Тень Бешеного

Глава 3

Пробудился Александр, когда в комнате царила тьма, посмотрел на светящийся циферблат часов — почти девять вечера.

— Как бы не проспать намеченную встречу, — проговорил он вслух и, потянувшись до хруста, быстро встал.

Скорее машинально, чем осознанно, дернул несколько раз руками, изображая для собственного самоуспокоения, что делает гимнастику. Затем крякнул удовлетворенно и отправился в ванную комнату. Водные процедуры заняли не очень много времени, и вскоре Александр, обернувшись внушительных размеров полотенцем, вернулся в комнату, подошел к спящей девушке, нагнулся к ней и легонько погладил ее по голове. Лола тут же проснулась, обхватила его за шею, привлекла к себе и впилась в его губы страстным поцелуем. Однако Позин никакого желания не ощутил, хотя рефлекторно ей ответил. Ее рука бесстыдно скользнула под полотенце.

— Вы меня не хотите? — громким шепотом спросила Лола, исследовав состояние его «приятеля».

— Уже почти девять часов, нам бы не опоздать на встречу, — невпопад ответил Александр, понимая, что говорит совсем не то, что девушке хотелось услышать.

— Если бы хотели близко пообщаться, могли бы меня разбудить пораньше.

Капризный тон Лолы, признаться, несколько удивил Позина.

— А знаете, как может быть опасна отвергнутая женщина? — лениво потягиваясь на постели, спросила Лола.

— Честно говоря, нет, — немного растерянно ответил Позин.

За всю его долгую и довольно беспорядочную жизнь женщины не делали ему ничего дурного, если не считать специфических болезней, которые передаются при занятиях сексом. Но к этим вещам он с ранней юности относился вполне терпимо, философски замечая: «Не знаешь, где найдешь, где потеряешь». Впрочем, уже лет пятнадцать у него был свой доверенный врач–венеролог.

— Вы, конечно, правы, Александр. Заниматься сексом в спешке нам с вами не пристало. Пора пообедать. Ведь я обещала, что после десяти часов мы с вами будем в баре.

Ресторан был абсолютно пуст, и обслужили их достаточно быстро. Александр, наверное, от волнения, в котором сам себе не признавался, ел без аппетита заказанные Лолой миноги, угри и роскошную уху из осетрины. Не спрашивая Позина, девушка заказала триста граммов водки. Он выпил свою порцию, как будто это была вода.

— Волнуетесь? — заговорщическим шепотом спросила Лола, хотя вокруг никого не было.

— Наверное, — неопределенно ответил Позин.

Похоже, водка развязала Лоле язык, потому что она задала естественный, хотя и довольно глупый вопрос:

— Простите за бестактность, но что могло связывать вас, такого рафинированного джентльмена, с придурковатой проституткой?

Позин внутренне возмутился — какого черта эта мымра лезет в его личную жизнь? Тем не менее вида не показал и спросил ледяным тоном:

— Ваш вопрос продиктован профессиональным журналистским интересом?

Ничуть не смутясь, Лола игриво улыбнулась:

— Исключительно обычное женское любопытство.

— Есть вещи, милая Лола, которые трудно выразить словами. — Позин поймал себя на том, что произнес до тошноты пафосную фразу.

— И вы всерьез надеетесь отомстить?

Ему надоел этот вкрадчивый допрос.

— Давайте закроем эту тему и поговорим о чем‑нибудь более приятном, например о том, как проведем завтрашний день, — сухо предложил Позин.

— У нас впереди еще долгая ночь, — недвусмысленно ухмыльнулась Лола. — Ваша беседа с моим приятелем вряд ли отнимет больше часа, а потом я все- таки попытаюсь вас соблазнить и постараюсь пообщаться с вашим «приятелем».

Это обещание в ее устах прозвучало удивительно вульгарно, и Позина едва не передернуло.

— А зачем вам это нужно? — с искренним недоумением спросил Александр.

— В смысле, переспать с вами? — Она постаралась мило улыбнуться.

«Мило явно не получилось», — отметил про себя Александр и чуть заметно улыбнулся.

Эту улыбку девушка расценила по–своему.

— Видите ли, Александр, я коллекционирую знаменитых мужчин. А раз уж вы. попали ко мне в лапы, я не пройду себе, если упущу такой шанс.

Решительный вид собеседницы насмешил Позина.

— А разве я достаточно знаменит?

— Для меня вполне.

— А потом, как Даша Асламова, вы напишете книгу, в которой дотошно отразите свои постельные занятия с известными личностями?

Либерал в области морали, Позин не видел в этом ничего дурного. В конце концов, каждый зарабатывает на прожитье как умеет, но стать одним из героев будущей книги Лолы ему никак не улыбалось.

— Описывать свои романы я вовсе не собираюсь, но согласитесь, хотя бы внешне я намного привлекательней этой Асламовой.

— Согласен всем сердцем и душой. — Александр послал Лоле через стол воздушный поцелуй.

Внешность Асламовой абсолютно противоречила представлениям Позина о женской привлекательности, и он, до некоторой степени мнивший себя эстетом, никогда бы не поддался ее чарам.

Бар, куда они спустились после ужина, находился в подвале и имел еще второй вход с той стороны гостиницы, что смотрела на море. Двери были широко распахнуты, и выглянувший наружу Позин почувствовал на губах вкус соленого ветра и успел заметить более обширную, нежели перед фасадом, автостоянку.

— Это место популярное, молодежь приезжает и приходит сюда танцевать, но это в выходные. Сегодня там будет пусто, — пообещала Лола и была права.

Они устроились за столиком недалеко от входа и почти напротив стойки, которая располагалась в глубине, за танцевальной площадкой. Недалеко от столика, который они заняли, был небольшой круглый подиум с шестом.

— По субботам и воскресеньям тут стриптиз, — перехватив его взгляд, пояснила Лола, проявляя завидную осведомленность.

За танцевальной площадкой в глубине зала тоже стояли столы, отгороженные от передней части бара перегородками. Хотя в баре совершенно никого не было, музыка гремела во всю мощь, а по залу метались разноцветные лучи прожекторов, мигала подсветка на стенах.

Александр остро почувствовал некую абсурдность происходящего. Если бы в баре было полно пьющих и пляшущих людей, эта звуковая и световая какофония смотрелась бы уместно, но когда народу не было, пространство бара, заполненное громкой музыкой и мигающим светом, производило впечатление какого‑то странного организма, работающего вхолостую. Судя по всему, партитура света была настроена раз и навсегда: время от времени бар погружался в кромешный мрак и только два ярких прожектора освещали площадку для стриптиза.

«Наверное, такое освещение необходимо для финальной части представления», — логически предположил Позин.

— Вы будете что‑нибудь пить? — спросила Лола.

Александру показалось, что ее чуть смуглое лицо побледнело, а может, виной тому был бликующий свет?

— Пожалуй, от большой чашки капуччино не откажусь, — ответил Позин.

Лола отправилась к стойке и сделала заказ. Через несколько минут юная официантка с веселыми блудливыми глазками, в коротенькой юбчонке принесла на подносе бутылку «Русского стандарта», две рюмки, большую чашку капучино и на тарелке Несколько ломтиков сыра. Позин вопросительно взглянул на свою собеседницу.

— Мы же должны угостить моего приятеля, а он — человек выпивающий. А пока составьте мне компанию!

Позин составил. Она выпила свою рюмку до дна, потом налила вторую и с коротким перерывом опрокинула третью. Сыр остался нетронутым. Только тут Позин понял, как она нервничает.

— При таком ритме вы быстро войдете в состояние, когда и знакомых не узнают, — неловко пошутил он.

— Не волнуйтесь, он сам нас узнает, — безразлично откликнулась Лола, наливая очередную рюмку, — а я хочу танцевать!

Позин с некоторым изумлением увидел, как она решительно поднялась из‑за стола, взошла на круглый подиум и весьма профессионально начала извиваться вокруг шеста, делая в его сторону недвусмысленные призывные жесты. Зрелище было не слишком аппетитное, и Позин отвел взор. Он никогда не любил бьющей по барабанным перепонкам современной музыки и мечущегося по полу, стенам и потолку света. Лично его это сочетание раздражало и отупляло. Чтобы отвлечься, Александр подумал о том, что если бы кому‑то надо было его похитить или убить, то именно так и следовало сделать. Ведь никто не знает, что он в этой гостинице: паспорта у него с собой нет и Лола сняла номер на свой. Достаточно тюкнуть по башке и утопить в заливе. Все концы в буквальном смысле в воду. Воображаемая картинка даже несколько развеселила Позина своей нереальностью. Он много лет следовал непреложному закону: ни с кем не конкурировать, не конфликтовать и никому не переходить дорогу.

И в самом деле, кому он нужен? Легкое дуновение опасности коснулось его, когда он подумал о гибели Ленки.

«Может, зря я вообразил себя частным детективом?» — промелькнуло в голове.

Но он тут же отогнал эту недостойную мысль. В конце концов, он был ее единственным другом и имеет право хотя бы выяснить, что на самом деле произошло.

Лола продолжала без признаков усталости выделывать какие‑то движения на стриптизной площадке, ко гда в бар вошел высокий, очень худой человек с пышной гривой черных волос, в темных очках и с черным футляром, в котором, скорее всего, была гитара. Двигался он странно, как будто на шарнирах. Своей походкой он напомнил Позину Волка из незабвенного мультика «Ну, погоди!».

Человек заметил извивавшуюся Лолу, бесцеремонно хлопнул ее по попке, и они оба подошли к столику, где сидел одуревший от музыки и света Позин.

— А вот и Вадим, — представила Лола прибывшего.

— Александр, — привстав и протягивая руку, назвался Позин.

Рука Вадима была сильная, но холодная и потная. Едва поставив футляр на пол, Вадим наполнил обе рюмки, вопросительно взглянул на отрицательно качнувшего головой Позина, пробормотал нечто вроде «за успехи» и залпом выпил. Лола резво последовала его примеру.

— Ты сегодня рано закончил работать, — констатировала она, опрокинув водку в рот.

— Можно сказать, играл для себя, — зло объяснил Вадим. — У нас в кабаке вообще глухо было сегодня: за весь вечер человек пять, да и те только кофе пили с коржиками. Хозяйка закрыла в десять, и я тут же рванул к вам. — Вадим уже опрокинул вторую рюмку и наливал третью.

— Поиграешь нам? — спросила Лола и, обращаясь к Позину, добавила: — Он блистательный гитарист.

— Не вопрос, с удовольствием поиграю, — согласился Вадим и тут же кивнул гривой в сторону. — Только пусть они вырубят эту долбозвонскую фигню.

— Кстати, нельзя ли сделать музыку немного потише? — поддержал Александр.

Лола нетвердой походкой направилась к бару, а вернувшись, доложила:

— Потише они сейчас сделают, а совсем выключить не хотят, потому что там, — она махнула рукой в глубину бара за перегородки, — веселится молодая компания, которая танцует прямо у столиков. — Девушка фыркнула. — Наверное, день варенья отмечают…

Действительно, сквозь шум и грохот доносились отдельные нечленораздельные выкрики. Все та же блудоглазая официантка принесла еще бутылку водки, три стакана апельсинового сока и неизменный капуччино. Лола быстро заглотнула еще пару рюмок водки, запила соком. Потом они перемолвились с Вадимом о каком‑то Митяе, которого оба давно не видели.

Позин откровенно заскучал.

Словно почувствовав это, Лола встала и объявила:

— Не буду вам мешать, мальчики. Когда поговорите, поднимайтесь в номер, там Вадим нам поиграет и попоет… — Она уже двинулась прочь, но остановилась и кивнула на стол. — Да не забудьте бутылку захватить. Я за все уже заплатила.

Вадим махнул еще дну рюмку, словно для храбрости, и уставился своими черными очками на Позина, то ли изучая своего визави, то ли собираясь с мыслями. Потом заговорил тихо и скороговоркой, и то, что Позин услышал, показалось ему совершенно невероятным.

— Все началось с того, что ваша подружка последнее время довольно активно и успешно приторговывала наркотой, в частности афганским героином, который поставлял ей один крупный делец, таджик по имени Мирзо. Имя вам что‑нибудь говорит?

Позин отрицательно покачал головой. За калейдоскопом «знакомых» Лены он при всем желании уследить был не в силах, среди них попадались представители и кавказских, и среднеазиатских народов, случа–лись и охочие до белых женщин обеспеченные африканцы, но чтобы Ленка могла торговать чем‑нибудь иным, кроме собственного тела? Да у нее на это просто мозгов не хватило бы!

— Сильно сомневаюсь, что Шестакова имела дело с наркотиками, — отрезал Позин. — Да, Ленка любила выпить и иногда нажиралась до вполне свинского состояния, но наркотиками никогда не баловалась.

— Наивный вы человек, Александр, — снисходительно прошептал гривастый. — Наркота включается в систему, в эти так называемые садомазохистские забавы, в которых ваша подруга была выдающаяся умелица. Если участники под наркотиками, идет особый кайф, — со знанием дела объяснил он.

— Но сама‑то она не принимала? — с надеждой спросил Позин, как будто теперь это имело какое‑то значение.

— Ничего определенного сказать не могу. Зато клиентов щедро потчевала по потребности, причем клиентов, чьи имена у всех на слуху, — прошептал он зловеще и напряженно зыркнул по сторонам: не подслушивает ли кто?

— А откуда вы‑то так хорошо осведомлены? — шепотом же спросил Позин.

— А я, знаете ли, неоднократно принимал участие в мероприятиях под руководством госпожи Шестаковой. Грешен, признаюсь, в том, что я — отпетый мазохист. Люблю, чтобы меня крепко привязывали, лупили хлыстами. А какой у покойной был набор вибраторов! — воскликнул он и мечтательно вздохнул. Позин промолчал, ибо тут возражать было нечего. К своей деятельности покойная относилась серьезно и весьма основательно: регулярно посещала секс–шопы и приобретала все новинки, иногда с гордостью демонстрируя свои покупки Александру. Он еще тогда про себя посмеивался — ну точь–в-точь ребенок, получивший новую желанную игрушку. Вот и доигралась.

— Допустим, вы говорите правду, но что все‑таки произошло? — Позину был неприятен этот гривастый мазохист и пьяница, и он стремился к финалу.

— Подруга ваша однажды попыталась кинуть Мирзо — то ли не заплатила в срок, то ли заявила ему, что товар негодный, от него получила. В общем, Мирзо в своем обычном стиле наехал на нее с реальными угрозами и через день, чисто конкретно, получил пулю в затылок в подъезде собственного дома. Слыхал я, что он шантажировал ее по телефону какой‑то видеосъемкой, где были она и кто‑то очень известный.

— Уж не человек ли, похожий на прокурора? — попытался пошутить Позин.

Но собеседник шутки не принял:

— Точно, не с прокурором, а с кем‑то и того хлеще.

Александр не счел нужным гадать с кем.

— Вы видели эту кассету? — спросил он.

— Конечно, нет. Но предполагаю, где она может быть.

Его «предполагаю» прозвучало как «знаю наверняка».

— Так вы думаете, что все дело в той злополучной кассете? — Позин все еще не видел логической связи между гибелью Мирзо и убийством своей подруги.

— Уверен. Ее застрелили через три дня после Мирзо. Он перестал звонить, пропал, она и думать о нем забыла, а тут — хлоп. — Гривастый стукнул себя по голове.

«В этом он прав, — подумал Позин, — Ленка обладала удивительной способностью жить исключительно настоящим моментом».

— Как я понимаю, вы готовы помочь мне достать эту кассету? — вслух сказал он.

— Денег больших будет стоить, потому как дело опасное, — мрачно выдал Вадим.

— Я заплачу, сколько скажете. — Позин никакой опасности для себя не видел: в крайнем случае, ничего не стоило подключить службу безопасности Доло- новича Ребята там работали профессиональные и ушлые. — Кассета в Питере?

— В Москве.

— А почему вы туда не приехали?

— Опасно, — пробурчал Вадим и вновь оглянулся по сторонам. — Даже здесь, где все меня знают, опасно.

Позин тоже посмотрел вокруг. У бара стоял какой- то человек, оживленно беседовавший с барменом, блудоглазая официантка проплыла в глубь бара с полным подносом. Там продолжались шумные танцы.

— На той неделе приеду в Москву, и мы встретимся как будто случайно и очень ненадолго. О месте и времени встречи надо договориться сейчас.

Позин уже утратил логику в рассуждениях Вадима, когда в Москве опасно, а когда нет. Но ему была нужна кассета любой ценой.

— Сколько хотите за кассету? — спросил он.

— Тридцать тысяч баксов! — выдохнул Вадим. — Ради такой суммы я пойду на риск. Большой риск.

— Согласен, — без колебаний ответил Александр. В этот момент световая система в очередной раз осветила стриптизный подиум, освещение в зале потухло. Когда свет зажегся, Позин увидел, что гривастый уронил голову и уперся подбородком в стол.

«Здорово же он наклюкался», — брезгливо подумал Александр и слегка тряхнул собеседника за плечо. Неожиданно тело Вадима медленно сползло со стула и ухнуло на пол.

Потрясенный Позин в бликующем свете явственно разглядел массивную рукоятку ножа, торчащую над спутанной гривой черных волос. Музыка играла все так же громко, из глубины бара раздавались какие‑то не стройные выкрики. Александр вскочил. Человек, до того стоявший у стойки, медленным шагом направился в его сторону, у него в руке был пистолет с глушителем, нацеленный на Позина, который застыл как истукан.

— Не бойтесь, Александр Викторович, стрелять он не будет, — кто‑то дружески шепнул ему на ухо.

Позин хотел обернуться, но его уже держали четыре крепкие руки. Ему на лицо легла влажная повязка, нечто вроде маски, спускавшаяся до подбородка. Тряпка была влажная и пахла вполне приятно. Александр несколько раз вдохнул этот запах и почти тут же отключился.

Пришел он в себя от резкого света лампы, какие бывают в операционных. Она была направлена прямо ему в лицо, и он зажмурился. От рук и ног тянулись какие‑то проводочки, как при съеме кардиограммы.

— Не хотите ли пить? — спросил низкий мужской голос.

— Не отказался бы, во рту пересохло, — сразу ответил Александр: во рту было не только гадко, но и действительно сухо.

Голову Позина аккуратно приподняли и подали большой стакан прохладного сока. Жажда была утолена, и теперь он чувствовал только легкость и приятное утомление, какое бывает после изрядной физической нагрузки. И тут он услышал хорошо знакомый ему голос — сочный баритон, привыкший командовать.

— Не волнуйся, Саня, никакого вреда тебе не причинят, — предупредительно заверил тот.

— А я и не волнуюсь… — Ответ вышел как бы сам собой.

— Вот и прекрасно! — одобрил баритон.

— Не вполне согласен, — возразил Александр, но тот продолжил, не среагировав на его замечание:

— Я задам тебе несколько вопросов, на которые ты ответишь правду, поскольку я задаю эти вопросы в интересах безопасности нашего общего с тобой государства. Ты ведь всегда был государственным человеком? Не так ли?

— Так. Был и есть. — Позину было легко и приятно соглашаться с этим знакомым бодрым, уверенным з себе и в нем баритоном.

— Вот и чудненько! Скажи, почему тебя так интересует, кто убил девицу Шестакову?

— Она была моей подругой.

— Ты что, хочешь отомстить ее убийцам?

— Хочу.

— Похвально. А ты готов ради этого пожертвовать собственной жизнью?

— Нет.

— Молодец, — одобрил баритон.

Позину показалось, что какой‑то тяжелый камень свалился с его души.

— А теперь прошу отвечать четко и односложно. Договорились?

— Насколько смогу.

— Волосатый тип сообщил тебе, где находится кассета, из‑за которой убили Шестакову?

— Нет.

— Твой друг Долонович никогда не говорил тебе о каких‑нибудь кассетах с компроматом, которые он разыскивает?

— Нет.

— А другой твой друг Савелий, по прозвищу Бешеный, говорил тебе о каких‑нибудь кассетах, которые его интересуют?

— Нет.

— Ты знаешь человека, которого зовут Феликс Ар–тамонов?

— Нет.

— Ты знаком с человеком по имени Широши?

— Да. Видел его раза два или три.

— Какое у тебя о нем впечатление? — задал баритон очередной вопрос и добавил: — Здесь можно поподробнее.

— Отпетый мерзавец, умный и жестокий. Хотел убить Савелия на одном острове.

— Не могу не похвалить тебя за умение разбираться в людях, — удовлетворенно сказал баритон.

— А ты кто? — для самого себя неожиданно спросил Позин. — Мне знаком твой голос.

— Ты меня хорошо знаешь, как знаешь и то, что я желаю добра тебе и нашей многострадальной России, но свое имя тебе по определенным причинам назвать не могу. — Баритон звучал еще увереннее, чем прежде.

— Понимаю, — согласился Позин, хотя если бы его спросили, что именно он понимает, то никакого ответа не получили бы.

— Ты уверен, что не ошибся и в Барселоне видел именно Бешеного и, следовательно, он был жив после собственных похорон?

— Уверен.

— Что тебе известно о ближайших коммерческих планах твоего старинного друга Долоновича?

— Ничего. Я давно его не видел. Он то на Чукотке, то в Лондоне. — Как примерный ученик перед строгим учителем, Позин чувствовал, что его ответ не удовлетворил собеседника. — У Саньки каждый день новые планы…

— Например, связанные с футболом? — перебил баритон.

— Футболом он увлекается с детства, так что все может быть, — пожал Александр плечами.

— Знаешь ли ты что‑нибудь о смертях богатых и известных людей, которые в последнее время участилась?

— Вероятно, от больших нервных нагрузок, стрессов. и в результате — инфаркт.

— Последний вопрос. Долонович не жаловался тебе, что ему в России не дают работать, не называл ли имен своих деловых противников?

— Нет. Он только всегда говорил, что в России ему тесно и он хочет делать бизнес на мировом уровне.

— Прекрасно, Александр. Благодарю тебя за помощь.

Свет погас, и Позина куда‑то повезли на каталке. Последнее, что ему довелось услышать, был приказ баритона:

— Стереть все начисто…

Только Александр совсем не понял, кто, что и где должен был стереть…

Где‑то громко и заливисто залаяла собака. Было даже слышно, как гремит ее цепь. Фоном лаю служил какой‑то мерный, рокочущий шум.

Позин осторожно открыл глаза. Он лежал на земле, согнувшись во сне от предрассветного холодка. Вокруг были какие‑то кусты. Он поднялся и осторожно выглянул из‑за них. Собачья будка стояла метрах в пятидесяти от деревянного двухэтажного дома. Дальше открывался пустынный песчаный пляж.

«Как это меня угораздило очутиться тут и что это за место?» — первое, что промелькнуло в голове Позина.

Скорее всего, Прибалтика, какая‑нибудь Юрмала, решил он, нет только низких, кривоватых от ветра сосен. Еще ближе, чем собачья будка, возвышался шестиэтажный дом, похожий на гостиницу. Дом этот гостиницей и оказался, и называлась она «Репинская», в чем Позин убедился, выйдя к фасаду.

Но прежде чем показаться на люди, он придирчиво осмотрел себя. Куртка выглядела довольно прилично. А вот брюки… Не то что бы на них налипли комья грязи, но они были волглые и выглядели так, будто их всю ночь сосредоточенно жевала корова. В пустом бумажнике сиротливо болталась карточка «Виза». Но откуда в этой очевидной сельской местности найдется банкомат?

Позин напряженно пытался вспомнить, как он здесь оказался. Вечером он, точно, был в казино, крупно проигрался, пошел домой. А потом? Полный провал памяти… При этом ощущал себя Александр свежим и бодрым, как будто провел ночь не в каких‑то кустах, а в уютной кровати. Попытался привести в какой‑то относительный порядок свои мысли, но они, как непослушные дети, разбегались в разные стороны.

Прежде всего следовало понять, где он находится и как отсюда выбираться, не имея в кармане ни копейки.

Позин посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Мимо гостиницы шла оживленная трасса, по которой интенсивно сновали машины, автобусы и маршрутные такси.

«У гостиницы обязательно должна быть остановка». Эта вполне тривиальная мысль была воспринята им как важное научное открытие.

Остановка и в самом деле имелась и представляла собой довольно уютный павильончик с лавочкой, на которую Позин уселся и стал наблюдать за проезжающими маршрутками. Конечная остановка одной из маршруток называлась «Старая деревня», то есть несла ноль информации.

Вторая шла до «Черной речки». Из общего образования он помнил, что именно у речки с подобным названием Пушкина смертельно ранил Дантес. Но названий таких на Руси может быть много.

Только когда он углядел конечную остановку третьего маршрутного такси «Финляндский вокзал», Александр окончательно понял, что находится где‑то под Питером.

Теперь встал вопрос: как добраться до города, где имелись хорошие знакомые? Где взять денег на дорогу? Просить милостыню Позин не умел. Объясняться с кондукторами или водителями маршруток на тему о том, что его ограбили, для него было принципиально невозможно. Оставалось одно — попытаться остановить попутку, объясниться, заехать за деньгами к кому- нибудь из знакомых и расплатиться. Но до этого следовало высушить брюки — под ним на деревянной лавочке расплылось темное и мокрое пятно.

Так и сидел себе Позин, пытаясь все же вспомнить, какая неведомая сила усадила его на остановку перед гостиницей «Репинская». И сколько бы он так просидел, неизвестно, если бы кто‑то его не слишком уверенно окликнул:

— Если не ошибаюсь, господин Позин?

Перед ним стоял человек средних лет с невыразительным лицом, неброско и аккуратно одетый, как одевались в советские времена начальники средней руки.

Лицо его показалось Позину знакомым, но где же он этого человека видел?

— Вы не ошиблись, я Александр Позин, — едва сдерживая радость, весомо произнес он. — А вот ваше имя не могу припомнить.

— Молоканов я, Аристарх Молоканов, в отделе писем Администрации Президента работаю. Вы, конечно, и знать меня не знали. Кто вы были при первом Президенте, а кто я… — Он завистливо вздохнул. — Мы тут с товарищем из администрации Сестрорецка по письму одному встречались. Вопрос решили быстро и немного по побережью покатались, а сейчас местечко, где бы перекусить, присматривали и поэтому ехали медленно. И вдруг я вижу — вы сидите, думаю, может, надо до города подбросить?

— Надо, — серьезно сказал Позин. — И до города подбросить, и накормить, и, если можно, дать денег взаймы на дорогу до Москвы. — Чисто интуитивно ему показалось, что он может рассчитывать на поддержку этого незнакомца.

Молоканов расплылся в широкой улыбке: ну как не порадеть такому известному и влиятельному человеку.

— Все сделаем, и в наилучшем виде сделаем. Он предупредительно взял под ручку Позина и повлек его к черной «Волге», ожидавшей их возле остановки…

Так и свела неумолимая и загадочная Судьба светского плейбоя Александра Позина и подпольного миллионера Аристарха Молоканова. Были у нее, у Судьбы то есть, какие‑то на то особые соображения.

* * *

На следующее утро в газетах Петербурга в разделе кри–минальной хроники промелькнуло два сообщения. О зарезанном в баре в пьяной драке известном гитаристе Вадиме Бокове и об автокатастрофе под Сестрорецком: тяжелый «КамАЗ», исчезнувший с места происшествия, буквально расплющил иномарку. Обгоревший труп женщины–водителя идентифицировать не удалось. Номера на машине стояли фальшивые, а сама она уже три дня как числилась в угоне. Но ни Позину, ни тем более Мо- локанову эти газеты на глаза никогда не попались…

А если бы и попались, то только Александр Позин мог бы проявить заинтересованность, но вряд ли ему удалось бы что‑то вспомнить…