Точка Бифуркации X

Глава 6

Внутри самолёта царил хаос: тревожные сирены, обрывистые команды пилотов по громкой связи и беспорядочные крики пассажиров сливались в единый гул, который давил на уши. Аварийные огни мигали, отбрасывая зловещие тени на напрягшиеся лица моих людей. Я быстро огляделся, оценивая ситуацию. Виктория сидела как парализованная, стиснув подлокотники кресла, губы сестры едва заметно дрожали. Красный свет отражался в её широко раскрытых глазах, придавая им стеклянный блеск. Что же касалось дяди, то он уже поднялся с места, как и я бегло осматриваясь по сторонам, стараясь оценить обстановку.

— Отстегните ремни! — приказал я громко, стараясь перекрыть шум аварийных сигналов. Мой голос прозвучал твёрдо и уверенно, не допуская возражений.

Не знаю зачем пилот попросил нас пристегнуться, ведь если самолёт рухнет на землю, это никому никак не поможет. Более того, эти ремни сейчас могут только помешать.

Тем временем люди растерянно переглядывались, но увидев мою решимость, всё же начали исполнять команду. Одновременно с этим я закрыл глаза, сосредоточившись, и мысленно обратился к Аластору.

«Найди откуда стреляли», — отдал я ментальный приказ бесу и следом добавил для остальных: — «Самое время эвакуировать всех отсюда».

Демоны мгновенно отреагировали, и пространство вокруг нас замелькало тёмными силуэтами. Воздух в салоне стал плотнее, звуки затихли, и на мгновение казалось, что всё замерло. В следующий миг перед глазами промелькнула череда вспышек и размытых белых пятен, а затем мы все оказались на заснеженной поляне, окружённой величественными соснами, чьи верхушки скрывались в серых низких облаках.

Холодный воздух ударил в лицо, заставив меня вдохнуть глубже. Снег скрипел под ногами, а морозный ветер обжигал кожу, проникая сквозь одежду. Вся эвакуированная с падающего самолёта группа людей, по сути составлявшая весь мой клан, теперь стояла посреди зимнего леса. Бортпроводники и пилоты, которых я также приказал вытащить из падающего самолёта, шокировано переглядывались, не веря в чудо собственного спасения. Их лица были бледными, глаза расширены от ужаса и недоумения. Кто-то из них прижимал руки к груди, пытаясь согреться и осознать происходящее.

Святогор, заметив моё напряжение и сдерживаемую ярость, шагнул вперёд, беря на себя общение с персоналом.

— Прошу сохранять спокойствие, — голос дяди прозвучал твёрдо и уверенно, словно стальной клинок прорезал морозный воздух. — Скоро всё разрешится. Постарайтесь не паниковать и держаться вместе, а также не замёрзнуть.

Его невозмутимость подействовала на людей немного успокаивающе. Пилоты и стюардессы кивнули, хотя на их лицах всё ещё читались недоумение и страх. Кто-то из них попытался спросить что-то, но Святогор поднял руку, призывая к молчанию.

Тем временем я искал взглядом полковника Калинина. Он стоял немного в стороне, его лицо было мрачным, а глаза метали молнии. Одежда мужчины, ещё недавно безупречно выглаженная, теперь была слегка помята, а на воротнике виднелись снежинки.

Подойдя к нему, я сдержанно, но твёрдо спросил:

— Это так вы обеспечили мне безопасность, господин полковник?

Мы пересеклись взглядами с Ярославом Геннадьевичем, и в его глазах я увидел отражение собственной ярости. Челюсти были сведены, губы сжаты в тонкую линию. Вместо ответа он лишь отвёл глаза, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Его молчание говорило больше любых слов — полный провал операции по переброске доверенных ему людей сильно бил не только по самолюбию, но и по профессиональной гордости.

Вдруг где-то вдали раздался глухой грохот, и над горизонтом взметнулся огненный столб. Самолёт рухнул, взрыв эхом прокатился по окрестностям, заставив землю под ногами едва заметно вздрогнуть. Сердце сжалось от ярости и бессилия. Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри меня поднимается волна гнева.

Обернувшись, увидел Викторию. Сестра стояла, дрожа как осиновый лист, её лицо было бледнее снега, а глаза блестели от слёз, готовых вот-вот пролиться. Девушка казалась потерянной в этом холодном и суровом пейзаже, её тонкие плечи сотрясались от холода и страха.

Ругнувшись на себя за то, что сразу не обратил внимание на состояние сестры, я шагнул в её сторону. Подойдя ближе, просто и без слов обнял Вику, прижимая к себе. Её тело было холодным, и я чувствовал, как она дрожит.

— Всё закончилось, — тихо сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и ободряюще. — Я рядом, мы живы — нужно радоваться.

Последняя фраза далась мне с трудом, так как сам я ни разу не радовался, а только пылал злобой и ожиданием момента возмездия.

Сестра не ответила, но я ощутил, как её дыхание постепенно становится ровнее. Виктория прижалась ко мне, словно ища защиты от окружающего мира. Один из охранников, заметив состояние девушки, быстро снял с себя куртку и накинул на её плечи. Я коротко кивнул ему, выражая благодарность. Его лицо было серьёзным, но в глазах читалась искренняя забота.

В этот момент в голове раздался голос Аластора, низкий и басовитый, как всегда:

«Я обнаружил военную базу, откуда была запущена ракета. Там сейчас переполох».

Я прикрыл глаза, задумываясь над его словами.

«Наблюдай за ними», — приказал я мысленно. — «Но пока не вмешивайся».

«Понял», — коротко ответил он, и тут же умолк.

Пока я беседовал с Аластором, другие демоны были заняты поиском ближайшего населённого пункта. Мороз с каждой минутой давил всё сильнее, и я понимал, что долго здесь оставаться нельзя. У многих из нас тёплая одежда осталась в салоне самолёта.

Спустя несколько минут, пока мы переговаривались и пытались не замёрзнуть, один из бесов сообщил:

«Мы нашли деревню неподалёку. Там есть дома, можно укрыться от холода».

«Действуйте», — ответил я и, обернувшись к окружившим меня людям, громко произнёс, стараясь привлечь внимание:

— Сейчас мы переместимся в более тёплое место. Прошу всех держаться вместе и не паниковать.

Последнее предложение было сказано больше для персонала самолёта, нежели чем для моих людей.

Пространство вновь замелькало тёмными красками, и в следующий миг окружающая картина сменилась.

Мы оказались внутри уютного деревенского дома. Тёплый воздух, наполненный ароматом свежего хлеба, горячего супа и древесного дыма, сразу обволок нас, контрастируя с леденящим холодом улицы. Пол под ногами был деревянным, немного скрипучим, покрытым разноцветными ковриками ручной работы. На стенах висели старинные фотографии и вышитые полотенца, придавая помещению особый шарм.

Группа из двух десятков человек внезапно появилась в просторной кухне, где за большим деревянным столом сидела семья из четырёх взрослых и троих детей. Свет от висевшей под потолком люстры мягко освещал их лица, создавая тёплые тени. Люди ужинали: на столе стояли миски с борщом, хлеб, соленья. В руках у каждого было по ложке, с которыми все они, как по команде, замерли, вытаращив глаза на появившихся незваных гостей.

Сцена была почти сюрреалистичной. Дети, с широко раскрытыми глазами и открытыми ртами, смотрели на нас, словно на призраков. Мужчина среднего возраста, вероятно, глава семьи, медленно опустил ложку, его лицо выражало полное недоумение. Женщина рядом с ним прикрыла рот рукой, глаза её наполнились страхом.

Первыми опомнились дети. Младший мальчик, лет пяти, спрятался за спину матери, выглядывая из-за её плеча. Старшая девочка, возможно, двенадцати лет, сжала руку бабушки, не сводя с нас взгляда.

Сама бабушка, седовласая женщина с глубокими морщинами, но ясными глазами, отложила столовые приборы и, посмотрев прямо на меня, дрожащим голосом произнесла:

— У нас денег нет, ребята.

Её голос прозвучал тихо, но отчётливо, разрезая тишину, повисшую в воздухе. На мгновение я растерялся, осознавая комичность и неловкость ситуации.

«Неужели не было какого-нибудь магазина, чтобы не шокировать людей?» — без особого наезда поинтересовался я у бесов.

«Тут тепло», — тут же отозвалась Кали. — «Горячая еда и чай. Вы же замёрзли. А магазины в это время здесь уже не работают».

Я вздохнул, признавая их логику.

Святогор, видя моё замешательство, вновь взял ситуацию в свои руки. Лицо дяди оставалось хладнокровным, а голос мягким.

— Прошу прощения за столь неожиданное появление, — начал он, делая шаг вперёд и слегка наклоняя голову в знак уважения. — Мы не бандиты и не грабители. Просто оказались в сложной ситуации и ищем временного приюта.

Хозяева дома переглянулись, всё ещё не веря своим глазам. Мужчина нахмурился, пытаясь взять себя в руки.

— Кто вы такие? — спросил он, стараясь придать голосу твёрдость, но в нём проскальзывали нотки волнения.

Я решил вмешаться, чтобы прояснить ситуацию. Сделав шаг вперёд, я попытался выглядеть как можно менее угрожающе.

— Меня зовут Алексей, — начал я, стараясь говорить как можно убедительнее. — Как сказал мой друг, мы попали в трудное положение. Наш самолёт потерпел крушение, и мы были вынуждены искать укрытие от холода. Мы не причиним вам вреда и не просим ничего, кроме возможности согреться. Планируем в течение получаса покинуть ваш дом. И извините, что натоптали… — опустив взгляд себе на ботинки, с которых на ковёр сейчас сыпался снег, закончил я.

Хозяйка дома, женщина с добрыми глазами и заботливым выражением лица, медленно поднялась с места.

— Может, тогда чаю что ли?.. — неуверенно произнесла она, отодвигая стул.

— Девочкам бы точно не помешало. Да и пилотам согреться нужно, — переводя взгляд на двух мужчин, коротко кивнул хозяйке, благодарно улыбнувшись.

Бортпроводницы и Виктория, всё ещё находясь в состоянии шока, с благодарностью приняли приглашение и уселись за стол. Тёплый свет освещал их бледные лица, на которых постепенно появлялся румянец. Атмосфера в комнате начала смягчаться. Запахи горячего борща и свежего хлеба наполняли воздух, создавая ощущение домашнего уюта.

Дети, преодолев первоначальный страх, теперь с любопытством рассматривали внезапных гостей, подолгу задерживая взгляд на пилотах. Их красивая форма и правда бросалась в глаза.

В следующую секунду бегло оглядев хозяев дома и Викторию, я, вновь привлекая к себе внимание, произнёс:

— Мы сейчас кое-кого проведаем и вернёмся.

Штаб войсковой части представлял собой просторное помещение с высокими потолками и ровными стенами, выкрашенными в нейтральный светлый оттенок, который казался ещё более блеклым в свете дежурных ламп. Вдоль одной из стен располагались терминалы и оборудование связистов, их экраны мерцали зелёными и жёлтыми огоньками. В центре зала возвышался массивный стол, окружённый офицерами; его поверхность была покрыта картами, бумагами и ноутбуками. Несколько больших мониторов висели на противоположной стене, демонстрируя кадры недавнего происшествия: тот самый момент, когда ракета угодила в наш самолёт. Едва слышное жужжание техники и негромкие переговоры создавали напряжённый, но сосредоточенный фон.

Я остановился на пороге, вглядываясь в замедленную съёмку взрыва. Фрагменты обшивки разлетались по ночному небу, огненные всполохи озаряли тьму, словно яростные вспышки сверхновой звезды. Казалось, что сам воздух в помещении стал гуще от напряжения, давил на плечи, затруднял дыхание. Военные, собравшиеся за столом, смотрели на экраны, будто пытаясь осознать необратимость случившегося. Их лица отражали смесь неверия и ужаса, глаза были прикованы к мерцающим экранам, где повторялись одни и те же кадры яркого взрыва в ночном небе.

Но стоило нам выйти ближе к центру помещения, как все мгновенно перевели внимание на нас. В их глазах мелькнуло сначала удивление, затем шок и, наконец, непонимание.

— Кто отдал приказ на поражение цели⁈ — буравя взглядом несколько мужчин во главе стола, злобно прорычал я.

Военные лишь хмуро переглянулись между собой, явно удивлённые присутствием на объекте группы посторонних людей в штатском.

— *б вашу дивизию! — низким басом бросил я, переходя на специальную терминологию. И следом продолжил, упершись взглядом в генерала, которого мне указал Аластор. — Ещё раз спрашиваю: кто дал добро стрелять по этому борту⁈

Мои слова, произнесённые с холодной яростью, повисли в воздухе, гудя в ушах присутствующих. Офицеры переглядывались, хлопая глазами, но никто не решался взять на себя ответственность. Тишина стала осязаемой, как будто время замедлилось, растягивая секунды в мучительные мгновения. Наконец, один из них, тот самый генерал, придя в себя, выкрикнул в ответ:

— Чё сказал⁈ Это кто такие⁈ Кто их сюда пустил⁈

Слова генерала послужили спусковым крючком для последующей волны ответной агрессии. В следующую секунду все военные пришли в движение. Офицеры выхватывали оружие, выкрикивали угрозы и приказывали нам лечь на пол.

Молча всё это понаблюдав секунд десять, я сделал шаг вперёд и, приподняв ладонь, активировал свою силу. Невидимая волна прокатилась по залу, и все находившиеся в помещении мужчины оказались подняты над полом, зависнув в воздухе, словно марионетки, без возможности пошевелиться. Их лица исказились от ужаса и непонимания, глаза расширились, рты открылись в немых криках. Тишина вновь накрыла зал, на этот раз подавляющая и звенящая, словно под водой оказался.

— Последний раз повторяю вопрос, — произнёс я холодно, обводя взглядом замерших офицеров. Мой голос был спокоен, но в нём звучала сталь. — Кто отдал приказ стрелять по самолёту?

Ответа по-прежнему не последовало. Я видел, как их взгляды метались от меня к экранам, друг к другу и снова ко мне. В них читался первобытный страх, смешанный с полным непониманием происходящего. Кто-то пытался шевельнуть рукой, но безуспешно; другие просто закрывали глаза, словно надеясь, что всё это лишь кошмарный сон.

В этот момент пространство вокруг нас исказило тёмной рябью, и посреди зала внезапно появились пять тел. Они лежали на холодном бетонном полу в бессознательном состоянии. По докладу Аластора, это был экипаж боевого расчёта, выполнившего тот роковой запуск ракеты. Их лица были бледными, одежда немного испачкана в грязи.

Рядом со мной материализовались Аластор и Кали.

— Ещё недавно они были одержимы, — сообщил бес, не удостоив замерших офицеров взглядом.

Эта информация всё изменила. Моё негодование стало резко меняться холодным спокойствием. Всё оказалось проще, чем предполагалось: мы наивно считали, что начнём войну с демонами послезавтра, а они нанесли свой удар уже сейчас.

— Меня, моим же оружием… — пробормотал я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

Я отпустил контроль над военными, и офицеры с лёгким шорохом опустились обратно на пол. Многие пошатнулись, кое-кто и вовсе упал на колени, тяжело дыша.

— Здесь есть лекарь? — громко произнёс я, обводя взглядом каждого присутствующего.

Генерал покачал головой, его лицо было бледным, а глаза избегали встречаться с моими.

— Нет, у нас нет такого специалиста, — ответил он с явным напряжением в голосе.

Я коротко кивнул, переводя взгляд на бессознательные тела военных, лежавших на холодном полу. Их состояние внушало тревогу.

— Можете немного выдохнуть, — решил всё же внести ясность для окружающих я. — Они были одержимы и произвели пуск, подчиняясь чужой воле. К сожалению, даже одарённые от такого не застрахованы, — следом, убедившись, что слова мои были услышаны, я продолжил, указывая на тела военных. — После того как в них побывали бесы, этим людям потребуется помощь. Без вмешательства они могут не оправиться.

Генерал явно хотел что-то сказать, его губы шевельнулись, но я поднял руку, останавливая его.

— Понимаете ли вы хотя бы, чей самолёт подбили? — уже ради любопытства уточнил я, пристально глядя ему в глаза.

Он замялся, опустив взгляд, затем покачал головой. Его плечи поникли, словно под тяжестью невидимой ноши.

— Нет, — тихо ответил он. — Мы пока ничего не знаем.

— Да уж… Вас ждёт сюрприз, господа, — предполагая их реакцию, когда они узнают, что борт принадлежал императорской семье, вздохнув, произнёс я.

В воздухе снова повисло напряжение. Я повернулся к Калинину, который всё это время молча стоял в стороне, его лицо застыло неподвижной маской. Глаза сосредоточены, в них читалась тревожная решимость, словно он уже мысленно примерял на себя последствия грядущего скандала, просчитывая варианты выхода из ситуации.

— Разберись здесь, полковник. Я свою работу сделал, — распорядился я, стараясь скрыть усталость в голосе. — Наберёшь когда нужно будет забрать.

Калинин кивнул, его челюсти были сжаты, а взгляд стал ещё более твёрдым.

— Будет исполнено, Ваша Светлость, — коротко ответил он.

Я обвёл взглядом зал в последний раз и приказал демонам вытаскивать отсюда всю нашу группу.

Переместившись назад в деревню, где мы оставили экипаж самолёта, я застал ровно ту же картину, что и двадцать минут назад. Тёплый, мягкий свет люстры обволакивал уютную деревенскую кухню, наполняя её золотистым сиянием и создавая причудливые тени на деревянных стенах. Запахи еды и душистого травяного чая настраивали на спокойный лад. Хозяева сидели за столом, негромко переговариваясь с неожиданными гостями, а за окнами медленно падал снег, укрывая землю пушистым белым покрывалом.

Я подошёл ближе, ещё раз пересекаясь взглядом с приютившими нас людьми. Мои шаги были почти неслышны на мягких ковриках, расстеленных на полу. Остановившись рядом со столом, я обратил внимание на пилотов и бортпроводников, отмечая, что с первым шоком все они давно справились.

— Сейчас вас перенесут на военную базу. Дальше уже не потеряетесь — машина с Москвы за вами уже выехала.

Командир экипажа, мужчина средних лет с усталым лицом и глубокими морщинами на лбу, поднялся с места. Его глаза, в которых отражались пережитые страх и напряжение, встретились с моими. Лицо стало серьёзным, а былую сонливость будто рукой сняло.

— Случайно не ту базу, с которой по нам стреляли? — догадался он, нахмурившись.

— Да, именно на неё, — подтвердил я, коротко кивнув и глядя ему прямо в глаза.

На мгновение в комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров в печи и далёким завыванием зимнего ветра за окном. Командир сжал губы, но возражать не стал. Я понимал его негодование и недоверие.

— Я знаю, насколько это странно звучит, — добавил я, задержав взгляд на лице каждого из них. — Но мы бы не оставили вас, угрожай вам какая-либо опасность на этом объекте. Не для того вас спасали, в конце концов. Доверьтесь, самое страшное уже позади.

Капитан экипажа опустил глаза, задумчиво проведя рукой по подбородку. На его лице проступили следы внутренней борьбы, но спустя несколько секунд его взгляд стал мягче.

Бортпроводницы также переглянулись между собой, в их взглядах вместо прежнего напряжения появилось едва заметное смягчение. Тяжесть напряжения, казалось, немного ослабла, хотя остаточное беспокойство всё ещё витало в воздухе.

Тем временем, настало время прощаться. Обернувшись к хозяевам дома, я сменил тон на более мягкий и тёплый.

— Мы искренне извиняемся за то, что ввалились к вам на ночь глядя, — произнёс я, обращаясь к мужчине и женщине, стоявшим рядом, следом переводя взгляд на их пожилых родителей и маленьких детишек. Их лица выражали смесь удивления и сочувствия. — Хотелось бы как-то компенсировать причинённые неудобства.

Следом я достал кошелёк из кармана, начав отсчитывать купюры. Тёплый свет лампы отражался от банкнот, придавая им золотистый оттенок. Хозяин дома, крепкий мужчина с добрыми, но усталыми глазами, резко поднял руку, отрицательно качая головой.

— Не надо, — его голос прозвучал безэмоционально, но твёрдо. В его взгляде читалась непоколебимая решимость и искренняя забота. — Не смогу взять деньги с людей, попавших в беду. Неправильно это.

Я удивлённо посмотрел на него, поражённый таким отказом. В наше время редко встретишь людей, готовых помочь безвозмездно, особенно в таких неожиданных обстоятельствах. Я коротко кивнул, не желая разыгрывать глупую сцену.

— Спасибо за ваше гостеприимство и доброту, — искренне произнёс я. — Ваша помощь действительно была очень ценна для нас.

Следом я перевёл взгляд на свою группу.

— Пора уходить, — коротко скомандовал я, стараясь не нарушать возникшую гармонию.

Едва свалившиеся как снег на голову гости пропали, только успев шагнуть за дверной проём, хозяин дома заметил, что на одном из стульев остался небольшой чёрный пакет. Подойдя ближе, он осторожно взял его в руки. Обернувшись на супругу, мужчина пожал плечами и следом уставился на наспех завязанный узел. Недолго думая, он развязал пакет и тут же ахнул.

— Матерь божья…

Внутри лежала толстая пачка аккуратно сложенных купюр и записка, которую хозяин дома тут же вытащил и развернул. На белой бумаге аккуратным почерком было выведено:

«За вашу доброту и терпение. Спасибо».

Мужчина тут же выбежал за порог, силясь нагнать парня и вернуть конверт, но его встретили только холодная пустота и тихие звуки зимней ночи. Ему ничего не осталось, как вернуться в дом. Он положил конверт на стол, уселся на своё место и вздохнул.

— Алексей всё-таки оставил денег. Вот настырный парень, — хозяин добродушно улыбнулся. — Ну что, Сашка, — он потрепал сына по волосам, — справим тебе теперь новые ботиночки на зиму.

Немного помолчав, и следом обведя взглядом своих жену и стариков, задумчиво добавил:

— А весной трактор купим…

Друзья, если книжка нравится — не сдерживайте себя в желании поставить лайк и оставить комментарий на этот счёт!

Спасибо за внимание и вашу поддержку!