Тень Нерона

Эпилог

Поместье Флавиев было старинное, ухоженное, солидное. Дом заново оштукатурен и выкрашен. Бывал здесь когда-то отец Марка. И дед тоже приходил. Дед одно время дружил с отцом нынешнего сенатора. Но потом пути их разошлись.

– Где госпожа? – спросил префект у пухленькой служанки, прибиравшей в атрии, то есть командовавшей тремя или четырьмя автоматами-уборщиками.

– Домна Грация в перистиле. Как о вас доложить?

– Передай госпоже, что пришел префект Корвин, – сказал Марк.

– Префект Корвин? – восхищенно ахнула служанка. – Тот самый, что раскрыл дело “очистителей”? Неужели?

– Как частное лицо, – уточнил патриций.

– Сейчас передам. – Служанка убежала, но почти сразу вернулась. Бегом, запыхавшись.

– Доминус Корвин, домна Грация просит вас обождать, – выпалила она. – Совсем немножко, чуточку. – Служанка оглянулась, прислушиваясь к тому, что творится в доме.

– Я не собираюсь ждать! – Корвин отстранил девушку и направился в перистиль.

– Доминус, это неприлично! Подождите немного! Домна!.. – служанка кричала, стараясь предупредить госпожу о приближении гостя.

Судя по доносившимся из перистиля голосам, две женщины спорили, и спорили азартно.

– Почему все должно принадлежать тебе? Зачем мне поместье без денег? От него же одни убытки! Почему ты решила захапать все! – кричала, та, что младше. Голосок у нее был еще детский.

– Что за выражения, Таис? Ты совершенно не владеешь собой. А владеешь ли ты ношей патрициев? Я уже начинаю сомневаться, – отвечал насмешливый и спокойный голос Грации.

Сквозь стеклянные двери Корвин видел внутренний сад. Крошечный бассейн, и повсюду цветущие тюльпаны. Они выглядывали из-за колонн, теснились вокруг скамейки и вдоль узкой мощеной цветными плитками дорожки. Как будто перистиль был рассчитан на одно время года – на весну. Обманчивое впечатление – летом тут так же тесно будет от роз, осенью – от хризантем. На зиму сюда принесут вечнозеленые туи и карликовые кипарисы.

Грация, в свитере и трикотажных брюках, сидела на скамейке. Вторая, юная особа, почти девочка, металась по садику, не в силах сдержать ярость. На ней был ярко-оранжевый спортивный комбинезон с лиловыми и синими вставками. Она напоминала язычок огня, залетевший в этот сад неведомо откуда.

“Это Таис, средняя сестрица, – сообразил Корвин. – Она явно недовольна поведением старшей и замужней Грации”.

– Эти деньги отец обещал мне! – воскликнула Таис, останавливаясь перед сестрой и уперев руки в бока. – Они мне нужны! Необходимы! Почему ты не хочешь мне их дать?

– Не хочу и все, – невозмутимо повела плечами Грация. – Ты после моего отъезда получишь поместье. Разве этого мало?

– Поместье – это старый хлам. Мне нужны деньги.

– Мне тоже.

Тут Таис увидела Корвина, ахнула и кинулась к дверям. Те открылись автоматически, пропуская девушку.

“Жаль, что открылись – была бы шикарная шишка”, – усмехнулся про себя Марк.

– Здравствуй, Таис! – окликнул он ее. – Куда ты так торопишься?!

Но девушка пронеслась мимо, даже не кивнув в ответ.

“И чем она так расстроена, – подивился голос предков. – Неужели из-за денег?”

Префект вышел в перистиль.

– А, Корвин! Здравствуй, совершенный муж! – Грация помахала ему рукой. – Моя сестра вела себя невежливо. Так и быть, прости ее. Она имела неосторожность поехать с ухажером на Острова Блаженных. И вместо того, чтобы плескаться в аквапарке, отправилась в казино, решили поиграть на рулетке. Ей не повезло.

Грация издала короткий самодовольный смешок.

– Надеюсь, Фабии и Корвины больше не враждуют? – гость улыбнулся в ответ самой любезной улыбкой.

– Ты намерен вернуть моего брата из ссылки?

– Это невозможно.

– Тогда чем обязана? – сухо спросила Грация.

– Хочу поговорить с тобой без свидетелей. Позволишь? – он указал на скамью.

– Садись. Мне приятно, когда рядом сидит мужчина, даже если этот мужчина – Марк Валерий Корвин, – не удержалась и съязвила Грация. – Знаешь, я вышла замуж.

– Поздравляю.

– Теперь мне все время хочется говорить о Венериных удовольствиях. Со всеми. С первым встречным. Это какое-то наваждение. Не могу сдержаться. Ты меня простишь, – разумеется, она чуть-чуть играла с ним, уверяя в своей несдержанности.

– Прощаю. Но я пришел сюда говорить не о Венериных удовольствиях, а о некоторых так и оставшихся неразрешимыми проблемах. Дело касается канала, что открылся в Пирамиде на Островах Блаженных.

– А, ты предпочитаешь разговоры о физике разговорам о любви, – хмыкнула Грация. – Ну что ж, поговорим о физике. По просьбе сената я подготовила доклад. Он будет зачитан на ближайшем заседании.

– Я обо всем хочу знать первым.

– Профессор Лучано еще несколько лет назад высказал гипотезу, что нуль-портал можно построить и на планете, если только заключить его внутри огромной пирамиды. Вся сложность в том, чтобы правильно рассчитать размеры постройки и ее ориентацию в пространстве, что создаст каверну пространства, из которой можно отправиться в другую каверну. А можно создать эту каверну в нужном месте, если построить две пирамиды и направить в определенную точку два импульса энергии. В точке пересечения появится выход из обеих пирамид. Правда, канал будет нестабильным. Ее надо будет окольцевать и привязать к ориентиру. Мы называем эту процедуру – поставить буек. Только надо отметить, что и до Лучано это явление было замечено и изучено.

– Кем именно?

– Ну, этого я не знаю. Видимо, теми, то построил пирамиду Хеопса на Старой Земле. Впрочем, не так давно это открытие совершили заново колесничие. Мы часто недооцениваем их ученых, надо отметить. Привыкли, что большинство новинок создаются на Неронии. Но время от времени колесничие всех опережают. Тогда они устраивают новую войну. Почему никто не догадался приглядеть за ними, когда эти ребята соорудили у себя на планете новую пирамиду Хеопса?

– Они сделали вид, что реконструируют Египетский поход. Кстати, хозяин Пирамиды на Островах – бывший колесничий, якобы решивший выбрать другую реконструкцию. Такие беглецы обычно селятся в колониях. Этот выбрал колонию Лация, заявив, что римская модель ему ближе всего по духу. Выяснилось, что любовь к чужим гробам оказалась обманом.

– Впрочем, наши ученые в этом вопросе тоже немного продвинулись в изучении нуль-каналов, – уточнила Фабия. – Помнишь те новые катапульты, что пытались применить лет шестьдесят назад? Они могли выбросить человека неведомо куда. От них пришлось потом отказаться. Теперь уже известно, что они были основаны на том же эффекте, что и пресловутые векторы.

“Минуций Руф, – тут же вспомнил Марк. – Его осудили за дезертирство, а он просто неправильно использовал катапульту вездехода. Дед всегда знал, что парень невиновен, а теперь последний Минуций Руф меня чуть не убил, и я прикончил его”.

– Еще один вопрос: почему векторы уносили всех в океан? То есть действовали всегда в одном и том же направлении?

– Очень просто, – Грация снисходительно улыбнулась. – Что было у тебя по физике в школе, Марк?

– Я не учился в школе.

– Ах, да. Ну что ж, придется тебе подсказать. Магнитные линии. Они определяли направление. Вектор несет человека по магнитным линиям.

– А на станцию Неронии? Что меня туда занесло? Тоже магнитное поле?

– Открывшийся нуль-канал просто захватил тебя.

– Но разве Верджи не пыталась посадить меня на вектор? Она воткнула мне эту штуку в спину, как нож!

– Она пыталась тебя спасти и отправить в океан. Но не успела. Портал открылся. Ты нырнул в него именно благодаря вектору. Кстати, я проверила: по расчетам никак не получалось, чтобы точка пересечения лучей сошлась бы на Неронии, – продолжала тем временем Грация. – Колесничие, скорее всего, рассчитали, что лучи должны были сойтись в пустоте, и туда собирались направить свой крейсер. Очень удобно: нуль-кабина на крейсере, переправляй подкрепления, сколько душе угодно. В пустоте нельзя построить нуль-кабину. Для этого нужен материальный объект солидной массы. Массы крейсера явно не хватало. Лучше всего подходил небольшой астероид. Но астероиды находятся слишком далеко от Неронии. Колесничие решили использовать станцию неров. Когда Колесница и Острова Блаженных очутились каждый – в определенной точке, канал открылся. Причем канал работал лишь в момент, когда Колесница оказывалась ориентированной определенным образом. Если быть точнее – вершина Пирамиды на ее поверхности должна была быть направлена на сектор Неронии. В этом случае открывался выход на станцию. Потом Пирамида “уходила”, и надо было ждать, когда займет нужное положение планета Острова Блаженных. При стабильном канале таких пульсаций нет. Но пока канал не окольцован, прыгать по нему очень рискованно. Похоже, они два или три раза ошибались, сажая на вектор своих людей. А вот тебе повезло.

– Как просто! – воскликнул Марк.

– Ну, так-таки и просто! – недоверчиво покачала головой Грация. – Самое забавное, что этот канал не удается пока использовать всерьез: он и окольцованный имеет небольшую пропускную способность. Есть предложение задействовать его для экстренных перемещений. Во всяком случае, Лаций и Нерония предварительно договорились о совместных действиях.

– То есть вся эта драка была начата ради сущей ерунды? – Корвин почти не удивился. – Они могли переправить парочку диверсантов внутрь станции – и только. Колесничие так и сделали. А потом поторопились приступить непосредственно к драке.

– Что их заставило поступить так неосмотрительно? – спросила Грация – Ты мне расскажешь? Я же поделилась с тобой своими секретами.

– У меня только гипотезы, – сказал Корвин.

– У меня тоже.

– Ну, хорошо. Ты заслуживаешь, чтобы я тебе кое-что рассказал.

– Разумеется, заслуживаю. Ведь ты бросил меня одну на враждебной станции. В обществе пленного и с силовым кабелем в руках. Кошмар!

– Да, мне нет прощения. Но я спас остатки станции и, значит, тебя заодно, – напомнил Корвин. – А дело, видимо, выглядело так: Колесница не только задумала напасть на Неронию, но и спровоцировать конфликт неронейцев с Лацием. Полагаю, спецслужбы Колесницы знали заранее, что на Острова Блаженных прибудет браво покарать профессора Лучано. Они заранее заслали своего человека, замаскировали его под браво, даже фальшивый идентификатор с кодом какого-то неронейца вшили под кожу, и отправили эту копию убивать меня. Но несколько колесничих-оппозиционеров решили предотвратить провокацию. Канар и еще группа эмигрантов с Колесницы. В том числе и Верджи. Она спасла меня.

– Ты что-нибудь знаешь о ней? – спросила Грация.

– Верджи исчезла, – вздохнул Марк. – Подозреваю, Главку известно, куда она уехала. Но он ни за что не желает мне сообщить.

– Прояви настойчивость, – посоветовала Грация.

Внезапно лицо ее скривилось, она поднесла руку к губам.

– Что случилось?

– Так, ерунда.

– Ты беременна? – догадаться было нетрудно.

– Увы…

– Почему – увы?

– Потому что зачатие произошло на Островах Блаженных. Так что ребенок будет лишен ноши патрициев.

– Если это девочка, то ничего страшного, – улыбнулся Марк.

– Надеюсь, что девочка, – кивнула Грация. – А если мальчик – ему придется смириться с тем, что он станет плебеем.

– Кроме разговора о физике у меня есть еще один вопрос, дорогая моя Грация.

– Я слушаю.

– Это забавная история. – Корвин улыбнулся, подтверждая, что собирается говорить о несерьезном. – Хочу рассказать тебе об одной мистификации неров. Они умудрились распустить по всем мирам слухи, что их браво носят на теле изображения кинжала и змеи. Ты, верно, слышала об этом?

Грация не слишком уверенно кивнула.

– Колесничие тоже попались на эту удочку, снабдили своего поддельного браво голотатушкой и заставили всюду ее демонстрировать. На записях аквапарка можно разглядеть кинжал со змеями. И те камеры, что снимали парня в “Колизее”, тоже зафиксировали эти эффектные картинки.

– К чему ты клонишь, Марк?

– Так вот, все это вранье. – Корвин засмеялся. – Настоящие браво никаких знаков на теле не имеют. Ты должна это знать.

– Почему… я должна? – Она неплохо владела собой. Во всяком случае, недоумение вышло почти натуральным.

– Потому что тот человек, который назвался Гостилием, и за которого ты вышла замуж – и есть подлинный браво, присланный расправиться с Лучано. Не так ли?

– Что за чепуха? – У Грации задрожали губы. Но она почти сразу же взяла себя в руки.

– Кстати, ведь вы отпраздновали свадьбу на Островах Блаженных, не так ли? Гостилий после этого остался на Островах? А ты собираешься отправиться к нему, передав Таис право продолжить род Фабиев и осчастливить кого-нибудь из плебеев патрицианской ношей Фабиев Максимов? Все сходится.

– Как ты догадался?

– Я никому ничего не объясняю. Образ моих мыслей – самая большая тайна. Но я все же кое-что тебе расскажу, чтобы в другой раз ты не прокололась так нелепо. Так вот, с самого начала я усомнился, что кто-то может прикончить браво, кроме другого браво. На Неронии я нарочно посмотрел устав гильдии наемных убийц и выяснил, что они никогда не убивают друг друга. Вывод? Найденный на рынке “Изобилие” человек не мог быть браво с Неронии. Подлинный судья-палач, тот, что прикончил Лучано, остался в живых.

– Но этот человек, неважно, поддельный он браво или настоящий, действительно явился меня убить! Тот, тело которого нашли на рынке! Клянусь!

– Верю. Более того, этот ваш лжебраво с фальшивой идентификационной личинкой под кожей пытался убить и меня. Когда покушение сорвалось, он ускользнул из кабины лифта и на другой день явился в “Колизей”, чтобы прикончить тебя. Ему было все равно, кого из патрициев Лация убить, лишь бы наши подумали, что к этому приложили руку профессиональные киллеры с Неронии.

– Испугался, когда понял это?

– Патриций – испугался?

– Ты на вид всего лишь восемнадцатилетний мальчишка. Твоя старая умудренная вековым опытом душа – воистину потемки.

Это был очень тонкий комплимент, немного похожий на оскорбление, и Корвин его оценил.

– Значит, мы стали жертвой обычной провокации спецслужб, – уточнила Грация.

– На которую мы чуть не попались.

– Контрразведка – самое слабое место Лация, – проснулась в Грации патрицианка. – С этим надо что-то делать. Иначе Лаций проиграет и Неронии, и Колеснице. Давно пора кому-то из патрициев доверить внешнюю разведку.

– Как приятно поговорить с единомышленником.

– К сожалению, нас становится все меньше и меньше, – вздохнула она.

– А, может быть, к счастью? Впрочем, не знаю. Мысль, что я способен наделить кого-то бессмертием, меня просто пугает. А тебя?

Грация неопределенно пожала плечами.

– Что ты намерен делать? – спросила она.

– А ты?

– Уехать на Острова Блаженных.

Корвин сделал вид, что раздумывает:

– Я бы выбрал более отдаленную планету. Например, Психею.

– Хороший совет. Я передам его Джиано. Мои дети – неважно, дочери или сыновья – не будут знать, чем в прошлом занимался их отец. Надеюсь, твои дети не скажут им об этом.

– Надеюсь, что и ты, и твои дети будет все время помнить о благе Лация. Если они не забудут об этом, то зачем моим наследникам напоминать, что их отец прибыл на Психею с Неронии? Тем более что среди колонистов Психеи не так уж и мало выходцев с гедонистической планеты. Об одном лишь жалею, – вздохнул Марк.

– О чем же?

– Что такой прекрасный физик, как ты, не передаст никому накопленные знания.

– Не надо так рано меня хоронить, – засмеялась Фабия. – Я заключила с Джиано брак на шесть лет с правом рождения двух детей. Если у нас ничего не получится, я вернусь и рожу для нашей планеты парочку гениальных физиков-патрициев.

– По-моему, тебя коснулась тень Нерона, – заметил Корвин.

– Что?

– Тебя не просветил еще твой Джиано? Так говорят о тех, кто начинает жить и мыслить как неронейцы.

– Зачем они выбрали это имя для своей планеты?

– “Зло есть добро, добро есть зло”, – опять в памяти всплыла цитата из Шекспира, заученная дедом. – Вот их принцип. Никто не достоин ни восхищения, ни осуждения.

– Разве можно жить по таким принципам? – пожала плечами Грация.

– Ты решила попробовать. Если вернешься – расскажешь, почему нельзя. Да, кстати, как ты успела так быстро создать ложную информационную ячейку на своего Гостилия? Пока он развлекал меня разговорами в префектуре, ты старательно подтасовывала данные в галанете. Я восхищен! – рассмеялся Марк.

– Это несложно. Могу тебя заверить, что для этого я никого не убивала.

Префект поклонился и вышел. На самом деле он сказал Грации не совсем правду: что Гостилий не тот, за кого себя выдает, он заподозрил в тот самый миг, когда этот жгучий брюнет явился к нему в префектуру. Марку показалось, что волосы крашеные. Спору нет, большинство лацийцев – темноволосы, а уроженцы Неронии, наоборот, блондины или рыжие. Такой золотистый оттенок волос у венецианских красавиц на картинах Тициана. Многие неронейцы красят волосы, чтобы получить “доминантный” цвет. То пятно на белой мужской рубашке, что заметил Марк, когда осматривал номер Грации, было попросту пятном краски для волос, об этом Марк тоже сразу подумал. Если заменить черные волосы золотыми, а черные контактные линзы – светлыми, то Гостилий сделается похожим на убитого браво, чье тело нашли на рынке “Изобилие”. Но окончательная картина сложилась лишь в каюте капитана Галери, когда Ви-псих рассказала Корвину о фальшивой татуировке браво, об этой галактической мистификации Неронии. Может быть, генетический сыщик догадался бы обо всем и раньше. Только у него не было времени хорошенько обо всем подумать.

Но о своих промахах, как и о достижениях, патрицию не стоило никому рассказывать.