Тигр в дыму

Глава 13 Хранитель

Едва только мистер Кэмпион позвонил Мэг с Крамб-стрит из полицейского участка, куда доставили Джеффри для дачи показаний, она туда сразу же примчалась. И около четырех часов дня, сумрачного, так как к туману добавился моросящий дождь, и даже лондонцы начинали недоумевать, с чего бы в самом деле их пращурам вздумалось строить город на болоте, она позвонила домой. Трубку снял Сэм Драммок.

К этому времени старый журналист уже успел все организовать. Не без легкой склонности к театральным эффектам, столь свойственной людям его славной профессии, он переоборудовал свою гостиную в этакое генеральное бюро информации и замкнул на него все дела семьи — отключил все телефоны в доме, кроме своего, и уселся возле него, готовый к приему срочных новостей.

Одновременно он работал над своим очередным шедевром — статьей в спортивный еженедельник, куда он, сам не зная почему запаздывал с материалом, и его портативная пишущая машинка, уже однажды приобщившаяся к истории — она побывала на подписании Версальского мира — делила вместе с телефонным аппаратом и пивной кружкой высокую честь пребывания на кухонном столе, весьма неохотно одолженном миссис Сэм. Он вкалывал как вол, ведя одновременно переговоры с полицией, прессой и частными лицами с одинаковой лаконичной корректностью, ничего не упуская, ничего не разглашая и упиваясь этой своей ролью как никогда.

Эмили Тэлизмен была у него за курьера, гарсона и публику. Без нее представление стало бы куда скучнее. Но пока она, с длинными волосами, перехваченными лентой, молча восседала на винтовом табурете от пианино, обвив босыми ногами подставку своего пьедестала и глядела на него неотрывно и благоговейно, его утомительное занятие нимало не утрачивало своего блеска.

Мэг говорила уже давно, с противоположного конца комнаты Эмили был слышен ее голос, доносившийся из трубки пискливо и ненатурально, как могли бы говорить игрушки, но разобрать слов девочке не удавалось. Эмили это мало огорчало. Она наблюдала за Сэмом. Тот говорил очень мало. Великолепный, с расстегнутым воротником рубашки, обнаженными могучими бицепсами и сверкающей под лампой лысиной, он лежал всей грудью на столе, рядом со своим блокнотом. Эмили знала, что новости потрясающие, потому что его аккуратная ступня в красном шлепанце так и ходила ходуном, но больше его волнение никак не проявлялось.

— Ага, — произносил он время от времени, торопливо черкая что-то карандашом толщиной в большой палец, — ага, есть такое дело. Поехали! Хорошо? Ясно, продолжай!

То были танталовы муки, но девочка ни разу не шевельнулась, она затаила дыхание. Взгляд ее распахнутых глаз был прикован к его лицу.

— И правильно, — произнес под конец Сэм. — Предоставь это нам. Спокойно, Старушка-Королева. Не беспокойся. Считай, все уже сделано. Я им передам. Положись во всем на Сэма. А с парнем-то все в норме, как он вообще? Ну, это главное. Слава тебе Господи. Точно. Через полчаса. До скорого, радость моя!

Он повесил трубку, потянулся, откидываясь на спинку стула, сдвинул на лоб очки и посмотрел на девочку. Он обдумывал нечто весьма сложное, — Эмили уловила движение мысли в глубине его круглых карих глаз. Сэма явно что-то беспокоило. Он принимал одно из ответственнейших решений в своей жизни. Девочка изо всех сил старалась не помешать ему. Он всегда оказывается прав, дядя Сэм, если только дать ему время подумать. Она его так любит!

Наконец Эмили увидела, что он вышел из задумчивости, отбросив прочь свою озабоченность.

— Эй, парень, — оба зачитывались вестернами, и в особо напряженные минуты некоторое вкрапление в их разговор фразеологии прерии считалось вполне позволительным. — Скачи сейчас же к своей бабусе и передай ей — нет, лучше все сделать официально. Нам не надо лишних неприятностей.

Он принялся писать крупным ученическим почерком, сопровождая каждый пункт записки устным комментарием.

— Миссис Элджинбродд со своим молодым человеком и парой крупных полицейских чинов прибудут через полчасика. С ними будет и Альберт. Ясно?

Она кивнула, протянув тонкую руку за запиской, ее длинные прямые золотистые волосы коснулись его плеча, и он ощутил на своей щеке ее дыхание.

— А Джеффу понадобится ванна, хорошая горячая ванна. На этом Мэг особо настаивала. О, это первоклассная женщина, моя Старушка-Королева! Ставлю фунт, что им никому там не удалось заставить ее замолчать. О своем мужчине она заботится как надо, и поэтому непременно будет счастлива. Скажи бабусе, что все они приедут голодные, а по пути заскочи к моему разлюбезному и спроси, как у нас с пивом — если его маловато, пусть твой дедуся сбегает прикупит еще, как только откроются пабы. Если в шкатулочке нет денег, могу подбавить. И ни в коем случае не беспокоить мисс Уорбертон. У нас и без нее забот хватает. Ясно?

Он вырвал из блокнота листок со следующим ультимативным текстом: «Мэг. Джефф. Полиция. Альберт. ВАННА. Еда. ПИВО. Через полчаса».

— Просто передай вот это и мой поклон нашей почтенной пожилой леди и объясни, что все очень срочно! Да, и еще, любовь моя, возьми мою бритву, — только не самую лучшую, а просто лучшую — и положи ее в ванную. Ну, ступай же! Эй, попридержи коня! Что ты говоришь?

Девочка замерла в дверях, пританцовывая на худеньких ногах, с готовой вот-вот прорваться сквозь обычно застенчивое выражение ее лица озорной улыбкой, а глаза из-под опущенных ресниц смущенно сияли.

— Класс! — произнесла она тихонько, чтобы никто, кроме него, не услышал.

— Ты парень что надо! — пророкотал Сэм. — А после, не забудь — снова на пульт! У нас еще полно работы. Материал должен пойти!

Едва дверь закрылась, он покачал головой. Малышка-Королева (в отличие от Старушки-Королевы, у которой с этим все о'кей) все-таки уж слишком робеет. А Сэм пуще чумы боялся подавления бессознательного. «Это выходит боком» — таково было его мнение. Тут еще работать и работать, ясное дело.

Оставшись один, он поднялся и подошел к огню, над изразцовым камином помещалась полка из стекла и красного дерева, изначально строгий стиль которой несколько оживляли гроздья визитных карточек, газетных вырезок, конвертов с письмами и лучинок для раскуривания трубки, торчащих в разные стороны, как папильотки из головы старой графини. Он некоторое время молча созерцал все это, а затем, сходив за стулом, влез на него и посмотрел на свою коллекцию сверху. О существовании некоторого зазора между полкой и стеной ему было известно лучше других. Он потрогал головки шурупов, удерживающих конструкцию, пожал круглыми плечами и вернулся к своей машинке.

Как и большинство пишущей братии, он был вынужден совершенствовать техническуо сторону дела, чтобы занудность своего ремесла сделать хотя бы мало-мальски терпимой, и опытным путем пришел наконец к методе, при которой он сам себе диктовал вслух собственные тексты, фиксируя их на машинке при помощи системы глубоко индивидуальных сокращений, непостижимых для всех, кроме полдюжины наборщиков, годами имевших с ним дело. Для полноты комфорта ему требовалось еще пиво в неограниченном количестве и восторженная публика, поэтому он очень обрадовался, когда Эмили впорхнула обратно в комнату и тихонько устроилась на своем насесте.

— Тринадцатое января тысяча девятьсот двадцать первого года, точка. Альберт-холл набит до отказа, — начал он, тюкая коротким указательным пальцем по клавишам. — Как ясно я его помню, тот решающий вечер. Если бы не присутствие Его Королевского Высочества — худенького мальчика, которого мы все так любили, — Уайльд бы вообще отказался от борьбы. Некоторые, среди которых есть и такие, кто и в самом деле помнит все это, сообщат вам весовую категорию Хермана — но довольно об этом. Столько с тех пор утекло воды под мостами старушки Темзы, что не стоит нам ворошить былые споры. Но кто из тех, кто был в тот вечер с нами, чье сердце колотилось под белоснежной манишкой, поверил бы, что после семнадцати раундов упорнейшего из всех поединков, которые когда-либо знал этот ринг, мы увидим, как руку нашего знаменитого маленького чемпиона подымет своими могучими ручищами мой старый приятель «Пегги» Беттинсон…

— Джек Смит, дядя Сэм. Ты забыл?

— А? — Сэм глянул на страницу, тщательно забил одно имя и впечатал другое. — Я точно спятил, — произнес он подавленно. — Боже, если бы такое пошло в набор, все бы точно решили, что старый Сэм умом тронулся. И Господи, Эмили, ведь были бы правы! Ты помнишь, я же тебе про тот вечер уже рассказывал? Это был Джек Смит из Манчестера, один из лучших рефери…

— О да, — выдохнула она с серьезнейшим видом. — О да, эту историю я хорошо помню.

Какое-то мгновение они сидели молча, унесшись мыслями в запредельный романтический мир, где все решает не знание, а отвага, мир, который сам во многом был творением старого Сэма и его собратьев по перу, которые, восхваляя героев, создали боксерскому рингу славу куда более яркую, чем огни стадиона Янки или Хэррингея. Эмили, знакомой с этим миром из его первоисточника, он виделся царством рыцарства.

Наконец Сэм хлопнул себя по колену:

— Без толку, любовь моя, — сказал он, — у меня на уме совсем другое. Мне надо прежде кое-что выполнить. Я-то думал, что стоит еще пару денечков погодить, поскольку привык следовать данному слову буквально, а слово было «день свадьбы». Но, как говаривала матушка, обстоятельства меняют дело. Всегда имей это в виду, Эмили. Случается и такое, парень, что решение надо принимать в одиночку. Подай-ка мне сюда отвертку!