Тень убийцы

Глава 2

Лукас Дэвенпорт сидел, откинувшись на обитом штофом диване, в задней части букинистического магазинчика и ел сэндвич с ростбифом. На коленях у него лежал потрепанный экземпляр биографии Хьюи Лонга,[1] написанной Т. Гарри Уилльямсом.

Уилльямс все правильно описал, размышлял Лукас. Человек в белом костюме мечется среди последователей Морского Царя, которые собрались перед офисом губернатора. Выстрел. Попадание, крики, суматоха. Копы, превратившиеся в берсерков.

«Роден и Коулман открыли огонь практически одновременно, но пуля Коулмана, скорее всего, попала в него первой, — пишет Т. Гарри. — Несколько других охранников достали оружие и принялись стрелять. Мужчина упал лицом вниз около стены коридора, из которого вышел. Он лежал, положив голову на руку, и не шевелился. Очевидно, он был уже мертв. Но это не удовлетворило некоторых из охранников. Обезумевшие от ярости и горя, они стояли над телом и выпускали в него пулю за пулей, пока барабаны не опустели. Позднее было зафиксировано тридцать попаданий в спину, двадцать девять в грудь (по большей части входные и выходные отверстия совпадали) и две пули в голове. Лицо было наполовину разворочено, а белый костюм превратился в лохмотья и пропитался кровью».

Убийство никогда не бывает аккуратным, в отличие от того, что показывают по телевизору. И не важно, какие ужасные картины возникают на экране, в жизни всегда хуже. В реальности остается пустая оболочка, лишившаяся души, безжизненная плоть, глаза, похожие на шарикоподшипники. И этим приходится заниматься. Кто-то должен забрать тело, кто-то — смыть кровь. А кто-то поймать убийцу.

Дэвенпорт потер бровь, перечеркнутую старым шрамом, следствием несчастного случая на рыбалке. Грузило сорвалось с лески и угодило ему в лицо. Шрам его не портил, а знакомые женщины говорили, что с ним Лукас выглядит добрее. Этот след даже шел ему, но его улыбка пугала.

Он снова почесал бровь и вернулся к книге. Он был не очень похож на заядлого читателя, который проводит все дни на диване и щурится в тусклом свете ламп. Его окружала аура улицы. Руки, покрытые густыми темными волосами, казались слишком крупными и неуклюжими на фоне книжки в мягкой обложке. У него был сломан нос, и не один раз, могучая шея твердо сидела на крепких плечах. Черные волосы слегка припорошила седина.

Мужчина перевернул страницу одной рукой, а другую засунул под пиджак и поправил кобуру.

Запищала рация Лукаса, он взял ее и подкрутил звук.

— Лейтенант Дэвенпорт? — услышал он женский голос.

— На приеме.

— Лукас, Джим Венц хочет, чтобы ты приехал в Индейский центр по поводу того убийства. Нашелся свидетель, и Венц считает, что тебе стоит на него взглянуть.

— Ладно, через десять минут, — ответил Лукас.

Стоял прекрасный день, один из лучших, какие выдаются в хорошую осень. Убийство все испортит. Обычно убийство является результатом агрессивной глупости, смешанной с алкоголем и злобой. Не всегда так, но почти. Дэвенпорт, если у него был выбор, старался держаться от них подальше.

Он вышел из магазинчика, несколько мгновений постоял на тротуаре, чтобы глаза привыкли к яркому солнцу, и доел свой сэндвич. Покончив с ним, он выбросил упаковку в урну и перешел на другую сторону улицы к своему автомобилю. Нищий на тротуаре протянул руку и сказал: «Я присматривал за вашей машиной». Он постоянно тут болтался, шизофреник, которого выбросили из государственной больницы. Он не мог нормально существовать без лекарств, но категорически отказывался добровольно принимать препараты, притупляющие умственную деятельность. Лукас дал ему доллар и забрался в свой «порше».

Центр Миннеаполиса — яркий пример модернистской архитектуры, представленной блоками из стекла, хрома и белого мрамора. Здание муниципалитета торчит посреди него, точно старая красная бородавка. Лейтенант покачал головой, проезжая мимо, свернул налево, потом направо и пересек автомагистраль, соединяющую соседние штаты. Блеск и краски остались позади, уступив место обветшавшему району: видавшие виды жилые дома, обшитые досками, древние автомобили и умирающий бизнес. Индейский район. Перед Центром стояло около полудюжины полицейских машин. Дэвенпорт остановился у тротуара.

— Три свидетеля, — сказал ему детектив из отдела по расследованию убийств.

У Венца было плоское бледное лицо выходца из Скандинавии, вместо сломанных нижних передних зубов он носил коронки; когда он разговаривал, они сверкали серебряным светом. Он показал на пальцах, что у них три свидетеля, точно сомневался в том, что Лукас его понял.

— Секретарша, — продолжал детектив. — Она видела его два раза и говорит, что сможет опознать. Еще паренек, живущий по соседству. Он играл в баскетбол и сказал, что у убийцы все брюки были в крови. Я ему верю. Офис похож на кровавый бассейн.

— А мальчик сможет его опознать? — спросил Дэвенпорт.

— Говорит, что сможет. Он сказал, что запомнил лицо убийцы. Уже встречал его в этом районе.

— А кто номер три?

— Еще один парень. Наркоман. Он видел преступника возле здания и даже разговаривал с ним. Мы думаем, что они знакомы, но свидетель отказывается отвечать на вопросы.

— Где он? — спросил Лукас.

— В машине.

— Как вы его нашли?

— Проще простого, — пожав плечами, ответил Венц. — Секретарша — кстати, она обнаружила тело — позвонила в девять-один-один, а потом подошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Ее затошнило, когда она увидела, что случилось. Короче говоря, она заметила, что мальчишка и убийца о чем-то разговаривают. Когда мы приехали, парень все еще болтался неподалеку. Просто стоял, и все. Наверное, пытался раздобыть дозу. Мы посадили его в машину.

Лукас кивнул и прошел по коридору в офис. Бентон лежал лицом вверх на полу, выложенном плиткой, в луже алой крови. Его руки были раскинуты, словно его распяли, ноги тоже широко раздвинуты, забрызганные кровью носки ботинок указывали в разные стороны под углом в сорок пять градусов. Рубашка и спортивная куртка пропитались кровью. На полу в луже крови Дэвенпорт увидел следы ног и коленей там, где прошли парамедики, но не заметил никакого медицинского мусора. Обычно повсюду валяются упаковки от шприцев, тампоны, пластырь и бинты. На Бентона не стали тратить силы.

Лейтенант вдохнул железистый запах крови, когда к нему сзади подошел детектив.

— Похоже, тот же тип, что прикончил Рэя Куэрво, — сказал Лукас.

— Возможно, — ответил Венц.

— Вам надо быстро поймать его, а то газеты начнут вас полоскать, — мягко проговорил Дэвенпорт.

— Все может быть гораздо хуже, — сказал полицейский. — У нас есть приблизительное описание парня, который зарезал Куэрво. У него были косы. А здесь все говорят, что у этого убийцы короткие волосы.

— Он мог их подстричь, — предположил лейтенант. — Испугался…

— Надеюсь, но мне кажется, здесь что-то не так.

— Если мы имеем дело с двумя разными преступниками, это уже серьезные проблемы…

Лукасу стало интересно.

— Проклятье, а то мы этого не знаем. — Венц снял очки и потер крупной рукой лицо. — Господи, как же я устал. Моя дочь в прошлую субботу разбила машину. В самом центре города, прямо перед зданием «Ай-ди-эс». Виновата она, поехала на красный свет. Я пытаюсь договориться со страховщиком и с мастерской по поводу ремонта, а тут еще это… на два часа позже, и я бы уже…

— Она в порядке?

— Да, да. — Он снова надел очки на нос. — Это первое, что я спросил: «Ты в порядке?» А она отвечает: «В полном». И тогда я сказал: «Сейчас я приеду и убью тебя».

— Конечно, раз уж с ней все хорошо, — сказал Дэвенпорт.

Носок его ботинка попал в кровь, и он сделал шаг назад. Он посмотрел на лицо Бентона от двери, и ему пришло в голову, что он похож на какого-то знаменитого человека, но Лукас никак не мог понять на кого.

— …Моя главная радость в жизни, — говорил Венц. — Если с ней что-нибудь случится… У тебя ведь есть ребенок?

— Да, дочь.

— Бедняга. Подожди пару лет. Она разобьет твой «порше», и страховая компания сожрет тебя с потрохами. — Венц покачал головой. — Проклятые дочери. Жить с ними невозможно, но без них еще хуже. Слушай, может, ты знаешь парня, который сидит у нас в машине? Он сказал, что мы не должны его трогать, потому что Дэвенпорт его приятель. Мы решили, что это один из твоих осведомителей.

— Пойду посмотрю, — ответил Лукас.

— Любая помощь…

Детектив пожал плечами.

— Ясное дело.

Выйдя наружу, Дэвенпорт спросил у полицейского, где свидетель-наркоман, и тот показал на последнюю машину в ряду. За рулем сидел патрульный, а у него за спиной лейтенант разглядел маленькую темную фигурку. Их разделяла стальная перегородка. Лукас наклонился к открытому окну со стороны пассажира, кивнул патрульному и посмотрел на заднее сиденье. Паренек нервно подпрыгивал на месте, запустив одну руку в спутанные темные волосы. Желтая Рука.

— Привет, Дик, — сказал Лукас. — Как дела в «Кей-марте»?

— Слушай, Дэвенпорт, забери меня отсюда. — Глаза индейца были широко открыты от страха. Он продолжал подпрыгивать, только теперь еще быстрее. — Я ничего не сделал, приятель, совсем ничего.

— Ребята из «Кей-марта» с радостью с тобой об этом поговорят. Они сказали, что ты мчался к двери с проигрывателем дисков…

— Черт возьми, это был не я…

— Точно. Но знаешь, что я тебе скажу: ты назовешь мне имя, и я тебя выпущу, — пообещал ему лейтенант.

— Я не знаю, кто это был, приятель, — заверещал Желтая Рука.

— Да как же, — проворчал коп на водительском месте, передвинул языком зубочистку и посмотрел на Лукаса.

У него было широкое лицо ирландца, с кожей цвета персика со сливками.

— Знаете, что он мне сказал, лейтенант? «От меня ты ничего не узнаешь, придурок». Прямо так и сказал. Ему известно, кто это был.

— Это правда? — спросил Дэвенпорт и снова повернулся к Желтой Руке.

— Да клянусь, я его не знаю, — заныл Желтая Рука. — Самый обычный бродяга…

— Индеец?

— Да, индеец, но я его не знаю…

— Да как же, — повторил патрульный.

Лукас обернулся к нему.

— Подержи его здесь. Если кто-нибудь захочет его забрать, скажи, что я просил его тут оставить.

— Ладно. Конечно. Как скажете.

Копу было все равно. Он сидел на солнышке, а в кармане у него имелся огромный запас мятных зубочисток.

— Я вернусь через десять минут, — пообещал Дэвенпорт.

Элвуд Стоун устроился в ста футах от здания Центра. Это было отличное место: посетители Центра могли получить кокаин по дороге домой. Некоторые из них жили по жесткому режиму: в специальных журналах отмечали, когда они ушли с работы, и им давалось определенное количество времени, чтобы добраться домой. Бегать по району и искать наркотики им было некогда.

Дэвенпорт заметил Стоуна тогда же, когда тот увидел «порше» Лукаса. Дилер поспешил на юг по улице, но она была застроена невысокими зданиями, и между ними не нашлось ни одной щели, куда он мог бы забиться. Полицейский ехал с ним рядом, пока Стоун не сдался. Тяжело дыша, он сел на крыльцо одного из домов и подумал, что мог бы выбросить товар. А теперь уже слишком поздно.

— Как дела, Стоун? — дружелюбно поинтересовался Лукас, обходя нос машины. — Похоже, ты немного не в форме.

— Да пошел ты, Дэвенпорт. Мне нужен адвокат.

Стоун хорошо его знал.

Лейтенант сел на крыльцо рядом с ним и откинулся назад, подставив лицо теплым лучам солнца.

— Ты ведь приторговывал травкой в средней школе?

— Пошел ты, Дэвенпорт!

— Я помню соревнования по легкой атлетике против округа Сибли. У них был белый паренек, как его звали? Тернер, кажется? Классно бегал. Не так много белых…

— Пошел ты, мне нужен адвокат.

— А папаша у Тернера был небедный, — спокойно проговорил Лукас. — И он подарил сыну «корветт». А ты знаешь, что Тернер поехал на север и врезался в опору моста? Его пришлось собирать по частям и склеивать липкой пленкой, чтобы положить в гроб.

— Иди к черту, я имею право на адвоката.

Наркоторговец начал потеть, Дэвенпорт его достал.

Лукас покачал головой и демонстративно вздохнул.

— Я не знаю, Элвуд. Можно я буду называть тебя Элвуд?

— Иди на…

— Иногда жизнь бывает ужасно несправедливой. Ты знаешь, откуда я? Взять хотя бы малыша Тернера. Или, к примеру, тебя, Элвуд. Они задействовали кучу бюрократов, чтобы вынести нужное им решение. И знаешь, что они сделали? Ужесточили статью о хранении с целью распространения. И знаешь, что тебе теперь светит?

— Я что, законник какой-нибудь?

— Шесть лет, друг мой. А ты у нас такой симпатяшка, что, когда ты выйдешь, твоя задница будет похожа на тоннель на I-девяносто четыре. Обидно: если бы это случилось два месяца назад, ты бы отделался двумя годами.

— Иди к черту, мне нужен адвокат.

Лукас наклонился к нему поближе и хищно улыбнулся.

— А мне нужен крэк. Прямо сейчас. Дашь пару доз, и я не стану тебя трогать.

— Тебе нужен крэк? — удивленно взглянув на него, спросил Стоун.

— Точно. Мне необходимо прижать одного парня.

Свет в глазах торговца погас. Шантаж. Звучит разумно.

Он не мог поверить, что Дэвенпорт балуется наркотиками.

— И ты меня отпустишь?

— Отпущу.

Стоун задумался на пару секунд, затем кивнул, встал и достал из кармана рубашки стеклянный тюбик, закрытый черной пластмассовой пробкой. Внутри лежало пять кусочков крэка.

— Сколько тебе нужно? — спросил он.

— Все, — ответил полицейский и забрал у дилера тюбик. — И держись подальше от «Дома на полпути».[2] Если я тебя еще раз здесь поймаю, мало тебе не покажется.

Помощники патологоанатома выносили тело Бентона из здания Индейского центра, когда туда вернулся Лукас. Телеоператор пятился перед носилками с накрытым простыней телом, которые катили по тротуару, затем быстро развернулся и обвел камерой лица в небольшой группе зевак. Лейтенант обошел толпу и зашагал вдоль полицейских машин. Желтая Рука с нетерпением его ждал. Дэвенпорт попросил патрульного открыть заднюю дверь и сел рядом с пареньком.

— Слушай, не хочешь прогуляться в «Севен-илевен» и купить себе пончик? — предложил Лукас копу.

— Не-е-е, слишком много калорий, — заявил тот и развалился на переднем сиденье.

— Давай прогуляйся, — теряя терпение, настоял лейтенант.

— Да нет проблем. Хорошо, пойду куплю пончик, — сказал полицейский, который наконец понял намек; про Дэвенпорта ходили самые разные слухи.

Лукас смотрел ему вслед, пока он не скрылся из вида, а затем повернулся к индейцу.

— Итак, как звали того типа?

— Слушай, Дэвенпорт, я его не знаю…

Адамово яблоко Желтой Руки запрыгало, словно подтверждая честность его слов.

Лукас достал стеклянный тюбик из кармана и принялся вертеть в руках так, чтобы паренек увидел грязно-белые кусочки крэка. Наркоман облизнулся, когда Дэвенпорт вынул пластмассовую пробку и высыпал пять кусочков на ладонь.

— Хорошая отрава, — спокойно проговорил полицейский. — Я купил ее у Элвуда Стоуна около «Дома на полпути». Ты знаешь Элвуда? Его мамаша сама готовит эту гадость. Они покупают ее у кубинцев в Уэст-Сайде Сент-Пола. Это действительно отличная наркота.

— Слушай, приятель, прекрати…

Лукас зажал один из маленьких кусочков между большим и указательным пальцами.

— Кто это был?

— Я не могу…

Желтая Рука так страдал, что принялся заламывать свои тощие руки. Дэвенпорт раздавил комочек, локтем открыл дверь и высыпал крошки на землю, точно песок из песочных часов.

— Умоляю тебя, не делай этого.

Индеец был в ужасе.

— Осталось еще четыре, — сообщил ему Лукас. — Все, что мне нужно, это имя, а потом ты сможешь отвалить.

— О боже…

Лейтенант взял второй комочек, поднес его к лицу Желтой Руки и начал медленно сжимать пальцы, когда паренек выпалил:

— Подожди.

— Кто?

Желтая Рука выглянул в окно. Было тепло, но в ночном воздухе чувствовалась прохлада. Приближалась зима. Трудное время для индейца на улице.

— Блуберд, — пробормотал он.

Они были из одной резервации, и он сдал своего соплеменника за четыре порции крэка.

— Кто?

— Тони Блуберд. У него дом недалеко от Франклин.

— Какой дом?

— Проклятье, я не знаю номер… — заныл он, но у него забегали глаза, и Лукас понял, что он врет.

Дэвенпорт снова поднес кусок крэка к его лицу.

— Попрощайся с ним…

— Знаешь дом, где старик разрисовал столбы у крыльца в горошек? — быстро проговорил индеец, которому отчаянно хотелось с этим покончить.

— Знаю.

— Через два дома от него. В сторону магазина телевизоров.

— Он когда-нибудь нам попадался? Этот Блуберд?

— Ясное дело. Год отсидел в Стиллуотере. За ограбление.

— Что еще?

Желтая Рука пожал плечами.

— Он из Форт-Томпсон. Уезжает туда летом, а здесь работает зимой. Я его плохо знаю, он совсем недавно вернулся в резервацию. Мне кажется, у него тут женщина. Но это не точно. Он знаком почти со всей моей семьей. Он старше меня.

— Пистолет у него есть?

— Не знаю. Я с ним не общаюсь. Я никогда не слышал, чтобы он ввязывался в драки или что-нибудь еще.

— Ладно, — сказал Лукас. — Ты где живешь?

— В Пойнте. На последнем этаже, с несколькими парнями.

— Это был один из домов Рэя Куэрво? До того, как его зарезали.

— Да.

Желтая Рука смотрел на крэк, лежащий на ладони полицейского.

— Хорошо. — Лукас высыпал четыре кусочка назад в пробирку и отдал индейцу. — Засунь в носок и сразу отправляйся в Пойнт. Тебе лучше быть там, когда я туда приду.

— Я обязательно буду дома, — радостно заявил паренек.

Дэвенпорт кивнул. На задней дверце машины не было ручек, и он не стал ее закрывать. Теперь он распахнул ее и выбрался наружу. Следом выскользнул Желтая Рука и остановился около него.

— Надеюсь, ты не соврал про Блуберда, — сказал офицер и ткнул пальцем в тощую грудь паренька.

Индеец закивал.

— Это был он. Я с ним разговаривал.

— Хорошо. А теперь вали отсюда.

Желтая Рука поспешил убраться с его глаз, и Лукас пару секунд смотрел ему вслед, а затем прошел через улицу к зданию Центра. Он нашел Венца в кабинете директора.

— Итак, как наш свидетель? — спросил коп.

— Идет домой.

— Рассказал чего-нибудь?

— Во-первых, он никуда не денется, — ответил Дэвенпорт. — А во-вторых, парня, который нам нужен, зовут Тони Блуберд. Живет на Франклин. Я знаю дом. К тому же он у нас засветился. Так что мы сможем получить фотографию.

— Ну и ну, — сказал Венц и потянулся к телефону. — Дай-ка, я все это сообщу нашим.

Лукасу больше нечего было делать. Убийством должны заниматься ребята из соответствующего отдела. Он же был сборщиком информации. У него имелась собственная сеть, состоящая из уличных бродяг, официанток, барменов, парикмахеров, игроков, проституток, сутенеров, букмекеров, торговцев машинами и кокаином, почтальонов и даже парочки грабителей. Мелкая рыбешка, но зато у них внимательные глаза и хорошая память. А Дэвенпорт всегда платил долларами или угрозами, в зависимости от того, что требовалось, чтобы осведомитель почувствовал себя нужным.

Лукас сделал свою часть работы, но, после того как Желтая Рука назвал имя убийцы, задержался посмотреть на полицейскую машину в действии. Иногда он получал от этого истинное удовольствие. Вот, например, как сейчас: когда коп из убойного отдела позвонил в контору, одновременно произошло несколько вещей.

Отдел опознания подтвердил информацию Желтой Руки и отправил в Индейский центр фотографию Тони Блуберда.

Одновременно на парковке винного магазина примерно в миле от предполагаемого места жительства подозреваемого начал собираться отряд быстрого реагирования полиции Миннеаполиса.

Пока они прибывали на место сбора, была проведена проверка в муниципальных службах, установившая, что Блуберд действительно живет в доме, на который указал Желтая Рука. Через сорок минут после того, как паренек назвал имя подозреваемого, высокий чернокожий мужчина в рабочей куртке военного образца и синих джинсах прошел по улице мимо его дома к соседнему, поднялся на крыльцо, постучал, показал значок и попросил, чтобы его впустили внутрь. Жильцы не знали Блуберда; впрочем, постояльцы здесь все время меняются.

Другой детектив, белый мужчина, который выглядел так, словно его прогнали сквозь ад мешком с золой, подошел к коттеджу рядом с домом Блуберда, только по другую сторону, и проделал то же самое.

— Да, Тони Блуберд, точно, того парня именно так зовут, — сказал ему пожилой мужчина, который открыл дверь. — А что он натворил?

— Мы не уверены, что он в чем-то замешан, — ответил полицейский. — А вы его видели в последнее время? Я имею в виду, сегодня?

— Конечно, видел. Он вошел в дом меньше получаса назад. — Старик пожевал нижнюю губу. — Думаю, он все еще там.

Белый детектив позвонил и сообщил, что подозреваемый на месте. Затем вместе с чернокожим полицейским они внимательно изучили место предполагаемого задержания из окон прилегающих домов и доложили все, что им удалось узнать, командиру отряда быстрого реагирования. Обычно, когда полицейские находили нужного им человека, они пытались связаться с ним по телефону. Но существовала вероятность, что Блуберд — маньяк и может представлять опасность для заложников или покончить с собой. Они решили его брать. Сотрудники спецподразделения перешли к выполнению второй стадии операции и остановили свой неприметный фургон в трех кварталах от дома Блуберда.

Тем временем Бетти Сэйлс выбрала фотографию убийцы из тех, что выложили перед ней на столе. Мальчишка, игравший в баскетбол, подтвердил ее слова.

— У тебя отличный осведомитель, Лукас, — сказал Венц. — Поедешь с нами?

— Давай.

Парни из ОБРа нашли мертвую зону около задней двери дома Блуберда. В ней не было окна, а на единственном, находящемся рядом, были задвинуты шторы. Они могли подойти к двери, выломать ее и ворваться внутрь до того, как подозреваемый поймет, что происходит.

План сработал бы, но владелец дома оказался слишком жадным: он нелегально разделил дом на две части. Деление было практичным и не имело никакого отношения к эстетике: дверь, соединяющая переднюю часть дома с задней, была забита листом фанеры толщиной в три с четвертью дюйма.

Когда командир спецподразделения скомандовал: «Вперед!» — один из полицейских швырнул светошумовую гранату в боковое окно Блуберда. Мощный взрыв и яркая вспышка должны были заставить любого, кто находился внутри, замереть на мгновение, которого ребятам из ОБРа хватило бы, чтобы его схватить. Когда граната взорвалась, другой спецназовец выпустил в заднюю дверь очередь из автомата, и командир с тремя бойцами ворвались внутрь.

Молодая мексиканка дремала на диване, а на животе у нее лежал крошечный ребенок. Другой, чуть старше, сидел в покосившемся манеже. Женщина кормила ребенка, и рубашка у нее была расстегнута, открывая грудь. Она попыталась встать, когда услышала взрыв и автоматную очередь; ее рот и глаза широко раскрылись от страха.

Командир отряда блокировал коридор, а самый крупный боец группы попытался выбить фанерную перегородку. Затем он еще дважды ударил по ней ногой и сдался.

— Здесь не пройти, — воскликнул он.

— Отсюда можно попасть в другую половину дома? — крикнул старший группы, обращаясь к мексиканке.

Женщина, которая никак не могла прийти в себя, не понимала, о чем он ее спрашивает. Командир вывел своих людей наружу, и они прошли вдоль здания.

С начала операции прошло десять секунд, и он рассчитывал, что им удастся провести ее чисто, но в этот момент в доме закричала женщина, затем раздались выстрелы, разбилось окно, и командир отряда решил, что Блуберд взял заложника. Он приказал своим людям остановиться.

«Какая все-таки странная штука секс», — подумал он.

Он стоял, прижавшись спиной к полуразрушенной белой ограде коттеджа, держа автомат в руках; по лицу потоком стекал пот. Атака получилась беспорядочной, возникла стрельба — то, чего он боялся. Схватка с безумцем на близком расстоянии, когда в любой момент дуло пистолета может быть наставлено прямо на тебя. И несмотря на все это, перед глазами у него стояла грудь мексиканки, а в горле пересохло, и он никак не мог сосредоточиться на смертельно опасной операции, которой должен был командовать…

Когда приехал Лукас, он увидел две полицейские машины, припаркованные на улице перед коттеджем убийцы. Парни из ОБРа заняли позиции перед соседними домами, группа захвата вернулась назад. Из дома доносился бой барабана.

— Вы ведете переговоры? — спросил Лукас командира.

— Мы попытались позвонить ему по телефону, но ничего не вышло, — ответил офицер. — В телефонной компании нам сказали, что он не работает. Видимо, Блуберд выдернул его из розетки.

— Сколько внутри человек?

Спецназовец пожал плечами.

— Соседи говорят, что у него есть жена и двое детей-дошкольников. Больше ничего не известно.

Фургон телевизионщиков появился в начале улицы, и его остановил патрульный. В другом конце квартала показался репортер из «Стар трибьюн», за ним спешил фотограф. Журналистка с телевидения перестала спорить с полицейским, показала на Лукаса и громко окликнула его. Когда Дэвенпорт повернулся, она помахала ему рукой, и он зашагал в ее сторону. Соседей собрали на тротуаре перед домами. В одном из них отмечали день рождения, и полдюжины детишек играли с воздушными шариками, бегая в толпе. Лукас подумал, что происходящее очень похоже на карнавал.

— Что случилось, Дэвенпорт? — крикнула девушка-репортер через голову патрульного.

Это была шведка атлетического сложения, с высокими скулами, узкими бедрами и кроваво-красной помадой на губах.

— Тебя интересует сегодняшнее убийство в Индейском центре? Мы думаем, что преступник находится в доме.

— Он взял заложников? — спросила девица.

В руках у нее не было блокнота.

— Мы не знаем.

— А нам нельзя подъехать ближе? Хотя бы чуть-чуть? Мы не можем снимать отсюда, ничего не видно…

Лейтенант окинул взглядом перекрытый район.

— Как насчет вон того проезда между домами? Вы окажетесь дальше от места, зато сможете снять переднюю часть дома…

— Что-то происходит, — сказал оператор, который смотрел на дом Блуберда через глазок камеры.

— Ой, черт! — выругалась журналистка.

Она пыталась незаметно протиснуться через оцепление и приблизиться к Дэвенпорту, но патрульный оттеснил ее.

— Увидимся позже, — бросил Лукас через плечо, повернулся и зашагал прочь.

— Послушай, Дэвенпорт…

Он, не останавливаясь, покачал головой. Командир группы захвата стоял на крыльце дома, расположенного слева от коттеджа Блуберда, и что-то кричал. Он получил ответ, немного отошел назад и достал рацию.

— Что? — спросил у него Лукас, когда добрался до командного пункта.

— Он сказал, что собирается выпустить свою семью, — сказал коп по рации.

— Я отвожу ребят, — ответил командир отряда.

Лукас прислонился к крыше машины и наблюдал, как командир отправил патрульного предупредить его парней и полицейских, что из дома сейчас выйдут люди. Через пару мгновений около двери в воздух взлетело белое полотенце и показалась женщина с младенцем на руках. Она держала за руку еще одного ребенка, лет трех.

— Не волнуйтесь, с вами все будет хорошо, — крикнул детектив.

Она один раз оглянулась, затем, опустив голову, быстро зашагала к тротуару мимо строя машин.

— Кто вы? — спросил командир.

— Лайла Блуберд.

— Внутри находится ваш муж?

— Да.

— С ним еще кто-нибудь есть?

— Он один, — ответила женщина, и по ее щекам покатились слезы.

Она была в мужской ковбойской рубашке и шортах из эластичного черного материала с ворсом. Малыш цеплялся за ее рубашку, как будто понимал, что происходит, другой повис на руке.

— Он просил сказать вам, что выйдет через минуту.

— Он пьян? Крэк? Не в себе? Что-нибудь такое?

— Нет. В нашем доме нет ни алкоголя, ни наркотиков. Но с ним что-то не так.

— В каком смысле? Вы имеете в виду, что он безумен? Что…

Но он не успел закончить вопрос, потому что дверь в дом распахнулась, и Тони Блуберд вылетел на лужайку. Он был обнажен по пояс, на груди на кожаном ремне висел обсидиановый кинжал. Голову украшало два орлиных пера, в обеих руках он держал по пистолету. Отбежав на десять футов от крыльца, он поднял оружие и открыл огонь по ближайшей патрульной машине, приближаясь к полицейским, которые за ней прятались. Они буквально изрешетили его; он сначала остановился, а потом повалился на землю.

На секунду повисла тишина, а потом Лайла Блуберд громко завыла. Старший ребенок, который ничего не понимал, вцепился в ее ногу и тоже начал вопить. По рации вызвали парамедиков. Три копа приблизились к мужчине, продолжая держать его на мушке, и отбросили оружие в сторону, чтобы он не мог до него дотянуться.

Командир ОБРа посмотрел на Лукаса и с трудом выговорил:

— Боже праведный, что все это значит, черт подери?