Титурель

Недолго лежали,

их прервав беседу,

лай громкий раздался.

По красному следу

пес мчался. Раненая дичь не убежала бы!

Недолго пес там пробыл,

что моей достойно жалобы.

Лай разносился

по лесам просторным,

а Шионатуландер

с детства слыл проворным;

лишь Треврецент, воитель правил строгих,

прыгал и бегал

быстрее всех рыцарей быстроногих.

А Шионатуландер

подумал: «Пса догонит

лишь быстроногий...»

Он себя не уронит,

но вместо радости подвергнется печали.

Лай в лесу заслышал,

и ноги сами побежали.

Пес охотничий мчался;[28]

его влекла дичина.

Между тем сам пес привлек

отважного дофина,

не подозревавшего, как удел его мрачен.

Пес юношей среди кустов

за поводок был схвачен.

Для княжеского пса

кровавый след — приманка;

убежал от князя пес,

преследуя подранка,

мчался пес лесом в погоне жестокой,

гордого грагарцийца

лишая радости высокой.

Все еще бежал пес

дремучей дикой чащей;

в золоте арабском

ошейник пса блестящий,

поводок с драгоценным камнями,

как солнце в сумрачных дебрях;

пса поймал он вместе с будущими днями.

Что сулили те дни,

поведать нам уже можно;

было в них опасно все,

тягостно и тревожно,

череда войн, раздоров, напастей,

с песьего поводка

началась полоса несчастий.

Пса принес на руках

он Сигуне — дар приветный.

Двенадцати саженей

был поводок четырехцветный.

Желтый, зеленый, красный, коричневый цвет четвертый.

Каждый шов длиною в пядь,

в своем изяществе не стертый.

На поводке кольца,

кольца с жемчугами;

промежутки между ними

схожи с шагами,

но не шире пальца, и, право слово,

никогда не выпустил бы я

из рук поводка такого.

А между кольцами

череда вестей сокровенных.

Блещут письмена

из камней драгоценных,

приключенье с подробностями непростыми.

Буквы к поводку

прибиты гвоздиками золотыми.

Смарагдовые на нем буквы,

буквы-рубины,

адаманты, хризолиты, гранаты

все в письменах едины.

Не было еще поводка красивей.

Мне бы такой поводок,

и я был бы всех счастливей.

На бархате с камнями

был ошейник нарядный;

как зеленый майский лес,

был бархат ненаглядный.

Надпись на ошейнике госпожа изучает:

имя пса Гардевиас,

что по-нашему «Путестраж» означает.

Герцогиня Сигуна

читать начала сказанье:

«Имя пса таит

в себе некое знанье.

Для мужчины и для женщины без Путестража

нет удачи в жизни,

вместо блаженства для него пропажа».

На ошейнике,

не на поводке читала: «Отважный

стережет свои пути,

не для него успех продажный;

чистый сердцем крепнет в противоборстве

и не бывает никогда

замечен в шатком притворстве».

Пес и поводок

со словами под стать присловью,

от юной королевы

князю посланье с любовью;

оповещена Сигуна письменами,

кто князь, кто королева,

тот и другая со своими именами.

Королева Канадика,

Флорией звалась ее сестрица.

Илиноту, британцу, предалась,[29]

чтоб в его сердце воцариться;

вверила ему все, кроме брачного ложа,

вышколила его,

до первых побед мечты его множа.

Пал он за ее любовь,

шлема не снимая;

лишь вежество проклясть

не велит мне того, чья злая

рука сразила его. Госпожа ужаснулась

и сразу же умерла,

хоть острие копья ее не коснулось.

Сестра королевы

унаследовала корону

Звалась она Клаудита

и стала королевой по закону,

добродетельна, чиста и прекрасна,

так что никакая сплетня

для нее не опасна.

На поводке прочитала

герцогиня про эту деву:

даровать им государя

князья просили королеву

В Бофрамунде собрались, и посулила

королева возвестить богатым и бедным,

кого избрать она соблаговолила.

Герцог Сальваша цветущего,

Экунат ее сердцу дорог;

другом своим назвала бы

его без всяких оговорок,

его предпочла бы короне даже

и всем другим князьям,

вверяя свои пути его страже.

Его юность покорив,

ему свою стражу бы вверила покорно,

даже не подумав о том.

что это может быть зазорно.

Что значит его имя по-нашему, кто-нибудь спросит.

Герцог Экунат

имя дикого цветка, слыхал я, носит.

Имя дикого цветка у него,

и в погоне за дичью

с письмом послан пес,

выполняя волю девичью.

На поводке письмо, где от слова до слова

предостереженье: свой женский путь

она сама стеречь готова.

Шионатуландер

удочкой с перышками на леске

хариусов и форелей

ловил в серебристом блеске,

словно это его единственное желанье,

а герцогиня распутывала поводок,

читая посланье.

Крепко-накрепко был поводок

привязан к шесту намета.

Жаль только, не оценил

Гардевиас такого почета.

Злился пес: дергают поводок то и дело.

Тем временем герцогиня

пса накормить велела.

Две девицы вскочили,

в послушанье рьяны.

Жаль мне герцогиню,

на нежных руках у нее раны

от камней на поводке. Гардевиас рванулся,

выскочил через отдушину

и на свою тропу вернулся.

Точно так же однажды

пес вырвался у Экуната.

Зовет герцогиня девиц,

как будто их медлительность виновата.

С кормом они тут как тут снова,

а лай пса уже слышится

среди безмолвия лесного.

Выскочил пес

через отдушину между шестами,

привлеченный глухими,

дикими лесными местами;

пес не таился в разгаре охоты,

а на сына Гурзгри

навлекал бесчисленные беды и заботы.

Шионатуландер

ловил в ручье рыб и рыбок,

ток ручья был прохладен,

а берег зыбок;

погрузил он в ручей босые белые ноги;

залаял вдали Гардевиас,

и воитель исполнился тревоги.

Бросил удочку,

за псом бросился следом,

но среди пней и колючек

быстроногому путь неведом,

тщетно блуждал он безлюдным краем;

нет нигде ни пса, ни дичи,

только ветер морочит лаем.

Босые ноги на бегу

ему шипы пронзали,

белое тело его

колючки злобно терзали.

Верь не верь, как раненый зверь, окровавлен,

кровь смывал он в шатре,

в таком виде Сигуне явлен.

А у нее самой

руки как с мороза,

как у рыцаря

которому не заноза,

а копье вонзилось в длань, когда сшиблись кони.

Так поранил поводок

девичьи ладони.

Израненные его ноги увидев,

друга пожалела;

его ужаснула кровь,

что на ее ладонях алела;

рассказала, что поводок предвещает горе.

Его потеря — повод:

много копий будет сломано вскоре.

Он в ответ:

«На поводке письмена для меня сомнительны.

Книги на французском

для меня невразумительны.

Буквы на поводке вроде пыли.

Сигуна, милая, считай,

что не было этой были».

Сказала: «Я на поводке

читала приключенье.

Без него мой Кателанген

потерял бы для меня значенье.

Предложили бы мне богатство любое земное,

Я бы отказалась от него,

лишь бы прочитать остальное.

Скажу тебе прямо,

друг ты мой сердечный,

пусть мы с тобой годы проживем,

ты, рыцарь безупречный,

чтоб доказать, что ты со мною дружен,

Гардевиас

и поводок его мне нужен».

Он сказал: «Непременно

я поводок добуду.

За него паду в бою,

если дело обернется к худу.

Возвращу его тебе в руки.

Мое сердце связав,

не обрекай меня, дева, на муки».

«Милость мою и любовь

я тебе дарую.

Кто отнимет у тебя

награду такую?

Не таких еще даров тебя удостою.

Верни мне только поводок

пса Путестража, пойманного тобою».

«Я тебе послужу,

твое выполню заданье.

Ты сулишь мне благо.

Как переживу я время в ожиданье?

За наградой в дальние отправляюсь дали.

Лишь бы меня счастье

и твоя любовь не покидали».

Так они утешали

словами друг друга

и доброю волей.

Кто знал, какую беду сулит заслуга!

Ни от юного, ни от старого не скрою,

каким паденьем

грозит награда порою.