Тот, кто был равен богам

Глава 6

Халет отпил большой глоток отвара из корней и листьев, который Силдаан приказала приготовить для него одному из насмерть перепуганных служителей храма. В общем-то, напиток был не так уж и плох. Поначалу он немного горчил, зато обладал сладким послевкусием. Откровенно говоря, даже если бы по вкусу питье напоминало лисью мочу, Халет все равно проглотил бы его ради обещания покончить с кишащими паразитами и их яйцами, отложенными у него под кожей.

Он вышел к храму около полудня, ликуя от радости, что остался жив, но взбешенный ценой, которую пришлось заплатить за это.

— Ты выставила нас в качестве учебных мишеней, — сказал он, протягивая обратно глиняную кружку. — Проводника у нас не было, и идти нам пришлось только по солнцу. Я до сих пор не верю в то, что остался жив. И еще меньше — в то, что сумел добраться сюда. Там разыгралось настоящее побоище. Почему ты заставила нас разделиться?

Силдаан передала кружку служителю. По крайней мере, у нее достало такта и сообразительности напустить на себя извиняющийся вид. По большей части, лица остроухих оставались непроницаемыми, так что это было уже кое-что.

— Я разделила наши отряды, чтобы отвлечь от вас дежурное звено ТайГетен. И, похоже, моя уловка сработала. — Она покачала головой. — Вы случайно наткнулись на Молчащего Жреца, верно? Это — единственное возможное объяснение.

Халет согласно кивнул.

— Правильно. Белолицый был один, со своим телохранителем. После себя они оставили одни только трупы. Кто-нибудь еще добрался сюда?

Стоявший рядом с Силдаан Гаран вздохнул.

— Пока что нет.

— Больше не придет никто, — заявила Силдаан. — Мне очень жаль. Произошло непредвиденное.

— Будь я проклят, — выругался Халет. — Это еще мягко сказано. Мы лишились доброй половины своего отряда. Плюс двоих магов. Мы совершили большую ошибку, придя сначала сюда. Нашим основным силам следовало отправиться прямиком в Исанденет. Именно там сосредоточена вся власть.

— Вот почему я принимаю руководство на себя, — отрезала Силдаан. — Ты не понимаешь логики эльфов. Все, что мы собой представляем — это лес. Именно здесь мы живем по-настоящему. Большие города составляют менее половины процента от всего Калайуса. Да, там находятся рынки, там заседает правительство, но душа наша здесь. И она пребывает в полной безопасности.

— И если мы действительно хотим низвергнуть гармонию и вернуться к должному порядку вещей, то обязаны подорвать это ощущение безопасности. И захват храма поможет нам в этом. Потому что те, кто услышит об этом, разнесут по своим домам и дальше весть о том, что ТайГетен не смогли защитить Аринденет. Но понадобится некоторое время, прежде чем известие об этом распространится повсюду.

— Ты хочешь, чтобы они перестали доверять ТайГетен?

— Их окутывает ореол мистики и загадочности, который надо развеять. И они по-прежнему живут по закону Такаара. Им следует нанести поражение, и сделать это нужно с равным успехом как в умах, так и с помощью клинков и твоей магии. Доверься мне. Я поступила правильно. Мне очень жаль, что ты лишился части своих людей. Нам дорог каждый солдат, но потери в таком деле неизбежны. — Силдаан пожала плечами. — Здесь очень опасно.

— Неужели ты наконец тоже это заметила?

— По крайней мере ты жив, Халет, — заявил Гаран, но и он хмурился. — Силдаан, может, ты объяснишь нам, как такое могло случиться? Я и не подозревал, что ТайГетен настолько беззаботны.

— Ничего подобного, — отрезала Силдаан.

Несмотря на одуряющую жару, Халет почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.

— Что ты имеешь в виду?

— Они намеренно позволили тебе уйти, — пояснила жрица.

Взгляд Халета метнулся к лесу, который обступал их со всех сторон. В нем могла укрыться целая армия. Во рту у него пересохло, а в ушах вновь зазвучали испуганные крики его людей.

— Значит, они придут сюда, — сказал он.

— Да, — согласилась Силдаан. — Но не сразу.

— Прошу прощения? — Гаран щелкнул пальцами, обращаясь к кому-то, кого Халет не мог видеть, прежде чем обернуться к Силдаан. — Почему это?

— Ну, во-первых, им незачем постоянно следить за тобой, поскольку они способны пройти по твоему следу с закрытыми глазами. А во-вторых, они хотят дать тебе время рассказать свою историю всем, кто готов ее выслушать, прежде чем придут сюда и завершат то, что начали.

Халет не мог, естественно, смотреть во все стороны сразу, поэтому, куда бы он ни повернулся, ему казалось, что в спину ему из лесной чащи глядят враждебные глаза чужака. Здесь он не чувствовал себя в безопасности, но, по крайней мере, мог хотя бы прижаться спиной к стене. Или спрятаться в каком-нибудь темном укромном уголке.

— В таком случае мы должны подготовиться, — сказал Гаран. — А, Келлер, вот и ты.

Старший маг Гарана оказался человеком среднего роста с неприметными чертами лица. Но выдающимся талантом.

— Что тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты расставил охранные заклинания по всему периметру площадки. Сигнальные, обездвиживающие и убивающие. И пусть их будет много, чтобы мои часовые могли укрыться за ними. Мы…

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Силдаан.

Халет подумал, что в ее устах слова эти прозвучали не вопросом, а требованием. Гаран окинул ее таким взглядом, словно сожалел о ее скудоумии. А она не сводила с него глаз. Затуманенных, как у того призрака в лесу.

— Обеспечиваю нашу безопасность, — ответил Гаран. — Любой, кто шагнет на эту площадку, не успеет даже пожалеть об этом. А если кто-нибудь при этом уцелеет, то ему придется иметь дело с мечами моих солдат. Недурно, а?

— Глупость несусветная, — заявила Силдаан.

Халет напрягся. Лицо Гарана превратилось в каменную маску.

— Это война, — сказал он. — А я умею воевать.

Силдаан покачала головой.

— Я сама разберусь с этой парочкой. Убери своих людей с площадки. Пусть они спрячутся и не показываются на глаза. Пожалуй, тебе стоит отдать этот приказ прямо сейчас.

Гаран пристально уставился на нее. Халет видел, что командир полон сомнений и не уверен в ее честности.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Это — моя земля, — отрубила Силдаан.

— А как насчет второго Молчащего? Того самого, что играючи расправился с верными тебе жрецами?

— К тому времени, как он решит вернуться, мы будем уже далеко. — Силдаан обвела обоих мужчин тяжелым взглядом. — Итак, вы поняли, что нужно сделать?

Развернувшись, она решительным шагом направилась к храму. Гаран шумно выдохнул.

— Наглая сука.

— Да, но знаешь, что я тебе скажу, босс? — заметил Халет.

— Что?

— То, что она собирается разобраться с этими ублюдками без моего участия, устраивает меня как нельзя лучше.

— Если не считать того, что остроухим доверять нельзя. Как бы далеко ты от них ни находился, полагая себя в безопасности, не поворачивайся к ним спиной. Уяснил? Ты мне нужен.

— Я понял тебя, босс.

День уже клонился к вечеру, когда Ауум и Серрин достигли Аринденета. Они легко отыскали след, оставленный человеком. Но, чем ближе они подходили к храму, тем очевиднее становились свидетельства надругательства над святыней. Они решили, что храм подвергся нападению.

Ауум привел Серрина на опушку леса, и уже оттуда они вместе принялись наблюдать за пустынным козырьком у входа и распахнутыми настежь вратами. Внутри храма было темно и тихо.

— Похоже, в этом году праздника Возрождения не будет, — заметил Ауум. — Куда подевались мои братья и сестры? А заодно и твои?

В глубине души Ауум уже знал ответ. Как, кстати, и Серрин. Храм ни на миг не оставался без охраны. В нем всегда находились паломники и жрецы. Была только одна причина, по которой он мог лишиться ТайГетен. Ауум вдруг почувствовал, что ему трудно дышать. Перед его глазами возникло то, чего попросту не могло быть, то, что нельзя было себе даже представить. И лишь ярость при мысли о тех, кто надругался над его храмом, заставила его взять себя в руки и успокоиться.

— Мы должны войти внутрь, — сказал Серрин.

Ауум кивнул. Он провел Серрина по краю козырька, и они поднялись к вратам. На камнях виднелись темные пятна. Над ними жужжали мухи. Повсюду пахло смертью. Он боялся того, что они обнаружат внутри. Знаком показав Серрину следовать за собой, он переступил порог.

Прохлада, царившая внутри храма, умиротворение и благоговение, которое он внушал, мгновенно произвели свое успокаивающее действие. Его любимое место на Калайусе. Нигде больше Ауум не чувствовал себя так, как дома. Здесь не было и следа ТайГетен, обычно стоящих вдоль стен купола. Никто из жрецов не молился перед статуей Инисса, которая, казалось, заполняла собой все огромное внутреннее пространство.

Стены между окнами, отстоящими друг от друга на равном расстоянии, были расписаны изысканными фресками. Здесь было изображено сошествие Инисса на Калайус еще до того, как на эти земли ступила нога первого эльфа, и испытания, через которые довелось пройти племенам, прежде чем они завоевали право жить на ней. Настенная живопись рассказывала и о Такааре, который решил разделить свое время между двумя эльфийскими домами. А над вратами красовалось графическое изображение текста, написанного Такааром: о силе, которую, по его словам, он ощутил на Калайусе, силе, которая олицетворяла собой самую суть гармонии.

Но в борьбе за внимание паломников ни один рисунок или историческая запись не могли соперничать со статуей Инисса, вздымавшейся под куполом на высоту в семьдесят футов. Инисс, отец всех эльфов. Инисс, подаривший им жизнь в единении с землей и ее обитателями, с воздухом и природной силой земли, которую держал в руке Икс, самый капризный изо всех богов. Ауум, как всегда, с обожанием остановил свой взор на статуе, вырубленной из монолитной глыбы отполированного светлого камня с прожилками.

Инисс стоял на одном колене, опустив голову и глядя на свою правую руку, распрямив указательный и большой пальцы, а ладонь сжав в кулак. Бог был изображен в виде пожилого эльфа, с паутинкой морщинок в уголках глаз и на лбу. Его длинные волосы роскошной волной ниспадали на правое плечо.

Тело Инисса было атлетически безупречным. Простая накидка, перехваченная застежкой у горла, прикрывала лишь пах и живот, оставляя открытыми широкие плечи, мускулистые руки и сильные ноги. Казалось, что глаза Инисса искрятся жизнью, но это было лишь игрой света и тени на воде у его ног.

Через большой и указательный пальцы жизненная сила Инисса стекала в озеро, у которого бог и преклонил колено. Озеро гармонии. Отсюда энергия распределялась по всей земле, неся с собой блаженство и процветание. Трубы, скрытые в пальцах статуи, подавали воду из подземного источника в бассейн, вырубленный под вытянутой рукой бога.

Кое-кто полагал, что сама статуя и ее точно рассчитанная подача воды были последним фрагментом завершения гармонии, олицетворявшей собой бесконечный цикл жизни. Ауум тоже верил в силу, поддерживавшую землю, но статуя была создана эльфами, а не их богами. Маловероятно, чтобы сама она была наделена какой-либо божественной энергией.

Ауум и Серрин преклонили колени перед статуей, умоляя Инисса сберечь их жизни для грядущих свершений. Впервые в жизни Ауум был не уверен в своей молитве, и молодой воин вдруг сообразил, что ему неуютно здесь. Поймав взгляд Серрина, он понял, что и жрец испытывает те же чувства.

— Иди за мной, — сказал Ауум.

Серрин кивнул в знак согласия. Ауум двинулся по кругу, обходя статую Инисса, оставляя бассейн по правую руку. Случалось, что иногда храм пустовал, но стража у дверей в залы медитации и комнаты для чтения стояла всегда. Там, внутри, хранились величайшие реликвии эльфийской веры. По проходу к ним приближалась одинокая фигура. При виде ее Ауум испытал невероятное облегчение.

— Силдаан, — сказал он. — Мы опасались, что храм захвачен. На камнях повсюду видна кровь.

Силдаан опешила, завидев их. Приоткрыв от изумления рот, она едва не споткнулась, но продолжила свой путь, быстро оглянувшись украдкой.

— Я не ожидала увидеть вас, — сказала она. — Вам здесь нечего делать.

Силдаан была одета в мантию жрицы священных свитков, и каждый дюйм кремовой ткани ее одеяния был расшит любимыми цитатами и максимами. Она выглядела растерянной и смущенной. Казалось, присутствие Ауума вселяет в нее тревогу.

— Ты пребываешь в замешательстве. Мне очень жаль, что нас не было здесь, дабы помочь тебе отразить нападение чужеземцев. — Ауум помолчал. — Силдаан. Куда подевались все остальные? ТайГетен? Жрецы?

Силдаан нахмурилась.

— Как вы здесь оказались?

— Поблизости есть люди. Их следы встречаются по всему лесу. Во всяком случае, были.

Силдаан резко вскинула голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Я — воин ТайГетен, — гордо ответил Ауум. — Чистильщик леса.

Силдаан ахнула.

— Так это были вы?

Ауум переглянулся с Серрином. Молчащий Жрец лишь развел руками. Он тоже ничего не понимал. Ауум предпринял новую попытку.

— К храму направлялись двадцать человек. Мы пощадили одного, чтобы он рассказал о случившемся тем, кто послал его. Мы пошли по его следу, и он привел нас сюда. Мы боялись, что остальные в это время могли разграбить и осквернить храм. Хвала Иниссу, что мы ошиблись.

Силдаан побледнела, но все-таки сумела выдавить улыбку.

— Здесь все в полном порядке, — сказала она и вновь оглянулась.

— Что происходит, Силдаан? Из леса опасность храму не грозит. Но мы должны оставить стражу. Куда подевались ТайГетен?

Силдаан махнула рукой, указывая себе куда-то за спину.

— Я кое-что забыла. Вы не возражаете, если я оставлю вас на минуту?

— Разумеется. Да благословит тебя Инисс, Силдаан, мы очень рады видеть тебя живой и невредимой.

Улыбка жрицы была вымученной. Она повернулась, чтобы уйти. Как оказалось, слишком поздно.

— Силдаан. Нам пора идти. Меня уже тошнит от скулящих магов. Где…

Голос принадлежал человеку. Одному из двух, что вышли из кельи, расположенной от них через несколько дверей дальше по коридору, и приближающихся к залу с куполом с таким видом, словно они были здесь хозяевами. Клинки-близнецы Ауума с тихим шорохом покинули ножны. Только сейчас он с ужасающей ясностью понял, что означало замешательство Силдаан, ее слова и жесты, и выругал себя за то, что был слеп. Серрин, оцепенев, замер рядом. В груди жреца клокотала ярость, с губ его сорвалось злобное рычание, а пальцы скрючились, превращаясь в когти.

Мужчины остановились позади Силдаан, в упор разглядывая Серрина и Ауума. Один из них улыбнулся.

— Хорошо, что вы сохранили мне жизнь, — произнес он на приличном современном эльфийском. Халет. Так называли его остальные. — Вы и не думали, что я приведу вас сюда, а?

— Ты получил лишь отсрочку в исполнении смертного приговора, — сказал Ауум.

Он шагнул к нему, уже зная, куда нанесет удар. Но Силдаан преградила ему путь и положила руку ему на грудь. Она была жрицей. Ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Пока.

— Ты не посмеешь пролить кровь в храме, — сказала она, и вместо неуверенности в голосе ее прозвучала жестокая решимость, которой Ауум еще не слышал.

— Эльфийскую кровь — да, не посмею, — ответил он. — Я буду ждать тебя снаружи, cascarg[10]. А вы оба уже трупы.

— Не лезь не в свое дело, Ауум. Ты даже не представляешь, с чем связался.

— Я имею дело с человеком, который видел, как умерли все его друзья. Он знает, что не сможет победить меня. А ты знаешь, что не сможешь помешать мне достать его. Или его друга.

— Прошу тебя, Ауум, — взмолилась Силдаан. — Здесь задействованы такие силы, с которыми тебе не справиться. С ТайГетен покончено. Беги в лес и прячься. Тебе больше нечего делать в Аринденете.

Ауум отшатнулся, словно от удара, прижав к бедрам обнаженные клинки. Смятение и растерянность овладели им. Он не мог ослушаться ее. Ведь он был всего лишь простым телохранителем и не принадлежал к храмовой элите. Он не мог нарушить субординацию и выступить против власти, дарованной ей самим Иниссом. Ему повелели удалиться. Он более ничего не мог сделать и потому отступил на шаг, переводя взгляд на Халета, который выразительно поднял брови и помахал ему рукой на прощание.

Ауум не мог проявить неповиновение. И Серрин тоже. По крайней мере, до тех пор, пока они оставались в стенах храма. Но времена наступили такие, когда ни в чем нельзя было быть уверенным. Молчащий шагнул вперед и одной рукой схватил Силдаан за горло, так что заостренные ногти на его длинных пальцах впились ей в плоть.

— Ауум — мой телохранитель. Он делает то, что говорю ему я. И сейчас я приказываю ему не слушать предательницу, — прошипел Серрин, которому каждое слово, произнесенное под куполом храма, давалось с величайшим трудом.

Глаза Силдаан расширились от страха. Рука ее метнулась к поясу, но Серрин перехватил ее запястье свободной рукой. Ауум зарычал и вновь посмотрел на Халета. Самодовольное выражение исчезло с лица человека, и он пробормотал ругательство, которое Ауум не понял. Эльф поднял клинки, готовясь нанести смертельный удар.

Но Халет не сплоховал. Шагнув за спину Силдаан, он выхватил кинжал и приставил его к левому глазу Серрина. Жрец замер. Второй мужчина повернулся и что-то крикнул. Ауум не понимал человеческую речь, но очень скоро послышался топот ног. В коридоре появились еще четверо мужчин. Ни один из них не был воином. Последовал быстрый обмен репликами, после чего квартет начал совершать какие-то непонятные пассы и жесты, сопровождая свои движения невнятным бормотанием. В воздухе резко похолодало. Ауум вдруг ощутил, как учащенно забилось у него сердце, а по жилам растеклась тянущая боль.

Второй мужчина громко прочистил горло и заговорил, обращаясь к Аууму и Серрину.

— Слушайте меня внимательно. Пусть этот деятель с отточенными ногтями отпустит Силдаан. Он сделает это очень осторожно, иначе Халет может споткнуться, и тогда он умрет в мучениях. А ты, мой друг ТайГетен, спрячь свои клинки в ножны и отойди назад, пока не упрешься спиной в статую. Затем я, вместе с Силдаан, двинусь в обратную сторону, и мы расстанемся, не причинив вреда друг другу. Можешь быть уверен, что если тебе все еще хочется убить нас, мои коллеги заморозят вас обоих, так что одним щелчком пальца я разобью вас на миллион кусочков. Я ясно выражаюсь?

Ауум пожал плечами.

— Я могу убить вас обоих еще до того, как вы доберетесь до первой же двери.

— Ауум, у тебя ничего не выйдет, — вмешалась в разговор Силдаан. — Я знаю, ты меня ненавидишь, но сейчас поверь мне. Я уже видела, на что способны эти маги. Не родился еще на свет такой ТайГетен, который смог бы опередить их заклинания.

— Что такое «маг»? — осведомился Ауум, глядя на них. Беспомощные, безвредные людишки. — Им меня не напугать.

Халет рассмеялся.

— Ну, еще бы. Наверное, ты раньше никогда не видел магии? Как насчет небольшой демонстрации?

— Нет! — резко бросила Силдаан. — Ты не сделаешь ничего подобного. Ауум, пожалуйста, я умоляю тебя. Сделай так, как говорит Гаран. Сохрани себе жизнь сегодня, а завтра можешь поступать так, как тебе заблагорассудится.

— Я приду за тобой, — пообещал Ауум.

— Так тому и быть. То, что я задумала, сделает детей Инисса сильнее. Это поможет нам вернуться туда, где мы вновь станем самими собой.

Ауум на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как его охватывает невыразимая печаль.

— Все, что разрушает гармонию и направлено против Такаара, способно лишь погубить нас. Мы тебя остановим.

— Уже слишком поздно, — ответила Силдаан.

Серрин разжал руку, которой держал Силдаан за горло, и отступил на шаг от жрицы-еретички. Cascarg. Предательницы. Ауум уже изготовился, чтобы броситься на нее и Гарана, но Серрин жестом велел ему угомониться. Молчащий слишком хорошо знал его. Ауум поднял руку и вложил короткие клинки в ножны, закрепленные на спине. Он сделал шаг назад, потом еще один, стараясь ступать как можно медленнее.

Гаран улыбнулся.

— Ну, спасибо тебе, — сказал он.

Он прокричал что-то на языке людей и резко потянул Силдаан на себя, отчего оба они повалились на пол.

— Нет! НЕТ! — выкрикнула жрица.

Маги, стоявшие неподалеку в проходе, открыли глаза и свели ладони вместе. В тот же миг Ауум понял, что Силдаан говорила правду. Схватив Серрина за руку, он заставил того развернуться и увлек вперед, переходя на бег. Подталкивая жреца в спину, он из всех сил устремился к статуе Инисса.

В уши ему ударила волна воздуха, который остывал и замерзал на лету. Он уже чувствовал, как обледенели у него шея и затылок. Вокруг раздавался неумолчный рев. Могучим толчком Ауум буквально перебросил Серрина через левую руку Инисса, и оба рухнули в озеро гармонии. Ауум нырнул, свободной рукой хватаясь за трубу, проложенную под ладонью статуи.

Над ними прокатилась волна леденящего холода. Бассейн замерз. Лед нарастал дюйм за дюймом, потрескивая и осыпаясь, заставляя их опускаться все ниже. Серрин, которого Ауум не выпускал ни на минуту, вдруг задергался в его объятиях. Ауум свободной рукой взял его за подбородок, заставляя ula взглянуть себе в лицо. Заметив панику в глазах Серрина, он покачал головой, а потом прижал руку к сердцу. У ТайГетен это был жест полного доверия. Серрин понял и успокоился.

Ауум отпустил его и поднял голову, глядя вверх. Над ними нависал толстый слой льда, который, впрочем, отнюдь не выглядел непреодолимой преградой. Вода вокруг была ледяной. Никогда еще ему не было так холодно. Дно бассейна и глыбу льда разделяло примерно шесть футов ледяной воды. Он еще не заметил никакого движения вокруг бассейна, но очень скоро все наверняка изменится.

Передвинувшись в центр бассейна, Ауум вытащил клинки из ножен и принялся бить рукоятями в толщу льда, ожидая, пока не появится характерная сетка трещин. Так он привык разбивать высохший грязевой оползень, и теперь надеялся, что его план сработает.

Серрин наблюдал за его действиями. Ауум перехватил клинки, на сей раз нацелив их остриями вверх. Серрин ухватил его за пояс и потянул на дно, давая эльфу возможность опуститься на корточки и разглядеть тонкое место в ледяном панцире. Ауум кивнул Серрину.

Жрец отпустил его.

Ауум рванулся вверх. Он оттолкнулся ногами ото дна, и стальные мускулы, натренированные долгими годами бега по лесам Хаусолиса и Калайуса, не подвели его. Он нацелился в самое сердце сетки трещин и вонзил туда свои клинки, молясь про себя, чтобы те оказались достаточно широкими, а его клинки выдержали и не разлетелись вдребезги.

Он держал лезвия перед самым лицом, прижав локти к груди, чтобы смягчить удар. В самый последний момент он втянул голову в плечи, моля Инисса направить его руку. Ауум ощутил, как клинки его вонзились в лед, и услышал треск и хлопки. Ледяной панцирь вздрогнул и подался.

Ауум пробил слой льда и с шумом вырвался на поверхность, жадно вдыхая воздух и наслаждаясь теплом, которое уже хлынуло в храм, изгоняя из него холод, который призвали маги, пытаясь убить его. Он уронил руки вдоль тела, и клокочущая в груди ярость заставила его содрогнуться. У края бассейна как раз начали собираться люди. Маги, или кто они там были, спешили полюбоваться на дело рук своих. С ними был и Халет, который, заметив его, разинул от изумления рот.

Кто-то отчаянно завопил, предупреждая товарищей об опасности. Ауум приземлился на бортике бассейна, но не задержался ни на миг, устремляясь вперед. Маги поспешно прянули врассыпную, бормоча заклинания и нелепо размахивая руками. Ауум выбросил клинки в стороны, и режущая кромка лезвия в правой руке полоснула одного из магов по лицу, а меч, разящий слева, распорол руку другому.

Ауум мгновенно перенес вес тела на правую ногу, а левую выбросил вперед и вверх, пяткой размозжив нос третьему магу. Опустив ногу, он оперся на нее и с разворота ударил последнего из магов носком в ухо, отчего тот со стоном опрокинулся на пол.

— Да дарует тебе Шорт вечные муки, — сказал он.

Теперь ничто не мешало ему заняться Халетом. А тот уже успел вытащить из ножен свой меч и, присев, по-крабьи двинулся боком, выбирая момент для удара. Ауум прыгнул вперед, упал на спину и заскользил по гладкому каменному полу к своему врагу. Халет попытался зарубить его нисходящим ударом, но Ауум сгруппировался и с силой пнул его ногами в колени, одновременно скрестив клинки над головой, чтобы отразить выпад Халета.

Халет повалился набок. Ауум развернулся на правом колене и слитным скользящим движением вскочил на ноги. Халет заскользил назад, судорожно перебирая ногами и безуспешно пытаясь встать, выставив перед собой меч.

— Ничтожество, — обронил Ауум. — Твоя отсрочка истекла.

Одним клинком он отбил меч Халета в сторону, а другим поразил его в сердце. Выдернув клинок, Ауум обернулся к магам. Все четверо были еще живы. Ауум шагнул к ним и вонзил правое лезвие в грудь вопящего от боли мага, лицо которого заливала кровь из глубокой раны — первый удар эльфа рассек ему губу до подбородка, лишил глаза и отсек нос, который повис на лоскуте кожи на щеке. Ауум лишь оборвал его страдания, проявив милосердие, которого тот никак не заслуживал. Кровь его осквернила священные камни храма Инисса.

Слева от него, пошатываясь, на ноги поднялся маг со сломанным носом и бросился бежать к дверям, не удостоив своих раненых товарищей и взгляда. В этом не было ничего удивительного. Ауум выпустил из левой руки клинок, достал из сумки на поясе метательный полумесяц, прицелился и плавным движением отправил его в полет.

Стальное лезвие, с еле слышным шорохом рассекая воздух, впилось магу в шею. Ауум развернулся. Серрин как раз вылезал из бассейна, кивком давая понять, что с ним все в порядке. Ауум поднял свой короткий меч. Маг, которого он ударил ногой в висок, был еще без сознания, и эльф постарался сделать так, чтобы в следующий раз он открыл глаза уже в присутствии самого Шорта. Последний из оставшихся в живых колдунов тупо смотрел на свою раненую руку — боль оказалась настолько сильной, что он ничего не замечал вокруг себя.

Подойдя к нему, Ауум заметил, что его клинок почти перерубил руку пополам и глубоко вошел в живот магу, под которым уже натекла огромная лужа крови.

— Твоя кровь станет пищей для моего леса. А душа твоя будет вечно визжать под пытками. Тебя не спасет уже ничто.

Он отвернулся, готовясь обежать статую Инисса, чтобы отправиться в погоню за Силдаан и Гараном, но Серрин коротким взмахом руки остановил его. Он кивнул на главные врата, и они выбежали наружу.

— Сегодня мы остались живы, Ауум.

— Надо обезглавить зверя, — сказал Ауум.

Серрин, не останавливаясь, вбежал в лес с правой стороны от каменного козырька перед входом.

— Собери всех верных людей и возвращайся.

— Как мы их узнаем? Нас предала Силдаан. Силдаан. Кто следующий?

Серрин вздохнул и остановился. Со своего места они видели храм, но сами оставались укрытыми от любопытных глаз густой листвой. Ауум смотрел на себя словно со стороны. От того, что предстало его глазам внутри храма, он испытывал не шок, а холодную ярость. В глазах Серрина блестели слезы.

— Мы начнем со своих братьев и сестер. — Серрин положил руку Аууму на плечо и поцеловал его в лоб. — Ты спас мне жизнь.

Ауум наклонил голову.

— И я буду готов делать это до тех пор, пока ты нуждаешься в моих услугах.

— Ты заслуживаешь лучшей участи, чем охранять Молчащих Жрецов.

Серрин нахмурился, и Ауум заметил, что глаза его затуманились.

— Мы вернем Аринденет, — проговорил Ауум, — и исправим причиненное зло. Инисс не отвернется от нас.

— Неужели ты ничего не понял, Ауум? Все, во что мы верили, все, что делает нас эльфами, подвергается опасности. Кровь людей запятнала камни пола нашего храма, а внутрь их привела жрица Инисса. Гармония гибнет.

— Это — неизбежное умозаключение. — Улыбка на губах Ауума выглядела вымученной. — А ты не в меру разговорчив для Молчащего Жреца, а?

— Наступили необычные времена. Они требуют нестандартных решений.

— Что ты имеешь в виду?

Ауум заметил, что Серрин задумчиво покусывает нижнюю губу, явно не решаясь высказать вслух то, что было у него на уме.

— Кланам грозит разобщение. Вновь начнутся конфликты. Совсем как во время Войн Крови.

— Хуже, — возразил Ауум. — На этот раз с нами нет Такаара, который бы объединил нас.

Серрин пристально взглянул на него.

— Не спеши с выводами.

Ауум едва не упал от неожиданности.

— Он не придет. Он ушел от нас десять лет назад. Мы даже не знаем, жив ли он.

Но, несмотря на собственные возражения, Ауум вдруг ощутил, как учащенно забилось у него в груди сердце, а в душе затеплилось нечто, очень похожее на надежду.

— Неужели ты действительно веришь в то, что он мертв? Такаар? — Серрин помолчал. — Ты должен отыскать его и убедить вернуться. А я доставлю весть о том, что случилось здесь, в Исанденет, и расскажу обо всем Джаринну и Катиетт. И о твоей миссии тоже.

— Я — твоя тень, и не оставлю тебя.

Серрин положил руку ему на плечо.

— Наши пути вскоре вновь пересекутся. Сделай это ради меня. Приведи его обратно в Исанденет. Я сам найду тебя.

Ауум кивнул.

— Где он?

— В Верендии-Туал, — ответил Серрин. — Он обладает силой и властью, о которой даже не подозревает, но будь осторожен. Десять лет одиночества не прошли для него даром.

— Этот план мог родиться только в голове глупой обезьяны, — заявил Ауум.

— В стране, где глаза большинства обитателей отвернулись от бога, даже обезьяна кажется мудрецом.

— Этого нет в священных свитках.

— Пока еще нет, — поправил его Серрин.