Тот Самый Мужчина

Глава 18, в которой я лежала в пене

Я лежала в душистой мохнатой пене. Может быть, действительно позвонить Бруно? Мама права, мы оба хотели перенестись в юность, и никто не виноват, что комнатка в дешевой гостинице не смогла заменить машину времени. Или я просто слишком устала в тот день и поэтому излишне остро восприняла все? А ведь раньше, стоило нам прикоснуться друг к другу, как для меня исчезал весь мир, вернее Бруно становился моим миром, которым я жадно жила и дышала…

«Встретитесь, посидите в ресторане, погуляете по бульварам, сходите в театр» — мамин рецепт для «послеоперационной реабилитации» наших взаимоотношений. Но ведь мы с Бруно никогда не сидели в ресторане, никогда не гуляли по бульварам, никогда не ходили в театр! Мы какое-то время работали вместе, тайно встречаясь в той самой привокзальной гостинице, пока его не пригласили в Гвианский космический центр лечить ученых мужей. Он уехал в Кайенну, не закончив своего бракоразводного процесса, обещал звонить каждый день и вызвать меня к себе, как только «обретет свободу». И пропал.

Пропал на три года. Я не знала, что и думать, но однажды случайно в каком-то иллюстрированном журнале обнаружила свадебную фотографию некой довольно популярной телесериальной дивы, где в качестве жениха выступал доктор Бруно Дакор. Я не поверила своим глазам и от растерянности вышла за Оскара. А Бруно как-то очень быстро стал знаменит в медицинских кругах. Консультировал, оперировал и читал лекции по всему миру, иногда заглядывая в Париж.

Он звонил мне, я бросала все и неслась к нему в какой-нибудь пятизвездный отель. И мы сразу оказывались в постели, а потом звонил будильник, Бруно всегда предусмотрительно заводил будильник, чтобы эти полтора-два часа принадлежали только нам, и можно было не беспокоиться о времени… Сказочные часы!

Но однажды, тогда он был еще женат на своей актрисе, будильник не сработал. Очень не вовремя, как нам показалось, а на самом деле точно по его графику, к Бруно пришел интервьюер, и мне пришлось спрятаться. Совершенно голая, я сжалась в стенном шкафу и кое-как натянула на себя платье, сунув белье в сумочку, а потом незаметно для визитера покинула номер через дверь для обслуги.

Боже! Что я пережила тогда! А ведь я к тому времени уже имела докторскую степень! В платье на голое тело, хорошо хоть дело было летом, прижимая туфли и сумочку к груди, я выскочила на черную лестницу и чуть не оказалась в объятиях не то электрика, не то слесаря, обрадовавшегося отсутствию на мне белья. Я вырвалась, а он крикнул мне вдогонку: «Шлюха!»

Бруно улетел в тот же день. Он позвонил попрощаться, и я ничего не смогла рассказать ему, потому что была на работе. А потом решила не рассказывать вообще, и, когда он объявился снова, «свободным» от теледивы, я отказала ему во встрече, потому что у меня тогда вяло, протекал «роман» с Жюстеном.

Зачем я встретилась с ним в эту пятницу? Хотела вернуться в юность, робко подсказала спина, которой очень нравилось в горячей ванне. А взамен опять почувствовала себя шлюхой, и нечего удивляться, что родственницы Клода посчитали меня таковой, как, впрочем, и Бруно! Он всегда считал меня шлюхой! Причем доступной и бесплатной! Он ни разу не предложил мне сходить куда-нибудь вместе! Даже прогуляться по бульварам! Он всегда жутко боялся за свою репутацию человека безупречной нравственности! «Вы еще будете счастливы», — считает мама. Да она же никогда не видела его, кроме как по телевизору! Он лишь нагло сам начал названивать ей с тех пор, когда я встречалась с Жюстеном! Нет, мама, я правильно сделала, что сбежала от него!

От Клода ты тоже сбежала, сказала спина, а он так здорово умеет делать массаж. Представь, вот сейчас ты распаренная после ванны, а он своими сильными руками прикасается к твоим плечам, аккуратно правит позвоночник, целует тебя в шею…

Никто не целует в шею, когда делает массаж!

А Клод поцелует…

Глупости! Я налила на ладони шампунь и принялась втирать в волосы. Он тоже считает меня доступной шлюхой!

Дура, с чего ты взяла? Он что, грязно домогался или хотя бы сказал тебе об этом? Это же мнение его родственниц, но не самого Клода.

Выходит, я зря сбежала, не дождавшись и не поговорив с ним?

Зря, уверенно потянулась спина, зря ты так сделала. Тебя же учила Клодин, как обращаться со счастьем: «И нельзя мне торопиться, чтоб ему не расплескаться, и нельзя мне оступиться, чтобы с неба не сорваться».

Что же мне теперь делать?

Ничего. Пообедать с родителями, поискать Жан-Поля и возвращаться домой. Завтра на работу.

А Клод?

Клод знает, где ты живешь. Он вообще все сам знает.