Тихий омут

Глава 19

Вспышка боли от попавшей на ноги горячей жидкости оказалась для Дэйзи неожиданной, и она дернулась еще раз. Чашка задребезжала на блюдце.

— О Боже! — механически проговорила она. — Пойду принесу кухонное полотенце. Я быстро. — Она поднялась, поставила чашку с блюдцем на поднос и пошла в кухню. — Не думаю, что Дэйзи когда-либо упоминала Мэдлин Поул, — через плечо сказала она полицейскому офицеру, который сидел в гостиной Юнис Коулмэн. — Мне кажется, она никогда не упоминала этого имени. Они были подругами?

Оказавшись на кухне, она на несколько секунд припала к одной из рабочих поверхностей, чтобы прийти в себя. Кем бы ни был этот полицейский, а он показался ей странно знакомым, словно они встречались прежде и при других обстоятельствах, он знает слишком много. Ему известны имена, о которых сама Дэйзи думала, что забыла.

Включая имя Мэдлин Поул.

Обтирая себя полотенцем, Дэйзи лихорадочно анализировала то, что он говорил, пытаясь найти объяснение тому, как он ее нашел. Единственный возможный вариант — он обнаружил у нее в квартире брошюры с рекламой Центра искусств и ремесел. А это означает, что ей некуда отступать. Ее безопасное убежище раскрыто, осквернено. Она больше никогда не сможет вернуться туда. От ареста ее сейчас спасает лишь то, что полицейский считает ее Юнис Коулмэн. Или, возможно, он не уверен, Юнис ли она, и пытается это выяснить. В любом случае ей придется продолжить игру и постараться выбраться из дома Юнис как можно скорее.

Но куда идти? Она лишилась убежища, своего сада с прекрасными запахами и цветами. Приходится признать, что полиции известно о нем, хотя она не могла понять, как им удалось на него выйти. И еще это означает, что они нашли ее маленькую вечеринку с чаем.

Все потеряно. Все бессмысленно.

Черное отчаяние грозило поглотить ее. Она прислонилась к холодильнику, почувствовав слабость в ногах. Сердце бешено колотилось, и она ощущала, как при дыхании хрипело в груди. Сложная паутина банковских счетов и счетов строительных обществ больше не могла служить ей. Все эти деньги, ценные бумаги, имена теперь для нее утрачены, смыты волной обстоятельств.

Нужно быть сильной. Она должна идти вперед. Она не могла ожидать, что удача будет преследовать ее вечно: пьянице часто везет, пока он не упадет в открытый колодец, так ведь говорят? Раньше ей приходилось начинать с нуля, можно снова попытаться. Она должна будет довольствоваться тем, что есть. Какое-то время все будет непросто, но она переживет это. В конце концов, после бури всегда наступает затишье.

Сосредоточившись на этих старых знакомых истинах, Дэйзи чувствовала, как сердце замедляет бег, а дыхание возвращается к чему-то, близкому к нормальному дыханию. Полицейский недолго будет проблемой: в тот момент, когда он назвал ее имя — ну, имя Дэйзи Уилсон, — она поняла, что необходимо заманить его в дом и заставить выпить кофе, который она приготовила для Юнис. Если все пойдет хорошо, он впадет в коматозное состояние, не успев допить свой кофе, а через час умрет.

При этой мысли она встрепенулась: а где Юнис? Несмотря на то что Дэйзи дала ей приличную дозу цианида, ее больше нет в спальне наверху. Когда Дэйзи услышала дверной звонок, она перепугалась, что Юнис в горячке сойдет вниз, чтобы открыть дверь, но от нее не было ни слуху ни духу. Куда она могла запропаститься?

Это может подождать. Нужно расставить приоритеты: ей придется отделаться от полицейского.

Выдвинув ящик со столовыми приборами, она взяла с пластикового подноса мясницкий нож — серый треугольник металла, заточенный до остроты бритвы. Ей претила мысль воспользоваться ножом, но он мог оказаться неплохим подспорьем. На всякий случай.

Она появилась из кухни с чайным полотенцем, под которым был спрятан нож.

— Я такая неуклюжая, — сказала она. — Вы уж меня простите.

Полицейский сидел с пустой чашкой. Он смотрел на нее с легким неодобрением, между бровей у него появились две морщинки.

— О Боже, — с преувеличенной заботой проговорила она, — быстро же вы пьете! Хотите еще чашечку?

— Нет… нет, спасибо, — ответил он. Она с удовлетворением отметила, что его рука чуть трясется, а на лбу выступили бисеринки пота. — Этот кофе немного… немного крепок для меня. С меня достаточно одной чашки.

— Как хотите. — Она уселась в кресло.

Одной чашки должно хватить. Она проверила это на псе Джаспере, а потом на Юнис — где бы она ни была. Мужчины — не совсем изученная штука (прежде ей доводилось травить только женщин), но вряд ли разница в половой принадлежности и размерах сильно замедлит процесс, разве что на несколько минут. И если замедлит, что ж, на этот случай есть нож.

Полицейский поставил чашку на столик. Он промахнулся с расстоянием и довольно сильно стукнул блюдцем по лакированной поверхности.

— Думаю, мне нужно… идти… — пробормотал он. — Лучше мне вернуться, когда Дэйзи Уилсон будет здесь. — Он попытался встать, но у него никак не получалось скоординировать движения. Его руки соскользнули с поручней кресла, завалив его на бок, и он медленно выпрямлялся. — Что происходит? — глухим голосом проговорил он.

— Вероятно, вы чувствуете, что крутит живот, — сказала Дэйзи. Она откинулась на спинку кресла, держа на коленях завернутый в полотенце нож. — Это в вашей пищеварительной системе происходит гидролитическое превращение цианистых гликозидов из ядер косточек абрикоса в цианисто-водородную кислоту. Или цианид, если вам больше нравится. Когда цианид начнет распространяться по вашему телу, вы станете ощущать все большую усталость и, может, у вас начнется рвота, хотя я очень надеюсь, что этого не случится. Так утомительно после этого убираться. Однако с ядами всегда так — организм, похоже, всегда стремится избавиться от них, хотя обычно уже бывает поздно.

— Абрикосы?

— Абрикосовые косточки, — поправила она. — Я перемолола их и смешала с молотым кофе. Я надеялась, что горечь кофе перебьет любой вкус. Вы что-нибудь почувствовали? Мне правда хотелось бы знать. Вдруг мне опять захочется прибегнуть к этому способу. С очередной старухой.

Он дернулся в кресле вперед, и Дэйзи сбросила с колен полотенце, позволив полицейскому увидеть, что у нее в руке нож. Лезвие ножа блеснуло.

— Я предлагаю вам сидеть на месте, пока работает яд. Если попытаетесь встать, мне придется вас зарезать, и будет жаль.

— Мэдлин, — сказал он. — Мэдлин Поул.

— Нет. — Она решительно тряхнула головой. — Нет никакой Мэдлин Поул. Теперь я Дэйзи Уилсон, как раньше была Вайолет Чэмберс, а затем я стану Юнис Коулмэн. Мэдлин уже давно нет.

— Вы становитесь этими людьми. Вы присваиваете их имена.

— У меня всегда был талант к имитации. Мне нравится наблюдать, как у людей вырабатываются маленькие слабости и привычки. И это в течение многих лет приносит мне дивиденды.

— Но ведь вы делаете это не ради денег, не так ли?

— Без денег никуда, — сказала она почти машинально. — Они дарят мне комфорт. — Она подалась вперед. — Кстати, что вы сейчас чувствуете? Суставы еще не ломит? Ощущаете сухость во рту?

— Но вы небогаты, и никогда не будете. Вы выбираете пожилых дам, которых никто не хватится, но еще вы выбираете тех, у кого мало денег. Все слишком запутанно.

— Мне очень не нравится показуха, — сказала она. — Вы, должно быть, испытываете неприятное ощущение в кишечнике. Станет хуже. Намного хуже. Повторюсь: убираться будет утомительно, но ради эффекта можно постараться.

— Но ведь деньги не настолько важны, — продолжал настаивать он. — Вы делаете это ради комфорта, разумеется, но вы могли остановиться на любом этапе. Например, когда были Роной, или Дейдр, или Ким, или Вайолет, или Дэйзи. Что же заставляло вас идти вперед?

Дэйзи отвела взгляд. Его вопросы вызывали в ней тревогу. Было бы намного лучше, если бы он умер молча, ну в крайнем случае со стонами и икотой.

— Думаю, привычка, — наконец сказала она. — Полагаю, у вас возникнет тупая боль в голове. С удовольствием понаблюдаю за вашей смертью.

— От чего вы убегали?

— Ни от чего. Просто хотела быть в безопасности. — Она направила нож на него. — Мы ведь встречались раньше, не так ли? Давным-давно. Я вам тогда тоже предложила чаю.

— От чего вы убегали?

Она неожиданно махнула рукой в сторону, ударив по столику ножом и расплескав забытую чашку кофе по всей комнате.

— От моей бабки! — закричала она, и слова посыпались из нее торопливо, почти наскакивая одно на другое. — Я убегала от моей бабки и оттого, что она сделала со мной, с моими сестрами и братьями. Но она все равно преследует меня. Как только я подумаю, что оторвалась от нее, оборачиваюсь и вижу ее отражение или краем глаза ловлю ее тень. Я должна убежать от нее и от того, что она сделала!

— И от того, что вы сделали, — возразил полицейский. — Вы убили ее. Вы ее отравили.

— Она заслужила. Она постоянно обижала нас. А потом… а потом… — Неожиданно из ее глаз потекли слезы. Она вспомнила сад, зной и как кричала маленькая Кейт, когда лезвия секатора сомкнулись и ее большой палец в струе крови упал в траву.

— И вы в конце концов оказались здесь. В Лейстоне, где все это началось. Где родилась Мэдлин.

— Все возвращается на круги своя, — медленно произнесла она. — Так ведь говорится, да? Я никогда этого по-настоящему не понимала, но это правда.

— А Юнис? Настоящая Юнис Коулмэн? Вы и ее убили? Вы и над ней совершили эту странную кару, которую долгие годы вершили над своей бабкой?

— Она где-то наверху, в коматозном состоянии. Вы тоже в скором времени будете. Ей удалось выползти из спальни. Думаю, она в ванной или гостевой комнате. Когда с вами будет покончено, я пойду взглянуть, как там она.

Полицейский выпрямился в кресле. С лица слетела расслабленность, отсутствующий взгляд стал осмысленным.

— Мы нашли ваш дом, — сообщил он. — Мы перекапываем ваш сад. Боюсь, все, кто был у вас в гостях за чаем, ушли домой. Все кончено, Мэдлин. И вы арестованы за убийство Дэйзи Уилсон, Венди Малтраверс, Роны Макинтайр, Вайолет Чэмберс, Элайс Коннелл, Ким Стотард, Дейдр Финчэм и еще шестерых, пока еще не установленных женщин, а так же за попытку убийства Юнис Коулмэн.

Дэйзи, открыв рот, смотрела на полицейского:

— Но… кофе? Вы выпили его!

— Я его вылил, — нетерпеливо бросил он, — в один из ваших горшков с цветами. В один из горшков Юнис.

— Нет! — крикнула она и с поднятым ножом бросилась на Лэпсли. Он поймал ее руку в тот момент, когда она запрыгнула на него, и отпихнул, оставив нож у нее. Она попятилась, подушка кресла ударила Дэйзи под колени, заставив ее резко сесть. — Нет! — повторила она. Злость уступила место протесту.

— Мы идем наверх, — сказал он. — Юнис Коулмэн, может быть, еще жива.

Схватив за запястья, он вырвал ее из кресла и стал толкать перед собой на лестницу, которая вела на второй этаж. Она пыталась вырываться, но сил совсем не осталось. Она ощущала, как кости хрустят под его пальцами. Ей нечего было противопоставить его грубой мужской силе. Она оказалась беспомощной, когда он отнял у нее нож и отшвырнул его в сторону. Все, что у нее было, она вложила в другие личности. И теперь не осталось ничего, чем можно было бороться.

Полицейский двинулся в сторону хозяйской спальни, где Дэйзи оставила умирать Юнис. Он тащил Дэйзи за собой. Толкнув дверь, осмотрел комнату. Но она уже знала, что он не найдет там ничего.

Он протащил ее до соседней комнаты, гостевой спальни, но и та оказалась пустой. Ванная комната находилась в конце коридора, и он открыл дверь одной рукой, в то время как другой цепко сжимал запястье Дэйзи. В тот момент, когда дверь открылась, Дэйзи почувствовала кислый запах свежих рвотных масс.

Юнис лежала в ванной скрючившись. Ее лицо блестело от пота. Кровь текла с искусанных губ. Дэйзи почти видела миазмы разложения и смерти, исходящие из каждой поры, каждой клетки ее тела.

— Будьте здесь, — бросил полицейский и толкнул Дэйзи на унитаз.

Он подошел к Юнис, чтобы проверить пульс, затем быстро перевернул ее на бок, чтобы, если начнется рвота, она не захлебнулась. Не очень-то это поможет. Дэйзи достаточно насмотрелась на то, как умирают старухи, чтобы понимать — Юнис уже не помочь. Это как набитая матросами шлюпка, скользящая в холодный черный океан, — ее уже не вернуть назад. Путешествие в смерть, начавшись, не может остановиться.

Полицейский вытащил из пиджака мобильник и стал вызывать «скорую помощь» и подмогу. Пока он отвлекался, Дэйзи тихо выскользнула из ванной в коридор.

Бежать некуда.

Нет, она ошибается. Один вариант есть, если ей хватит духа воспользоваться им.

Двигаясь тихо, но быстро, Дэйзи спустилась по лестнице в гостиную. Она с тоской взглянула на входную дверь. Но куда идти? Машины у нее нет, и полицейским не составит труда обнаружить ее на автобусной остановке в начале дороги. Нет, она не унизится попыткой бегства.

Дэйзи повернулась и прошла на кухню.

Кофейник был по-прежнему там, где она его оставила. Она потянулась и взяла его за ручку. Кувшин лишил ее равновесия, и ей пришлось, чтобы не упасть, опереться другой рукой на рабочую поверхность.

В какой-то момент она думала, что нальет кофе в чашку, плеснет туда молока и ложку сахара, по своему вкусу, а потом медленно выпьет, как полагается. Но ей показалось, что на лестнице послышались шаги, поэтому она поднесла стеклянный кувшин к губам и стала большими глотками пить кофе. Пар скользил по коже лица, оставляя на лбу капельки пота. Стекло обжигало губы, жидкость жгла горло, но она продолжала пить. Она ощущала нарастающий жар в желудке, который постепенно распространялся по внутренностям. Рот горел, покрываясь волдырями, кофе, вливаясь в нее, как кислота, разъедал горло.

Кто-то выбил кувшин у нее из рук, и Дэйзи услышала, как где-то далеко сосуд разбился о стену, но она была всецело поглощена разливающимся у нее внутри огнем. Она упала вперед, пытаясь сдержать рвоту, но жар кофе запечатал горло и ей едва удавалось дышать.

Чьи-то руки подхватили ее сзади и уложили на пол. Слезы застилали ей глаза. Кто-то говорил взволнованно, но слова скользили мимо нее.

Казалось, она лежит давно, хотя она почти утратила ощущение времени. Боль царапала ей желудок и посылала судороги по рукам и ногам. Тело изгибалось в конвульсиях. Над ней пролетали бессмысленные обрывки разговора — «Женщина наверху мертва, босс», «Где, черт побери, эта „скорая помощь“?», «Главный детектив-суперинтендант Роуз сейчас в управлении рожает ежа!» — но все это было далеко и абстрактно.

Реальными были только ворота, видневшиеся перед ней. По бокам живая изгородь, и между кустами цветы самой разнообразной раскраски. Она в восторге пошла к воротам, и ее нисколько не удивило, что они перед ней открылись.

Через сад была проложена дорожка, и она с радостью пошла по ней. Слева от нее была грядка голубых кубинских лилий, практически сочившихся ядовитыми гликоцидами; справа — птицемлечника зонтичного, тянущего к небесам свои маленькие белые лапки, наполненные смертоносными конваллатоксином и конваллосидом. За ними, по обеим сторонам дорожки, Дэйзи различала щедрые россыпи белокрыльника болотного, красные ягоды и корни которого состоят из ядовитых рафид оксолата кальция. А вокруг всего этого овальные листья рвотного корня — из него получают препарат эметин, который может убить в течение недели, если дать его в достаточной дозе; а если дать слишком мало, для выздоровления потребуются годы.

— Я убегу от нее, — твердо сказала она. — Убегу.

Ноги подкосились, и она упала на землю среди растений. Прекрасных, прекрасных растений. Они потянулись к ней, чтобы обнять нежными стеблями и прикрыть ее смертное тело своими вечными листьями и лепестками. Уткнувшись в свои любимые цветы, она обрела наконец покой, которого искала все эти долгие годы.