Том 2. Семидесятые

Ранняя пташка

А я с утра уже...

Ох, люблю я с утра!..

Эрли Берд, ранняя пташка, – это я.

Как идет!

Сначала колом, потом соколом, потом мелкими пташками.

С утра ее возьмешь, всю ломоту снимает.

Итальянский коньяк привез наш советский товарищ, «Шпок» называется.

Это да!

Шпокнули мы по первой – сразу стала голова проясняться.

Шпокнули по второй – голова ясная как стеклышко!

Шпокнули по третьей – свет невозможный, яркий.

Сам легкий, как ангел. Все соображаешь.

Я из своего окна Невско-Печерскую лавру увидел.

Первый раз, никогда не видел. Обострилось все.

Еще по стакану дали себе – вижу странное здание на горизонте, но не могу черты разглядеть.

Добавляю. Всматриваюсь – он!

Точно, университет. МГУ. Московский.

Из Одессы вижу.

Шутка сказать, зрение обострилось до орлиного.

Коньячок... «Шпок» называется...

Ну, глядим на университет и шпокаем еще.

Прислушался. По-немецки говорю.

Ну?.. Сроду ни одной буквы не знал.

Ну!.. И все понимают.

Ну? А раньше – ни в зуб колесом.

Голова ясная как хрусталик.

Все вспомнил, что в жизни было.

Ножки легкие как перышки.

Тельце тоненькое, как шнурочек, организм работает как часы!

Вот коньячок!

Еще две бутылки осталось.

Хочу сегодня Достоевского вызвать и по-гречески думаю заговорить.

Вот коньячок!

«Шпок» называется!