Только если ты захочешь

Глава 13

Счастье здесь и сейчас

Сегодня – самый лучший день в нашей жизни, потому что «вчера» больше не существует, а «завтра», может быть, никогда не наступит.

Прошлое душит нас сожалениями и угрызениями совести, будущее баюкает иллюзиями. Будем же наслаждаться восходом солнца, любоваться его закатом. Перестанем говорить «слишком рано» или «слишком поздно»; счастье есть: оно здесь и сейчас.

_{* * *}

Через несколько дней после уик-энда, проведенного в «Старых липах», Камилла почувствовала настоятельную потребность позвонить «мамочке». Ей хотелось услышать ее голос и узнать о самочувствии после двух изнурительных дней, когда Матильда разрывалась между приготовлением блюд, прислуживанием за столом и ведением хозяйства под неусыпным оком Мариз.

– Алло, Юбер, у вас все в порядке?

– Камилла! Рад тебя слышать! Какие новости с воскресенья? Надеюсь, Люк запомнил мой урок по стрижке розовых кустов?

– Он все вечера говорит об этом и все уши нам прожужжал, что мы должны посадить в саду красные розы сорта «Мистер Линкольн», кажется.

– «Мистер Линкольн» – отлично, они самые красивые, я тоже их больше всего люблю!

– А как там моя «мамочка»? Не слишком измучилась от воскресного марафона? Какое объедение ее петух в вине!

Юбер замялся и ответил, смутившись:

– В общем… она немного переутомилась.

– Что значит «переутомилась»? – встревожилась Камилла. – Она сейчас отдыхает, я могу с ней поговорить?

– На следующий день после вашего отъезда ей стало нехорошо… ничего серьезного, не волнуйся.

– А сейчас ей лучше? – взволнованно спросила она.

Юбер помолчал, прежде чем ответить; он не хотел обременять Камиллу заботами.

– Она в больнице, проходит обследования.

– Все три дня? – удивилась Камилла.

– Ты же знаешь, между этими обследованиями всегда такие перерывы.

Камилла забросала его вопросами:

– Ты видел доктора? Что он сказал? Результаты первого обследования уже есть?

Без особого энтузиазма Юбер пошутил:

– Знаешь, медицина сейчас творит чудеса, но если проходишь обычные процедуры… тут не обойтись без матери всех добродетелей – терпения.

– Юбер, я волнуюсь, как она сейчас?

– Слушай, я не хочу тебе врать, Матильде вчера вечером опять было плохо.

– Но как же врачи… Я им позвоню. В какой она больнице? – с трудом сдерживаясь, спросила она.

– Камилла, это очень мило с твоей стороны, но результаты сообщают только родственникам.

– Тогда я сегодня к ней приеду!

– Посещения тоже разрешены только им, извини, дорогая.

– А хотя бы позвонить я могу? – спросила она, нетерпеливо колотя каблуками о ножки стула.

– Да, но только с шести до семи вечера.

– Прекрасно! Я позвоню ей сегодня вечером, – подтвердила Камилла.

– Если хочешь; она будет рада.

– А ты справляешься один? Мои свекры тебе помогают хотя бы немного?

– Да, все нормально! – ответил он фальшиво-бодрым тоном.

Камилла настойчиво повторила:

– Юбер, скажи мне: они тебе помогают?

Его ответ прозвучал как гром среди ясного неба:

– Нет, твоя свекровь очень недовольна ее отсутствием.

Камилла постаралась взять себя в руки, но ее речь прерывалась.

– Хочешь… хочешь, я заеду сегодня и помогу тебе?.. и заночую у вас.

– Нет, Камилла, оставайся с семьей, я выкручусь. Я только попрошу тебя позвонить мне после того, как ты поговоришь с Матильдой.

– Конечно! Обнимаю тебя!

– Я тебя тоже, Камилла.

Юбер положил трубку.

Камилла вышла из кабинета и спросила Изабель, секретаршу Ришара:

– Мой муж сейчас на встрече с клиентом?

– Нет, он готовится к завтрашнему выступлению в суде. По-моему, оно назначено на утро.

– Прекрасно!

Камилла постучала в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, открыла дверь; она стремительно подошла к столу и встала перед мужем, скрестив руки на груди.

– Хороши же твои родители!

Ришар едва успел поднять голову и ошеломленно посмотрел на жену:

– Э-э-э… что не так с моими родителями?

– Матильда в больнице, а они недовольны ее отсутствием; похоже, их ничего не изменит!

– Ах, да, – ответил он, не выказывая никакого беспокойства, и снова погрузился в бумаги.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Камилла, я работаю, – возразил он.

Она настаивала.

– Ты считаешь нормальной претензию своей матери?

– Послушай, я уверен, что для Матильды это не имеет значения. Для поддержания «Старых лип» в нормальном состоянии требуется непрерывная работа, а после нашего пребывания в прошлые выходные моя мать беспокоится, что не сможет привести все в порядок, вот и всё!

Камилла поморщилась, не в силах побороть отвращение.

– Я устала от тебя. Нет, прости, я устала от всех вас, Мабреков! – с трудом выговорила она, широко разводя руками.

Она вышла, хлопнув дверью, схватила сумку, пальто и объявила секретарше:

– Меня не будет до конца дня!

– Камилла, а как же ваши встречи с клиентами после обеда? – спросила встревоженно Клаудиа.

– Отмените их, – ответила Камилла, не задумываясь.

– Но… как же?..

– Клаудиа, я только что вам сказала, что меня не будет до конца дня!

– Да, конечно, – ответила секретарша, уткнувшись взглядом в экран компьютера.

– До завтра!

Дверь офиса хлопнула.

Было только десять часов. Камилла наугад брела по улицам, примыкающим к Люксембургскому саду. Она села на террасе кафе; был сильный холод, и официант предложил ей перейти в зал, но она отказалась.

Блуждая взглядом по прохожим, она пила шоколад, который только что заказала; затем достала сигарету и поднесла ее к губам, но, так и не закурив, положила зажигалку на стол и спокойно, но решительно раздавила еще не тронутую сигарету.

Камилла встала, положила на стол бумажку в пять евро, сделав знак официанту, что счет ей не нужен.

Решительным шагом она направилась к станции метро, оттуда – на улицу Тампль, прошла под каменным портиком, затем в глубь мощеной глухой улочки… Перед ней была витрина «Слов и словесности».

Магазин выглядел безлюдным. Камилла вошла и тихонько закрыла за собой старую деревянную дверь. Все здесь заставляло думать о Стивене: запах старинных книг, тихая музыка – приятная и ритмичная, чашка еще дымящегося чая. Ее дыхание участилось, сердце забилось так же, как в первый раз, но сегодня у нее не было никакого желания убежать. Она жадно вдохнула древесные ароматы «Цветов Баха», которые струились из диффузора.

Заскрипели половицы, и она услышала неторопливые и уверенные шаги Стивена. Он был здесь, прямо за ее спиной. Она чувствовала его спокойное дыхание.

– Ты ведь не собиралась прийти сегодня?.. – прошептал он, приблизив губы к уху Камиллы.

– Ты прав! Но мне нравится непредсказуемость, Стивен. Ты думаешь, что…

Он приложил палец к ее губам.

– Тсс! Не говори ничего, Камилла, расслабься, отдайся тишине.

Камилла закрыла глаза и откинула голову назад.

Он положил руки ей на грудь и, лаская ее сквозь кашемировую рубашку-поло, горячими губами прижался к шее. Она почти теряла сознание и боялась пошевелиться. Разум требовал оттолкнуть его, убежать. Но охваченная желанием, она не могла устоять и сдалась, не сопротивляясь.

Камилла прильнула к груди Стивена, его рука проскользнула под рубашку, ощущая ее тело – такое желанное, такою нежное, такое упругое. Он чувствовал, как при каждом вздохе вздымаются ее груди; он нежно сжал их, и только ее жалобный вздох заставил его ослабить объятие.

Камилла была полностью в его власти. Она открывала для себя ощущение свободы, раньше ей неведомое. Она хотела отдаться – тому подростку? этому мужчине? – она и сама не знала.

Была ли она в этот миг в книжной лавке в Маре, затерянной на одной из парижских улочек, или на дюне Пила, но на двадцать семь лет раньше? Она была нигде и одновременно всюду. Камилла теряла самоконтроль с ужасом и восторгом, но отправлялась в неизведанное с невыразимым счастьем.

Стивен на руках отнес ее на второй этаж и положил на старый кожаный диван. Затем спустился вниз и запер дверь. Вновь поднявшись по лестнице, он встретился с безмятежным и ясным взглядом Камиллы, которая ждала его, и у него вырвалось:

– Боже мой, это же ты, да, это ты! Сколько лет я ждал тебя?

Камилла встала, сняла рубашку, расстегнула бюстгальтер, уронив его на пол, и одним движением сбросила туфли, которые отлетели в глубь спальни.

Она подошла к Стивену и подняла на него свои кристально-зеленые, почти прозрачные глаза. Взяв его сильные, мягкие руки, она положила их себе на грудь.

– Не говори ничего, Стивен, унеси меня на дюну, уйдем вместе!

– Камилла, я…

Теперь она закрыла ему рот ладонью.

– Тише! Люби меня, Стивен, всей душой, изо всех сил!

Камилла потянула его на диван, и они соединились несколько раз – то страстно, то нежно, но с безграничным доверием друг к другу. Их тела сплелись в совершенном согласии, готовые ко всем наслаждениям, к любым смелым экспериментам.

Часы в магазине пробили шесть раз; они лежали, обнявшись, обессиленные страстью. Не решаясь заговорить, они только улыбались. Стивен нежно водил по лицу Камиллы указательным пальцем, обводя контуры ее глаз и губ.

– Что нам делать, Стивен? – спросила она.

– Хочешь чаю? – предложил он.

Она залилась смехом.

– Ты не изменился, на каждый затруднительный вопрос, как всегда, отвечаешь другим вопросом!

– Почему же, разве ты не любишь чай? – пошутил он с лукавой улыбкой.

– Конечно, люблю, налей крепкого, очень крепкого… мне надо восполнить энергию.

Стивен спустился вниз готовить чай, а Камилла пошла в душ. Горячая вода укрыла пеленой ее тело, которое по-новому раскрылось в объятиях Стивена.

Когда она спустилась вниз, ее уже ждал чай и тарелка с английскими кексами. Она умирала от голода и с наслаждением съела несколько штук, удививших ее необычным сочетанием консистенции и вкуса.

– Знаешь, Камилла, я думал над твоим вопросом… пока не знаю, может, отложим его на время, как ты считаешь?

Камилла встала, обхватила его лицо руками, провела по волосам и поцеловала долгим поцелуем.

– Конечно, Стивен… Нам нужно время!