Тень луны

16

— Добрый день, миледи. Как вы себя чувствуете? Джулианна посмотрела на мужчину, стоявшего рядом, но в комнате было слишком темно, чтобы она могла как следует рассмотреть его.

— Кто вы?

— Доктор Макклинток, — ответил он, зажигая лампу. В следующее мгновение она узнала знакомый интерьер Китайской комнаты.

— Вы не будете так добры, доктор Макклинток, дать мне мои новые очки? Они должны быть…

— Конечно, — сказал он и достал их из ее сумочки.

— Благодарю вас, — сказала она, надевая очки. Теперь лицо доктора приобрело четкость.

— Простите меня, леди Джулианна, но я взял на себя смелость остаться здесь, пока вы спали, потому что давно знаю маркиза и всю вашу семью. Я принимал роды у вашей матери, когда она рожала вас, вы об этом знаете?

Джулианна покачала головой. Она редко болела и практически не была знакома с доктором Макклинтоком.

— Что-нибудь со мной не в порядке? — Она улыбнулась доктору. — Честно сказать, все, что я сейчас чувствую, так это голод.

— Уверяю вас, что с вами все в порядке. У вас были какие-нибудь необычные ощущения в последние недели?

— Какие ощущения вы имеете в виду?

— Вы быстро устаете?

— Бывает. Маркиза уехала отсюда всего два дня назад, а она, как вы знаете, обладает непомерной энергией. Я не могла поспевать за ней.

— Вы хорошо спите?

Джулианна пожала плечами. Некоторые ночи она вообще не засыпала, боясь проспать приход своего Друга. Но он не появлялся с той ночи, как она выгнала его.

— Иногда я сплю по двенадцать часов подряд. А бывает, что сплю неспокойно. Думаю, что это весенняя лихорадка.

— А как обстоит дело с вашим, э… личным режимом? С вашими месячными?

Неизвестно, кто из них покраснел больше. Но у него оставалось очень серьезное выражение лица.

— Я… — Джулианна нахмурилась. — Я не помню. Пожалуй, их не было последние два месяца. Я была ужасно утомлена, когда приехала в Девон в феврале. А почему вы спрашиваете?

Он серьезно посмотрел на нее:

— Если я не ошибаюсь, миледи, вы беременны. Я полагаю, что недавний приезд вашей бабушки был с этим связан?

— Нет. — Джулианна покачала головой. — Я беременна? Она понятия не имела, так же как и я.

Доктор нахмурился и пристально посмотрел на нее из-под пушистых бровей:

— Ладно, ладно, леди Джулианна. От меня вам не нужно ничего скрывать. Уверяю вас, ничто, что вы можете сообщить мне, не будет для меня потрясением. Начнем с имени отца.

— Я не знаю.

— Не знаете? — Его брови поползли кверху. — Дорогая леди, вас, может быть, изнасиловал неизвестный вам мужчина?

Эта мысль запала ей в голову. Да, ее изнасиловали, а она стыдилась до настоящего времени в этом признаться.

— Я… я…

Джулианна затрясла головой. Она не может пойти на это. Это будет трусость, которую она себе не может позволить. Ее любовник назвал ее трусихой в ту ночь, когда покинул ее. Бабушка назвала ее трусихой за то, что она не живет так, как диктует ей сердце. Ребенок! У нее будет ребенок!

— Я не могу сказать вам имени его отца. — Она посмотрела на врача. — Я предпочитаю не называть его имени.

— Хорошо. Не будем сейчас трогать этот вопрос. Кого вы хотите, чтобы я оповестил об этом обстоятельстве?

— Никого. — Она села в постели, ее смятенный мозг заработал быстрее. — Никого не нужно оповещать. Ни при каких обстоятельствах. Это касается только меня и никого больше.

— Я должен предположить, что вы не замужем? — спросил он.

— Нет, я не замужем…

— Но есть кто-то…

— …и не собираюсь выходить замуж, — закончила она фразу.

— Понимаю.

Она сомневалась, что он понимает. Но и объяснить ему она ничего не могла. Выходить замуж было не за кого. Ее Друг исчез. И не было свидетелей, никого, кто мог бы подтвердить ее утверждения, что ее соблазнил в этой самой постели очаровательный ночной посетитель. Все решат, что она сошла с ума.

— Но ваших родителей следует известить.

— Нет, я не хочу беспокоить их.

— А маркиз и…

— Ни в коем случае!

Доктор Макклинток взял Джулианну за руку.

— Вот что, моя дорогая, — начал он, похлопывая ее по руке, — вы потрясены. Я это подозревал. Поэтому и остался, чтобы поговорить с вами, когда вы проснетесь. Но вы должны вести себя разумно. Уверяю вас, вы не первая дама, оказавшаяся в подобных обстоятельствах. Есть немало способов, к которым вы можете прибегнуть во время этого трудного для вас периода. Но обещайте мне, что не станете ничего предпринимать в спешке. — Он наклонился к ней настолько близко, что она могла увидеть свое отражение в стеклах его очков, и повторил: — Ничего поспешного.

— Я ничего не собираюсь с собой делать, если вас это беспокоит, — сказала она.

— Вот и хорошо. — Его опыт подсказывал, что женщины, которые так откровенно говорят об этом, редко пытаются покончить жизнь самоубийством. — Нет никаких причин думать, что вы не родите здорового ребенка к… — Он откинулся несколько назад, листая страницы своей записной книжки, — к Дню Святого Николая. — Он вновь улыбнулся ей. — Вы не находите, что это весьма подходящая дата, поскольку он покровитель детей.

"В их число входят незаконнорожденные?" — чуть не спросила она, но прикусила губу и промолчала. "Ребенок!"

Джулианна стояла на ступеньках парадного въезда в Блад Холл, чтобы приветствовать своих гостей, когда их экипаж остановился перед ней. На дверцах экипажа был герб Коуперов, а на крыше были привязаны два кожаных чемодана. Джулианна удивилась, что Летти приехала уже через неделю после того, как получила ее письмо. Такой отклик Летти на ее письмо заставил ее несколько устыдиться. Бедняжка, наверное, уже думала застать свою кузину на смертном одре, если та попросила ее приехать.

Дверца экипажа открылась, и показалось лицо Летти. Она радостно махала рукой, пока один из слуг опускал ступеньки экипажа. На ней был необыкновенно широкий кринолин, а поверх него цветастое муслиновое платье. На голове у нее была шляпка, отороченная тюлем и искусственными цветами. Она выглядела скорее как девушка лет семнадцати, чем мать семейства, которой уже двадцать семь.

— О, Летти, ты выглядишь как ходячий цветник, — воскликнула Джулианна, идя ей навстречу с распростертыми объятиями.

— А ты… — синие глаза Летти расширились от удивления, — ты выглядишь потрясающе!

Кузины обнялись, бормоча взаимные приветствия.

— Я-то ожидала застать тебя в затемненной комнате, пропахшей камфорой, — заявила Летти, откидывая голову, чтобы лучше разглядеть лицо своей кузины, которая была несколько выше ее. — Ты выглядишь на редкость здоровой.

— А я на самом деле совершенно здорова, — отозвалась Джулианна. — Я и не писала, что я больна. Я писала, что одинока.

— Не морочь нам головы, Джилли. Уж не хочешь ли ты сказать, что мы сломя голову мчались через всю Англию, чтобы увидеть могилу, в которой нет трупа?

Джулианна, изумленная, подняла голову и увидела позади Летти Альфреда.

— Альфред, дорогой! — Она обняла его за шею и поцеловала в щеку.

Потом она взяла их обоих за руки:

— Мои самые давние и самые дорогие друзья! Какая радость знать, что вы так заботитесь обо мне, бросили все и примчались ко мне!

— За исключением того, что нет никакой больной, — заметил Альфред. — Может быть, ты скажешь нам, в чем дело.

Джулианна в некотором смятении посмотрела на экипаж:

— Вы взяли с собой детей?

— Конечно нет, — ответила Летти. — Мы ведь не знали, — может быть, то, чем ты больна, заразно. Мама приехала присмотреть за детьми, пока мы будем у тебя.

— Я никогда не стала бы писать вам, если бы знала, какое беспокойство доставлю тебе и Альфреду. Пожалуйста, простите меня.

— Я могу простить тебя, если получу пуховый матрац и пирог с черникой, который печет миссис Мид, — честно заявил Альфред.

— Не слушай его, — Летти ткнула локтем в довольно объемный живот своего мужа. — Он считает, что существуют только два стоящих времяпровождения — охота и обед.

— Ну, положим, есть еще кое-что стоящее, — отозвался Альфред, бросив на жену многозначительный взгляд.

Эти нежные взгляды, которыми обменялись ее кузина с мужем, напомнили Джулианне, как одиноко она себя чувствовала после того, как уехала ее бабушка. И как страдает по ночам с тех пор, как…

Когда обед, в течение которого Летти успела рассказать Джулианне все новости о родственниках и знакомых, закончился и Альфред попросил разрешения у дам удалиться в библиотеку и выкурить там трубку, кузины наконец-то остались наедине.

— Что случилось, Джилли? — спросила Летти.

— Мне надо кое-что рассказать тебе, Летти, но если ты будешь вскрикивать или падать в обморок, я отшлепаю тебя как следует. Поняла меня?

Два красных пятна вспыхнули на мягких щеках Летти, ибо ее кузина не разговаривала с ней в таком тоне с тех пор, как они были детьми.

— Я предварю мое признание, требуя от тебя, чтобы ты не задавала мне никаких вопросов и ни при каких обстоятельствах не рассказывала никому, кроме Альфреда, которому я могу сама все рассказать. Никому!

Джулианна расправила плечи и уловила взгляд своей кузины.

— Я беременна.

— Но… но… я не понимаю…

— Конечно, ты понимаешь, Летти. У тебя и Альфреда есть дети. Я тоже собираюсь иметь ребенка.

— Чей это ребенок? — Летти тут же зажала себе рот ладонью, глаза ее так расширились, что Джулианна подумала, что они могут выпасть из орбит.

— Я не готова ответить тебе на этот вопрос, — спокойно заметила Джулианна. — Сейчас это не имеет значения. Я хочу твоего общества и твоей помощи. Я ничего не знаю о процессах, через которые должно пройти мое тело, и твой опыт будет полезен для меня. Ты можешь теперь остаться, когда знаешь правду обо мне?

— Остаться? — Летти заморгала, как человек, попавший из темноты на яркий свет. — Конечно я останусь.

Джулианна обняла кузину:

— О, Летти, ты так добра! Я надеялась… Я не знала… Ты должна рассказать Альфреду. Я думаю, что сама не смогу. Он оставит тебя здесь?

Летти, которая вытирала нос платком, вздернула брови:

— Я хотела бы видеть, как бы он попробовал! Мы же все-таки семья! — Она нахмурила лоб. — Джилли, но это не Даш…

— Нет. Я не подумала о лорде Дашморе ни разу с тех пор, как приехала сюда.

— Тогда кто же это?

Вопрос повис в воздухе. Джулианна просила Летти не давить на нее, но прекрасно понимала, что от кузины нельзя ожидать так много. Вопрос был объясним.

— Ты его не знаешь.

Летти облизала губы:

— Но он, конечно, джентльмен?

Джулианна улыбнулась:

— Спроси меня о чем-нибудь другом.

— Но Джилли, он конечно должен знать, и если он знает, то его можно заставить понять, в чем его долг.

Джулианна встала:

— Ты все правильно понимаешь, Летти, и я бесконечно благодарна тебе за то, что ты приехала, но я должна просить тебя не поднимать при мне опять этот вопрос. А теперь я должна пойти и лечь. Я привыкаю спать днем.

— Конечно. Я спала часами, когда была беременна Шарлоттой. — Она взяла Джулианну за руку. — Бедняжка моя, позволь мне проводить тебя наверх.

Беспокойные тени вились за закрытыми дверьми, одну за другой гасила свечи в Большом зале чья-то невидимая рука.

— Ребенок! Подумайте, мадам, что это значит. Ребенок от мужчины, который обманул Смерть!

— А где он? Почему он не вернулся к ней?

— Новая жизнь, мадам, нагнетает здесь тьму. Это дурное предзнаменование, мадам. Я…

— Да, капитан?

— Очень странная, эта внезапная слабость.

— Я тоже ее чувствую. Она возвращается. Это Смерть!

Рядом с собой она услышала сдавленный крик боли.

— Что случилось, капитан?

— Мне становится все холоднее, и в то же время лихорадка жжет мне глаза.

— Я боюсь! Возьмите меня за руку.

— Нет, мадам. Держитесь от меня подальше. Я знаю, откуда дует ветер, ударяющий холодом в мою спину. Это возмездие!

Из глубины Вечного Молчания они услышали голос: "Ребенок мужчины, который обманул Смерть! Вы думаете, что можете избежать возмездия за свои действия? Вы слишком часто переходили грань между жизнью и смертью. Вы должны заплатить свой долг".

Молчание воцарилось среди каменных стен, и она обернулась:

— Капитан? Что мы должны делать?

— Я чувствую, как растворяюсь из этого промежуточного мира. Прощайте, любовь моя!

Она протянула к нему свою руку и впервые за двести лет поймала только пустоту.

— Капитан? Капитан! О Боже! Его нет!