Только если ты захочешь

Глава 8

Провалы памяти

Время ничего не стирает, оно просто превращает воспоминания в обрывки: это следы провалов памяти.

Образ лица, звук голоса, знакомое место, запах, который кажется таким родным, жар объятий… как будто всё это здесь – только протяни руку… а на самом деле так далеко!

_{* * *}

– Я же знал, что надо было выехать раньше! – воскликнул Ришар, в ярости стукнув рукой по рулю, когда машина остановилась в длинной очереди к шлагбауму в Сент-Арну, где начинался платный участок шоссе.

– Выбери полосу с электронным платежом, там дело всегда идет быстрее, – посоветовала ему Камилла.

– Вот только в уик-энд, когда все разъезжаются, этих полос нет; они просто идиоты, эти диспетчеры, настоящие дебилы!

– Успокойся! Какой смысл нервничать? В любом случае до Аркашона шестьсот километров, давай уж проедем их спокойно.

– Если бы твоя дочь не задержала нас утром на целый час, мы бы не застряли в этом аду!

Камилла схватила мужа за руку: у нее не было никакого желания всю дорогу слушать его проклятия в адрес пробок, жары, переполненных мест для отдыха, жалобы на детей и все прочее, что помогало ему выплеснуть раздражение.

– «Моя дочь», как ты выражаешься, и твоя тоже! Она еще три дня назад уверяла меня, что собрала свой чемодан.

– Она тебе врала, это же ясно!

– Если ты такой умный, мог бы и проверить! И ещё, переключи это радио: оно только и делает, что каждые четверть часа перечисляет пробки: триста пятьдесят километров за десять часов – какое счастье!

Ришар тяжело вздохнул; машины продвинулись еще на метр. Шлагбаум, казалось, исполнял какой-то странный танец: я поднимаюсь – ты проезжаешь; я опускаюсь – ты стоишь на месте!

Люк заерзал. Ванесса, откинув голову и открыв рот, крепко спала с наушниками в ушах.

– Пап, я хочу выйти, я устал.

– После шлагбаума я остановлюсь на первой же стоянке.

Люк не отступал:

– А она далеко, пап?

Ришар раздраженно поднял глаза:

– Камилла, займись своим сыном, будь добра.

Дорога была тяжелой: машины то еле ползли, то совсем останавливались. Наконец они подъехали к Бордо; было уже шесть часов вечера, а им оставалось еще шестьдесят километров. Аквитанский мост и окружная дорога были забиты транспортом, который почти не двигался. Чтобы преодолеть пятнадцать километров до выезда на трассу А-63, ведущую в Аркашон и Испанию, Камилле, сменившей за рулем мужа, потребовалось полчаса.

Наконец, когда они выехали из города, потянулись песчаные равнины с купами приморских сосен; круговые развязки на въезде в Аркашон были преодолены быстрее, чем ожидалось.

Камилла остановилась перед большим домом, который они арендовали на две недели. Дом выходил на пляж Перейр.

С террасы первого этажа открывался великолепный вид: слева – дюна Пила и Аргенские отмели, впереди – Кап-Ферре, справа – Птичий остров и Аркашон.

_{* * *}

Камилла жила с родителями в Аркашоне, пока не поступила в университет. Ее мать так и осталась в их маленьком домике в сосновом лесу на окраине города.

Ванесса и Люк росли, им было все труднее переносить тесноту и привычки бабушки. С тех пор как умер отец Камиллы, жизнь матери подчинялась неизменным ритуалам, которые не способствовали мирному сосуществованию трех поколений.

И тогда Камилла решила в этом году снять жилье. Ее мать приняла новшество с философским спокойствием и даже с некоторым облегчением. Это позволяло им регулярно видеться, избегая тех семейных разногласий, которые и порождают конфликты.

_{* * *}

Несмотря на то что приехали они довольно поздно и им еще предстояло перенести в дом все вещи из багажника, Ванесса и Люк думали только об одном: искупаться в море!

Камилла и Ришар не возражали: поездка действительно была очень утомительной. Они взялись за обустройство дома, а дети побежали на пляж.

– Мы заедем к маме до или после ужина? – спросила Камилла, осматривая стоящую в кухонных шкафах посуду.

Ришар, только что закончивший свои передвижения между машиной и спальнями, устало опустился на диван.

– А что, если мы заедем к ней завтра, ты не против? – предложил он.

Поразмыслив минуту, Камилла согласилась с мужем:

– Ты прав, позвоню ей и скажу, что мы увидимся с ней перед тем, как идти на рынок.

Он кивнул.

Ришар смотрел, как его жена говорит по телефону с матерью. Камилла медленно ходила по дому, и казалось, уже чувствовала его своим. Она была красива; он никогда ей этого не говорил, но часто так думал. На ней сейчас были шорты «сахара» с большими карманами, красная маечка и сандалии на танкетке, и выглядела она вполне счастливой. Ришар не сводил с нее глаз. Несколько раз она ловила настойчивый взгляд мужа; и, наконец, закончив разговор, села на диван.

– Завтра утром мы заедем к маме часов в десять, а после рынка вернемся к ней обедать.

Ришар ничего не ответил. Камилла помедлила, прежде чем продолжить:

– Тебя это не устраивает? Хочешь присоединиться к нам только к обеду? Может быть…

Он тронул жену за руку, и она невольно отпрянула, но это не было неприязнью. Просто нежность была так несвойственна Ришару, что она не сумела сдержать изумление. Он убрал руку.

Смутившись, Камилла пролепетала:

– Прости, я… не ожидала…

Ришар как будто не расстроился, во всяком случае, не подал виду.

– Две недели отдыха! Никаких досье, красота! – воскликнул он, закидывая руки за голову. – Сегодня вечером ничего не готовь, пойдем ужинать в ресторан «Чайки» на пляже; я зверски хочу дорадо с фенхелем на гриле! Закат солнца на Кап-Ферре будет сногсшибательным, я уверен! А после ужина мы погуляем по пляжу, согласна?

– Конечно, с удовольствием!

И добавила:

– Когда мы в последний раз ужинали в ресторане вчетвером, с детьми?

– Не помню, это было очень давно, – ответил он, направляясь к террасе.

– На пятнадцатилетие Ванессы, – подтвердила Камилла.

Сцепив пальцы на затылке, Ришар обернулся и посмотрел на жену, сидящую на диване.

– Действительно, очень давно, – повторил он. – С сегодняшнего дня будем выходить, скажем… четыре раза… в месяц!

Камилла сдержанно отнеслась к его энтузиазму. Она знала, что он недолго будет выполнять обещанное. Как только ежедневник Ришара заполнится делами, благие намерения быстро забудутся.

Но сегодня вечером это было неважно, ей хотелось верить мужу, радоваться ему и их детям, жить этим настоящим – пусть даже хрупким и обманчивым.

Она подошла к Ришару и уже сама взяла его за руку. Так они долго стояли и смотрели на пляж, туда, где Ванесса и Люк наслаждались спокойными водами Аркашонского залива.

Она не произнесла ни слова; ей так хотелось, чтобы Ришар заключил ее в объятия, заставив поверить – пусть только на минуту, – что они снова стали юными, беззаботными влюбленными. Она представляла, как он тащит ее на пляж, и они, сбросив туфли, бегут по песку до тех пор, пока хватает дыхания, и он гладит ее губы мокрыми, солеными пальцами…

И снова воображение Камиллы столкнулось с реальностью, которую она слишком хорошо осознавала.

Она часто задавалась вопросом, почему все еще на что-то надеется? Почему упорно думает о том, что, несмотря на привычку, между ними снова пробежит искра и все изменится?

Ришар не двигался. Камилла предложила присоединиться к детям:

– Посмотри: кто бы мог подумать, что они весь год ссорятся! Пойдем к ним!

Она не дождалась ответа и потянула его на пляж. Они прошли сосновый лесок, который защищал первую линию домов от океанского прибоя, и сели на бетонный бортик, тянувшийся вдоль велосипедной дорожки.

Камилла дала дочери знак, что у них с Люком еще есть немного времени, чтобы насладиться своим первым купанием.

На Камиллу нахлынули воспоминания детства. В теплые месяцы она проводила со своими друзьями по школе, колледжу, а потом лицею долгие часы на этом пляже, который ничуть не изменился, несмотря на прошедшие годы.

– Знаешь, я часто спрашиваю себя, почему я уехала отсюда? – прошептала она, осторожно вынимая несколько сосновых игл, застрявших у нее в босоножках.

Ришар тут же вывел ее из ностальгических воспоминаний:

– Ну, это ясно: чтобы поступить на факультет права!

Камилла с сожалением взглянула на него и ответила:

– Ну да, чтобы поступить на факультет права… но как можно было отказаться от такой прекрасной жизни? Иногда я спрашиваю себя: а что, если… – Она замолчала.

– Если – что? – осведомился он.

– Да нет, так… я очень рада, что мы приехали сюда… смотри, как они резвятся, – по крайней мере, сегодня заснут как убитые. Может, позовешь их, уже пора, – предложила она, словно для того, чтобы избежать вопроса мужа.

– О’кей, заодно проверю, теплая ли вода, пойдешь со мной? – спросил Ришар.

Камилла предпочла остаться одна, отклонив его предложение.

Он пошел к детям, а она снова погрузилась в свои грезы.

Камилла смотрела на солнце, которое опускалось на верхушку маяка Кап-Ферре. Она снова вспомнила весенние вечера в бытность свою лицеисткой, когда их компания проводила долгие часы у костра на пляже Перейр или у подножия дюны Пила.

Она нервно вынула из кармана шортов сигареты, торопливо выкурила одну, а сразу за ней – другую.

Мысли о Стивене не давали ей покоя уже несколько дней. Она сопротивлялась им, пыталась отвлечься, но сегодня бросила борьбу и дала себе соскользнуть в сладкие воспоминания юности.

_{* * *}

На втором курсе лицея, улизнув от своей компании, они много раз приходили на этот пляж и сидели здесь до самой темноты, прижавшись друг к другу и просто глядя на огни последних катеров, входящих в гавань.

_{* * *}

– Мам, это так круто!

Люк, обмотавшись банным полотенцем, обнял мать. Ванесса тоже. Камилла крепко прижала детей к себе.

– Знаете, дети, когда я была в возрасте Ванессы, я целые дни проводила на этом пляже, – сообщила она им с самым непринужденным видом.

Ришар взглянул на нее с удивлением.

– Здесь? Мам, ты уверена? – спросил Люк озадаченно.

Ванесса с сомнением посмотрела на мать и поддержала вопрос брата:

– Почему ты говоришь нам об этом только сейчас, хотя… мы столько раз приезжали сюда?

Камилла помолчала и еще сильнее прижала их к себе.

– Не знаю, просто захотелось вспомнить… наверное… это приятное воспоминание.

Ришар, казалось, совершенно не заметил смятения жены; он уже переходил дорогу и был почти у дома.

– Давайте скорее, дети, вечером у нас праздник! Папа ведет нас в ресторан. Вам надо переодеться, – воскликнула Камилла фальшиво-бодрым голосом.

Люк догнал отца и зашагал рядом с ним. Ванесса шла, все так же обнимая мать. Заметив, что у нее покраснели глаза, она спросила:

– Всё хорошо, мам?

Обхватив руками лицо дочери, Камилла поцеловала ее в мокрый лоб.

– Ты вся соленая…

– Всё в порядке? – настаивала Ванесса.

– Да, просто каждый раз, когда я возвращаюсь сюда, на меня обрушивается столько воспоминаний… а после утомительной дороги переживаешь всё сильнее.

– Значит, твои воспоминания не слишком-то веселые? – слегка нахмурилась Ванесса.

Камилла ответила дочери не раздумывая:

– Наоборот, они прекрасны!

Ванессу озадачила непоследовательность матери:

– Но…

Камилла прервала её:

– Иди прими душ и быстренько переоденься, уже девятый час.

– Ладно, я пошла.

– И постарайся хоть один раз не затягивать сборы до ночи!

Ванесса пошла по дорожке сада и вдруг остановилась. Тоном, слишком серьезным для шестнадцатилетней девочки, она сказала:

– Что с тобой, мама? Ты меня пугаешь!

Камилла подошла к ней и, легонько хлопнув по спине, вымученно улыбнулась:

– Давай-ка скорее в душ!

Ванесса исчезла в коридоре, а Камилла задержалась на террасе, и, прислонившись к балюстраде, выкурила очередную сигарету.

Ужин проходил в непринужденной атмосфере, что случалось нечасто. Глаза Камиллы сияли, лицо дышало счастьем, которое, казалось, освещало всё вокруг. Ришар, обычно очень серьезный, сейчас от души смеялся шуткам Люка, который подмечал нелепые манеры некоторых клиентов и официантов и очень смешно их передразнивал.

«Неразлучный спутник» Ванессы, в котором она отключила звук, переместился из руки в задний карман джинсов. Все четверо наслаждались редкими минутами семейного общения.

В одиннадцать часов они вышли из ресторана и пошли прогуляться по пляжу.

Стало прохладно; с моря дул западный ветер, и хотя порывы были несильными, Камилла начала дрожать.

Ришар накинул свой свитер на плечи жены и завязал узлом рукава у нее на шее. Она посмотрела на него, смущенная его неожиданной заботливостью. Несколько минут они шли молча, прежде чем Камилла ответила:

– Спасибо!

– Не за что; я просто заметил, что тебе холодно, – возразил он.

Пока Люк выбивался из сил, чтобы продемонстрировать на песке свой коронный переворот боком, Ванесса вновь погрузилась в виртуальный мир. Камилла взяла Ришара за руку.

– Правда, это так мило, – продолжала она.

– Это всего лишь свитер! Нам надо бы вернуться, ветер действительно очень неприятный.

Света ущербной луны было недостаточно, чтобы осветить лицо Камиллы, которое выражало сейчас покорность судьбе. Ришар не заметил ее разочарования и продолжал настаивать, демонстрируя свою исключительно практическую натуру:

– Давай вернемся домой! Дети, – закричал он, – мы возвращаемся, мама замерзла!

Камилла ничего не сказала; зная Ришара, она понимала, что в его словах нет ни досады, ни раздражения; он был просто самим собой.

На обратном пути все молчали; сказывалась усталость этого длинного дня. Придя домой, утомленные дети и Ришар сразу легли спать.

Камилла просмотрела шкафы в гостиной и обнаружила бутылку полынного ликера, оставленную прежними жильцами. Она налила себе рюмку и бросила в нее кубик льда. Сидя по-турецки на полу террасы и неотрывно глядя на пляж, она в последний раз за этот день травила себя смолой и никотином.

Ей некуда было торопиться. Она не спеша затягивалась сигаретой, которую обычно выкуривала за две минуты. После каждого глотка ликера ставила рюмку на пол, задумчиво поглаживая ее пальцами. Ее взгляд терялся в темноте; от мерцания далеких огней Кап-Ферре и под воздействием алкоголя и усталости ее понемногу одолевала дремота.

Она медленно встала, закрыла окно и поднялась в спальню. Дети и муж уже спали крепким сном.

_{* * *}

– Можно я возьму скейтборд, когда мы пойдем к бабушке? – спросил Люк, жадно проглотив последнюю бриошь, щедро намазанную «Нутеллой».

– О’кей, дорогой, – согласился Ришар. – Но при условии, что будешь внимателен и не сойдешь с тротуара.

– Мам, папа разрешил, я могу взять скейтборд! – завопил Люк, стоя внизу лестницы.

Камилла услышала из ванной эти радостные крики и подтвердила решение мужа.

– Хорошо! Но тащить его будешь сам, а не я, как это бывает, когда мы ходим в скейт-парк!

Все прекрасно выспались за ночь. Камилла не просыпалась ни разу – большая редкость за многие месяцы. Ее лицо дышало свежестью; она не стала краситься и укладывать волосы – просто зачесала их назад. Затем выбрала платье из тонкой, слегка просвечивающей ткани, подчеркивающей округлые бедра.

– Вау, до чего красивая у меня мама! – воскликнула Ванесса, привыкшая, что мать всегда в офисном костюме и на каблуках.

– Спасибо, дорогая, мне приятно.

– Нет, серьезно!

Камилла засмеялась.

– Ну, если «серьезно», тогда все в порядке! Доставь мне удовольствие, не надевай опять свитер, – попросила Камилла, крепко сжав плечо дочери.

– Ладно, – ответила та, скорчив гримаску.

– Ну что, дамы, ванная свободна? Мужчины ждут, – весело заявил Ришар.

– Ваша очередь, господа, у вас ровно четверть часа, и ни минутой больше, – ответила Камилла.

– Дорогой, слышишь, что говорит твоя мама? – подхватил Ришар. – У нас ровно пятнадцать минут, засекаем время! Пойдем, покажем этим женщинам! – Он схватил сына за руку, и они помчались в ванную.

Атмосфера была легкая, приятная, каждый выглядел совершенно счастливым. Солнце сияло, день обещал быть жарким. Радио «Бизнес FМ» только что сообщило о том, что на всем юго-западе Франции наступила тридцатипятиградусная жара. Несмотря на такой испепеляющий зной, с залива дул ветерок, который освежал атмосферу.

– А когда приедут Эван и Калинья? – спросила Ванесса, растянувшись на диване в ожидании отца и брата.

– В субботу, и останутся до вечера понедельника. Надеюсь, им с близнецами будет удобно в большой комнате на первом этаже, – озабоченно сказала Камилла, проверяя в шкафу простыни и одеяла.

– Только три дня! – разочарованно протянула Ванесса.

– Ты же знаешь, что летом им трудно вырваться. В гостиничном деле это самое горячее время.

– Да, но они такие классные, они мне очень нравятся.

– Значит, в этот длинный уик-энд нам будет немного веселее!

– Отлично, – согласилась Ванесса, глядя на секундомер в своем телефоне. – Эй, там, наверху! Осталось всего две минуты, слышите?

Никто не ответил, наверху стояла странная тишина.

Оказывается, отец с сыном вышли через заднюю дверь дома и теперь стояли на террасе.

– А мы здесь! – воскликнули они торжествующе.

Когда эффект неожиданности прошел, дамы констатировали результат: четырнадцать минут двадцать секунд.

– Браво, господа, – поклонилась Камилла и заметила, что рубашка поло на сыне надета наизнанку. – У тебя есть сорок секунд, чтобы ее вывернуть, давай!

Под взрыв хохота Люк переоделся.

– Надо поторопиться, – напомнила Камилла. – Моя мать будет нас ждать.

И они отправились в Аркашон.

– Здравствуйте, дети, поцелуйте вашу бабушку Клодину. Сколько же я вас не видела?

Ванесса и Люк радостно расцеловали ее и пошли в глубь огорода, где в клетке для волнистых попугайчиков на жердочке гордо восседал Эктор, который при неожиданном появлении двух детей от страха закричал и начал что-то тараторить.

– Смотрите, только не нервируйте его, он очень чувствительный. Бывают дни, когда я только с ним и разговариваю. Так что поаккуратней, он уже старик.

Камилла подошла к матери, которая не сделала ни малейшего шага ей навстречу.

– Здравствуй, мама, ты в порядке? – спросила она, целуя ее.

– Да, в порядке и в привычном одиночестве. С тех пор как умер твой отец, все изменилось.

Раздраженная однообразными претензиями матери, Камилла не смогла сдержаться. Она обреченно покачала головой и тяжело вздохнула.

– Я знаю, что тебе неприятно, когда я так говорю, но это суровая правда, – возразила она, обнимая подошедшего Ришара.

– Папа умер двадцать лет назад; тебе не кажется, что ты могла бы найти себе занятие: выезжать куда-нибудь, видеться с друзьями? В Аркашоне много всяких мероприятий и развлечений, пользуйся. Тем более у тебя есть деньги.

– Деньги! Ты просто не живешь в Аркашоне – здесь налоги растут день ото дня!

Камилла не стала продолжать, зная, что это бесполезно. Она предпочла вернуться к тому, что предстояло сейчас:

– Давай, собирайся, пойдем на рынок!

Мать ничего не сказала и на минуту исчезла в кухне. Вышла она оттуда уже в соломенной шляпе, крепко держа за ручку сумку на колесиках.

– Пойдем, лучшие продукты исчезают быстро.

Рыночная площадь находилась в самом центре города и в сотне метров от пляжа. Камилла, идя впереди вместе с Ванессой, выбрала путь по бульвару Осеан, а не по оживленным центральным улицам. Люк наслаждался своим скейтбордом, лавируя между велосипедистами, которые ехали по выделенной дорожке.

Ришар, шедший в нескольких десятках метров позади жены, был похож на робота. Через равные промежутки времени он согласно кивал головой в ответ на нескончаемый и утомительный монолог своей тещи. Камилла несколько раз оборачивалась, грустно наблюдая за этой сценой.

– Мы не будем ждать папу и бабушку? – спросила Ванесса.

– Со мной тебе не нравится?

– Вовсе нет, но…

– Так радуйся! Разве нам, девушкам, плохо одним?

– Да, ты права!

Ванесса взяла мать за руку и положила голову ей на плечо, продолжая идти.

Начался прилив; вдали на Птичьем острове виднелись два деревянных домика на сваях.

И опять, как вчера, на Камиллу нахлынули давние воспоминания: Стивен снова захватил все ее мысли. Она вспомнила тот день, когда они объехали кругом Птичий остров на рыболовном катере Эндрю, отца Стивена. Камилла изо всех сил пыталась выбросить из головы образ своего первого возлюбленного, но тщетно; она думала о нем до тех пор, пока не спохватилась, что нужно поторопиться с приготовлением обеда, учитывая медлительность матери, которую заботило только одно: извлечь максимальную выгоду из ее присутствия и делать как можно меньше.

_{* * *}

Первые дни отпуска пролетели в безмятежности и удовольствиях. Все легко перешли на неспешный ритм; дни начинались поздним пробуждением, за ним следовали солнечные ванны и купания, прогулки на велосипедах по многочисленным велодорогам, окружающим залив и ведущим к множеству океанских пляжей.

Бабушка Клодина, как всегда, была очень замкнута. Камилла с грустью вынуждена была признать, что мать не испытывала особой потребности в общении – ни с ней, ни тем более с внуками. Но в глубине души, пусть и не признаваясь себе в этом, она и сама предпочитала, чтобы мать как можно меньше присутствовала в их жизни; в каждый их приезд атмосфера была очень напряженной. Дети скрывались в своих комнатах или убегали на пляж; Камилла неизбежно замыкалась в себе после нескольких попыток противостоять наводящим тоску речам Клодины. Только Ришар, казалось, был совершенно невозмутим; очевидно, благодаря строгому воспитанию он даже мысли не допускал о возможности конфликта с родителями.

_{* * *}

Наступило субботнее утро. Скоро должны были приехать Калинья и Эван с близнецами. Камилла услышала, как на столе в гостиной вибрирует ее телефон.

«Любимая невестка, мы приехали. Встречайте!»

– Они уже здесь! – воскликнула она.

Завидев трейлер, весь обклеенный гербами стран и городов, Ванесса и Люк поспешно спустились на террасу.

– Дядя, тетя! – завопил Люк, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Эван обнял его и поднял над головой.

– Скажи-ка, вода в заливе не очень холодная?

– Очень даже теплая, пойдем с нами!

Эван опустил его на землю. Люк взволнованно забегал вокруг трейлера; он заглянул в окошки, пытаясь увидеть близнецов Антона и Тео.

– Где они?

– Мы оставили их дома, – ответила Калинья таким серьезным тоном, что радостное возбуждение Люка мгновенно испарилось.

– Шучу, конечно, они еще спят.

– Какой ты глупенький, мой бедный братец, ты поверил! – засмеялась Ванесса.

Ришар и Эван встречались с удовольствием в отсутствие Эмерика, их старшего брата, который благодаря усердному содействию Клементины был способен испортить самое радужное настроение. Камилла повела Калинью в дом, а Ванесса осталась рядом с трейлером, чтобы дать знак, когда близнецы проснутся.

– Как ты думаешь, эта комната не тесновата для вас четверых? – с беспокойством спросила Камилла, внимательно глядя на Калинью.

– Одна большая кровать и две маленькие – то, что надо. Послушай, это всего лишь спальня, мы же не проведем в ней весь уик-энд, – улыбнулась та.

– Отлично, как я рада, что ты здесь! – воскликнула Камилла, ставя один из двух чемоданов у кровати.

Уик-энд проходил радостно, у всех было отличное настроение; каждая трапеза сопровождалась безудержным хохотом. Во время воскресного ужина Ришар, подначиваемый Эваном, даже рискнул высмеять поведение их родителей, на что Калинья, как всегда, не церемонясь, заметила:

– Сорок три? Я не ошиблась?

– Что?

– Ты прожил сорок три года, прежде чем начал критиковать папу и маму… вот это мужчина! – сказала она, потрясая своим бицепсом, как боксер, выходящий на ринг.

Не сводя глаз с невестки, Ришар нахмурился, но промолчал.

Камилла предпочла исчезнуть на кухне.

Эван, заметив реакцию брата, с упреком посмотрел на жену.

Ришар встал, взял со стола бутылку анжуйского «каберне» и подошел к Калинье. Наполнив сначала бокал невестки, потом свой, он широко улыбнулся:

– Выпей и больше не будешь молоть всякую ерунду!

– О’кей, значит, до дна?

– И залпом! Ну, давай, пей! – настаивал он.

Застигнутая врасплох, Калинья повиновалась, хотя и не без труда; алкоголь не был ее пристрастием, и особенно – розовое вино.

– Вот теперь совсем другое дело! – пошутил Эван и крепко сжал плечо брата. – Ты что натворил? Она и так говорит глупости!

Приближалась полночь; близнецы уже два часа как спали, Люк на диване начал клевать носом, не выпуская из рук игровую приставку. Ванесса с разрешения родителей проводила остаток вечера на пляже в компании своих новых знакомых, таких же подростков.

Взрослые тихо разговаривали, сидя за столом. Братья смаковали домашнюю фруктовую водку, которую Эван раздобыл у одного винодела в Корбьере. На бутылке не было ни этикетки, ни надписи, что как бы намекало на крепость алкоголя, не позволяющую поддерживать логически безупречную беседу.

– Похоже, нам придется самим перетаскивать их в кровати, – заметила Камилла.

– Ничего, поспят на террасе!

– Ты права; по-моему, они даже забыли, что мы здесь.

Калинья отрезала себе кусок яблочного пирога и щедро намазала его кремом шантильи.

– Потрясающе вкусный пирог! – воскликнула она, облизывая губы.

– Но от него жутко разносит, хотя на тебе это не отражается!

Камилла внезапно смолкла. Калинья закончила облизывать пальцы, добравшись до последнего прилипшего к ним кусочка яблока.

– Правда, потрясающе вкусно!

Молчание.

– Камилла, ау!

– Ах, да… Не хочешь погулять по пляжу? – предложила она.

– Сейчас? А разве нам здесь плохо? Что ты хочешь делать на пляже? Мы там весь день провели.

Камилла посмотрела на нее устало и грустно.

– Просто размять ноги.

Калинья сообразила, что невестка хочет с ней о чем-то поговорить.

– Ладно, пойдем! – Она окликнула братьев, которых совсем развезло от выпитого, и они скорее лежали, чем сидели.

– Мы идем погулять, оставляем на вас дом, а вы оставьте в покое бутылку, так будет лучше!

Ответом ей был только бессильный взмах руки.

В воде отражалась полная луна, и волны прилива набегали на пока еще сухой пляж. День был жарким, и несмотря на поздний час, множество людей в эту летнюю ночь вышли подышать свежестью. Калинья издалека услышала смех Ванессы, которая была с компанией друзей. Они кричали, смеялись, гонялись друг за другом и в изнеможении падали на песок; двое ребят подхватили одну из девушек и сделали вид, что бросают ее в воду.

– Посмотри на них, какой прекрасный возраст, как они беззаботны! – объявила Калинья. – Не боишься за свою дочь? Ты знакома с этими ребятами?

– Боюсь чего? Что она счастлива? Она живет сегодняшним днем, ты мне все время это же советуешь.

– Нет, ты и твой муж сегодня просто невыносимы!

– Не беспокойся за Ванессу, это дети соседей, они тоже приехали на каникулы из Голландии и Уэльса.

– Она продвинется в английском, это хорошо! Две недели с ними, и ты увидишь, насколько это эффективнее, чем полгода в классе.

Опустив глаза, Камилла ковыряла ногой песок.

– В английском… – повторила она словно про себя.

Калинья не расслышала; шум волн заглушал голос Камиллы.

– Что ты говоришь?

– Так, ничего.

– Ладно, давай, я же тебя знаю – что ты хотела мне сказать?

– Это довольно глупо, я думаю, ты поднимешь меня на смех, но…

– Давай, мы столько глупостей рассказали друг другу, что на одну больше или меньше – роли не играет!

Камилла остановилась и посмотрела Калинье прямо в глаза:

– Если бы тебе через двадцать пять лет позвонил друг детства, что бы ты подумала?

– Э-э… вообще-то, в моем случае двадцать пять лет невозможны! Я слишком молода для этого, – возразила она насмешливо.

– Прекрати издеваться надо мной! Что бы ты сделала? – настойчиво повторила Камилла, тряхнув подругу за руку.

– Не знаю… – Она заколебалась, раздумывая… – Думаю, я бы удивилась. И не представляю, что могла бы ему сказать через двадцать пять лет.

– А если вы еще не увиделись?

– Как! Что значит «еще не увиделись»? Ничего не понимаю!

Раздраженная Камилла сухо пояснила:

– Это не так уж сложно понять! Друг детства, с которым я познакомилась здесь, в Аркашоне, несколько дней назад звонил мне в офис, но меня в тот момент не было на месте.

– Он оставил свой телефон?

– Да!

– И ты ему перезвонила?

– Э-э… нет.

– Тогда всё хорошо! Ты не захотела возобновлять знакомство, только и всего.

– Конечно…

– Не бери в голову… и потом, если он все-таки позвонит и начнет: «Привет, как живешь? Чем занимаешься? Бла-бла-бла…», ты скажи: «Да, как-нибудь при случае пересечемся…» Он сразу поймет, что ты не хочешь его видеть.

– Разумеется…

Калинья, посчитав разговор исчерпанным, сменила тему:

– Посмотри на свою дочь, она выглядит такой счастливой!

– Он торгует старыми книгами в Париже, в квартале Маре – довольно необычное занятие.

– Кто, отец кого-то из этих ребят?

– Стивен!

– Скажите, пожалуйста, уже через неделю отпуска ты знаешь по именам своих соседей, вот это да! А я считала тебя такой скромницей!

Повисла тишина.

– Стивен… так зовут… друга детства.

Калинья, обычно такая безмятежная, несколько минут молчала, озабоченно глядя на подругу.

– Если я правильно поняла, некто Стивен, с которым ты была знакома двадцать пять лет назад, когда жила здесь, пытался с тобой связаться, так?

– Да, но…

– Дай мне сказать! – прервала ее Калинья. – И ты с ним еще не виделась, верно?

– Я только посмотрела в интернете, чем он теперь занимается, – призналась Камилла.

– Торгует старыми книгами, я поняла!

– Не могу понять, почему… я часто думаю о нем. С начала недели стало еще хуже: воспоминания о юности вдруг неожиданно всплывают и беспрестанно крутятся у меня в голове. Когда я получила его сообщение, то даже попыталась найти его на набережных Сены, где выставляются букинисты… но только чтобы увидеть его; разговаривать с ним я бы не стала, это точно!

– Увидеть, но не разговаривать! Но кто он, этот Стивен?

– Говорю же тебе, друг детства!

– Друг?

– Мой парень, у нас был роман в два месяца длиной, – призналась Камилла.

Калинья встревожилась, она чувствовала необычное волнение в голосе Камиллы. Множество вопросов вертелось у нее в голове, но один из них беспокоил ее особенно:

– Просто парень, ничего большего?

– Да, Калинья, обычный роман, прогулки рука об руку, поцелуи – больше ничего!

Калинья, похоже, успокоилась.

– Тогда выкинь его из головы. На самом деле ты думаешь не о нем, а о своем прошлом, ностальгируешь по юности, по жизни в Аркашоне.

– Да, ты наверняка права. Я жутко устала и все воспринимаю очень болезненно.

Калинья обняла ее за талию и потянула за собой.

– Пойдем, посмотрим, как там наши пьянчуги – еще в сознании или уложим их спать прямо на террасе?

Они увидели Ванессу, которая поднималась по лестнице к себе в комнату.

– Кстати, а сколько вам тогда было лет? – вдруг спросила Калинья.

Камилла посмотрела вслед дочери. «Я была в ее возрасте», – подумала она и сказала:

– Шестнадцать… как и ей!