Том 3

Это было давно.

Мы ещё не толпились в ОВИРе,

Но на КПСС надвигался пиздец.

А в Кремле, в однокомнатной

скромной квартире,

со Светланою в куклы возился

самый добрый на свете отец.

Но внезапно она,

до усов дотянувшись ручонкой,

тихо дёрнула их –

и на коврик упали усы.

Даже трудно сказать,

что творилось в душе у девчонки,

а папаня безусый был нелеп,

как без стрелок часы.

И сказала Светлана,

с большим удивлением глядя:

"Ты не папа, вредитель, шпион и фашист".

И чужой, нехороший,

от страха трясущийся дядя

откровенно признался:

"Я секретный народный артист".

Горько плакал ребёнок,

прижавшись к груди оборотня,

и несчастнее их

больше не было в мире людей,

не отец и не друг, не учитель,

не Ленин сегодня

на коленках взмолился:

"Не губите жену и детей!"

Но крутилась под ковриком

магнитофонная лента,

а с усами на коврике

серый котёнок играл.

"Не губите, Светлана!" –

воскликнув с японским акцентом,

дядя с Васькой в троцкистов

пошёл поиграть и…пропал.

В тот же час в тёмной спальне

от ревности белый

симпатичный грузин

демонстрировал ндрав.

Из-за пазухи вынул

воронёный наган "парабеллум"

и без всякого-якова

в маму Светланы – пиф-паф.

А умелец Лейбович,

из Малого театра гримёр,

возле Сретенки где-то

"случайно" попал под мотор.

В лагерях проводили

мы детство счастливое наше,

ну а ихнего детства

отродясь не бывало хужей.

Васька пил на троих

с двойниками родного папаши,

а Светлана меня-я-я…

как перчатки меняла мужей.

Васька срок отволок,

снят с могилки казанской пропеллер,

чтоб она за бугор отвалить не могла,

а Светлану везёт

на сребристом "Роллс-Ройсе" Рокфеллер

по шикарным шоссе

на рысях на большие дела.

Жемчуга на неё

надевали нечистые лапы,

предлагали аванс,

в Белый дом повели на приём,

и во гневе великом

в гробу заворочался папа,

ажно звякнули рюмки

в старинном буфете моём.

Но родная страна

оклемается вскоре от травмы,

воспитает сирот

весь великий советский народ.

Горевать в юбилейном году

не имеем, товарищи, прав мы,

Аллилуева нам не помеха

стремиться, как прежде, вперёд.

Сталин спит смертным сном,

нет с могилкою рядом скамеечки.

Над могилкою стынет

тоскливый туман…

Ну, скажу я вам, братцы,

подобной семеечки

не имели ни Пётр,

ни Грозный диктатор Иван.