Тот, кто был равен богам

Глава 26

Пелин прижала обе ладони ко рту, чтобы не закричать. Снизу по лестнице взбежали Тулан и Эфран, и представшее их глазам зрелище подтвердило то, что они слышали. Метиан загородил собой дверь спальни, не давая братьям выбежать наружу и ввязаться в бой.

Кровавая бойня закончилась. Сотни туали пали жертвой людей, состоящих на службе у иниссулов. Пелин подташнивало. Брызги крови с мечей, взлетающих в воздух, чтобы оборвать жизнь очередного юноши или девушки, мужчины или женщины, навсегда останутся в ее кошмарах. Как и вид людей, расхаживающих по страшному кладбищу и пинающих тела ногами, дабы убедиться, что все они мертвы. Добивающих тех, кто еще бился в предсмертной агонии.

Другие приседали на корточки рядом с зарубленными эльфами, старательно вытирая окровавленные мечи об их одежду, прежде чем обшарить их карманы и забрать себе хорошее оружие. Кинжалы в запекшейся крови. Короткие мечи, выбитые из рук тех, кто пытался защищаться.

— Мы не можем просто стоять здесь и смотреть! — выкрикнул Эфран.

— И что вы собираетесь делать? Вот вы двое? — обозлился Метиан, отталкивая их от двери. — Выскочите отсюда и два счета порубите сотню людей с их ублюдочной магией?

— Мы должны сделать что-нибудь, — процедил, давясь рыданиями, Тулан.

— Для начала мы должны сидеть тихо, — прошипела Пелин, с трудом отрывая взгляд от парка. — И мы обязательно сделаем кое-что. О том, что случилось здесь, мы расскажем всем, кто будет готов нас выслушать. И мы отомстим, обещаю вам.

Пелин чувствовала себя опустошенной. И не имело значения, что многие из убитых готовы были сотворить не меньшую жестокость с ней самой. Такого они не заслуживали. Такого не заслуживал ни один эльф. Она вновь выглянула наружу. Люди собирались в кучки и разговаривали, бурно жестикулируя. И вдруг часть из них направилась к домам Пепла. Оставшиеся двинулись прочь, удаляясь по улице.

— А еще им не нужны свидетели, — сказала Пелин. — Уходим, быстро.

Четверка Аль-Аринаар сбежала по лестнице и выскочила в сад, направляясь к задней калитке. Люди уже ломились в переднюю дверь. Она услышала за спиной крики. Их заметили.

— Бегом! — крикнула Пелин.

Они пробежали по просторному городскому саду, продрались сквозь густые заросли бамбука и выскочили в глухой переулок. Пелин осмотрелась по сторонам. С правой стороны появились люди и сразу же устремились к ним. Она подтолкнула Метиана и бросилась бежать. Выбранный ими маршрут приведет их обратно в Глейд, прямо в объятия людей, которые сейчас шли по Тропе Инисса, направляясь к центру города.

В погоню за ними бросились шесть или семь солдат. Они безнадежно отстали, но криками сзывали своих товарищей на подмогу. Первым по узкому проходу между оградой садов несся Тулан. Повинуясь шестому чувству, Пелин подняла голову. Над ними летели маги, руководя преследованием.

— В укрытие! — крикнула она. — Тулан, веди нас на рыбный рынок. Там мы оторвемся от них, если только успеем добежать.

В конце переулка Тулан повернул направо. Остальные следовали за ним по пятам. Все вместе они выскочили на улицу Киперз-Роу. Она шла параллельно Тропе Инисса, а потом резко сворачивала, соединяясь с проспектом в самом начале Глейда. Примерно на полпути отсюда и до гавани располагался рыбный рынок.

Пелин оглянулась. Над головой кружил маг. Он что-то кричал и жестикулировал. Из переулка ярдах в пятидесяти позади выскочили несколько человек. Маг закружил над ними, указывая путь. Она заметила, что он вдруг посмотрел влево и замахал руками, словно подзывая к себе кого-то.

— Тулан, осторожно. Слева к тебе идут люди.

Ей можно было не предупреждать его. Еще шесть человек выбежали из переулка впереди, перекрывая им путь к отступлению. Тулан пробежал еще несколько шагов по инерции и остановился, вытаскивая из ножен меч; справа от него встал Эфран. Пелин развернулась, обнажая свой клинок. Слева к ней на помощь поспешил Метиан. Четверо против двенадцати, к которым, несомненно, спешат подкрепления. Обстановка складывалась явно не в пользу беглецов. Маг продолжал кружить наверху. Что ж, по крайней мере, он, похоже, не мог причинить им особого вреда, находясь в воздухе.

— Продолжаем говорить, — сказала Пелин. — Не останавливаемся. И ни в коем случае не разрываем круг.

Люди выстроились в шеренгу и побежали на них. Они были вооружены длинными мечами; кое у кого в свободной руке виднелся кинжал, другие же предпочитали держать оружие обеими руками.

— Пришло время отомстить, Тулан, — сказал Метиан.

— Я слышу тебя, — отозвался тот.

По фасаду справа от Пелин скользнула тень, и она услышала скорбный вопль. Блеснул солнечный зайчик, отраженный от стали. Дико заорал маг. Все глаза устремились кверху. Из его груди торчал метательный полумесяц. Крылья его затрепетали и исчезли, и он рухнул на землю.

Пелин улыбнулась людям, в рядах которых возникло легкое замешательство.

— Какое несчастье, — пропела она. — Похоже, у вас начинаются неприятности.

Улучив момент, Пелин рванулась вперед, держа меч на уровне груди. Ее противник заметил ее слишком поздно и не успел приготовиться к обороне. Пелин выбила клинок у него из рук, тут же восстановила равновесие и обратным движением нанесла удар. Ее меч рассек солдату лицо.

Рядом с ним на землю лицом вперед повалился его сосед, не издав ни звука. За ним последовал третий; изо рта его хлынула кровь — эльфийский клинок пронзил ему легкое и сердце. Оказавшийся за их спинами Графирр приветствовал Пелин летящей улыбкой, прежде чем броситься в новую атаку.

— Метиан, помоги Тулану. С этими мы разберемся сами, — крикнула Пелин.

В рядах врага началась неразбериха, люди не знали, в какую сторону бежать и что делать. Один из них атаковал Пелин, но как-то неуверенно, словно думал о чем-то другом. Пелин легко отразила нацеленный ей в лицо нерешительный удар, шагнула вперед и ударила врага в переносицу. Он, шатаясь, отлетел назад. Кто-то из его товарищей закричал, предупреждая об опасности. Вот рухнул еще один солдат, и его доспехи окрасились кровью.

Графирр высоко подпрыгнул, перекувыркнулся через голову и, приземляясь, обхватил ногами шею следующей жертвы, а потом вонзил оба кинжала ей в виски. Солдат рухнул, как подкошенный. Графирр перевернулся в воздухе, приземлился на руки и тут же вскочил, выпрямляясь во весь рост. Пелин тем временем погрузила свой меч в живот последнему солдату, вонзив его над самым ремнем, там, где заканчивался кожаный нагрудник.

Тот поперхнулся криком и упал на колени. Графирр схватил его сзади за голову и резко повернул, ломая ему шею. Пелин обернулась. Еще трое людей уже были мертвы. Графирр поудобнее перехватил свои клинки, но ввязываться в дальнейшую схватку не спешил.

— Оставь их, — обратился он к Пелин. — Они справятся сами.

Так оно и вышло. Тулан ударил мечом в бок одного из солдат, опрокидывая его на землю. Меррат тут же прикончила его одним из своих коротких клинков, одновременно вонзая второй в низ живота другому солдату, который уже успел понять, что время его прошло. Эфран отрубил кисть руки последнему из оставшихся людей, в которой тот держал меч. Солдат громко вскрикнул и застонал, зажимая обрубок второй рукой и со страхом и ненавистью глядя на шестерых эльфов.

Рядом с ним, словно из ниоткуда, возникла Меррат, заговорив на общеэльфийском.

— Ты меня понимаешь?

Солдат кивнул.

— Хорошо. Тогда слушай. Эта земля — наша. И этот город тоже наш. Мы не отдадим его. Возвращайся к своим. Передай им — или вы уйдете отсюда сами, или погибнете все до единого.

Мужчина уставился на нее во все глаза, еще не веря, что остался жив. Он пошевелил губами, но не издал ни звука. Эфран подтолкнул его мечом, на котором уже начала подсыхать его кровь.

— Беги, — сказал он. — Пока мы не передумали.

Подвывая от страха, боли и облегчения, солдат бросился бежать обратно в ту сторону, откуда пришел.

Пелин повернулась к Графирру.

— Откуда вы взялись? Да, кстати, спасибо за помощь. Без вас нам бы пришлось нелегко.

— Мы заметили магию и пожары, — ответил Графирр. — Катиетт забеспокоилась, как бы с тобой ничего не случилось.

— Ты имеешь в виду ту самую Катиетт, которая бросила город на произвол судьбы пару дней назад?

— У нас есть только одна Катиетт, — ровным голосом ответил Графирр. — И мы пришли, чтобы вытащить отсюда и тебя. Нам нужны все гвардейцы Аль-Аринаар. Остальные сейчас находятся в казармах. Вам надо уходить из города.

Графирр и Меррат развернулись и зашагали прочь.

— Уходить из города? — Пелин догнала их и пошла рядом, знаком показав своим спутникам, чтобы они следовали за нею. — Но почему? А как же все остальные жители? Ведь люди убивают всех без разбора. Я сама только что была тому свидетелем.

— У нас есть план, — отозвался Графирр. — А напасть мы сможем только ночью. Когда маги не смогут летать.

— А при чем здесь ночь? — поинтересовалась Пелин.

— Люди не способны видеть в темноте.

— В самом деле? — Пелин окинула Графирра внимательным взглядом, чтобы убедиться, что тот не шутит. — Тогда конечно. У нас будет преимущество.

— Это самый лучший способ применения яда. Ты уверен, что до этого еще никто не додумался?

— С чего бы вдруг? Здесь, на Калайусе, стрельба из лука и без того доказала свою эффективность.

Такаар пожал плечами.

— Надо приспосабливаться к окружающей среде.

— Да и животный яд мы раньше никогда не использовали.

— В это трудно поверить.

— Нет, правда. С отравленными стрелами нельзя охотиться, верно?

— К счастью, у меня было время разобраться в этом вопросе. Попробуй. Сам убедишься. Только смотри, не втягивай воздух ртом. Это не самый лучший способ умереть.

Ауум закрепил рулевое весло и принял из рук Такаара стебель бамбука и заглянул в него. Такаар отполировал его внутреннюю шершавую поверхность до зеркального блеска. Трубка имела в длину около трех футов. Может, чуть больше. Такаар протянул ему короткую стрелу. Она была сделана из толстой иглы сандалового дерева, с мелкими колючками на конце.

Ауум вложил дротик в трубку и осторожно поднес ее к губам. Втянув в себя воздух через нос, он резко выдохнул, как учил его Такаар. Дротик быстро пролетел по прямой футов пятнадцать и упал в прибрежные воды моря Гиаам.

— М-да. — Ауум протянул трубку обратно ее владельцу. — Дальность стрельбы оставляет желать лучшего.

— Просто из тебя никудышный стрелок, — возразил Такаар.

Он вложил в трубку новый дротик и выстрелил им на расстояние, в три раза большее, чем Ауум. Тот выразительно приподнял брови.

— Я начну практиковаться.

— Представь, что ты окунул его кончик в яд желтоспинной лягушки. Кстати, чуть большая доза яда тайпана тоже эффективна, если попасть, скажем, в шею или глаз.

Ауум старался не смотреть на Такаара слишком пристально, чтобы тот не сорвался из периода просветления в один из своих приступов помешательства, которые могли случиться с ним в любой момент. Такаар все больше и больше времени проводил в состоянии, которое Ауум называл молчаливым самоанализом.

В этом не было ничего страшного, поскольку оно ничем не грозило их утлой лодчонке. А вот перепады настроения и приступы помешательства были далеко не столь благостными.

— А сколько лягушачьего яда нужно для того, что смазать им кончик стрелы? — спросил Аумм.

— Крошечное количество, — Такаар потер кончики большого и указательного пальцев. — Я бы сказал, бесконечно малое. Того яда, что у меня есть вот в этом одном горшке, хватит для того, чтобы погубить сотни, а быть может, и тысячи жизней. Малейшего контакта с кожей будет достаточно.

На лице Такаара отразилось ожесточение.

— В лесу таится много такого, о чем мы до сих пор не имеем ни малейшего представления. А люди почему-то решили, будто могут управлять страной эльфов. Они жестоко ошибаются.

— С вашей помощью мы отправим их обратно за море, чтобы они больше никогда не вернулись вновь.

— Обратно? — переспросил Такаар. — Живым отсюда не уйдет никто.

Едва в душе Ауума успела затеплиться вера, как он увидел, что взгляд Такаара настороженно заметался из стороны в стороны, а тело напряглось.

— Ты ведь пришел один, не так ли? — вдруг требовательно поинтересовался он.

— Вы же знаете, что один, — ответил Ауум.

— Понятно, — кивнул самому себе Такаар. — Кто-нибудь еще знает о том, что ты ищешь меня?

— Что? Ах да, конечно. Собственно говоря, мне было приказано разыскать вас.

Такаар презрительно фыркнул.

— А вот я в этом сомневаюсь. ТайГетен никогда не отправляется в путь в одиночку. Это оскорбление.

Аууму не хотелось спрашивать об очевидном, но и промолчать он тоже не мог.

— Что вы имеете в виду?

Глаза Такаара яростно сверкнули.

— Я — Такаар. К моим словам прислушиваются боги. Я преломляю хлеб с Иниссом. Я — первый архонт ТайГетен и спаситель эльфийской расы. И в час нашей величайшей нужды на поиски меня отправляется одинокий воин.

Такаар поднял палец.

— Всего один. Неужели я настолько ничтожен, что мне полагается всего один охранник? Кто принимал подобное решение — старейшины иниссулов? Духовенство? Катиетт? Или, быть может, меня просто хотят отдать врагам, как приманку, если мне повезет и я доберусь до места назначения живым?

— Решение принималось совсем не так и не такое, — не сдержался Ауум и тут же пожалел о своих словах.

— Да? А какое же?

Ауум заколебался, не зная, а не выдумать ли что-нибудь, но Такаар явно ждал подвоха. Лучше сказать правду. Такаар слушал его с таким видом, будто заранее не верил ни единому его слову.

— Я — телохранитель жреца Серрина из касты Молчащих. Мы стали свидетелями осквернения Аринденета. Мне самому пришлось пролить кровь людей под куполом храма. Нас всех предал один из иниссулов, старшая жрица. У нас не было времени на то, чтобы посоветоваться с Катиетт, Джаринном или Ллирон. Поэтому Серрин в одиночку ушел в Исанденет, чтобы рассказать там о случившемся и предупредить ТайГетен. Я же отправился сюда. Чтобы найти вас.

Такаар оперся о планшир, передвинувшись ближе к носу лодки.

— Получается, вы вдвоем устроили в лесу посиделки, во время которых и приняли такое вот решение?

— Я считал и считаю это решение правильным, — осторожно подбирая слова, ответил Ауум, стараясь из последних сил удержать себя в руках. — Я уверен, что Катиетт всем сердцем поддержит его, когда узнает о нем.

— А ведь тебе почти ничего не известно об истории наших с нею взаимоотношений, а?

— Какое это имеет значение? Угроза гибели нависла надо всей расой эльфов, по крайней мере, цивилизованной расой.

— Значение имеет то, что меня сдуру решила призвать парочка эльфов, которые увидели в лесу нечто такое, что им не понравилось. Это не то возвращение, которое способно вдохнуть новую жизнь в гармонию, не так ли?

— Я везу вас назад, чтобы помочь спасти мой народ, а не для того, чтобы польстить вашему самолюбию, — проворчал Ауум и пожал плечами. — Тот Такаар, которого мы помним по Хаусолису, не придавал значения славе или обожанию. Он просто хотел победить. Может, вы изменились даже сильнее, чем мы с вами думаем. Поэтому, если вам не нравится мое предложение, если вы полагаете его унизительным, чтобы снизойти до него, то можете просто развернуться и отправиться домой. Я не намерен тащить вас в Исанденет против вашей воли.

Такаар кивнул, словно прислушиваясь к чему-то, а потом, не меняя выражения лица, просто взял да и перекинулся через борт лодки. Ауум выругался.

— Ты, конечно, не мог промолчать, правда? — сказал он себе. — Идиот.

А лодка спокойно плыла себе дальше, пользуясь попутным ветром. Ауум налег на рулевое весло, разворачивая ее в сторону берега, до которого оставалось около ста пятидесяти ярдов. Тот выглядел песчаным и ровным. К такому легко будет пристать. В тридцати ярдах за ним высился тропический лес. Они находились примерно на полпути между Толт-Аноором и Исанденетом, то есть все еще очень далеко от места назначения.

Такаар оказался опытным и очень умелым пловцом. Начавшийся прилив помогал ему, а его сильные гребки и легкое скольжение по воде так и несли его вперед. Если Аууму то и дело приходилось менять галс, старательно ловя ветер потрепанным парусом, то Такаар мощно и быстро плыл прямо к берегу, которого и достиг, намного опередив Ауума.

Но вот наконец днище рыбацкой лодки заскрипело по песку, и Ауум выпрыгнул на сушу с кормы, задержавшись только для того, чтобы вытащить суденышко на берег выше отметки прилива. Такаар бросился прямо в лес и моментально пропал из виду. Ауум успел заметить лишь место, где он скрылся, и последовал за ним туда же. Глаза его сразу же привыкли к полумраку, царившему под густым лиственным покровом.

Сделав всего пять шагов, Ауум понял, что потерял свою добычу. Звуки моря остались вдали, а запах соленой воды уже растворился в сочных ароматах сырой земли и листьев. Такаар оказался самым легконогим эльфом из тех, кого когда-либо видел Ауум. Он буквально растаял в воздухе, не оставив после себя и следа.

Ауум остановился и прислушался. Эта часть леса была ему совершенно незнакома. Здесь было куда тише, чем в окрестностях Аринденета. Очень немногие из крупных хищников обитали в здешних местах, да и шум от возни рептилий и грызунов звучал приглушенно. Что же касается звуков, издаваемых мастером ТайГетен при движении по лесу, то их не было слышно вовсе.

— Мы думаем, что мотивы, которыми ты руководствуешься, далеко не так чисты.

Голос Такаара донесся откуда-то сверху и справа. Ауум мягко шагнул в ту сторону, внимательно вглядываясь в деревья в поисках признаков его местонахождения.

— Мы думаем, что ты готовишь нас на заклание.

Теперь голос доносился справа и снизу. Но никто не может перемещаться столь стремительно. Ауум замер. Прижавшись спиной к стволу дерева, он вглядывался в подлесок, который здесь вымахал на высоту человеческого роста. Слева от него начинался склон, ведущий к песчаному берегу. С правой же стороны местность, напротив, плавно повышалась, и растительность там редела.

— Я — воин ТайГетен, — напомнил ему Ауум. — Я не предаю своих товарищей.

— Но я — больше не один из вас, не так ли? — Голос Такаара эхом отражался от камней и деревьев. — Тот факт, что я выжил, — как острая заноза в боку всеобщего прогресса.

— Всего несколько человек знают, что вы до сих пор живы.

Ауум повернулся на шуршание справа. Тапир.

— Идиот. Несколько — это более чем достаточно, когда речь идет о жрецах-предателях. А ведь ТайГетен — телохранители духовенства, разве нет?

— Некоторые из них.

— Вроде тебя. И они должны умереть.

Ауум нахмурился. Даже для Такаара подобное утверждение выглядело абсолютно бессмысленным.

— Без того, чтобы предоставить им последнее слово? Эльфы так не поступают.

— Эльфы больше никак не поступают. Они покорились тем немногим, кто хочет прибрать к своим рукам всю власть.

Такаар явно приближался к нему. Ауум изготовился, вознеся краткую и безмолвную молитву Иниссу.

— Я не принадлежу к их числу, — сказал Ауум. — Я мечтаю о том же, что и все остальные ТайГетен.

— О чем же?

Слева. Он явно подкрадывается слева. Неужели всерьез собирается напасть?

— О возвращении гармонии. О твердой вере.

— Сдашь Такаара, и все будет хорошо, не так ли?

А вот это был уже не голос Такаара. Он звучал низко, угрожающе.

— Нет, — ответил Ауум. — Тогда все развалится окончательно.

Ауум пока не спешил обнажать клинок.

— Мне показалось, ты говорил, что пришел сюда не для того, чтобы льстить моему самолюбию.

— Это правда.

— Вот и хорошо.

Нога Такаара ударила Ауума в правый висок. За долю секунды до этого Ауум понял, откуда последует удар, и успел сгруппироваться, чтобы не потерять сознания. Он упал на плечо, подобрав ноги, чтобы погасить силу удара, перекатился и вскочил, развернувшись в ту сторону, откуда последовало нападение.

Но Такаар действовал жестоко и стремительно. Его открытая ладонь врезалась Аууму в грудину, вышибив из него дух и отправив его в короткий полет вниз по склону, в ручей с солоноватой водой. Холодная вода оказала свое живительное действие, и в голове у Ауума немного прояснилось. Он бросился к противоположному склону, намереваясь оказаться как можно дальше от Такаара. Выбравшись на берег, он перекатился вправо и присел на корточки, прижавшись правым боком к стволу пробкового дерева.

Такаар перепрыгнул через ручей и оказался слева от него. Он двигался совершенно бесшумно. Казалось, ноги его не касаются лесной почвы.

— Только трус не дает своему противнику возможности встать и принять бой.

— Только глупец дает своему противнику возможность ощутить вкус победы, — парировал Такаар. — Хотя я рад тому, что ты запомнил мои слова.

Ауум выпрямился во весь рост. Он еще плохо соображал после удара в голову, и дышать ему было больно. Наверняка Такаар повредил ему несколько ребер.

— Я — не враг вам, — сказал Ауум. — Вы — мой архонт, мой командир.

— Я был им, Ауум. Был. — Такаар двинулся к нему. Походка его была легкой и даже летящей, а тело расслабилось. — Мы разговаривали, пока я плыл к берегу.

— Уверен, беседа была захватывающей.

Такаар пропустил издевку мимо ушей.

— Мы решили, что если кто-то и придет к падшему герою, то не для того, чтобы отвести его к славе, а чтобы вверить его собственной участи.

— Иногда это одно и то же, — заметил Ауум.

Такаар посмотрел налево.

— Я же говорил тебе, что он скажет что-нибудь в этом духе. А вот ответь-ка мне, Ауум: ты боишься умереть?

— Только глупец не боится смерти, когда жизнь благословляет сам Инисс.

Такаар медленно хлопнул в ладоши четыре раза подряд.

— Похоже, ты накрепко запомнил мои слова.

— Только те, которые имеют хоть какой-то смысл.

Такаар стоял рядом, в каких-нибудь десяти футах от него. Достаточно близко, чтобы нанести удар без предупреждения. Ауум попытался сохранить расслабленность. Он изо всех сил цеплялся за слабую уверенность, что Такаар на самом деле вовсе не хочет убивать его. Если бы хотел, то метательный полумесяц уже давно оборвал бы его жизнь, и для этого вовсе необязательно было наносить ему удары ногами.

Но проблема заключалась в том, что большую часть времени Такаар пребывал в нескольких шагах за гранью здравомыслия. Его восприятие действительности было непредсказуемым. В памяти у Ауума всплыл один из принципов Такаара.

Понять, о чем думает враг, — значит, победить его еще до того, как он вступит с тобой в схватку.

Понять, о чем думает Такаар, — значит испытать всесокрушающее чувство вины, влияние десяти лет одиночества и нездоровой одержимости тем, как лучше умереть в тропическом лесу, проявляя при этом крайнюю осмотрительность, чтобы этого не случилось на самом деле. Нет, это невозможно.

Такаар атаковал.

Ауум был готов к этому, потому что сам учился у этого великого мастера.

Такаар бросился прямо на него, перенес вес тела на левую ногу и нанес удар правой. Первый обманный удар он нанес в пах, за которым последовал второй, в полную силу, уже нацеленный в горло. Блокировать скрещенными запястьями. Отступить влево. Прямой удар левой рукой. Качнуться вправо. Ответить ударом на удар. Удар локтем блокируется легко. Перенос веса тела на другую ногу. Отпрыгнуть. Присесть. Левой ногой в правую коленную чашечку. Мимо. Удар в голову. Блокировка запаздывает.

Ауум рухнул на спину. Перекатился вправо. Услышал сочное чавканье кулака, впечатавшегося в землю на том месте, где он только что лежал. Он успел вскочить и присесть. Быстро и легко. Такаар атаковал его снова, в прыжке, обеими ногами.

Качнуться влево. Ударить локтем по ребрам. Есть, попал.

Такаар отлетел в сторону и застрял в густой поросли бамбука на берегу ручья. Ауум бросился к нему. Такаар оттолкнулся от земли руками, и его ноги попеременно ударили в тело Ауума справа и слева. Инерция рывков заставила его присесть. Ауум остановился, переводя дыхание. Оба эльфа выпрямились, стоя друг напротив друга. В голове у Ауума зазвучали слова Такаара.

Инстинкт помогает тебе избежать первого удара, а предчувствие — всех остальных.

Ауум улыбнулся. Такаар окинул его злобным взглядом, а потом машинально, хотя и явно не собирался этого делать, потрогал ребра в том месте, куда пришелся пока единственный удар Ауума. Ауум прыгнул вперед, проведя стремительную и ошеломляющую атаку. Прямой удар в голову. Тройной джеб[19] по корпусу. Тычок прямыми пальцами в горло. Удар прямой ногой в пах. Удар ногой в левый висок.

Ни один из них не достиг цели. Такаар защищался настолько стремительно, что Ауум просто не успевал за его движениями. Его ответные удары оказались вполне предсказуемыми, чтобы он сумел уклониться. Оба воина ТайГетен наконец отпрыгнули друг от друга, оценивая разделявшее их расстояние и слабости друг друга.

— Такаар. Я здесь не для того, чтобы убить вас или привести вас к смерти. Призываю в свидетели Инисса и заклинаю Шортом, которому принадлежит моя душа. Я — ТайГетен. Вы можете довериться мне, не опасаясь предательства.

Такаар смотрел куда-то вправо от себя.

— Он — тот, кем называет себя. У меня хорошая память на лица.

— Мне не следовало приходить, ты прав. Лучше прыгнуть с вершины утеса, разбежавшись для верности. Может, завтра я все-таки прыгну.

— Я здесь не для того, чтобы доказать тебе, на что я еще способен. Я — Такаар. Я…

На лицо Такаара набежала тень.

— Я виноват. Это я убил их. Убил всех. На моих руках кровь. Но я еще могу смыть ее.

Такаар попятился обратно к ручью и сунул руки в воду, царапая ладони ногтями.

— Видишь? Она смывается. Бледнеет. А в один прекрасный день вообще исчезнет.

Выпрямившись, Такаар ткнул пальцем в Ауума.

— Ты — шпион. И намерен украсть все мои секреты. — Такаар побежал к нему вверх по склону. — Я хочу получить их обратно. Куда ты дел плоды всех моих трудов?

— Они в лодке, — ответил Ауум. — В полной безопасности, и никто к ним и пальцем не притронулся.

Такаар шагнул на ровную поверхность, оперся на левую ногу и прыгнул на Ауума, вытянув правую ногу параллельно земле, сжав кулаки и прикрыв ими лицо. Ауум развернулся, стоя на месте, и выставил руки в двойном блоке, вложив в него вес своего тела. Такаар немыслимым образом извернулся в воздухе, приземлился на ноги, присел, гася инерцию, и в следующий миг выпрямился.

Ауум остался стоять на полусогнутых ногах, широко расставив их, чтобы понизить центр тяжести. Такаар снова бросился в атаку, и кулаки его заработали так, что уследить за ними было невозможно. Ауум защищался практически вслепую, наугад. Приподнять левую руку, блокировать удар правой. Развернуть корпус вправо, отвести удар вниз. Ответить ударом раскрытой ладони в грудь. Новый блок. Прямой удар в пах, блокировать левой ногой. Уход от выпада. Ногой в правый висок. Попал. Раз, два, три.

Ауум полетел на землю, но тут же перекатился на живот и присел. Такаар обрушился на него сверху. Левый его кулак врезался юноше в челюсть, вновь швыряя его на землю. Ауум сделал кувырок назад, через голову, поднялся на ноги, пробежал три фута вверх по стволу дерева и ухватился за ветку в десяти футах над землей. Сделав сальто-мортале, он прыгнул вниз, ногами вперед. Такаар уклонился, отскакивая в сторону. Ауум приземлился и присел. Над его головой просвистела нога Такаара. Ауум выпрямился и прыгнул прямо с места, без разбега, нанося удары сначала левой, а потом и правой ногой.

Такаар схватил его за правую ступню и резко вывернул ее. Ауум извернулся всем телом вслед за этим его движением, чтобы не дать бывшему учителю сломать ему лодыжку. Такаар подобрал ногу и нанес ею прямой удар Аууму в пах. Ауум подставил под удар левое бедро и упал на спину, вырывая ступню из рук Такаара.

А тот перепрыгнул через него. Ауум попытался отползти в сторону и перевернуться на живот. Но он был недостаточно быстр, и попытка не удалась. Такаар успел ударить его в область почки. Спина взорвалась болью. Ауум упал лицом вниз и вновь попытался перевернуться. Здесь его встретил кулак Такаара. Он успел его отбить, но второй удар пришелся ему прямо в нос, разбив его до крови, хотя и не сломал переносицу.

Голова Ауума с глухим стуком ударилась об землю. Он резко подтянул колени к груди и повернулся, согнутыми ногами ударив Такаара в бок и заставив того потерять равновесие. Юноша тотчас же пустил в ход кулаки и провел апперкот левой в челюсть. Такаар отшатнулся от него и вскочил на ноги. Ауум последовал его примеру, бросился вперед и сделал выпад, целясь ногой в колено. Такаар легко уклонился.

Ауум блокировал удар, нацеленный ему прямо в горло. Но второй и третий последовали настолько стремительно, что он не успел среагировать. Один превратил в кровавое месиво его нос, а потом локоть врезался ему в шею сбоку. Он вновь рухнул на землю. Такаар обрушился на него сверху, прижал коленями и занес руку, выставив пальцы, чтобы нанести ими прямой удар в горло.

— Никто не смеет искать меня, — прохрипел Такаар. — Меня нельзя найти. Никогда. А ты. Пришел сюда один и умрешь один. Мы подумали и согласились.

И вдруг над ними, словно из ниоткуда, соткался белый призрак. Пальцы с жестоко заостренными ногтями сомкнулись на горле Такаара, а в висок ему уперлось острие ножа.

— Уж кому-кому, а тебе следовало бы знать, что ТайГетен никогда не остается один.