Торнадо нон-стоп

ГЛАВА 19.

Громов так и не получил от Смирнова вразумительного ответа, кто и почему следит за ним, и от кого слепой передал письмо Алле? Сам слепой был уверен, что от Матвеева.

Игорь Анатольевич набрал номер Славкиного телефона. Снова длинные гудки. Где же этот балбес шляется, ни днем, ни ночью не застанешь?! Громов почувствовал, что начинает волноваться. Не из-за себя, разумеется. Ему было неприятно и тревожно, потому что мнимый «слесарь» оказался именно в подъезде Аллы Викентьевны, рядом с ее квартирой. Что ему там понадобилось?

Громов позвонил секретарше и попросил ее приготовить чай. На самом деле ему хотелось все время видеть Аллу Викентьевну, слышать ее голос или хотя бы ощущать ее присутствие. Он еле дождался утра, чтобы приехать в офис, – так невыносимы стали часы и минуты без нее. Странно, как он раньше не замечал этой своей тяги к ней?

Пока Алла Викентьевна заваривала чай, Громов снова позвонил Славке. Результат был тот же.

– Проклятие! Куда запропастился этот Смирнов? Где его спозаранку черти носят?

Вошла секретарша с чайным подносом, на котором стояли две чашки, чайник и вазочка с медом. Игорь Анатольевич никогда не пил чай с сахаром.

– Алла Викентьевна, позвольте, я вам помогу! – Громов выскочил из-за стола, – что было делом небывалым, – подхватил поднос и поставил его на стол. – Присаживайтесь!

Он придвинул ей стул и только после этого сел сам.

– Что это с вами? – с беспокойством глядя на него, спросила Алла Викентьевна.

Она не собиралась придавать значения ничему из того, что было сказано между ними у нее дома. Так будет лучше для них обоих. И для Тамары.

– Как это что? – искренне удивился Игорь Анатольевич. – У нас с вами начинается совершенно другая жизнь!

Он приготовился многое сказать ей сегодня за чаем, и…в этот момент зазвонил телефон.

– Давайте не будем отвечать на звонки! – сказал Громов.

Но Алла Викентьевна считала по-другому. Она взяла трубку.

– Это вас! Господин Смирнов.

Игорь Анатольевич обрадовался. Этого звонка он ждал с нетерпением.

– Алло, Всеслав! Рад тебя слышать! Ты что-нибудь узнал?

– Да как вам сказать…

– Говори, как есть!

– У вас с госбезопасностью никаких конфликтов не было?

– Нет. Я им неинтересен. Особенно сейчас. А почему ты спрашиваешь? Ты что…

– Похоже, это они за вами наблюдают, – перебил его Смирнов. – Я еще проверю, но по-моему, это они. Только вот почему? Вы действительно не в курсе?

– Да нет! Ничего не понимаю! – разозлился Громов. Такого поворота событий он не ожидал. – А ты где?

– Дома. Перекусить заскочил.

Громов хотел спросить про дневники, но осекся. Если за ним следят, то телефон может прослушиваться. Что за чертовщина? Нужно немедленно выяснить, в чем дело.

– Ты сделал то, что я просил?

Славка догадался, что речь идет о записках Матвеева, но пока в его планы не входило сообщать об этом Громову. Поэтому он ответил вежливо и уклончиво.

– Ищем, Игорь Анатольевич, ищем! Как только что-то прояснится, я вам тут же сообщу.

– Уж будь любезен, дорогой Всеслав! Уважь старого знакомого!

– Всенепременно, Игорь Анатольевич. Не извольте сомневаться!

Они переходили на подобный язвительно-шутливый тон, когда оба были недовольны друг другом, но не хотели высказывать это открыто.

Славку и в самом деле сбило с толку происходящее. Он запутался, что, в общем-то, случалось с ним крайне редко.

Вчера, после прочтения дневников, они с Евой расстались. Славка клятвенно заверил ее, что все тетради будут уничтожены, но только не сейчас. Ему еще нужно кое-что выяснить, связанное с изложенной в них информацией. Когда он это сделает, то они с Евой поедут в лес, выберут красивейшую лесную полянку и торжественно сожгут дотла сию «исповедь», а пепел развеют по ветру.

Ева улыбнулась, но улыбка получилась у нее вымученная.

– Отвезите меня домой, – попросила она. – Буду оплакивать любовь и порывы своей души!

Она тяжело вздохнула и отвела глаза.

– Я рад, что вы шутите!

– Это вовсе не шутка! – ответила Ева. Ей очень не хотелось оставаться одной. – Скажите, Всеслав, почему все это происходит со мной?

– Потому что вы красивая женщина! А у всех красивых женщин интересная судьба!

– Вы не презираете меня?

– Ну, что вы! Ежели бы я был самым красивейшим, умнейшим, достойнейшим и…каким-то там еще, – забыл! – мужчиной, то сейчас же, на коленях, просил бы вашей руки!.. Так, кажется, говорил Пьер Безухов Наташе[26]?

– Немного не так, – улыбнулась Ева, – но похоже! Вы меня рассмешили!

– Вот и замечательно! Придете домой, напейтесь чаю, и ложитесь спать, – вот вам мой совет, многократно проверенный. А когда проснетесь, мир окажется раскрашенным другими красками!

Господин Смирнов отвез Еву, а сам принялся за работу. Полковник Вадим Алфеев не выходил у него из головы. Славка долго перебирал и рассматривал старые пожелтевшие фотографии убитой девушки. Многие из них были нечеткими, но даже на самых лучших не было видно как следует ее лица. Загадочная Маргарита словно желала оставаться незнакомкой в тумане забытого прошлого. Выходит, не такого уж забытого!

Славке стало не по себе, когда он понял, что изнасилование и убийство произошло почти в том самом месте, на заброшенной даче, откуда он следил за домом Матвеева, и куда приходила Ева с той же самой целью. Теперь понятно, почему дача заколочена: с такой печальной известностью ее продать невозможно. В маленьком поселке страшные и трагические истории помнят долго, передают из уст в уста. Истории обрастают леденящими душу подробностями и наводящими ужас фактами. В конце концов, правда и вымысел сливаются, и начинают жить собственной жизнью…

Господин Смирнов положил перед собой пропуск в штаб. С маленькой фотографии на него смотрел красивый темноволосый мужчина, с высоким открытым лбом и тяжелым подбородком. Если Денису тогда было четырнадцать, то полковнику никак не могло быть меньше сорока – сорока пяти. Значит, сейчас он очень стар, или даже умер. И такое может быть. Во всяком случае, выследить и убить Матвеева ему явно не под силу. Хотя… кто знает? Многолетние ненависть и страх, которые он испытывал благодаря своему преступлению и последующему шантажу Дениса Аркадьевича, могли довести его до белого каления. Он мог потратить жизнь на то, чтобы отыскать шантажиста и расправиться с ним. Так что…

Словом, не помешает выяснить, где сейчас находится бывший полковник, как сложилась в дальнейшем его судьба, жив ли он, и если жив, то где он был в то время, когда убили Матвеева?

Первую часть задания Громова Славка выполнил, и теперь приступил к выяснению личности убийцы. Он привык добросовестно отрабатывать полученные деньги, и не успокаивался, пока не проверял все возможные версии.

Итак, на пропуске имеется номер воинской части, в которой служил Вадим Алфеев, – это и будет отправным пунктом поиска. Смирнов порылся в записной книжке, и отыскал номер телефона старого товарища, который мог дать ему разъяснения по этому вопросу.

– Привет, Александр Григорьевич! Это Смирнов. Помощь твоя нужна. Как мне отыскать военного, бывшего полковника? Из данных есть фамилия, имя, отчество и номер части. Он уже давно в отставке, возможно, умер. Тогда как мне разыскать родственников?

Товарищ записал все данные и велел Славке перезвонить через пару часов, не раньше. Может, что-то выяснится.

Господин Смирнов решил использовать свободное время с толком. Он принял душ, поел, собрался и поехал сначала к дому Аллы Викентьевны.

В маленьком дворе начала расцветать акация. Высокие старые деревья, освещенные солнцем, источали густой аромат. В воздухе носился пух одуванчиков, которыми заросли неухоженные клумбы. Дворничиха, с огромной метлой и ведром, отчитывала белобрысого мальчишку за то, что он стрелял из рогатки по воробьям.

– Ты что ж это, стервец окаянный, делаешь? А если ты кому в окно попадешь?

Славка пожалел мальчишку, вспоминая свое суровое детство, в котором было не до вольностей и тем более не до рогаток. Он совсем уж было собрался выручать маленького нарушителя спокойствия тихого и сонного московского двора, как из подъезда, в котором жила секретарша Громова, вышел мужчина и направился к дворничихе. «Малолетний преступник», пользуясь моментом, вырвался из ее цепких рук и побежал прочь.

Мужчина остановился возле дворничихи, и они начали негромко разговаривать. Дворничиха задрала вверх голову и показывала на окна четвертого этажа. Во всяком случае, именно так показалось Славке. Он весь превратился в слух, но, к сожалению, это ему не помогло. Мужчина и дворничиха увлеченно о чем-то беседовали, но о чем, – понять было невозможно. Наконец, сердитая бабка начала махать своей метлой, без толку поднимая тучи пыли, а ее собеседник направился в противоположную от дома сторону, по-видимому, к остановке троллейбуса.

Славка за ним не поехал, оставшись сидеть в машине. Он крепко задумался. То, что он увидел, ему очень не понравилось, и чем больше он обо всем этом думал, тем больше ему не нравилось происходящее. Чьи интересы преследует человек, который разговаривал с дворничихой? Личные или служебные? То, что это не случайный прохожий, сомнений не было: Смирнов узнал мужчину, который прикидывался «слесарем» или работником ЖЭКа. С одной стороны, это оказалось неожиданно, а с другой… Славка предполагал нечто подобное. Чутье…

Смирнов посидел еще немного в машине. По опустевшему двору ветер носил облетевшие лепестки акации. Надо было ехать: время не шло, а летело. Славка еще хотел успеть к офису Громова, – понаблюдать, что там происходит. Он глянул на часы. Нет, не получится.

По дороге домой, он впервые задумался о том, что нуждается в мобильном телефоне. Пожалуй, можно изменить некоторые принципы в оперативных интересах. С другой стороны, дома спокойнее, ничто не отвлекает, и вопросы решаются намного быстрее. Так что выигрыш во времени под сомнением. Разговаривать по телефону за рулем автомобиля Славке не нравилось: во-первых, не всегда сможешь остановиться по желанию, во-вторых, тебя постоянно будут «дергать» посторонние звонки и сбивать с мыслей. И то, и другое создавало определенные неудобства, так что лучше он пока будет ездить домой. В крайнем случае, если уж звонок очень срочный, можно воспользоваться уличным таксофоном.

Александр Григорьевич позвонил точно в назначенное время. Он всегда был пунктуален, – сказывалась многолетняя служба в военной комендатуре.

– Ну, что я тебе могу сказать, Смирнов? Умер твой полковник. Пару лет назад. Карьера его сложилась не очень удачно. До генерала он все-таки дослужился, но…это было не то, что от него ожидалось. Головокружительного взлета не получилось. Вадим Алфеев был талантливым и подающим большие надежды офицером, однако, перед самым назначением на новую должность с ним что-то произошло, какой-то надлом. Пошли нелады в семье, начал пить. Чем дальше, тем хуже. Из веселого, компанейского парня превратился в угрюмого и замкнутого, вечно всем недовольного человека. Жена от него ушла; потом, намного позже, они развелись официально. Некоторое время жил один. Но мужик, знаешь…природа свое требует. Сошелся с какой-то парикмахершей. Она любила погулять, пошли скандалы… даже до драки дело доходило. Бабенка эта его ходила к начальству жаловаться, чтобы, мол, призвали его к порядку. С ним побеседовали, но безрезультатно. Так тихо мирно, без лишнего шума отправили на пенсию. Болел, ни с кем из старых товарищей отношений не поддерживал…умер. Вот и все.

– Умер от чего? – поинтересовался на всякий случай Смирнов.

– А…с сердцем что-то у него было. Давняя болезнь. Словом, естественная смерть, если ты это имеешь в виду. Да и возраст у него уже был приличный…

– Понятно. Дети у него были?

– Был сын от первого брака. То есть брак у Алфеева вообще был один, – с той, другой женщиной, он не расписывался.

– Адрес его бывшей супруги можешь дать?

– Я тебе могу дать старый адрес самого Алфеева. Может быть, она там до сих пор проживает, если жива, конечно. А он, когда ушел, снимал квартиру, потом получил свою, в Ясенево. Адрес могу дать, только там никто не живет.

– А парикмахерша?

– Про эту мадам ничего не знаю, и про сына тоже. Кто, где… – с сожалением ответил Александр Григорьевич. – Слушай, Смирнов, я тебе, между прочим, не адресное бюро! С тебя бутылка!

– Непременно, Саша! Ты меня очень выручил! Продиктуй адреса Алфеева, старый и новый. Так… Есть! Спасибо. И еще… как зовут его бывшую супругу?

Славка все записал и договорился с Александром Григорьевичем о встрече через неделю. К этому времени он надеялся управиться с поручением Громова. Ему казалось, что он близок к цели.

На кухне засвистел чайник. Господин Смирнов сделал себе крепкий кофе и огромный бутерброд с сыром и колбасой. За едой Славка размышлял, как ему лучше поступить: отправиться к бывшей жене Алфеева или подъехать к офису Громова. И то, и другое было важно.

– Подъеду к офису, а потом сразу к Елене Анатольевне! – решил он. – Надеюсь, она, жива.

Разговор с Еленой Алфеевой представлялся ему невероятно интересным.

На улице стало еще жарче. Небо над городом как будто выцвело от зноя. Высоченные тополя стояли седые от пыли, шумели серебристой листвой.

Господин Смирнов с трудом нашел место для парковки, поставив машину так, чтобы ему был виден вход в Громовский офис. Прохожих было мало, и он сразу заметил того же мужчину, что и у дома Аллы Викентьевны. Правда, одет он был несколько по-другому: костюм, светлая рубашка и туфли, – деловой человек, покупающий сигареты в обеденный перерыв.

Больше здесь делать было нечего, и Славка тихонько выехал в переулок, а оттуда на полное гудящего транспорта шоссе. Всю дорогу он напряженно размышлял и пару раз резко затормозил на перекрестках, вызвав справедливый гнев других водителей, которые сердито сигналили ему сзади. Он привык не обращать внимания на такие мелочи. Езда на автомобиле по такому огромному городу, как Москва, вообще дело нервное и вредное для здоровья, так что не стоило усугублять это излишней чувствительностью.

Дом, в котором много лет назад проживал полковник Алфеев, стоял в глубине двора, унылого и лишенного растительности. Несколько чахлых кустов сирени у подъездов, остатки клумб, поломанная скамейка, – вот и все, что предстало Славкиному взору, когда он с наслаждением вылез из душного автомобиля, вдыхая прохладный воздух. Двор был похож на колодец, куда не проникали солнечные лучи.

Господин Смирнов огляделся, прикидывая, в каком подъезде могла бы быть квартира Алфеева. Он, не спеша, поднялся по лестнице на четвертый этаж. Сверху шумно спускалась бабулька с огромной собакой-боксером, которая рвалась с поводка и тащила хозяйку вниз.

– Да уймись, ты, холера! – возмущалась бабка, едва удерживаясь на ногах. – Чего скачешь, как оглашенная?! Я же тебя веду!

Поравнявшись со Славкой, собака подозрительно посмотрела на него, но лаять не стала: она спешила во двор. Бабка, перескакивая через ступеньку, старалась не отстать, но любопытно-настороженный взгляд на незнакомого мужчину бросить успела.

Славка понял, что визит к Елене Анатольевне Алфеевой ему скрыть не удалось. Он вздохнул и позвонил. Нужная ему дверь открылась не сразу. Кто-то в глубине квартиры бесконечно долго шел по длинному коридору, шаркая ногами, потом долго смотрел в глазок. Наконец, щелкнули замки, загремела дверная цепочка, и в образовавшуюся щель, подслеповато щурясь, выглянула худенькая старушка. Она была совершенно седая, в длинном стеганом халате малинового цвета и меховых тапочках.

– Здравствуйте, Елена Анатольевна! – согнулся в полупоклоне господин Смирнов, по опыту зная, что это лучший способ завоевать доверие интеллигентных старушек.

– Зинаида Анатольевна, – поправила его бабка неожиданно звонким и молодым голосом, сняла цепочку и отступила в глубь сумрачного, пахнущего мастикой коридора. – Милости прошу!

– Не боитесь вот так запросто пускать незнакомого человека? – поинтересовался Славка, когда бабка захлопнула дверь.

– Чего мне уже бояться в моем возрасте? – ответила хозяйка. – Идите за мной!

Квартира была старая, с длиннющим широким коридором, в конце которого, из открытой двери в комнату падала полоса света. Полы были натерты мастикой, а высокие, давно не беленые потолки покрыты старинным трафаретом и ампирной лепниной по углам и вокруг люстр. Комната, заполненная коврами, буфетами с посудой, диванами и креслами, покрытыми малиновым плюшем, напоминала мещанскую гостиную начала века. На круглом столе стояла пузатая ваза с бумажными цветами, а стены были сплошь увешаны небольшими любительскими картинами и фотографиями.

Господин Смирнов с опаской опустился на плюшевый диван, почему-то ожидая, что поднимется столб пыли. Но все обошлось благополучно.

– Я вас слушаю, молодой человек, – церемонно поджимая губы, произнесла Зинаида Анатольевна, усаживаясь напротив.

– Мне нужна Елена Анатольевна Алфеева.

– По какому делу?

– По сугубо личному, – ответил Славка, удивляясь бабкиной настырности. Какое ее дело, в конце концов?

– Елена Анатольевна не сможет принять вас… К сожалению.

– Почему?

– Она умерла. Десять лет назад. Моя бедная сестра умерла от горя… Вам этого не понять. Этот ужасный человек довел ее!

– Какой человек?

– Ее бывший муж, Алфеев. Мы с сестрой были необыкновенно дружны, души друг в друге не чаяли. В юности мы приняли решение не выходить замуж и прожить всю жизнь вдвоем. Так и было, пока не появился этот… Вадим. Такой красивый, высокий, в военной форме – настоящий светский лев, гусар! Ну и…Леночка не устояла. Они поженились… Потом у них родился сын, – поздний ребенок. Вадим и Леночка уже были не молоды.

– Они дружно жили? – спросил Славка.

– Поначалу, да. Я переехала на Кропоткинскую, в однокомнатную квартирку, которую мы сдавали до этого, а они остались здесь. – Зинаида Анатольевна обвела глазами комнату. – Вадим служил, Леночка растила мальчика, а потом… началось что-то непонятное. Алфеев словно с цепи сорвался, стал грубить, являться домой нетрезвым… Отношения все время усложнялись. Леночка пыталась расспрашивать его, что случилось, почему вдруг он так изменился. Но Вадим всегда воспринимал это очень болезненно, – кричал, возмущался, хлопал дверями и уходил из дому. Несколько раз он не являлся ночевать. И деньги перестал приносить в семью. Куда он их девал? Леночка как-то имела неосторожность спросить его об этом… Что было?! Едва до драки не дошло! Терпение лопнуло, они окончательно разругались, и Вадим ушел. А Леночка… Некоторое время она жила одна, а потом я снова переехала к ней, помогала растить сына, и по хозяйству. С тех пор мы больше не расставались.

– Вы так и не узнали, почему Алфеев так повел себя?

Зинаида Анатольевна покачала головой.

– Нет… Наверное, у него появилась другая женщина, как это всегда бывает. Когда появляется другая, – мужчину начинает раздражать его жена, семья, дом: он бежит прочь… Мы потом слышали, что он сошелся с какой-то парикмахершей, а как уж у них сложилось…Бог знает?! Леночка от всего этого, – от разлуки, от тоски, – заболела, да так и не поправилась окончательно. Подлечивалась, ездила в санатории, но… таяла, как забытая свеча. Ее только то и держало на этом свете, что мальчика нужно было вырастить, выучить, позаботиться о нем. А как он стал взрослым, самостоятельным, так она и…ушла от нас. Очень она Вадима любила! И непонятно, от чего жизнь пропала, что пошло не так? Он для нее был единственным мужчиной, – знаете, поздняя любовь…она не проходит, а вместе с человеком умирает.

Зинаида Анатольевна смотрела на гостя задумчивыми печальными глазами, в которых не было слез, а одно только бесконечное сожаление.

– Может, чаю выпьете? У меня и пироги есть, с повидлом. Хотите?

Славка не отказался. Он понимал, что Зинаиде Анатольевне не с кем было поговорить все эти годы, – ни о своей какой-то пустой, неудавшейся жизни, ни о сестре с ее трагической любовью, ни о странном красавце Вадиме, который внезапно, непрошено пришел в их жизнь, и так же ушел. Наверное, Смирнов оказался первым человеком, которому она все так откровенно рассказала, даже не спрашивая, кто он такой и почему интересуется Еленой Алфеевой. Бабка устала от одиночества, от тишины в комнатах, и посчитала само собой разумеющимся, что хоть кто-то, наконец, заинтересовался их запутанной жизнью.

Они пили чай за круглым столом на огромной кухне, выложенной цветными изразцами, беседовали, как старые добрые друзья. Пироги оказались пышными и вкусными, чай крепким, а престарелая хозяйка замечательной собеседницей. Она показала Смирнову старинный самовар, серебряную сахарницу с императорским вензелем, салфетки, которые вышивала ее бабушка, и множество других интересных вещей.

После чая Зинаида Анатольевна принесла толстый альбом с фотографиями и долго рассказывала о своих родителях, о сестре, которую обожала, о ее странном супруге, о племяннике, которым гордилась. Мальчик вырос на удивление серьезным, умным и очень рассудительным, получил хорошее образование, женился, – все, как положено.

– Леночка на него нарадоваться не могла!

– А с отцом он поддерживал отношения? – спросил Славка.

Фотографии племянника произвели на него неизгладимое впечатление. Он долго рассматривал их все, – детские, школьные, взрослые. Последних, кстати, было мало.

Зинаида Анатольевна задумалась, как бы правильнее ответить на заданный вопрос.

– Не знаю, – наконец, со вздохом произнесла она. – Думаю, он обиделся на отца. А виделись они или нет?.. Трудно сказать. Мальчик рос очень скрытным, очень замкнутым. Все переживал в себе. Иногда я просто боялась за него. Нельзя быть таким закрытым! Психика может не выдержать напряжения и тогда…взрыв.

– Почему вы решили, что сын затаил обиду на отца?

– Ну…он ведь даже не захотел носить его фамилию! И взял себе девичью фамилию матери. Это о чем-то говорит?

Господин Смирнов не смог не согласиться с таким весомым доводом. Он любезно распрощался с Зинаидой Анатольевной, поцеловал ей руку, чем вызвал на ее высохшем бледном лице неожиданно яркий румянец, получил приглашение заходить в гости и, в прекрасном расположении духа, вышел в прохладную тень двора.

На поломанной лавочке сидели голуби, горячий ветер приносил с улицы запах бензина. Славка посмотрел на часы: время клонилось к вечеру. Пожалуй, он успевает заехать еще в несколько мест. Завтра у него назначена встреча с Евой, а с утра нужно будет позвонить Громову.

Многое весьма неожиданно прояснилось. Круг подозреваемых в убийстве Матвеева сузился. Кроме того, Славка мог теперь сообщить Игорю Анатольевичу, кто за ним наблюдает. И у дома Аллы Викентьевны, и у офиса был один и тот же человек, – Олег Рязанцев.