Тот самый сантехник 3

Глава 26 — Наболело, нарывает

Раздумывая о превратностях судьбы на пороге подтапливаемой квартиры, Боря замер и с ключом из ключницы завозился. Кто вообще три замка в двери делает и все строго на ключ?

А главное — для чего? Чтобы психи отсюда не вырвались? Или оттуда маньяки не вломились?

Пока Глобальный бежал к спасительной двери, телефон ногой задел. Виброрежим в стандартный режим перешёл вдруг, и на полную включился, давай орать на всю квартиру.

Вытащил его из кармана сантехник, а там одно словно высвечивается — «директор».

«Вовремя!» — буркнул внутренний голос. Да нельзя дерзить начальству. Голос попроще, подобострастней.

— Да, Тимофей Вольфыч?

— Боря, а ты часом не охуел? — словно издалека начал директор Светлого пути, да как будто бы изо рта разом чесноком пахнуло.

— С какой целью интересуетесь? — на всякий случай спросил Боря, прислушиваясь уже не столько к батарейному потоку, сколько к льющейся в ванной воде.

Услышала звонок Кристина или нет?

Вопрос даже не в том, а как скоро начнёт предъявлять за ложь, которую он для неё сплёл из благих побуждений.

— Хули ты работу прогуливаешь?! — вдруг не стал долго рассусоливать директор. — В запой ушёл, да? За воротник закладываешь? А? А ещё лучший работник месяца и квартала!

— В смысле в запой? В смысле прогуливаю? — повторил Боря, озадаченно, но пока без матов. Первый замок даже поддался сразу. А зачем на все три закрыл, уже и не помнил. Автоматом вышло. Европейцы любят безопасность, а пока на Кристину смотрел, всё и случилось. — Меня тут кипяток по щиколоткам лижет! Батарею прорвало. На объекте я!

— Ой, не пизди ты уже, Боря! На объекте он! — пробубнил зло директор. — Я же как сердцем чуял, что кодировать тебя надо. Сразу как показатели упали, за голову схватился. Думаю, ну всё, либо в картёжник и проигрывается в пух и прах, либо запой.

— Да не бухаю я, Тимофей Вольфыч! И к картам равнодушен! — добавил сантехник и второй замок подчинил своей воле. Но затем связка в воду упала. — Тут правда прорыв! Кипяток же шпарит!

— Какой ещё кипяток? В горле у тебя? Горемыка не просыхающая! — продолжал возмущаться директор. — Ну так сфотай мне плоды трудов своих!

— Я бы сфотал, но вы же мне кирзачей не выдали. В своей обуви работаю, как нанялся, — напомнил Боря, ощущая, как горячий пиздец всё выше и выше, подошвы уже не хватит. А что к соседям течёт уже всё — и так ясно.

— Каких ещё нахуй кирзачей?

— Да рабочих, каких ещё? С носками шерстяными! С ними даже лучше! — вдруг ответил в тон ему Боря. — Они хоть пару градусов задержат, пока припекать не начнёт. А на зимней обуви подошвы на пару сантиметров мне не хватит, чтобы до батареи добраться для фотосессии.

— До чего добраться? — переспросил директор, видимо кирзачи себе представить пытаясь, а ещё и с носками шерстяными. Сам то он кроме туфлей кожаных в летний и ботинок на меху в зимний ничего не носил. А служить не довелось. Папа ещё при рождении сказал, что плоскостопие. А кто с папой из горисполкома спорить в то время мог?

— До батареи! Прорыв же! Кипяток! — как мог более спокойно объяснил Боря, насколько хватало терпения. Но внутри у самого кипяток образовываться начал.

Стараясь собраться, подхватил сантехник запертый ключи из воды двумя пальцами и только быстрее завозился с последним замком.

«Поторапливаться надо, пока ноги не сварились», — то и дело твердил внутренний голос.

— Где кипяток? На Ленина кипяток? — то ли передразнил, то ли снова нарочно спросил директор, словно с алкотой разговаривал подворотной. А с ними как с детьми надо. Повторять по три раза. И лучше медленно. — Вот и Леся говорит, что на Ленина торчишь. Я тебя в больничку положу! Прокапают. Всё хорошо будет. А с Лениным ты там будешь лежать или с Наполеоном, мне уже глубоко параллельно. Пиздаболия жаль, неизлечима. Запизделся, ты, Боря. А пиздеть, Боренька, не мишки ворочать. Не перетрудишься!

— Я пизжю?! — взбеленился Боря, на дыбы вставая. Хотя полчаса назад сочинял как дышал, но то для дела. А здесь по факту предъяву на домыслах каких-то посторонних кидают, что вдвойне обидно.

— Ты пиздишь! — только подлил масла в огонь директор, только повышая голос. — Заявки копятся, комментарии множатся, а показатели падают. Видимо, много пиздишь! А по факту где работа? А нет работы!

— Да это вы же дебила этого иностранного сменяли, не глядя! — тоже повысил голос Боря. — Я теперь за двоих въёбываю. А я и раньше так работал. Но теперь уже за четверых приходится с новыми требованиями. Может просто нормальных сантехников в пару дадите уже?! Я же без выходных и перерывов, считай, тружусь! А мне веры нет?

— Кстати, — вдруг понизил голос директор, словно решил водички попить между тем, как взять верхнюю ноту. — Мне тут предлагают китайского сантехника взять. По Ли Жу. Или лучше японца возьмём?

— Да ёбанный в рот! — уже прыгал на месте Боря, горячей воды ощущая не только приближение, но и касания на своей шкуре вживую. Она немного остыла, пока по коридору текла, но та, что следом идёт, уже кипяток кипятком. — Не надо никого брать из-за границы! Это так сложно понять, что со своими работать надо? Чем мы хуже? Учат отлично, практики — море! Мы не какой-то там ссаный колледж, мы — ПТУ!

Спасаясь от кипятка, Боря на прихожую с ногами забрался.

— Вы ебанулись там все что ли?! — снова вспылил начальник. — В смысле своих брать? А оптимизация с модернизацией? Или ты что, мэрии объяснишь, что всё хорошо у нас? Что всё своё есть и работать мы как люди можем и умеем? Да кто тебе поверит?!

Тут Борю и самого прорвало. Как щиколотки обожгло, так кипяток внутренний и полился.

— Да в жопу и оптимизацию и модернизацию вашу! И отчётность заодно поглубже запихайте! Дайте просто нормальные условия, чтобы работать по-человечески, блядь! Я не успеваю весь район обслуживать в две ноги! Где моя рабочая машина? Где снятое для меня жильё, а не для пидоров заграничных? Оборудование где, блядь?! Одежда рабочая? Снова всё спиздил, по стопам Антона прогулявшись? Ни труб уже, ни расходников. Нихуя нет. Куда все делать? Только же в сентябре закупились!

— Нет, ты точно охуел! — уже ревел туром директор. — Уволю без выходного пособия! Хуй ты где больше в этом городе официально устроишься, я тебе обещаю.

Лицо покраснело. Пар валил. Припекало с обоих сторон. Но по ту сторону — в голове, а по эту — наяву. Мутная вода уже не тёплая добегала, а такой кондиции, что сухую лапку можно кидать и заваривать.

«Съебываем! Не хватало ещё в кипятке на пороге свариться», — подтвердил внутренний голос.

Боря с прихожей до замка потянулся, ключ в третий замок вставил и едва не упал. Пошатнувшись, обратно за телефон взялся и как давай кричать в ответ:

— А может это ты там охуел в конец? Одевай бахилы свои одноразовые на туфли напяль, пиджак выкинь нахуй или сменяй на робу и пиздуй батарею варить без сапог, дебил ёбаный.

— Че сказал?! — донёс динамик. — ЧЁ. ТЫ. СКАЗАЛ.

— Хули ты, говорю, сидишь там и командуешь из кабинета? Тебе виднее что ли? Я сейчас в кипятке сварюсь как яйцо в крутую, а должен тебе пруфы кидать, чтобы доказывать, что не пиздабол?

— Что ты сказал?! — словно всё ещё не верил услышанному директор. — А НУ-КА ПОВТОРИ!!!

— Или верни Романа… или нахуй иди с этими заграничными коллегами и идеями своими, менеджер конченный! — эффектно закончил Боря и телефон в карман сунул. После чего, придерживаясь за раздевалку, дотянулся до ключа и провернул замок.

Вода через край хлынула. Боря выждал момент и следом сиганул.

Всё равно как посадят, с работы увольняться. Два взлома с проникновением уже есть, ещё и похищение немки припишут, а то и пытки. А так хоть одну милость директор сделает, задним числом уволят.

Открыл широко распахнул дверь, позволяя кипятку бежать на площадку и вниз по лестнице. За это время будет успевать остывать хоть немного. Запирать его в квартире, где человек в ванной остался — преступление.

Пар повалил при столкновении горячего и холодного воздуха. А Стасян из этого пара как демон из преисподней уже по лестнице поднимается. Только не рогат пока, зато за булку придерживается. И сумку на плече несёт трофейную.

— Эта, Борь?

Глобальный, от кипятка всё ниже убегая, за собой его потащил. На ходу сумку взял. Признал.

«Ну хоть что-то!»

В ней ключи и паспорт. И инструменты даже. Вон и ключ от подвала виднеется. Никакого теперь МЧС не надо. Сам воду перекроет. Справятся. Инструменты только из микрача забрать надо. Сварочный аппарат, то есть. Разводной ключ-то вон в сумке покоится, и это единственный предмет, который не подведёт по жизни.

— Эта, — выдохнул Боря, понимая, прошлая жизнь дала трещину. Только что был молодым перспективным специалистом, к успеху шёл, потом что-то пошло не так и вот уже безработный и почти под следствием. А дальше — больше.

Но и Стасян с грустным ебалом послушно от горячей воды отскакивая, ему слова не сказал. Ну а что дурак, так это не должность. Это врождённое.

Замер Боря, глядя на него. Внутри вроде негодования много, но дело-то сделано. Сумку вернули. А с ней и часть жизни.

— Ты это, — продолжил сантехник без угрозы физического уничтожения объекта. — Следи, чтобы Кристина из ванны не вылезала. Кричи там ей, руками маши. Делай, что хочешь, лишь бы в ванной сидела. Понял?

— Понял, — ответил крановщик таким голосом, словно постиг нирвану полчаса назад, а теперь пытался вспомнить зачем ему это было нужно. И не следует ли повторить?

Боря из подъезда выбежал, в подвал рванул. Хорошо, что откопан как следует. Не сильно уже замело. Замок на месте. Ключи не сменили.

Подсвечивая себе новым телефоном, стояк батарейный проблемный перекрыл быстро. И пока на верхних этажах потоп прекратился, выдохнул. Затем неторопливо поднявшись по лестнице вместо лифта, замер у квартиры Лиды.

Дверь стояла распахнутой.

«Там, наверное, снова потолку пиздец», — подсказал внутренний голос.

Боря уже хотел выше подниматься и со Стасяном поговорить, но вместо этого в квартиру вдруг зашёл. Потолок-то на этот раз уже не держит воду. Ведро подставить надо. Дырка пробита. А кем пробита? Им.

«Может я в правду пиздабол?» — невольно подумал Боря, подтачиваемый неизвестно откуда взявшимся червём сомнений.

Вот и этой деве вроде ремонт обещал сам сделать, а теперь уже и не ясно, кому что делать. Внутреннее с внешним в противоречия вошли, да так и закусились, ожидая пока первым противник сдохнет.

А враг-то кто?

* * *

— Лё папа! Вы не выносимы! — на французский манер ответила Лида майору Гусману, пока УАЗик тёмно-зелёного цвета притормаживал у подъезда. — Ваше повышение не даёт вам права вмешиваться в личную жизнь!

— Отставить разговорчики! — заявил довольный розовощёкий майор в очках и с длиной шеей, смахнул с обновлённого погона поверх зимнего обмундирования пылинку и протянул водителю пятихатку на чай на радостях от давно заслуженного повышения. — В Питер жить поедем, дура. Как люди будем оба два. У питерских сейчас вся сила. А сила в чём? Сила в правде. А чтобы с правдой бабуйни какой не приключилось, надо на балтийце чтобы ты женилась!

— Да ни в жизнь! — заартачилась Лида. Но так только она сама этот процесс называла. Как по мнению Гусмана, так дочка просто выебывалась. Но кто его когда спрашивал? Однако, она стояла на своё. И стянув губки, заявила. — Мне и тут хорошо!

— Молчать, дурында, — первым вылез из служебной машины Гусман, но пока машину ту обходил, чтобы дверь дочери открыть, та первой к подъезду. — Такого морячка там себе найдёшь, закачаешься! — крикнул он вслед, быстро настигая широкими шагами.

Пока она делает раз-два-три, он делает раз-два. И потом всегда нагонит. Родитель настороже.

— Папа, остыньте! — открыла дверь домофона Лида и шмыгнула к лифту.

— Балтийцы знаешь какие? — не унимался отец и единственный родитель. От того прославленный в последние девятнадцать лет гиперопекой и гастритом. — Они никогда не ошибаются. А если ошибаются, то не обижаются, а сразу мстят! — тут он хмыкнул и лифт вызвав, добавил украдкой. — Не путать с прибалтами. Прибалты всё по жизни проебалты. Кроме гонора и самомнения. Но кто о них вспомнит через сорок лет? Вымрут или растворятся, как кельты. Как там это… ассимилируются!

— Лё папа! — снова возмутилась дочь, хотя вроде бы давно могла принять отцовскую градацию, где были «наши» и «не наши». — Вот вам всё вам шуточки, а мне жизнь надо строить!

— А чего не строишь? — изобразил удивление Гусман. — Как не загляну, ревёшь только.

— Ну, во-первых, книга была хорошая. Ее каждый день я Тургенева перечитываю, да и семь мне было, — припомнила Лида. — А, во-вторых, не ваше дело, папенька! Я уже взрослая и сама решаю где и когда мне плакать. А жить — тем более. Оставьте меня в покое. Вы отец или деспот, в конце концов и наконец-то конец?

Лифт остановился на их этаже. Гусман едва выпустил первой девушку по этикету, как тут же настиг и за спину себе подвинул.

Дверь была открыта!

— Тихо, Лидок… — прошептал он и шапку ей вручил. — Кажись, грабят. Щас я им по ебальничкам то и отвешаю с апперкота. Без сдачи.

— Папа… — только и прошептала дочь.

— Цыц!

Зачем-то принявшись широко шагать и перекатываясь с пятки на носок, что было довольно нелегко в служебно-обмундировочных сапогах, Гусман ремень с пояса стянул и на правой руке обмотал бляшкой наружу.

За кастет если и не сойдёт, то вмятин на лице прибавит. Судить его всё равно только военным судом будут. Так что если кого в расход и пустит, то только в целях самообороны. Ну или для профилактики. Не умные совсем, раз на служебную квартиру полезли. Зря он что ли на неё ипотеку берёт и ремонт уже сделал?

Зашёл Гусман в зал, а там мужик с ведром стоит и ссыт в него. От удивления майор даже очки протёр. Не с мороза не очень-то контраста прибавляют.

Оказалось, что не ссыт, а струю ловит. Потолочную. А сам с задумчивым видом на люстру сползающую пялится. Отключать, мол свет, или уже по боку?

— Боря! — вдруг раздалось за спиной отца майора. — Ты чего тут делаешь?

Сантехник повернулся, едва ведро не перевернув от удивления. Обронил сухо:

— Да вот… спасаю. Как могу.

— Ты как сюда попал?! — воскликнул Гусман сразу строго.

Боря нос почесал, плечами развёл. Ну терять то уже нечего, ответил:

— Соседка впустила.

— Ленка что ли? — добавила Лида и папу за руку подхватив, протараторила. — Ну что ты стоишь? Неси вёдра, тазик, помогай. Не видишь, что ли, человек квартиру спасает? Мы же с ней выручаем друг друга. То она мне собаку оставит, то я ей… цветы поливаю.

— Ага, — добавил Глобальный тускло и без особого желания продолжать выяснения отношений. — Батарею на верхнем этаже оторвало. Сейчас приварю. Но там-то уже не живёт никто. Я стояк перекрыл, но думаю, ваша квартира больше всего пострадает. Вот и… сюда.

Гусман хмыкнул, бушлат скинул, но ведро подхватил и в туалет понёс смывать. А затем в ванной завис, глядя на тазик в упор, но без подсказки его не замечая.

Лида только к Боре приблизилась, ногтями в руку впилась и на шёпот перешла:

— Боря, чёрт бы тебя побрал! Ты что тут забыл? Я не давала никогда Ленке ключей!

Он кивнул, не зная ответа. Устал врать и выкручиваться. В первую очередь, конечно, окно на место поставил. Если открывать до зимы не будут, то не заметят, что запорный механизм с корнями вырвало. При случае заменит, конечно.

— Я… просто хочу всё сделать правильно, — устало ответил сантехник, поставил перед ней второе ведро и в глаза заглянул. — Можно я тебе контейнеры занесу и обо всём поговорим вечером?

— Ага… поговорим, — ответила она, отвернувшись к струе. — Поговорили уже… Убирайся, пока полицию не вызвала.

В проёме отец возник. С тазиком и озадаченным видом. Застыл, глядя на обоих.

— Всё нормально?

Дочь на потолок показала:

— Да какой там нормально? Не видишь, что ли? Ка-та-стро-фа!

— Ну… сделаем, — ответил тот. — Хотя… пускай уже другие делают, а?

Боря только рядом прошёл и по коридору удалился. Рад бы на закат уйти, да только на верхний этаж пока получается. Стасяна забрать.

Майор ему вслед задумчиво посмотрел, буркнул:

— Такое ощущение, что я где-то его уже видел.

Но додумать не дали. Вручив папе ведра и тазик поставив сторожить над потоком, Лида, однако, следом за Борей побежала. И даже по лестнице поднялась наполовину. А как на вторую половину начала подниматься, застыла.

Перед ней стояла блондинка на площадке. Мало того, что в пальто, так ещё и Борю за руку подхватила и давай ему выговаривать:

— Борис! Что случилось? Я так переживала!

И к руке, главное, прижимается, прижимается так. И акцент её лучше. Может так же и оргазмы не имитирует совсем. Но что больше всего добило девушку, так это то, что волосы у неё — мокрые. А раз в квартире выше никто не живёт. Значит… с собой привёл!

Женская интуиция сработала тут же мгновенно, за ревность зацепилась. Глаза разом намокли. Какая теперь разница, лазит по её квартире или нет? Может, сюрприз хотел сделать. Но бабу то зачем третьей приводить!

Так и не добежав до Глобального, Лида развернулась тихо и домой пошла.

Прав отец. Лучше в Питер податься. Пропади этот чёртов сибирский городок пропадом. Что она себе, сантехника питерского не найдёт что ли? А как найдёт, так служить отправит. На Балтику.