Тише, ты - моя

Глава 40.

Я взяла Селину за руку и храбро направилась за папой.

– Ты только молчи, – прошептала я девушке, – я сама все скажу Бергману. Ты ни в чем не виновата, и я сама тебя всюду промотала.

– Луна, – улыбнулась Селина и также прошептала мне в ответ. – Ты же сама говорила, что наказания вносят огонь в семейную жизнь. Тебе разве не интересно как нас накажут?

– Мне немного страшненько, – честно призналась я.

– Мне тоже, – поделилась Селина. – Но ведь интересно, да?

Я кивнула, не сдерживая улыбку.

Тем временем мы уже вышли к главным воротам, где нас ждали двое хмурых мужчин.

– Добрый вечер, – Страм вежливо поздоровался с папой, а затем хмуро обратился ко мне. – Луна, что ты делаешь? Ты же знаешь, что Селина плохо себя чувствует. Она ведь не просто так не ходит на учебу.

– Прогулки на свежем воздухе никому не повредят, – хитро сообщила я. – И раз уж мы подруги, я хотела познакомить Селину с моей семьей. Чтобы и она могла ко мне приезжать.

Я старалась не смотреть в сторону Бергмана, потому что он был сплошная грозовая туча.

– Ты заставила нас беспокоиться, – продолжал мягко отчитывать меня Страм, прекрасно понимая, что он не может повысить на меня голос при папе.

– Молодые люди, – вдруг встрял мой папа. – Не желаете поужинать с нами? И потом, это я пригласил девочек к себе. Поэтому все претензии ко мне. И… вот еще.

Папа замялся, но обратился к Страму.

– Я бы хотел с Вами поговорить, Александр. И, если Вы на этот вечер сможете забыть мое воинственное поведение к Вам, я был бы Вам очень признателен. В любом случае, я не отпущу девочек голодными. Ведь Вы и сами прекрасно знаете, как питается современная молодежь.

– Спасибо, – откровенно растерялся Страм. – Я… с удовольствием бы составил Вам компанию.

Я улыбнулась Селине и еще крепче сжала ее руку.

– Если приглашение распространяется и на меня тоже, – хитро улыбнулся Бергман, – то и я бы составил Вам компанию. Тем более, что у меня для Вас есть деловое предложение, господин Шварц.

– Тогда, милости прошу, – папа сделал широкий жест рукой, приглашая нас внутрь.

В этот момент к нам присоединилась мама и улыбнулась Страму.

– У Вас очень красивый сад, госпожа Шварц, – галантно заговорил Страм. – Все со вкусом и оригинально. Я бы хотел, чтобы Вы всей семьей нанесли мне ответный визит и оценили мои труды в сфере ландшафтного дизайна. Дело в том, что у меня на участке на сад, а целый лес.

– Лес? – в полнейшем восторге воскликнула мама. – Александр, я не задумываясь принимаю Ваше приглашение.

Похоже, моя мама давно спелась со Страмом.

Ужин прошел настолько непринужденно, словно между нами не было никаких конфликтов до этого. Никакой скованности, неловких пауз и косых взглядов.

Бергман предложил папе партнерство в его новом проекте. Иронично было то, что партнерство предназначалось для того самого проекта по организации мотивационных конференций, на котором папа тогда и застукал нас со Страмом. Я думала, папа тут же вспыхнет от воспоминаний и снова доведет до конфликта, но он оставался предельно спокойным.

– Я, как Вы сами понимаете, в этом не профи, – говорил Бергман. – Мне нужен человек, который говорит с этими мотиваторами на одном языке. Сам же я специалист только в строительном бизнесе, поэтому кому как не Вам, господин Шварц, вести этот проект?

– Спасибо за доверие, – папа был явно удивлен.

– Отлично, – Бергман отложил приборы. – Тогда, если Вы не против, встретимся завтра и уже детальнее все обсудим. Я уже назначил встречу с будущими кандидатами на партнерство, но сейчас понимаю, что лучшего партнера, чем Вы мне не найти. И теперь я даже благодарен Луне, что ей вздумалось прогуляться с моей Селиной.

Вопрос был решен, и я думала, что на этом наш ужин закончится, но тут папа вдруг попросил разрешение у Страма поговорить с ним наедине. Я напряглась и занервничала, но, уходя из столовой, папа кивнул мне, что означало "все будет хорошо".

Едва мужчины ушли, как мама тут же попыталась занять Бергмана разговорами, но совсем не деловыми. У мамы было очаровательное обезоруживающее чувство юмора, которое могло сразить любого наповал. Поэтому она принялась элегантно пересыпать историями, вызывая в нас всех живой интерес и отклик.

Но все же, как я ни старалась, я была целиком в мыслях в папином кабинете.

Что же они скажут друг другу? И каков будет итог?

Я была готова сделать все лишь бы сохранить прежние отношения и с папой, и со своим любимым мужчиной.

Страм вошел в кабинет отца Луны и напряженно огляделся. Он искренне не понимал изменений в настроении Шварца, и относился к ним скорее настороженно, чем радостно.

– Александр, – тяжело выдохнул Шварц и указал своему гостю на уютное кресло, куда он мог бы присесть. – Я бы хотел извиниться за свое поведение перед Вами. Поймите меня, я защищал свою дочь, а в этом деле невозможно переборщить.

– Это я как раз понимаю, – согласился Страм.

– Я принял решение не препятствовать вашим с Луной отношениям, – Шварц словно переступал через себя, но продолжал говорить. – В конце концов она уже взрослая и сама неплохо разбирается в людях. Не стала бы она доверять ненадежному человеку.

– Спасибо. Мне лестно слышать подобные высказывания от Вас, – Страм позволил себе немного расслабиться.

– Только… – замялся Шварц. – Я по-отечески хотел бы Вас попросить: не разбивайте моей дочери сердце. Она у меня, конечно, вся такая независимая и самостоятельная, но все же она обычная девушка. Если у Вас нет намерений на какие-то длительные отношения, то хотя бы не внушайте ей ложные чувства. Вы ведь взрослый мужчина, а она еще совсем юная девушка. И юная, прежде всего в вопросах отношений. Она никогда не сообщала мне, что ей кто-то хотя бы нравится. Я уже не говорю о влюбленности. И если она влюбится в Вас, то не давайте ей надежду на что-то большее.

Александр замолчал. В его голове четко сформировалось решение, но сообщать об этом он не решался.

Луна – необычная девушка. Она так чутко чувствует его, так безропотно подчиняется, с такой самоотверженностью играет в его игры и при этом она умная и амбициозная. В ней было абсолютно все, что Страм так любил в женщинах. Даже больше. В женщинах обычно уже не было той детской смелости, уверенности в своих силах, той гибкости ума, что есть у Луны. Эта девочка сочетала в себе одновременно взрослую зрелую женщину в каких-то вопросах. Например, в той же сексуальной смелости, которая обычно не присуща молодым девушкам, толком не познавшим мир секса. И в то же время, Луна была еще совсем ребенком, которого можно научить чему угодно, воспитать под себя. Незаметно. Не ломая при этом ее личность.

Страм даже в мыслях не мог допустить, что после всего того, что он вложил и еще вложит в Луну, ею воспользуется другой мужчина! Он хотел бы зубами вцепиться в свою девочку и никогда никому ее не отдавать!

И пару дней назад его уже посетила мысль, что Луна должна принадлежать ему законным путем. Да, он хотел сделать ей предложение. Но не сейчас. Хотел, чтобы они привыкли друг к другу, хорошенько изучили. Ведь брак это уже совсем другая форма ответственности. В эту же кучу можно было свалить конфликты со Шварцем, которые Страм и не надеялся решить так быстро. Он думал на это уйдет чертова туча времени и нервов.

Но сегодня явно все звезды сошлись. Шварц сам пошел ему навстречу.

Но было и еще кое-что, что сподвигло Страма на решительные действия. Пока Луна и Селина гуляли, Бергман был весь как на иголках. Он так переживал за свою жену, так искренне хотел оказаться с ней рядом! Он сердился на Луну и в сердцах придумывал наказания для Селины, чтобы она больше не поддавалась влиянию Луны. Но что Страму действительно понравилось в этой ситуации, так это власть Бергмана над Селиной. Абсолютная, непоколебимая власть. Что бы ни случилось, Селина была женой Бергмана, а значит в любой момент ее можно было поймать, наказать, посадить под замок, не пустить на учебу или еще куда-то. Это были крайние случаи, но именно такие случаи показывали, что брак – это не только ответственность, но и абсолютная власть мужа над женой. Та самая власть для крайних случаев, которая может даже спасти жизнь. А с такой бойкой и уверенной в себе девушкой, как Луна, нужно держать ухо востро. Ведь случись чего, так Луна запросто может просто оборвать все контакты и даже уехать ни слова не говоря.

Поэтому, Страм решил больше не медлить.

– Господин Шварц, – решительно произнес он и встал с кресла. – Я не разобью сердце Вашей дочери и не внушу ей ложных чувств, потому что мои чувства ­– настоящие. Я люблю ее и прошу у Вас ее руки.

Шварц опешил от такого заявления и застыл на месте.

– Возможно, я тороплю события, – согласился Страм, – но я не отступлю. И я буду добиваться Вашего согласия до тех пор, пока…

– В этом нет необходимости, – заверил Шварц. – Я не против. Но! Сделайте мне милость, повстречайтесь еще хотя бы пару месяцев. Я вижу Вас, Александр, всего третий раз в своей жизни. И впервые я позволил себе взглянуть на Вас трезво и объективно. Пожалуйста! Это мое единственное условие.

– Хорошо, – разочарованно выдохнул Страм. – Но Луна будет жить со мной все эти два месяца.

– Тут я ничего не имею против, – улыбнулся Шварц. – Ну так… между нами не осталось больше недопониманий?

– Не осталось, – кивнул Страм и с улыбкой протянул свою огромную ладонь мужчине.