Теневой Перевал

Глава 13

Встреча со всеми старейшинами состоялась утром следующего дня. Мои гости выглядели свежими и отдохнувшими. На лицах многих из них играли улыбки. Это льюнари постаралась. Помогла старикам хорошо выспаться. Плюс каждому во сне аккуратно провела внушения о новой власти. Не удивительно, что сегодня старики смотрели на меня без опаски.

Беседа затянулась до самого обеда. Сперва они отвечали на мои вопросы о своих деревнях, о земле, о людях, об урожае. В общем, стандартные вопросы, которые должны были прозвучать в подобной ситуации. Старики были опытными плакальщиками и отвечали примерно так же, как отвечал шевалье Дюваль, когда мы встретились с ним в первый раз.

В двух словах — в деревнях всё было плохо. Всему виной, естественно, были аталийцы. Багряные были обвинены во всех смертных грехах.

Очень удобно, кстати… Град побил пшеницу — Багряные виноваты. Засуха — снова они. Половина деревни животами маются — Красные плащи за то ответственны. Не останови Якоб Седой своих коллег, неизвестно, до чего они бы договорились.

Закончив прибедняться, деды замолчали и в ожидании уставились на меня. Я же перевел взгляд на своего сенешаля и кивнул, мол, можешь говорить. И Ганс, с легкой улыбкой развернув пухлый свиток, начал зачитывать основные тезисы нашего плана, над которым нам пришлось просидеть не одну ночь.

Когда Ганс закончил читать, в шатре, где проходила наша встреча, повисла звенящая тишина. А спустя несколько мгновений на нас обрушился нескончаемый поток вопросов, на которые Ганс, а иногда и я сам, давал подробные ответы.

В общем и целом, старики остались довольны. Особенно зашел на ура главный тезис об освобождении от налогов на три года. К слову, к новости о большом количестве переселенцев из долины и выделении им земли старосты, к моему удивлению, отнеслись положительно. Скажу больше, это известие их даже обрадовало. Некоторые, уже даже не стесняясь меня, затеяли между собой разговоры и споры, кому из них и сколько достанется крестьянских семей.

В условиях демографического кризиса деревенские общины остро нуждались в свежей крови. Поэтому новый раздел земли старост не пугал. Ее все равно некому было обрабатывать.

В конечном итоге, встреча получилась продуктивной. Затем был обед, на который была приглашена делегация в полном составе. И пусть они сидели не за одним столом со мной, а за отдельным, специально накрытом для них, все равно это была великая честь. Для большинства из них обед с самим маркграфом, пусть и в походных условиях, был одним из самых значимых событий в их жизни.

Гости довольно быстро наклюкались и мои люди, загрузив опьяневших стариков на повозки, повезли тех в их лагерь. Якоб Седой — единственный, кто остался сидеть за столом. Еще вначале застолья Гуннар, отвечавший за обед, разнося блюда, незаметно наклонился к уху старейшины и сообщил, что маркграф хочет с ним позднее поговорить. Якоб все правильно понял. Он был трезв и с ожиданием смотрел на меня.

Для разговора мы перешли в мой шатер. Гуннар свою инсталляцию с трофейными мечами повторил снова, так что, когда старик зашел внутрь моего походного жилища, его взгляд тут же упал на оружие Серого Жнеца. Судя по враз потемневшему лицу старейшины, изогнутые клинки ему были знакомы.

— Садись, — кивнул я на кресло рядом с походной печкой и сам опустился в другое, напротив. — Разговор у нас будет длинный.

Якоб, прежде чем сесть, сперва вознамерился изобразить очередной глубокий поклон, но я его остановил.

— Хватит, — приказал я и, кивнув на кресло, повторил: — Садись.

Старейшина исполнил приказ без промедления. Глаза смотрят внимательно и настороженно. Кустистые брови сдвинуты к переносице. Морщины на лбу и щеках словно вырезаны ножом. Широкие ладони впились в подлокотники.

— А теперь рассказывай, — произнес я.

— Что рассказывать, ваше сиятельство? — спросил старик.

— Для начала расскажи о себе, — предложил я и с усмешкой добавил: — Только байку о том, что ты совсем маленьким мальчонкой прибыл в эти края, не повторяй. Ты сюда перебрался уже взрослым и сложившимся. В противном случае у тебя сейчас не было бы этого жуткого акцента. Детвора, она, сам знаешь, адаптируется очень быстро. Годик-два и калякают так, что от местных не отличишь. Вот! Вижу, тебе и слово такое сложное знакомо — «адаптация». Крестьяне такими словечками не разбрасываются. За обедом я уже успел понять, каким лексиконом они пользуются. Кстати, еще одно слово любопытное — «лексикон» — и по твоему взгляду понятно, что ты знаешь его значение. Вестонский ты явно по книгам учил, но уже во взрослом возрасте. Но судя по твоим рукам и движениям, ты не из тех, кто всю жизнь за чтением книг провел. Воина в тебе тоже вижу… Кто ты, Якоб Седой?

По мере того как я говорил, старейшина смурнел все больше и больше. Но взгляда не отводил. Спину выпрямил. Плечи слегка расправил. Несмотря на преклонный возраст, готов к бою. Образ крестьянского старосты потускнел. Сквозь него на мгновение проступило истинное обличье моего гостя.

— На что вам мое старое имя, ваше сиятельство? — произнес он своим сухим голосом. — Позабыто оно, да и человека его носившего уже давно нет. Умер он… Как и люди его знавшие. Так что беды вам от того не стоит ждать… Якоб я, Седой. Рано боги посеребрили мою голову. Вот и приклеилось прозвище…

Ладно. Не хочет сейчас говорить. Потом расскажет. Уступлю пока ему. На такого, как он, давить бесполезно. Льюнари мне так и сказала. А ее чутью я верю. Он либо сам откроется, когда доверять начнет, либо уже под зельями разговорится. В крайнем случае — пытки. Но это уже, если не намерен с ним дальше на одной земле жить в мире и согласии. Становиться врагами с этим Якобом Седым, или кто он там на самом деле, в мои планы не входило. Наоборот — мне с ним здоровые деловые отношения выстраивать надо.

— Про Скалигард тоже неправда?

— В этом не соврал, ваше сиятельство, — ответил он и коротко добавил. — И про воинскую стезю вы правильно угадали.

Я улыбнулся. Ну, о таком скрывать смысла нет. Здесь любой опытный мечник сразу заметит коллегу, даже долгое время притворяющегося крестьянином.

— Это не только я заметил. Мои ближние тоже в тебе воина разглядели. Причем не из простых ты. Такое сложно спрятать. Сам людей на службу нанимал или под стягом чьим-то ходил?

— Нет, — покачал головой он. — Не из знати я…

— А почему от господина ушел?

— Дык, нет его более среди живых, — грустно пожал плечами старик и тяжело выдохнул. — Как и жены и деток его…

— К-хм… — потер подбородок я. — А новому хозяину, занявшему место прежнего, ты служить отказался и отправился за лучшей долей в чужие края.

— Так и есть, ваше сиятельство, — кивнул старик.

— Давно это было?

— Давно…

— Почему в дружину к барону не пошел? — спросил я. — С твоими навыками он бы тебя сразу принял.

— Принял бы, — холодно ответил старик. — Да вот только клятву я дал, что мой меч лишь роду моего прежнего господина служить будет…

— И воин стал крестьянином барона ди Феста…

Старик лишь молча пожал плечами на мои слова. Он явно философски относился к данному факту. Видимо, за столько-то лет было время все обдумать.

— Хотя с другой стороны… — задумчиво произнес я. — Почему бы и не начать новую жизнь. И мечом уже махать не надо. Жизнью рисковать. Лучше ведь жениться на какой-нибудь молодухе. Детей нарожать. Хозяйство поднять. Тем более, что с твоими данными стать значимой фигурой в деревне ничего не стоит. Сперва старостой, а потом и старейшиной. Все-таки статус…

— Да с того статуса мороки больше, чем прибытка, — скривился Якоб и взмахнул своей широкой лапищей. — Чуть что не так, перед бароном кому ответ держать? Знамо кому, старосте. А барон этот сам по себе не подарок. Вечно норовит ободрать как липку на ровном месте. Чуть зазевался, глядишь, твою общину барон уже каким-то новым налогом или сбором успел обложить.

— Тут ты прав, — хмыкнул я. — За таким бароном глаз да глаз нужен. Особенно, если он контрабандой промышляет. Таскает теневые ресурсы на продажу мимо скупщиков Янтарной гильдии…

Из равновесия моего собеседника вывести не так-то просто. Вон, физиономия словно каменная маска. Шевалье Дюваля он в моем лагере уже срисовал. Понимает, откуда я черпаю информацию. Но это он так думает…

— О том, что местные дворяне со своими отрядами на фронтир и за Барьер ходят, то каждая собака в округе знает, — пожал плечами Якоб. — Но дела знати простых крестьян не касается. Где мы, а где они…

— Тут ты снова прав, — кивнул я. — Только вот и крестьяне своего тоже не упустят. Верно?

— О чем это вы, ваше сиятельство? — не очень искренне удивился старейшина.

Я улыбнулся.

— Да хотя бы о мельницах, которые на каждом речном пороге стоят. Маленькие такие, невзрачные. Я пока сюда добирался, несколько таких увидел. Полагаю, в окрестностях твоей деревни таких тоже немало построено. Правда, ближе к границе они совсем в плохом состоянии. Одна такая, поросшая мхом и травой, меня заинтересовала. Особенно мне понравился небольшой резервуар, что находился под самим колесом. Если бы стена не обвалилась, его бы никто никогда не обнаружил. Хитрая конструкция… Сразу видно, строил знающий человек.

Якоб старался выглядеть невозмутимым, но у него плохо получалось. На самом деле, не было никакого обвала. Небольшой резервуар я обнаружил благодаря своему дару видящего.

Когда разглядывал старую мельницу в истинном зрении, заметил знакомое тусклое свечение под фундаментом. Там, по идее, должен был быть камень. Но нет, внутри камня был выдолблен небольшой круглый резервуар, на дне которого в слое ила лежал небольшой обломок теневой руды.

Разобраться, откуда его принесло, не составило особого труда. Все реки в марке берут свое начало в горах. А именно — на Теневом перевале. Истоком может быть ледник, горное озеро или родник, которые периодически попадают под приливы.

В общем, вода постоянно приносит вниз какие-нибудь сюрпризы из Тени. А местные или, более вероятно, небольшая группа местных, их вылавливают с помощью хитрых ловушек, оборудованных под мельницами.

Естественно, промысел этот — нелегальный. Добывать теневые «сюрпризы» из рек без разрешения хозяина земли запрещено. Наказания за нарушение запрета жесткие.

Пока Якоб молча следил за каждым моим движением, я продолжал.

— Справедливости ради нужно сказать, что не под всеми мельницами имелись такие резервуары. Я по пути сюда обнаружил лишь две такие. Но построены мельницы были в очень правильных местах. Там, где такого случайного улова должно было быть больше всего. Видимо, тот, кто обустраивал эти ловушки, очень хорошо понимает суть воды. И эта тайна наверняка известна только узкому кругу посвященных.

Я откинулся на спинку кресла и протянул ноги к печке.

— Кстати, мои люди вчера порасспросили твоих спутников, — наблюдая за языками пламени, произнес я. — Оказалось, что ты у нас мельник. Говорят, что у тебя целых пять мельниц. Бьюсь об заклад, все они стоят в очень правильных местах. Осталось проверить, есть ли под ними те самые резервуары… Что скажешь, Якоб Седой? Найду я под твоими мельницами что-то или нет?

— Найдете, ваше сиятельство, — сухо произнес старик после короткой паузы.

На удивление голос его не дрожал. Он вообще не выглядел испуганным. У него сейчас был такой вид, какой бывает у людей, полностью уверенных в своей правоте.

— Под каждой? — спросил я.

— Только под двумя, — легко признался старик.

— И много таких хитрых мельниц по моей марке понастроено? — спросил я, впрочем, не особо рассчитывая на честный ответ.

— То мне не ведомо, — тут же подтвердил мои предположения старейшина. — Ответ буду держать только за свои.

— Сам придумал такие ловушки устанавливать, или кто надоумил? — не обратив внимание на его ответ, спросил я.

— Сам, — быстро ответил Якоб и добавил, слегка подавшись вперед: — Все сам… Те, кто строил саму мельницу, ничего о подкамешниках не знают.

— Подкамешники, значит… — задумчиво произнес я. — Вот как вы их называете…

— Не мы, — тут же отозвался бдительный старик. — А я…

— Пусть так, — кивнул я и прищурился. — Получается, ты у нас разносторонняя личность, Якоб Седой. Ты в своем Скалигарде еще и мельницами занимался?

— Я только владелец мельниц, — ответил он. — А уже ими занимаются люди, знающие мельничное дело.

И поспешно добавил:

— Они просто мельники. Моих секретов не ведают.

— Понимаю, — кивнул я. — Всю вину хочешь на себя взять.

— Так и есть, ваше сиятельство, — хмуро произнес он. — Вся вина на мне.

— И как давно ты эти подкамешники соорудил? — спросил я. — Выбоина под той старой мельницей, которую я обнаружил, явно новодел.

— Не знаю, как там… — ответил он. — А моим уже больше двух годков…

— И как улов? — спросил я. — Богатый?

Старик нахмурился и тяжело выдохнул. Видимо, уже давно ждал этого вопроса. Наверняка с мельницами своими уже попрощался. Сейчас начнет прибедняться.

— По-разному бывало, — уклончиво ответил он. — Все зависит от приливов и отливов…

— Ну-ну, — кивнул я. — И что там в основном попадается?

— Так… — отмахнулся он своей лапищей. — Ничего серьезного. Кусочки теневой руды. Ракушки и улитки. Ил и песок. В общем, всякий речной мусор, измененный Тенью…

— Понимаю, — покачал головой я. — И кто же этот мусор у тебя покупал? Как я понимаю, барон твой ничего о твоем промысле не знал?

Старик снова тяжело вздохнул.

— Не знал… До прихода Красных плащей ко мне в деревню один торговец заглядывал. Ему и продавал… Проходимец еще тот. Все по заниженным ценам у меня скупал. Терпел его только потому, что язык за зубами умел держать.

Помолчав немного, Якоб обреченно добавил.

— Я же часть тех денег у того торговца потом и оставлял. На нужды общины всякие полезные товары прикупал. У барона нашего снега зимой не допросишься. Его мытари, как срок подходит, тут как тут уже. И плевать им на скудный урожай или на то, что падёж скота у нас… Вот и приходилось выкручиваться…

— А как жили под Багряными? — спросил я.

Старик тут же помрачнел. Ладони в кулаки сжал. На лбу морщины стали глубже.

— Плохо жили… Да и жизнью то сложно назвать…

— И что же Багряные, твои подкамешники не смогли обнаружить? — спросил я.

— Так они и не искали… — пожал плечами старик. — У них забот и без моих мельниц хватало.

— Ты о Костяном гроте? — спросил я.

— О нем самом, — покивал старик.

— И что же там твой барон нашел такого интересного, что даже сам Серый Жнец сюда прискакал?

— Чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами старик.

— Даже идей никаких нет? — прищурился я. — Каких только версий я не услышал за последнее время. Ты-то уж точно догадки какие-то имеешь…

— Никаких, — покачал головой он. — Не буду я воздух зря сотрясать. Багряные никого из наших к своему форту, что у Костяного грота стоит, не подпускали. Мы только караваны их видели, что они каждый месяц в Аталию отправляли. Шесть-семь больших крытых повозок завсегда уходило. А в них все что угодно могло быть.

— Неплохо, — присвистнул я.

На некоторое время в шатре повисло молчание. Я размышлял над новой информацией. Собственно, тут и думать-то не о чем. Надо ехать и уже на месте разбираться.

— Любопытный разговор у нас с тобой получился, — произнес, наконец, я.

Старик слегка вздрогнул. Видимо, тоже о чем-то напряженно думал.

— Мне бы еще с подельником твоим поговорить, который добычу теневых ресурсов помог тебе организовать, — со вздохом произнес я.

Заметив, что старик взволнованно что-то пытается мне сказать, я приподнял ладонь, останавливая его.

— Я ведь забыл упомянуть об одной детали. Когда мельницу ту осматривал, я еще кое-что обнаружил. Руну скрыта. Причем не ведьмачью… Багряные ее бы сразу учуяли. Та руна, что ваш подкамешник прятал, нанесена кем-то из первородных. Кто-то, кому магия воды подвластна. Такую распознать очень сложно. Думаю, с водником ты договор заключил. Судя по рунам, что я видел, с кем-то из старых…

Якоб смотрел на меня, выпучив глаза.

— Ваше сиятельство… — прохрипел он взволнованно.

— Когда наш второй караван прибудет, — произнес я, вставая с кресла. — Поеду хозяйство твоего бывшего хозяина принимать. Заодно хочу, чтобы ты меня познакомил с тем водником…