Терминатор 1938

Глава 10

Нет, не привлекли спортсменов к захвату, стоят парни на крылечке, зубоскалят, Серёга Портнов, боксёр, лыжник и стрелок в одном флаконе размахивает руками, показывая каких габаритов гражданка прижалась к нему третьего дня в переполненном трамвае.

— И тут понимаю, уже прекратили давить, а дамочка всё напирает, — Серж закатил глаза и выразительно скосил их вниз, предлагая друзьям домыслить, что творилось в широких штанах молодого здорового мужчины, — а я ж ещё не обилетился…

Серёгу я пару недель назад в тренировочном бою изрядно помотал, встал в классическую стойку и бил, бил, бил, бил с опережением. Немного хотел приструнить весельчака-прикольщика, пытавшегося закадрить Зоеньку. Через минуту Портнов сообразил на уровне инстинктов — если пытается ударить, тут же получает пребольно по мордасам. Далее пошла потеха — Серёга бегал по рингу, а я имитировал удары, от которых спарринг-партнёр пытался то уклониться, то закрыться. Зрители, эти же самые динамовцы, быстро поняли прикол и подбадривали Сержа, призывая пойти в последний и решительный бой. Избиение стойкого Портнова прекратил тренер — некто Михалыч, молодой в общем то мужик, лет тридцати.

— Хватит комедию ломать, брэк!

— Брэк так брэк, — не стал спорить, — что, Михалыч, боишься покалечу перед чемпионатом надежду общества «Динамо»?

— Тут тебе не цирк, коминтерновец, — тренер жестом отослал Портнова сотоварищи к умывальнику, — Серёга по мастерам работает, на первенстве Союза в призах точно будет, а ты его гонял как волк зайца, в унизительной манере и даже правую не подключал.

— Это плохо?

— Это непонятно. Глаз у меня намётан, вижу, что боксом занимался, но далеко не пошёл, выезжаешь за счёт реакции и быстроты. Где так наловчился, покажи комплекс упражнений.

— С какой стати тебе карты открывать? Может я за армейцев выступать стану, или за «Спартак».

— Ясно, «Разведупр», — разочарованно протянул Михалыч, — на нашей базе операцию совместную готовите. Да не строжи морду лица, за секретность объяснять не надо, всё понимаю. Хоть намекни в какой стране такую реакцию наработал?

— Не могу, извиняй. Эта география под грифом «особой важности» проходит.

— Ладно, проехали, молчок…

Не знаю что Михалыч сказал Серёге в умывалке, но больше спортсмены грудь колесом не выпячивали, а мой совет отрабатывать удары в воде, приняли сдержанно. Где в столице найти возможность круглый год по горлышко погрузившись в тёплую водичку, кулаками молотить? Бассейнов то с гулькин, гм, нос и все работают практически не закрываясь, готовят призывной контингент к труду и обороне, да «куют» мастеров по плаванию. Правда, Михалыч загорелся идеей на загородной базе выстроить небольшой, квадратов на 15–20 бассейн, исключительно для отработки ударов, но посетовал, что мигом набегут халявщики, да ещё девчонок приволокут, какие к чёрту тренировки, какой режим.

Пятерка динамовцев приветливо и синхронно кивнула нам с Судоплатовым, продолжая слушать трёп Серёги. Крылечко спортсменов отдельно от нашего «оперативного», метрах в десяти. Так, абсолютно точно — не на одной волне с Пашей борцы, легкоатлеты и боксёры, тот как струна напряжён, чуть тронь — зазвенит, а физкультурники на расслабоне, такое не сыграть.

Машину подогнали одну, никакого сопровождения, а в эмке только водитель, знакомый Николай, никакими особыми навыками скорохвата и костолома не обладающий — типичный шоферюга, фанат американского автопрома, за что даже прорабатывался на комсомольском собрании, хорошо не пришили низкопоклонство перед загнивающим Западом, про космополитизм примерно лет через 10–12 заголосят патриоты державы Российской. Заголосят, если не получится у попаданца-киборга сдвинуть эту реальность на рельсы иные. А посему попадать «в лапы НКВД» категорически нежелательно. Любопытственно, в дороге попробуют взять «по тихой», или в столице, прямиком в кабинете товарища Меркулова?

Не стал откладывать дело в ящик долгий, — как отъехали с километр от «объекта 218» сотворил с Судоплатовым что-то вроде «экстренного потрошения», ну, или «момента истины», это уж гению Богомолову виднее. Нет, не бил Павла Анатольича, не пытал — ухватил сталинского боевика за правый, нервно сжатый кулак и перепрограммировал сознание товарища Судоплатова под работу с суперпрограммой «Слияние и Контроль». В служебном авто имелась перегородка, отделяющая салон от водителя, даже со шторкой. Но задраиваться не требовалось — Николай крутил баранку, заметно напрягшись, дорога то от объекта до трассы не ахти и на пассажиров, ведущих мирную беседу, не обращал ни малейшего внимания.

От введённого в транс чекиста удалось узнать, что поступил приказ «с самого верха» произвести жёсткий захват и допрос наглого английского агента. Вот, значится, дорогой Иосиф Виссарионыч, как ты презлым платишь за предобрейшее! Получил вождь расклад по кораблестроительным программам сильнейших флотов мира (я ж под морского офицера шифруюсь) сведения о разработках радиолокаторов Великобританией и США, подробнейший список германских генералов нелояльных Гитлеру, что уж говорить про атомный проект, каковой скоро станет задачей номер один для великих держав. После чего дал команду «фас», неблагодарный. Эх, Коба, Коба, нехороший ты человек, редиска, как был бандитом, так и остался.

Хотя, по правде, Сталин поступает архирационально, намереваясь «выпотрошить» матёрого шпиона и получить полную ясность на кого всезнайка Бонд-Соколов работает. Даже гипнотизёров, аж сразу трёх нашли, дабы ввести меня в транс и помогать «колоть по полной». И, самое невесёлое, — Майрановский с подручными и «особым чемоданчиком» в любой момент готовы подключиться…

Списать выходит решили ценный источник, категорически не желает Иосиф Грозный с Черчиллем заиметь тайный канал связи. Неужели опасается коллег по Политбюро, пришьют ещё ярлык английского агента, как Берии в 1953-ем. Эти ухари, Каганович да Молотов с Мехлисом могут…

Сам захват, во избежание неудачи (очень уж отменно физически подготовлен объект) проведут прям таки дедовским способом — как зайдём с Судоплатовым в приёмную Меркулова, сверху сеть упадёт, в коей и должен запутаться Александр Бонд-Соколов. Пашу то потом коллеги выпутают, а мне хана…

Хм, помнится, про такое у Бушкова читал, Сан Саныч живописуя приключения «пираньи» Кирилла Мазура как-то тоже запутал супергероя в сеть, которая, цитирую по памяти классика: «главный враг любого рукопашника».

Ну, без ложной скромности, если дойдёт до рукопашной, без применения огнестрела, я в состоянии отмудохать всю Лубянку, сколько бы там народу не находилось. Когда реакция на порядок выше среднего, равно как и «физика», нет особой разницы сколько вражин с кулаками накинутся: пять, полста или пятьсот — херачь супротивников пока не устанешь, пока «жировое депо» восполняет расход энергии. Но ведь непременно подстрелят, не станут усложнять. В 1969 году уж как был уверен в себе, а против разрывной в голову не сдюжил…

Судоплатов, не в силах сопротивляться «Слиянию и Контролю», сдал адрес конспиративной квартиры товарища Берии, да много чего интересного наговорил Павел Анатольевич. Жаль, конечно, но вряд ли в этой реальности дослужится Судоплатов до чинов генеральских, скорее сгинет в подвалах «ГосУжаса» как проваливший операцию. Ладно, своя шкура дороже, а более ранним вызволением Рокоссовского и Королёва, на десять Судоплатовых наработал.

— Коля, — на подъезде к первопрестольной стуканул по стеклу, — тормозни, отлить надо.

Водила не удивился «зашторенности» пассажиров, мало ли — секретные документы изучают, чтоб не углядел чего ненароком шофёр, «занавесились», потому на немного неестественно сидящего Пашу даже не посмотрел, только спросил, уже сделав дело, ширинку застёгивая.

— А Пал Анатольич чего, терпит?

— Ага, силу воли вырабатывает, не ссыт чаще трёх раз за сутки, по методике японских самураев.

Не успел Николай удивиться самурайским несуразностям, как был ухвачен за ухо и погружён в транс. Впрочем, транс это у гипнотизёров или у нарков, а «Слияние и Контроль» работает иначе — мозг получает импульс и начинает подстраиваться под выполнение задач, которые ставит «бригадир», становясь на какое-то время «частичкой» сознания этого самого «бригадира». Выполнит невезучий Коля задачу — доехать до Лубянки, встать там и уснуть, вот и славно. А при пробуждении ни хрена помнить не будет, как и товарищ Судоплатов. В результате Берия получит неопровержимые доказательства сильнейших гипнотических способностей британского шпиона и задумается — а Меркулов и прочие из «Особой группы» не «прокачаны» ли? Видит Бог, не хотел никого подставлять, но се ля ви, ребята и девчата, се ля ви…

Квартира, куда захаживал нарком для бесед с доверенными лицами, располагалась в полукилометре от «ГосУжаса», на третьем этаже бывшего доходного дома, а ныне тут половина квартир отдана под «заежки» наркоматов или же крупных предприятий. У какой конторы одна квартира, у какой две-три и даже более. Удобно — постоянно контингент сменяется, приходят, уходят люди, отмечают получение ордена, нового назначения, не до отслеживания соседей.

А в заежках ещё и «коменданты» в наличии, они же завхозы-электрики-сантехники. Конечно, конспиративную квартиру самого Берии сторожит не сантехник какой, а верный соратник, некто Куприян Абашидзе, отставной чекист с протезом вместо левой ноги. Но ножом Куприян, по мнению Судоплатова, владеет мастерски.

— Куприян Богданович, открывайте, курьер из пятнадцатой поликлиники, готовы ваши микстуры.

— Какая-такая посылка? От кого? — Бл, пароль что-ли сменился, или просто недоверчивый старый чёрт до конца отыгрывает. По времени не успели ещё тревогу поднять.

— От «Второго», скоро сам объявится.

Скромный нарком фигурировал под вторым номером, видимо считая, что «Первым» может быть только товарищ Сталин. Ин ладно, поехали. Держа в правой руке портфель Судоплатова, протянул его в чуть приотворённую дверь, удерживаемую охрененно массивной и прочной цепочкой. Герр комендант недоверчиво озирая незнакомца и знакомый портфель (узнал Пашин «чемодан», узнал, — непроизвольно мимикой показал) потянулся к нему, цепочку так и не сняв. Опытный гад и чуйка отменно работает. Пришлось включаться по полной: шаг вперёд на предельной скорости, правой хватаю Куприяна и подтаскиваю к двери, левой пытаюсь снять цепочку. Чёрт, хитрая конструкция, не пойму вслепую, как дверь разблокировать. Ладно, пойдём другим путём — даю команду Абашидзе, благо Контакт произведён, держу его за кисть левой руки и герр комендант заученными движениями «отворяет калитку»…

Чёрт, что бы я делал, хоть сейчас, хоть в прошлой командировке без «бригадирского уровня» позволяющего подчинять и перепрограммировать сознание особей одного с тобой биологического вида. Хитрая машинерия, уничтожившая человечество, изрядно продвинулась в контроле за немногими оставшимися гомо сапиенс. Страшно предположить, сколько людей «выпотрошили» шагающие компьютеры, проводя эксперименты. Зато сейчас, благодаря тем бесчеловечным исследованиям, я воистину супергерой и Терминатор, правда, пока не появился и не развился в этой реальности искусственный интеллект, подчиняющий «взбунтовавшихся киборгов»…

Куприян всё время, пока я предавался несвойственным «сверхчеловеку» рефлексиям, наиподробнейшее излагал как часто товарищ Берия проводит на адресе встречи и что требуется от «герра коменданта». Выходило, что два-три раза в месяц от «Второго» поступал звонок (звонил то лично нарком, то порученец) и называлось время. Абашидзе готовил стол (горячий чай и печенье, никаких излишеств) и оставлял Лаврентия в квартире, выходя «на прогулку». Засим, когда нарком задёргивал на кухне штору, хозяин явки неспешно возвращался в опустевшую «двушку». Впрочем, иногда Берия давал сигнал об окончании встречи, дожидался старого приятеля, с которым немало почудил в Закавказье в двадцатые-тридцатые и ставил Куприяну Богдановичу задачи. Не особо трудные, как раз такого, пенсионерского плана — отследить появится ли в конкретном месте в конкретное время некий объект, что будет делать, с кем встретится. Ну и подобные необременительные поручения. Причём, по мнению Абашидзе, нарком через него по большей части контролировал сотрудников НКВД. Ну да, плевать на внутриведомственные интриги, пускай пауки в банке грызут друг дружку, мне б как героям произведений Гайдара «день простоять да ночь продержаться». Внедрил в подкорку Куприяну, что являюсь его непосредственным начальником на адресе, для всех прочих — племянник из Томска. Все звонки, поступающие от Берии, докладывать сразу мне, и, разумеется, ничего не сообщать на Лубянку о «племяше», там и так в курсе, а телефоны могут прослушивать враги…

Решено, буду два-три раза за сутки проводить «контрольные рукопожатия» с товарищем Абашидзе. Так, на всякий случай, пример с Цвигуном тому причина. И хоть Семён Кузьмич очень долго, почти три недели обходился без дополнительного «сеанса лояльности», пока я в Гренобле чемпионов-олимпиоников «накачивал», лучше почаще Куприяна «тестить», так оно надёжнее, да и времени немного занимает, хватит 15–20 секунд.

Герр комендант, хватанув по полной «лояльности», хлопотал, накрывая на стол, и, как старшему по должности, подробно рассказывал о соседях. На лестничной площадке ещё три квартиры, одну занимает семейство художника-портретиста Малолеткова (не слыхал про такого, видать не прославился ничем маэстро) а две остальные за наркоматом связи числятся. Командированные гражданские связисты бывает и по месяцу-два в Москве живут, но, по большей части срок командировок от трёх дней до недели. Постоянная ротация проживающих, дом-гостиница по сути, для конспиративных встреч лучше не придумаешь. А рядышком недавно выставлен постоянный милицейский пост с лучшими сотрудниками, — ответственными, молодыми, шустрыми. В общем, хулиганьё со шпаной за квартал обходят и дом и двор. Случаются, конечно, конфликты среди командированных — даму нетяжёлого поведения пригласят да не поделят, или просто перепьются вдали от семьи и мордобой устроят. Но то дела житейские, к работе товарища Абашидзе не касающиеся.

— Спасибо, Куприян Богданович, ввёл в курс дела, теперь будем на пару обеспечивать безопасность Лаврентия Павловича. Время лихое, сволочь недобитая поднимает голову, троцкисты, так их растак утописты, переходят к террористическим актам против членов Правительства.

— Хрен у них что получится, — зло ощерился Абашидзе, — Иосиф и Лаврентий не мальчишки, понимают и в подпольной работе и в боевых делах. Прошу к столу, товарищ капитан (меньше звание объявить несолидно, Куприян битый волчара, с 1920 года в органах и хотя числится вольнонаёмным из-за увечья, молодым фору даст кой в каких темах)…

Отужинали более чем скромно — хозяин выкатил пяток варёных яиц и шмат сала, я же на несколько купюр, честно скоммунизженных из портмоне Судоплатова, приобрёл палку сырокопчёной колбасы по немыслимой цене (когда покупал в ближайшем к дому гастрономе, народ косился неодобрительно, как на транжиру) и брусок сливочного масла. Остались какие-то копейки, м-да не шикуют чекисты, явно не шикуют. Куприян Богданыч находясь под воздействием «Слияния и Контроля» поведал, что пенсию и большую часть денег получаемых в наркомате переводит в Саратов, сестре и племяшам, себе оставляет впритык, даже Берия постоянно пытается денежку всучить, якобы от наркомата.

— Какая к чёрту премия, что я, Лаврентия не знаю, — горячился «герр комендант», свято уверовавший в мою чекистскую сущность и соскучившийся по задушевным разговорам «со своими», — с получки или аванса, то сотню, то полста оставляет под сахарницей.

— У наркома зарплата большая, не обеднеет.

— Так-то оно так, — согласился Куприян, — но зачем? Мне хватает, за квартиру не плачу, а когда не пьёшь да на баб не тратишься, на еду совсем мало уходит…

Интересно, что Судоплатова ждёт. Если к стенке поставят за побег английского шпиона, то кража кошелька у чекиста сущий пустяк. А вот если останется Пал Анатольич в системе, неудобно получается — я ж далеко бежать не собираюсь, вдруг да случится повстречаться…

Вечно прятаться от НКВД в сталинском СССР — нет резона, поэтому сыграем иначе. Помнится, сериал смотрел в первой жизни — «Охота на Берию», актёры фактурные, диалоги, кому как, а мне тогда понравилось. Да уж, охота на охотника. Всё равно ж придёт нарком на этот адрес, главное Куприяна контролировать, чтоб не «прозрел», абрек одноногий…

Хозяин явки притулился к радиоприёмнику, мне же не сиделось в четырёх стенах, хотелось просто прогуляться без чекистского пригляда, по морозцу лёгкому, по снежку хрустящему. Хоть и весна, марта конец, но Грету Тунберг москвичи сейчас бы не поняли. Думал поначалу выйти в своём пальто, хоть и попала сия одёжина в ориентировки, но чтоб так быстро до милиции довели, — это вряд ли. Однако «герр комендант», заметив заминку в прихожей у зеркала, метнулся к шкафу и вытащил роскошную шубу.

— Держи, тащ капитан, это приятель, Васька Мосолов из ГлавСевМорПути на сохранение оставил, чтоб не прогулять пока в Москве «кочегарит», а то пальтишко лёгонькое, не по сегодняшней погоде.

— Гран-мерси, Куприян Богданович, обязуюсь с мазуриками сражаться героически и не отдать доху.

— Да какие тут мазурики, так, молодёжь если покуражиться вздумает, все урки в Марьину Рощу перебрались.

К шубе прилагался и шикарный шарф, а новую, незасвеченную кепку (тёплую, зимнюю!) я пару часов назад прикупил у входа в гастроном у двух хитро лыбящихся школяров. Наверняка отжали головной убор у рохли-одноклассника, очень уж довольны были, быстро сбыв товар, шпанята.

Заканчивая променад чутким ухом терминаторским уловил разговор развесёлой компании, в наш двор путь держащей. Две шикарно разнаряженные дамы и три кавалера с бумажными кульками, явно в коммерческом магазине затарились, или в ресторации, в кабаках то с местами дикая напряжёнка, вот и пошли гулеванить на квартиру к командированным в первопрестольную питерским инженерам.

— Ребята, только тихо проходим, в малой комнате квартирует деятель из Калинина, вреднючий типус.

— Ага, представляете, Людочка — вылитый Троцкий. Когда начал угрожать написанием докладной нашему начальству, Володька его и срезал схожестью с врагом Советской власти, посоветовал бородёнку сбрить.

— И что, сбрил?

— А сейчас и узнаем.

Судя по репликам, третий кавалер не питерский, а прямиком «с северов» — с Норильска. Правда пока до звания города гулаговскому поселению далеко, но первый «черновой» никель уже должны производить, следовательно у Мишки, в Москву на награждение приехавшего, бабла хватает на всю честную компанию. Экспроприировать дензнаки моя задача — один чёрт Михаил всё до последнего рубля проебёт да пробухает, а так меньше печень посадит.

Рассчитал, чтоб к арочке, во двор запускающей (пост милицейский в тридцати шагах) подойти с пятёркой прожигателей жизни одновременно. Страж порядка на шумных гуляк лишь глянул пристально и отвернулся — могут выпить люди после дня трудового, отчего ж и нет. Не бузят, не безобразят, хоть и выпимши, но в сознании.

— Милые дамы, проходите, а я за вами.

— Кто тут нашими девушками раскомандовался⁈ Что за регулировщик?

Ура! Как задумывал, так и вышло, главное диалог завязать, а там попрёт.

— Ребята, вы поосторожнее! Я спортсмен. Первый разряд по бегу!

— Вот и беги отсель, пока не напинали!

— Мальчики, не надо ссориться!

— Милая леди, позвольте стать вашим верным рыцарем и устроить турнир по бросанию снежков с этими мужланами, не ценящими вашу неземную красоту!

Парни быстро сориентировались, тем более милиционер рядышком, под подначки спутниц поставили кульки прямо в сугроб и начали лепить из сухого снега снежки, следуя моему примеру.

— Глядите, мушкетёры, на клёне скворечник, кто попадёт с первого раза?

— Ты затеял, тебе первому и бросать, — резонно заметил норильчанин Михаил у которого всё не получался более-менее увесистый снежок, рассыпался.

— Да пожалуйста, — картинно замахнулся, хотя это и лишнее движение, но так надо, точнёхонько запулил в дыру, куда птицы пролазят.

— Браво! Бис! — обе барышни, и Люда и Наташа захлопали.

— Да не вопрос! Можем повторить! — Скатал второй снежок и с тем же картинным разворотом плеч и отведённой рукой, словно грек древний с амфоры, на олимпийских играх диском размахивающий, зашвырнул снежок снова вглубь скворечника. Надеюсь, воробьи-синицы там зимней порой не квартируют.

У оппонентов ожидаемо ни хрена не вышло, но я парней похвалил, дескать выпивка существенно снижает меткость броска, о чём говорю авторитетно, как ведущий трюкач киноконцерна «Мосфильм». Девушки как услышали про кино, начали приглашать посидеть, поговорить о новых картинах, о звёздах мирового и отечественного кинематографа. Удивительное время! Мужская половина компании не проявила ни малейшего желания набить морду наглецу в роскошной шубе, а тоже загорелась пообщаться с кинодеятелем Виктором Подгородецким, разрабатывавшим трюки для фильма «Цирк» и накоротке знакомым с красоткой Любовью Орловой…

Дальше дело техники, намекнул Игорю и Степану, чтоб представили меня их склочному соседу как одноклассника, ныне майора НКВД, перебравшегося из Ленинграда в центральный аппарат наркомата. Те, даже поддатые, побоялись всуе и в шутейном розыгрыше упомянуть грозное ведомство, но мне то, трюкачу и каскадёру сам чёрт не брат, подошёл к действительно похожему на Троцкого, правда весьма отдалённо, персонажу, вежливо поручкался и отправил труженика наркомата связи из Твери-Калинина в комнату, с наистрожайшим наказом спать и не вредничать. Тот, подстёгнутый «Слиянием и Контролем», не прекословя удалился.

— ВиктОр, — с ударением на последнем слоге промурлыкала Наташа, — вы маг, чародей и волшебник! Вам в цирке дрессировщиком работать! Укротителем!

— Натали, а вы просто совершенство, идеал и богиня!

— А как же я?

— Вы, Людочка, — Афродита, Артемида и Венера.

— Это тоже богини? Греческие?

— Они самые.

Парни меж тем споро накрывали на стол, две бутылки вина дамам и три «беленькой» с богатой закуской — роскошный стол по нынешним временам. Извинился, что внезапно застолье приключилось, что не в доле, попросил карточную колоду, пообещав фокусы. Карты нашлись, изрядно замусоленные, что впрочем, роли особой не играло, я мог и свежую колоду распознать по рубашке через пару секунд просмотра.

— А давайте в подкидного.

— Нет, Людочка, я в карты играю только на интерес, а вы ж любители, обдеру как липку, исход предрешён, хоть на желания-раздевания играть примемся, хоть на деньги.

— А если не в карты, если в шахматы на деньги, — Павел единственный хотел поставить на место выскочку-киношника.

Понять северянина можно, он и финансировал мероприятие, что с питерских нищебродов взять, и на Людмилу «глаз положил», а тут карточный фокусник солирует.

— Вы выпили, а я трезвый, не равная игра выйдет.

— Не вопрос, вот бутылка, вот стакан.

— Расставляй фигуры, я сейчас.

Выпили до сего момента лишь по паре стопок, и пока Павел высыпал шахматы из ящика, пока выставлял на доске, любовно ровняя ряды белой и чёрной армий, я до краёв набулькал 250 граммовый стакан и неспешно, со вкусом, вспоминая шолоховского Андрея Соколова, выкушал огненную воду. Барышни зачарованно, аки кролики на удава смотрели на опустошаемую посуду, а Павел начал нервничать. То ли водку пожалел, на его трудовые рубли закупленную, то ли завидовал альфа-самцу с «Мосфильма».

— Ну что, погнали наши городских? Кто белыми играет и во сколько партию оцениваем?

— Цвет по жребию, всего десять партий, каждая по сто рублей, — отчеканил оппонент.

— А по времени на партию? — Это уже Игорь подключился.

— Есть секундомер? По пять минут каждому, то есть максимум десять минут одна партия.

Удивительно, но секундомер нашёлся. Первые ходы что я, что Павел делали почти не раздумывая. Похоже противник попался серьёзный. Но куда ему супротив киборга, от скуки изучившего большинство лучших партий, сыгранных первой дюжиной чемпионов мира, точнее — чёртовой дюжиной. После Каспарова уже неинтересно было, а вот партии Карпова-Каспарова абсолютно все изучил и все помню, терминаторской то памятью…

В первых трёх раскатал соперника вчистую, в четвёртой, имитируя подступающее опьянение, начал «задумываться» и «просрочил» время. Пятую партию, тяжело, «сосредоточившись», выиграл, но уже без начальной лёгкости.

Дамы, явно мне симпатизировавшие, попытались прервать «битву шахматных титанов», чтоб Пашка меня, захмелевшего, не разбил наголову. Правильно, в принципе возмутились, артистично, — дескать пришли приятно провести вечер, а кавалеры пешки двигают, комплименты не говорят, ручки не целуют, стихи не читают. Но дело чести — это дело чести! Посему мы с Павлом удалились на кухню и там продолжили. Игорь же со Степаном галантно развлекали мамзелей.

Норильский житель заметно подустал, в шестой и седьмой партиях допустил детские ошибки, а восьмую, девятую и десятую сдавал на семнадцатом, двадцатом и десятом ходах, даже не пытаясь «побарахтаться», вдруг да соперник «зевнёт».

— И какой счёт? — поинтересовалась порядком захмелевшая Наталья.

— Девять один! — Павел стоически принял поражение, полез в карман за деньгами и выложил на стол девять новёхоньких, краской дензнаковской приятно пахнущих купюр. Эх, стольнички, точнее купюры по «десять червонцев», со строгим, насупленным Ильичом. Не сдержался, похулиганил.

— Девчонки, стихи хотели? Так слушайте.

— Это чьи стихи? — Потрясённо молвил Павел.

— Да так, хороший один поэт, по навету арестован был сподвижниками подлеца Ежова и сгинул где то у вас, в Норильлаге…