Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) [сборник]

Довлет Эсенов Усмешки Ёллы Мергена (перевод И.Александрова)

Много лет тому назад я работал корреспондентом радио. Трудно было тогда нашему брату. Магнитофон, который приходилось брать с собой, мог тащить на себе лишь хорошо накормленный ишак — голодному он был не под силу. О нынешних портативных мы только мечтали.

Однажды получил я задание и поехал в село. С трудом добрался до него только на следующий день к вечеру. На мое счастье, в колхозе была гостиница, хоть и незавидная, но своя. Не знаю, то ли по приказу председателя, которому я пообещал записать его голос на пленку, то ли по собственной инициативе, но ответственный за гостиницу яшули Еллы Мерген встретил меня очень приветливо. Это был смуглый, сухощавый, высокого роста старик, с седенькой бородкой и добрым лицом.

За шестьдесят с лишним лет Еллы Мерген много повидал на своем веку. Оставшись в детстве сиротой, он порядком хлебнул горя от баев и беков. Во время коллективизации одним из первых вступил в колхоз и был его председателем, потом работал в сельсовете и райисполкоме. Привыкший жить общественными интересами, он и сейчас, будучи уже в годах, читал все центральные газеты и журналы, не пропускал литературных новинок. Поэтому, когда разговор заходил о литературе, он тут же вступал в него. Прочитал, мол, стихи такого-то поэта. Молодец, строчки будто из свинца вылил! А на роман такого-то зря потратил время. Чем его читать, лучше прочесть отчет ТуркменТАГа.

Каждое произведение он оценивал по-своему, очень своеобразно.

И ко всему прочему, Еллы Мерген остроумен. Придешь усталый, а послушаешь за чаем его байки — и куда девалась твоя усталость!

На другой день возвращаюсь я вечером в гостиницу и вижу: Еллы Мерген рассказывает, а люди вокруг покатываются от смеха. Наладил я магнитофон и стал записывать. Потом записал рассказы о его приключениях, о разных случаях, поведанных мне его земляками.

Таким образом, пленку, которую привез, чтобы на месте записать репортаж, почти всю израсходовал на Еллы Мергена, на его приключения…

А в редакции «приключение» ждало меня самого. Но не из тех, рассказы о которых я записал на пленку. Мне кое-что записали в трудовую книжку, и запись эту теперь никогда не уберешь.

Недавно я снова побывал в тех краях. Колхозный поселок за это время превратился в благоустроенный агрогородок. Посредине его — уютная гостиница, обставленная прекрасной мебелью. Вокруг — зелень, цветы. Но старика, хозяина гостиницы, уже нет в живых…

Вернувшись домой, я разыскал пленку, которую в свое время почти полностью посвятил Еллы Мергену. Поставил ее.

Слушал, и мне казалось, что мудрый яшули сидит рядом, не спеша рассказывает о своих бесчисленных приключениях, теребит руками редеющую бородку и лукаво посмеивается своим словам. Да, он остался живым…

Как мне стало жаль, что пленка, вобравшая в себя его усмешливый теплый голос, лежит без всякой пользы! И вдруг пришла мысль: а что, если кое-какие из рассказов Еллы Мергена напечатать. Ведь это же самое настоящее устное народное творчество! Так я и сделал.

А вдруг да понравятся усмешки Еллы Мергена читателю!

Что может быть лучше этого!

Еллы был совсем еще молодым, когда его избрали председателем сельсовета. На другой день он сел на коня и решил объехать колхоз. Навстречу ему попали два старых охотника. А охотники, известное дело, народ скромный, хвастаться своими подвигами не любят…

— Когда я был молодым, — сказал один из них, — я на ходу пулей подкову сбивал. Причем ни всадник, ни лошадь этого даже не замечали…

— Подкову сбить проще всего, — возразил другой. — Вот я в молодости стрелял так стрелял! За сто метров пулей гвоздь в стену вбивал. И ни разу не промахнулся.

Еллы понял, что старики решили испытать находчивость молодого председателя.

— Мне, конечно, далеко до вас, яшули, — смиренно сказал он. — Ни подковы срывать, ни гвозди забивать пулей не доводилось. Но я тоже кое-что могу. Видите вон того вороного коня, у которого ка правом ухе комар сидит? — показал Еллы на табун, пасшийся вдали. — Сбил бы я этого комара, а конь и не заметил бы. Да вот жаль, ружье дома оставил…

Старикам молодой председатель понравился. Они переглянулись, и один из них сказал:

— Ого, да ты, оказывается, настоящий охотник!

С тех пор Еллы и получил прозвище «мерген» — «охотник».

Когда Еллы Мерген был еще подростком, в аулах для солдат царской армии собирали тельпеки — мерлушковые папахи. По-видимому, их требовалось очень много, потому что тельпеки снимали с головы каждого встречного. Отняли папаху и у Еллы.

Вместо того чтобы возмутиться или попросить вернуть ему тельпек, Еллы радостно заулыбался.

— Ты что смеешься? — спросил есаул.

— Радуюсь, что наконец-то я от нее избавился. Давно надо было выбросить, да отец не разрешал. Она полна вшей. Вот обрадуется тот солдат, которому она достанется! Ведь ему будет не до войны. Война будет у него на голове…

И снова начал весело смеяться…

Есаул брезгливо бросил тельпек и вытер руки носовым платком. Еллы надел ее и пошел.

Когда Еллы Мерген работал председателем колхоза, в аул приехал хор — капелла областной филармонии. Клуба в колхозе еще не было, и председатель распорядился постелить на поле кошмы, чтобы зрители сидели на них, слушая концерт. Концерт был на редкость неинтересным, и колхозники начали расходиться.

— Бегли, Гуллы, Меред… — Еллы Мерген назвал около десятка имен, — вы должны остаться.

После концерта руководитель хора подошел к председателю, горячо пожал ему руку и сказал:

— Спасибо, большое спасибо, товарищ председатель, что задержали людей до конца и спасли нас от позора. Вы — подлинный ценитель искусства!

— Что же мне оставалось делать? — ответил Еллы Мерген. — Ведь не задержи я их, все кошмы мне пришлось бы самому таскать.

Когда Еллы Мерген был председателем колхоза, председатель райисполкома Каррыев объявил ему выговор — он объявлял их по малейшему пустяку.

Еллы Мерген вины за собой не чувствовал, но возражать, оправдываться не стал. Он нагрузил на ишака три ящика фруктов и винограда и приехал к Каррыеву домой.

— Это дом Каррыева? — спросил он у жены председателя.

— Да, — ответила она.

— Я кое-что привез. Где его жена?

— Я его жена.

— Не шутите, милая, я же хорошо знаю жену товарища Каррыева. Она — светлая, в коротком платье, молодая. Она с товарищем Каррыевым иногда по воскресеньям приезжает к нам в гости. Были случаи, что и ночевали. Я вижу, что ее дома нет, а вам я это оставить не могу, — сказал Еллы Мерген и повез подарки обратно.

Каррыев в тот же день примчался к Еллы Мергену.

— Что вы наделали? — схватился за голову он. — Если вы сейчас же не приедете и не успокоите жену — все пропало!

И увез Еллы Мергена с собой.

На другой день Каррыев отменил несправедливый выговор…

Еллы Мерген зашел к соседу, когда тот собирался на охоту.

— Что, земляк, на охоту собираешься?

— Да, если бог поможет, соберемся…

— За птицей или за джейраном?

— Если бог даст, за джейраном…

— Ну пусть тогда охота будет с кровью!

— Если бог поможет, она такой и будет…

— Эх, земляк, земляк, — укоризненно покачал головой Еллы Мерген. — Заладил одно: бог да бог… Слышал пословицу: бог-то бог, да не будь и сам плох! Ну, скажи, к чему бог между курком и джейраном? На бога надейся, а сам не плошай…

Еллы Мерген был некурящим, но однажды, будучи на тое, взял у соседа папиросу и закурил. Чорли-молла, духовный пастырь верующих мусульман, заметил это.

— Земляк, ты уже немолод, — сказал он. — Не пора ли бросить курево и приняться за намаз? Хоть в оставшиеся дни подумай о загробной жизни. Вряд ли аллах возьмет тебя с такой цигаркой в рай…

— Спасибо, земляк, за совет, — ответил Еллы Мерген. — Но у меня совсем нет желания попасть в рай. А в ад меня и курящего примут…

Однажды Чорли-молла завел очередной разговор о боге и порядком всем надоел. Еллы Мерген не выдержал:

— Послушайте, земляк, откуда вы так много знаете о боге? Вы случайно с ним не встречались?

— Безбожник! — возмутился молла. — Разве можно такое говорить? Разве ты не знаешь, что он, храни его на небесах, на этом свете людям не показывается? Мы его увидим только на том свете.

— А вам очень хочется его увидеть?

— Ты еще спрашиваешь! Что может быть для мусульманина желаннее этого?

— Тогда, земляк, пусть скорее исполнятся ваши желания! — сказал Еллы Мерген и поднял обе руки, творя молитву…

Даже будучи пожилым, Еллы Мерген имел на голове много волос, а бороду брил. Однажды Чорли-молла решил над ним посмеяться.

— Люди отпускают бороду и бреют голову, а ты, земляк, делаешь все наоборот, — сказал он.

— А какое это имеет значение? — спросил Еллы Мерген.

— Большое. На каждый волосок бороды садится по одному доброму духу.

— Коль на каждый волосок садится по доброму духу, то пусть все они садятся мне на голову, у меня на ней волос много. Земляк, ты не можешь их об этом попросить? Ведь им все равно, куда садиться…

Однажды Чорли-молла, встретив на улице Еллы Мергена, сказал:

— Земляк, есть важный разговор. Будь сегодня вечером дома, я зайду к тебе.

— Хорошо, я жду тебя, земляк. Если не будет никакого срочного дела, никуда не уйду.

Вечером, когда Чорли-молла пришел к старику, калитка оказалась закрытой. Посчитав, что Еллы Мерген его обманул, Чорли-молла наиисал на калитке: «Безбожник» — и ушел.

На другой день, встретив Еллы Мергена, он сказал:

— Земляк, тебе, оказывается, верить нельзя. Вчера пришел к тебе вечером, а на калитке замок висит…

— А я понял, что вы приходили, — ответил Еллы Мерген. — Ведь вы написали на калитке свое имя…

В гостинице жил человек, который надоедал Еллы Мергену своей болтливостью. Однажды он принес из магазина что-то, упакованное в коробку.

— Что хорошенького приобрели? — вежливо поинтересовался Еллы Мерген.

— Электрический счетчик. Давно собирался приобрести. Приеду домой и сразу подключу…

— Братишка, смотри по ошибке к языку не подключи! А то в один год прогоришь! — от души посоветовал ему Еллы Мерген.

Еллы Мерген, играя в шахматы, увидел, что его конь попал в безвыходное положение.

— Мерген-ага, — сказал его противник, — придется вам коня домой прихватить…

— Рад бы, дорогой, — ответил Еллы Мерген, — но мой дом не конюшня…

Еллы Мерген попросил у председателя колхоза каракулевую шкурку на шапку. Председатель пообещал:

— Считай, Мерген-ага, что шкурка у тебя уже под мышками, — заверил он старика.

Но обещания своего не выполнил. Придя домой, Еллы Мерген сказал жене:

— Ну-ка, мать, посмотри, что у меня под мышками!

Жена посмотрела.

— Ничего нет, — удивленно сказала она. — А что у тебя было?

— Да, понимаешь, председатель уверяет, что у меня там шкурка для шапки лежит… Неужели потерял?

Приехал в колхоз представитель одной областной организации, долго искал председателя, но не нашел и решил выместить зло на Еллы Мергене. Нагрубил старику и послал его искать председателя. А председатель перед этим Еллы Мергена незаслуженно обидел.

Старик нашел председателя и сказал:

— Гость из области приехал. Грубит, вроде мы ему полтинник должны… И на ухо туговат. Если не кричать — ничего не слышит…

— Я иду в правление, — сказал председатель, — приведи его туда.

Еллы Мерген вернулся к гостю и сказал:

— Председатель ждет вас в правлении. Если хотите его видеть, идите за мной. Только с ним надо говорить как можно громче, а то он на ухо туговат…

Услышав, что председатель и приезжий кричат друг другу так, что в доме звенят стекла, старик немного успокоился…

Еллы Мерген немного играл на дутаре и мог мастерить их. Поэтому односельчане, обнаружив в своих дутарах изъяны или мелкие поломки, сразу шли к нему.

Однажды парень, купив новый дутар, заподозрил в нем какой-то изъян и пришел к Еллы Мергену.

— Мерген-ага, — сказал он, — посмотри, пожалуйста, есть в этом дутаре какой-нибудь изъян или нет. И вообще, плохой он или хороший?

Еллы Мерген осмотрел дутар, потренькал и сказал:

— Большого изъяна нет. А если заменить в нем все и сделать его заново, этот дутар будет идеальным…

Когда Еллы Мерген, смастерив, настраивал дутар, к нему зашел человек, который в музыке ничего не смыслил, но считал себя знатоком. Видя, что старик долго настраивает одну и ту же струну, он удивился:

— Яшули, почему так: когда другие играют на дутаре, они пальцами елозят туда-сюда, а вы ухватились за одно место и бренчите?

— У каждой мелодии, уважаемый, есть свой настрой, — ответил ему Еллы Мерген. — И пока его не найдешь — мелодии не будет. Те, кто двигают пальцами туда-сюда, ищут этот настрой и никак не могут найти…

Однажды в село приехал писатель и остановился в гостинице. Увидев, что Еллы Мерген читает его новый роман, спросил:

— Яшули, что вы читаете?

— Читаю ничего…

— Что это значит?

— Это значит, что читаю пустоту. Ни одной живой мысли…

Писатель уехал из села в тот же день…

Председатель колхоза баловал своего единственного сына, во всем потакал ему и вырастил бездельника. К окончанию школы шалопай курил, пил водку и употреблял нас. В институте Атабек не продержался и года — исключили за непосещение занятий. Отец привез его из Ашхабада, и Атабек стал работать в колхозе.

Но трудиться он не любил — работал из рук вон плохо. А гулял за двоих: ежедневно уходил из дому вечером, а возвращался поздней ночью, а то и под утро.

Если в полночь его дома не было, председатель звонил в гостиницу и будил сладко спавшего Еллы Мергена:

— Яшули, ты не видел в своем околотке моего гуляку?

Такие звонки раздавались каждую ночь и здорово надоели старику. И однажды, проснувшись чуть свет, он сам позвонил председателю:

— Извините, председатель, вы, наверное, спали и я вас разбудил?

— Да, спал… Что случилось?

— Ничего.

— Почему же ты будишь меня ни свет ни заря?

— Я хотел сказать, что вашего гуляки сегодня ночью здесь не было. Если и завтра его не будет, я в это же время сообщу вам. Так что спите спокойно и не волнуйтесь…

После этого председатель колхоза перестал звонить по ночам Еллы Мергену по поводу своего гуляки-сына…

Атабек приехал из Ашхабада с бородой, усами и патлами до плеч. Встретив Еллы Мергена, сказал:

— Мерген-ага, говорят, вы много знаете. А слышали вы, что человек произошел от обезьяны? Как вы думаете, правда это? В книжках, например, это утверждается…

— Ну коль в книжках об этом пишут, наверное, сынок, правда…

— Мало ли что могут написать! — возразил Атабек. — А как можно доказать это?

Еллы Мерген достал из кармана зеркальце и сунул его под нос Атабеку:

— Если не веришь — посмотри на себя…

Один из молодых остряков в людном месте обратился к Еллы Мергену:

— Ну как, Мерген-ага, умею я острить?

— Умеешь, сынок, умеешь…

— А хорошо у меня получается?

— Неплохо, сынок…

— А как по сравнению с вами?

— Ничего, людей можешь развлекать…

— Нет, я спрашиваю, как я по сравнению с вами?

— По сравнению со мной ты… глуповат. А в остальном ничего.

Чтобы оформить пенсию, Еллы Мергену пришлось много раз ходить в отдел социального обеспечения. И вот он не выдержал:

— Когда же будет конец вашему «завтра»? Неужели нельзя назначить определенный день?

— Ох, яшули, и надоели вы мне! — недовольно сказал молодой инспектор. — Если хотите, чтобы назначили определенный день, приходите третьего числа…

Обидели эти слова старика…

— Эх, братишка, — сказал он, — если на то пошло, я могу прийти и на третий ваш день, и на седьмой, и на сороковой, и на годовщину[11]. Я не тороплюсь…

Однажды вечером толпы людей вышли на улицу и стали смотреть на небо. Увидев это, Еллы Мерген спросил внука:

— Что там случилось? Новый искусственный спутник запустили?

— Нет, не спутник, — ответил внук. — Через пять минут на землю упадет большой метеорит. Это происходит раз в триста лет. Идем, дедушка, посмотрим!

Еллы Мергену не хотелось выходить из дому, и он ответил:

— На этот раз посмотри один. А в следующий мы уж обязательно вместе посмотрим…

В те времена, когда за домашний скот платили налог, заведующий райфинотделом Меле Курряев[12] обложил теленка Еллы Мергена таким налогом, какой полагалось платить за корову. Сколько старик ни объяснял, ни доказывал, Мелле Курряев и слушать не хотел. Рассердился Еллы Мерген и потащил теленка прямо в кабинет Меле.

— Ты что, Еллы Мерген, с ума спятил? — возмутился завфинотделом. — Кто же теленка в кабинет тащит?

— Ну, если в кабинет вошел Меле Курре[13], то почему не может войти рыжий теленок?

Лектор из города приехал в командировку в село и остановился в гостинице. Он важничал, вел себя надменно, Еллы Мергена не замечал и этим обидел старика. И Еллы Мерген был несколько удивлен, когда он вдруг подошел к нему и сказал:

— Яшули, какие есть в селе специфические обычаи? Я вырос в городе и их не знаю.

— Особых обычаев нет, все почти как в городе, — уклончиво ответил Еллы Мерген. — Есть, конечно, и кое-какая разница. А что вас интересует?

— Меня пригласили в гости…

— Понятно, — сказал Еллы Мерген. — Здесь есть один обычай, который надо соблюдать обязательно. Вы должны сидеть за столом до тех пор, пока хозяин не отодвинется от стола[14]. Если первым отодвинетесь вы, ему будет нанесена непоправимая обида. Это значит, что гость не уважает ни его самого, ни его хлеб-соль…

Лектор не нарушил традиции. Он так ревностно ее соблюдал, что вечером лекцию читать не смог, вынужден был вернуться в город и обратиться в поликлинику…

Узнав, что произошло с пациентом, врач сказал:

— Здорово проучил тебя Еллы Мерген. И правильно. Надо знать свои национальные обычаи…

И начал промывать желудок лектора…

Заведующий складом оставил за себя младшего брата, взял отпуск и отправился путешествовать. Когда он возвратился, первым на вокзале ему повстречался Еллы Мерген.

— Мерген-ага, что нового в селе?

— Да ничего особенного. Только вот кошка на вашем складе, говорят, окотилась…

Шутка понравилась заведующему складом. Он засмеялся и сказал:

— За такую радостную весть тебе полагается от меня шерстяной платок с кистями. Когда же она окотилась?

— Когда — точно сказать не могу. Вероятно, тогда, когда издох пес, который караулил склад.

— Издох? Жаль, хороший был пес… Когда же это случилось?

— Точно не знаю, но, говорят, издох он как раз перед тем, как сняли с работы председателя сельпо.

— Да что ты говоришь! Сняли председателя? Когда и за что? Ты не знаешь?

— Точно причину не знаю, но произошло это после того, как четыре ревизора, приехавших из центра, составили акт и передали его прокурору, и вашего брата арестовали. Сразу председателя вызвали на собрание и освободили от работы…

— Брата арестовали? Одно другого не легче! Когда и за что?

— Точно не могу сказать, но, если не ошибаюсь, после того, как сделали у вас обыск и описали ваше имущество…

— Описали мое имущество? Что ты выдумываешь, старик? Кто смог это сделать?

— Точно не знаю, но, видимо, кто-то имеет такое право. Когда делали обыск, нашли десять ковров ручной работы, двадцать два фабричных, тридцать разных костюмов, пятьдесят платков, сукна на сорок человек и других разных отрезов на шестьдесят человек…

Когда Еллы Мерген стал перечислять найденное при обыске, колени его собеседника задрожали, а лицо покрылось холодной испариной.

— Пропал мой дом… — простонал завскладом.

— Дом ваш не пропал, — сказал Еллы Мерген, — но милиция ищет вас, чтобы переправить в новый дом… за железной решеткой… Ехать в село вам сейчас ни к чему, зачем тратить время и силы? Идите прямо на новую квартиру…