До этого момента я был уверен, что у меня здоровое сердце. Но, глядя на красоту, раскинувшуюся передо мной, я начинаю сомневаться в этом.
В груди стало тесно, появилась одышка. Но если я упаду в обморок, то спишу это на ее великолепные волосы, рассыпанные по светло-голубому одеялу, ее глаза, сияющие обещанием, озорством и бесконечным желанием, и губы, приоткрытые в нужном вздохе. А еще ее великолепное тело. Пышное во всех нужных местах, ее розовеющие соски зовут меня, а ее сочная маленькая киска блестит в мягком свете.
Я бросаю взгляд на окна. Жалюзи задернуты, пропуская слабый свет уличных фонарей. Через мое плечо дверь в спальню широко распахнута. Если Хизер вернется домой, она увидит это.
В два шага я дохожу до двери, закрываю ее и запираю, а затем поворачиваюсь к красавице на кровати. Ее руки лежат на животе, и я вижу, что она борется с желанием прикрыться. Она не привыкла обнажаться перед мужчиной. Слава богу.
Все изменится, потому что я планирую построить для нее дом вдали от всех соседей, где она сможет щеголять в своем праздничном костюме. Может, нам стоит ввести правило "не одеваться по выходным"?
Звучит идеально.
Я снимаю ботинки.
Все будет идеально, пока ее семья не нагрянет без предупреждения. А они приедут.
Впервые мысль о том, что ее семья узнает о моих чувствах к Пайпер, не вызывает во мне осколков ужаса. Как будто в моем мозгу переключился выключатель, и я не могу дождаться, чтобы рассказать им об этом. Чтобы пройтись по городу, держа ее за руку. Притянуть ее к себе через барную стойку и прильнуть к ее губам.
— Хантер?
Я выбрасываю все мысли из головы и сосредотачиваюсь на ней.
— Прости, любимая. Отвлекся.
Я перемещаю руки к пуговице джинсов, и ее взгляд следит за этим движением. Молния скользит вниз, громко звеня в тихой комнате. Она испускает сексуальный вздох, и я чувствую себя на десять футов выше.
Мой член тверже, чем когда-либо, и я беру его в руку, делая грубые поглаживания. Она извивается на кровати, и я понимаю, что в ее движениях чувствуется потребность. Она хочет трения. Ей нужно кончить. Я люблю ее так сильно, что это причиняет боль.
— Пирожочек…
— Я знаю.
Это удивительно. Она действительно знает. Так было с самого начала. Мы общаемся без слов. Достаточно взгляда. Это удивительно, и мне стыдно, что я когда-то думал, что этого достаточно. Что мы сможем выжить таким образом. Особенно когда я так сильно хочу ее.
Я спускаю штаны до конца и сбиваю все в кучу. Затем, когда я стою между ее бедер, поглаживая свой член, она скользит ногой по задней части моей икры. В ее глазах столько любви и страсти. Я самый счастливый мужчина на свете.
— Я знаю, милая. Я провожу руками по ее бедрам и помогаю ей переместиться на матрас. От первого прикосновения кожи к коже меня бросает в пот. После всего этого времени сдержанность стала очень ограниченной. Ее кожа такая мягкая, она зовет меня. Умоляет меня прикоснуться к ней всем телом, прижаться к ней.
— Черт, Пайпер. Мой лоб прижимается к ее лбу. — Я так долго мечтал об этом.
— Я тоже.
— Что тебе снилось?
Она тянется между нами и берет меня за член. Я с шипением выдыхаю и выкрикиваю ее имя. Это не должно быть так хорошо, не так ли? Я должен быть рядом с ней и чувствовать ее прикосновения, не кончая, как расшалившийся подросток.
— Расскажи мне, — призываю я, пытаясь отвлечься. Я хочу, чтобы она исследовала меня. Чтобы она изучила меня и почувствовала себя комфортно, но, черт возьми, когда она делает это… — О чем ты мечтала? Ты каталась на моем языке?
Ее хватка сжимается на конце, и я стону, мой член становится невероятно твердым и упирается в ее руки. Она задыхается, и я не могу удержаться от смеха. Мне нравится, что все это так ново. Мы узнаем друг друга.
Ее большой палец проводит по влаге, собравшейся на кончике, и мои бедра подаются вперед, желая большего. Хочу быть внутри нее.
Она качает головой.
— Ты оседлала меня, как опытная ковбойша? — Ты можешь рассказать мне все.
— Это так…неправильно.
— Я люблю это. Особенно мне нравится быть непослушным с ней.
Она хихикает. — Тебе бы понравилось.
— Тебе тоже.
Она задевает чувствительную часть моего члена, прямо под головкой, и я таю.
Мои яйца напрягаются, готовые окрасить ее своей спермой. Но мне нужно спешить, чтобы она получила удовольствие, и я смог запомнить каждую восхитительную деталь.
— Мне нравится, как это звучит, — мурлычет она, ее внутренняя лисица выходит наружу.
— Да? Я целую ее в челюсть, вдыхая ее восхитительный запах. Зеленое яблоко, теплота, желание и нотки пива.
Я поворачиваюсь к ней боком и провожу ладонью по ее животу, обхватывая бугорок. — Тебе нравится заставлять меня хотеть тебя?
Она кивает и издает подтверждающий звук. Сексуальные звуки, предназначенные только для моих ушей.
— Заставлять меня нуждаться в тебе? Я провожу пальцами по ее волосам, и ее бедра раздвигаются. — Хорошая девочка. Такая хорошая девочка.
Ее живот вздрагивает, и я улыбаюсь ей. Она — все, чего я всегда хотел и о чем даже не мечтал. Никогда не любил просить. И все же она появилась неожиданно, и БАМ!
Она прижимает меня к своему бедру, и я провожу средним пальцем по ее киске. — Такая мокрая.
— Мммм… Она снова крепко сжимает меня. — Помнишь ту игру Четвертого июля?
Тот день запечатлелся в моей памяти и часто повторяется. К тому моменту я уже знал ее несколько лет. Я видел ее на воскресном ужине у ее родителей и всегда чувствовал с ней связь, которую не испытывал ни с кем другим.
Но в тот день я впервые по-настоящему увидел ее и задумался о том, каким может быть будущее с ней. Все, что я делал за свои тридцать пять лет, до этого момента было просто выживанием.
Мы играли в футбол с ее братьями и друзьями, когда мы с ней столкнулись, и я оказался под ней, выбив из нас обоих воздух. Ее бедра обнимали мои, а эти великолепные глаза смеялись, глядя на меня.
— Да. Я медленно потираю ее клитор. Она раздвигает ноги, перекидывая бедро через мое, безмолвно умоляя о большем.
— Я все время думаю об этом, — признается она хриплым голосом. — Каким большим и сильным ты чувствовал себя подо мной. Как твои руки обхватывали мои бедра. И что бы я чувствовала, если бы на мне не было джинсовых шорт и, между нами, ничего не было.
От ее описания у меня поднимается температура. Я словно снова оказываюсь там, на траве. Ослепленный солнцем и ее красотой.
— Никакой публики, только ты и я, теряющая себя в тебе, — говорит она. Ее руки перебирают мои мышцы.
— Я планирую сделать именно это, милая. Я беру в руки ее груди, подношу их к губам и долго посасываю.
Я откидываюсь на спину, а она ложится на меня, осыпая поцелуями мою грудь. Ее шелковистые волосы скользят по моей коже, заставляя мой член подрагивать между ее бедер. — Бери, все, что хочешь.
Дай нам то, что нам обоим нужно.
Она скользит по моему члену вверх-вниз, как по водной горке, и ее глаза встречаются с моими, когда она упирается в кончик.
— Сделай это. Введи меня в себя.
На мгновение у нее перехватывает дыхание, прежде чем она протягивает руку между нашими телами. Прохладные кончики пальцев обхватывают мой член и наклоняют его под нужным углом. И вот я уже там, головка моего члена прижимается к ее самой сокровенной части. Ее веки опускаются, и она прижимается ко мне, вбирая меня на дюйм. Потом еще один.
— Моя хорошая девочка. Она раскачивается взад-вперед, упираясь руками в мою грудь, и насаживается на мой член. Такая чертовски скользкая, но в то же время невероятно тугая. Я скриплю зубами.
— Это то, что ты себе представляла, милая? Я прикасаюсь к ней повсюду, запоминая каждый шелковистый мягкий дюйм. Ее мышцы подрагивают под моими кончиками пальцев. — Никаких барьеров. Только ты и я.
Она кивает, глаза остекленели от желания. Мои внутренности сжимаются от осознания того, что я сделал это. Довел ее до исступления. — Так лучше.
Она скользит вниз еще на дюйм, и мои руки впиваются в ее податливую плоть. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не шевелиться. Позволить ей взять на себя инициативу, когда все, чего я хочу, — это взять ее. Трахать ее. Погрузиться до конца, на всю глубину, и дать ей кончить.
Я знаю, что она не девственница. Однажды она вскользь сказала, что хочет посмотреть, из-за чего вся эта суета. Но это было до того, как она встретила меня, и, судя по тому, как она напряжена и сколько времени требуется ее мышцам, чтобы привыкнуть, для нее это было так же долго, как и для меня.
— В чем я лучше? спрашиваю я, надеясь, что разговор поможет мне не кончить в следующие пять секунд. Я должен был знать, что это произойдет.
— Во всем. Она прижимается своими губами к моим. Затем она откидывается назад, принимая меня полностью. Да. Вот оно.
После долгого мгновения она садится. Ее ногти впиваются в мою кожу, и укус боли восхитителен. Реальность. С ней все так реально.
— Ты такой большой, — хнычет она.
Мой член вспыхивает в ее смазанном канале. Ее мышцы сжимают меня сильнее, и я стону, вжимаясь головой в постельное белье.
— Это правда? Я стискиваю зубы.
Она стонет, работая своей маленькой киской вверх и вниз по моему члену. Я поднимаю голову и смотрю на то место, где ее локоны встречаются с моей плотью. Я никогда в жизни не видел ничего лучше.
— Ты меня разрываешь. Она бросает на меня дерзкий взгляд.
— Хочешь, я извинюсь, любимая? Я провожу рукой вверх и вниз по внешней стороне ее бедра, успокаивая ее. Она качает головой, ее шоколадные глаза смотрят на меня.
— Не смей. Вот та маленькая львица, которую я знаю и люблю.
— Значит, ты хочешь сказать, что тебе нравится мой член.
Ее киска тает вокруг меня, и она задерживается на несколько тактов, позволяя мне заполнить ее. Значит, моему Пирожочку нравятся грязные разговоры. Приятно слышать.
— Мне нравится.
Мне нравится, как у нее перехватывает дыхание. Протянув руку, между нами, я прижимаю большой палец к ее клитору. Маленький бутончик твердеет под моим прикосновением, когда я обвожу его. Медленные, ленивые круги, когда Пайпер поднимается и опускается на мои колени. Десятки счастливых стонов наполняют воздух, кружась вокруг нас. Каждый раз, когда она приподнимает бедра, едва не соскакивая с моего члена, раздается крошечный, панический звук. А потом она вжимается в меня бедрами, глубоко проникая в меня. И раздается стон удовольствия.
Черт, она восхитительна. Сексуальная. Великолепная.
Но теперь моя очередь.
Обхватив ее за талию, я прижимаю нас друг к другу и переворачиваю. Она визжит, обхватив руками мои бицепсы. Ее ноги скользят вверх, обхватывая мои бедра. И наконец-то я лежу между ее сексуальных бедер, дома, где мне самое место.
Это больше похоже на это.
Ее волосы распускаются вокруг ее прекрасного лица, и она смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, на ее лице почти кошачья улыбка. Безмятежная, знающая и довольная.
Я отвожу бедра назад, внимательно следя за ее лицом. Это все, о чем я когда-либо мечтал, и даже больше. От быстрого толчка ее спина выгибается, а тело прижимается к моему. Она такая тугая, что мне приходится прикусить губу, чтобы не кончить.
— Черт возьми, детка. С тобой трудно сдерживаться.
— Кто сказал, что ты должен сдерживаться? Она поджимает ноги, упираясь пятками в мою задницу.
— Я сказал. Я хочу, чтобы это длилось вечно.
Она издает горловое мурлыканье, ее внутренние мышцы пульсируют. Если бы я знал, насколько хорош массаж члена, я бы никогда не смог держать дистанцию, между нами.
— Мне нравится, как это звучит.
Я насаживаюсь сильнее, погружаясь в ее жар. Она такая маленькая подо мной, но обхватывает меня, как крендель. Каждая клеточка моего тела, кажется, скандирует одно единственное слово. Наконец-то. Наконец-то!
— А мне нравятся звуки, срывающиеся с твоих губ. Хочу засыпать каждую ночь, слыша их.
Она поднимает брови, и на мгновение в ее глазах что-то вспыхивает. Удивление? Нерешительность? Но потом я опускаю руки, и она откидывает голову назад. Я веду проигрышную битву. Наконец-то я получил то, чего всегда хотел, победил своих демонов и потерял себя в женщине своей мечты. Я нахожусь на расстоянии вдоха от того, чтобы наполнить ее своим спермой, и все же не могу удержаться от желания изучить этот взгляд.
Сомневается ли она во мне?
В нас?
В глубине души звучит рычание, которое отрицает это. Пайпер со мной.
Со мной.
Ее глаза следят за мной уже три чертовых года. А может, и дольше. Она не раз умоляла меня поцеловать ее. И она хочет меня так же сильно, как и я ее, так в чем же дело? Она не верит — вот и все.
Она не ошибается. Моя красавица редко ошибается.
Я беру в руки ее левую грудь и дразню сосок. Он морщится под моим большим пальцем, и я смотрю на него, с трудом веря, что это реально.
Ее ногти проводят по моему позвоночнику, и я вздрагиваю. — Что это?
— Ты. Не могу поверить, что ты настоящий.
Она щипает меня за задницу, и мы смеемся. Если смеяться, когда яйца глубоко в твоей женщине, — это не самое лучшее чувство, то я не знаю, что это такое.
— Ты настоящий.
— Я настоящий, — говорю я ей, отводя бедра назад, напоминая ей, что такое пустота. Я хочу привязать ее к себе и никогда не отпускать. Возможно, это слишком, но я ничего не могу поделать с тем, что чувствую.
— Это начало для нас. Ты и я. Назад дороги нет. Я был глуп, думая, что то, что у нас было, достаточно. Так глупо, черт возьми. Но ты ведь простишь меня, правда, милая?
Я наклоняю голову и глубоко засасываю ее сосок, дразня его языком. Ее сладкая киска сжимается вокруг моего члена, а ее горловые вздохи заполняют мои уши. Мое сердце сжимается, в груди возникает непрекращающаяся боль.
Я перехожу к другой ее груди и нахожу сосок таким же твердым и жаждущим моего рта. Я покусываю ее кожу и наслаждаюсь ее криками, полными блаженства.
— Ты простишь меня за то, что я потратил столько времени и позволил своей глупости помешать нам делать это каждый день. Я подкрепляю свои слова толчками бедер. Ее спина выгибается, и она издает звук согласия. — Как твоя голова?
— Лучше не бывает. Она проводит пальцами по моим волосам, глядя на меня почти с обожанием.
— Хорошо. Я наклоняю голову и провожу губами по ее губам. Она тут же открывается для меня. Я одариваю ее долгим, медленным поцелуем, набирая темп. Ее язык проводит по моей нижней губе, и мои нервные окончания загораются, как рождественская елка. Мои бедра подаются вперед. Она задыхается у меня во рту, и я использую все преимущества, трахая ее. Оставляю свой след в ее сердце и душе. Она никогда не сможет забыть эту ночь и то, что она для меня значит. Я всегда буду напоминать ей, как сильно она мне нужна.
Жаждать ее. Обожать ее.
Она отрывает свои губы от моих, выкрикивая мое имя. — Я. нуждаюсь…
Я тоже. Чудо, что мне удалось сдержаться, но ее потребность подстегивает мою собственную. Я просовываю руку между нашими телами, меняя положение, чтобы погладить ее клитор тугими кругами. Ее внутренние мышцы напрягаются, сжимая меня, словно вытягивая из моего члена сперму. Я никогда не испытывал ничего подобного.
— Вот так, милая. Давай.
Ее ногти впиваются в мои бицепсы, и она извивается подо мной. Я не могу понять, пытается ли она подойти ближе или ослабить давление.
— Моя, — прорычал я ей в губы.
Еще один круг по ее клитору, и она вскрикивает подо мной, тело напрягается, как скрипичный смычок, попеременно отталкивая меня и прижимая к себе. Черт, она прекрасна. Ее О-лицо — самое упоительное, что я когда-либо видел, и я падаю вслед за ней. Струя за струей сперма вырывается из ее сладкой киски. А ее киска… она высасывает из меня все, что я могу. Все мое тело дергается, когда я отдаю ей все, что у меня есть.
— Тебе не больно? — это все, что я могу сказать.
Она качает головой, грудь вздымается. Это великолепно. Она великолепна. Мои мышцы начинают сдавать, потому что, черт возьми, это было очень сильно. Впрочем, наша связь всегда была такой.
Я опускаюсь рядом с ней, и она тут же сворачивается калачиком у меня под боком. Я впиваюсь поцелуем в ее волосы. И когда мы оба погружаемся в сон, я шепчу три слова, состоящие из десяти букв, которые я напевал в своей голове уже много лет.