Я потягиваюсь, медленно разлепляя глаза, чтобы тут же прикрыть их от яркого солнца, пробивающегося сквозь шторы. И затем меня накрывает.

Прошлая ночь… Джаред… мы. Воспоминания стремительно заполняют разум, заставляя меня резко сесть.

Я улыбаюсь, закрывая глаза и смакуя каждое воспоминание о проведённых часах. Это было… абсолютно идеально. Всё, что я представляла себе о Джареде не смогло бы сравниться с тем, насколько удивительно ласковым и нежным он оказался.

Мои глаза сканируют пустое пространство рядом со мной и улыбка меркнет. Он ушёл. Но прежде, чем приходит паника, мой мобильник, удобно расположившийся на соседней подушке, снова оживает, сигнализируя о новом сообщении. Я быстро хватаюсь за него.

От Джареда, 9:34 утра.

«Доброе утро, красавица. Не могу передать, как здорово проснуться рядом с тобой. Прости, что уехал, но мне нужно было поработать и не хотелось тебя будить. Не хочу ничего так сильно, как спать с тобой дни и ночи на пролёт. Хочу, чтобы ты знала, я ни о чём не жалею. И я имею ввиду именно то, что сказал. Люблю тебя, Габс. Позвонишь мне позже?»