Тотал рекол. Жизнь третья.

ПРАВИЛЬНОЕ ЖЕЛАНИЕ

У каждого студента-геолога есть две мечты: защитить, наконец, диплом и съездить на Камчатку. Но, это я так по незнанию жизни считал.

Можно, конечно, выдать вступительную оду на пару десятков страниц вожделенному камчатскому краю, но я расскажу только про один маленький эпизод.

Чем занимаются геологи в Петропавловске-Камчатском никому, думаю, объяснять не нужно. Вот, и я — молодой, вроде как перспективный геолог, занимался там этим самым, любя и старательно. Но после второго месяца стало несколько скучно от однообразия: короткие маршруты, камералка, образцы, водка. И так изо дня в день. Молодой организм требовал адреналина, а менталитет — героического восхождения на бурлящий действующий вулкан. Проза жизни геологоразведочной партии напрочь рубила надежды исполнение заветных желаний, вернее одного. К концу практики настроение соответствовало погоде, которая, издеваясь, вымачивала проливными дождями наш деревянный камеральный барак на окраине Петропавловска. Но вдруг… И не надо сразу кричать про банальности! Все самое прекрасное в жизни происходит вдруг. Это пакости разные планомерно и целенаправленно трамбуют нас в прозаическую составляющую жизненного пути, а поэзия приходит из-за угла с кувалдой наперевес и радует. В данном случае с кувалдой пришел бородатый вулканолог из соседей. Около шести вечера он ввалился в нашу комнатенку, оглядел груды образцов, пакуемых для отправки на "материк" и просто так, по-деловому рявкнул:

— У нас все заняты — день рождения справляем! Кто поможет завтра на Ключевской? — И оглядел уже человеческую составляющую помещения.

В голове у меня зазвенело. Дернувшись к свету, я почувствовал тяжелую руку на плече — это наш местный геолог-ветеран попытался грудью прикрыть амбразуру, но было поздно: скорость звука намного превышает скорость удара — падая обратно на стул, я услышал собственное "Я!!!". Наивные мысли про то, что старшее поколение не дает зеленый свет младшему, вовсю прыгали в голове, поймав взгляд геолога, опускавшего руку, я начал соображать, что сделал что-то не то. А вулканолог с улыбкой палача уже ласково шептал мне в ухо о том, что в данный момент мне нужно подготовится к утру, а там за мной заедут. И тут же убежал.

Старший геолог Андреич пожал по-деловому плечами, взял могучей клешней мой воротник, приподнял мое бренное тело и, выдохнув дым "беломорины", сказал:

— Напросился?! Вот и шуруй, любитель. Я пытался, но ты сам. Смелый да? Садись!

Я боязливо пересел на указанный стул. А Андреич продолжал бушевать:

— Ты хоть понимаешь, куда этот ирод тебя завербовал?

— На… вулкан?..

— Логик ты наш, Лобачевский хренов! В окно давно смотрел?

— Нет…

— Ну, так посмотри! Капает? А там метет. А я тебя сейчас готовить буду.

С этими словами он подошел к сейфу, вынул из кармана ключ, открыл и достал трехлитровую банку с прозрачной жидкостью. Подойдя ко мне, Андреич взял со стола железную кружку, повертел ее в свете лампы и сказал:

— Пойдет. Пей!

И налил. Глотнув, я поперхнулся — жидкость оказалась чистым спиртом:

— Андреич! Побойся Бога — Закашлялся я — Дай воды! И нахрена нужно спирт глушить?

— Ты, главное пей, а завтра спасибо скажешь!

Андреич смотрел на меня как на Муму Герасим и наливал еще. Я мужественно пил. Через полчаса спирт с водой вырубил мое бедное сознание до утра.

Наутро добрый Андреич дал опохмелиться. Голова не соображала, глаза не видели, как меня посадили в машину и повезли на аэродром. Может и к лучшему, потому что очнулся я уже в вертолете, рядом с пилотом, который сидел с закрытыми глазами и кивал человеку, стоящему рядом. Мне ничего слышно не было — уже работал двигатель. Человек рядом еще что-то сказал, отдал пилоту планшет и выбежал. Через несколько секунд я почувствовал, что мы взлетели. Тут пилот открыл глаза, оглянулся и заметил меня:

— Ахмед! Из Певека! — Проорал он, видимо представляясь.

— Практикант из Ленинграда! — Закричал я в ответ.

Затем Ахмед открыл планшетку и побелел. Я насторожился.

— Шакалы! Студент, ты хоть понимаешь, что все это значит? — Орал Ахмед, дергая за какие-то ручки.

— На Ключевскую летим!

— Дурак ты студент! Мне-то квартальную обещали, а ты зачем?

— А мне интересно!

— Там указаны координаты — пять четыреста! Понимаешь?

— Классно!

— Дурак ты, студент! — И он замолчал, поняв, что со мной обсуждать тему бесполезно.

Что такое "пять четыреста" я понял на девятой попытке взять высоту. Только с помощью попутного ветра и какой-то матери Ахмеду удалось подняться выше этой отметки и сесть на маленькой площадке. От высоты с непривычки все в голове плавало. Когда я вылез из машины, то осознал всю многолетнюю мудрость предварительной подготовки — блевать было нечем, а наркоз действовал.

Вокруг вертолета стали собираться люди, ежившиеся от пронизывавшего ветра. Они пришли забрать свои тяжелые ящики. На нашей помощи в разгрузке никто не настаивал, что тоже было странно.

За час машину разгрузили, и Ахмед возжаждал лететь сразу обратно, а я уже начал приходить в себя:

— Слышь, летун, а достопримечательности?!

Он ничего не ответил, а полез заводить вертолет.

Завелись. А дальше началось самое интересное: взлетать эта штука не пожелала, хотя обзываема и называема была всяко. Покрутив лопастями еще минут пять, Ахмед заглушил двигатель и достал откуда-то из-под сидения литровую бутыль, наполовину заполненную прозрачной жидкостью. Тут я сразу сообразил, что это будет второй этап подготовки. Мы вылезли наружу. Там знающие вулканологи уже разгребали снег — готовили взлетную полосу для разбега…

Через час мы с полосой были готовы. Вертолет плавно покатился и рухнул вниз — с "четыре пятьсот" по параболе…

Я слышал, как тикали мои наручные часы, а дома, в Ленинграде, капала вода из крана. Вверху лопасти тихо-тихо говорили "туфф, туфф, туфф…". Стрелка альтиметра медленно крутилась обратно. Ахмед держал руками свой рычаг и что-то бормотал про себя. Через некоторое время он повернулся ко мне и спросил:

— Ты знаешь, что когда падает звезда, нужно загадывать желание?

— Да… Причем тут звезда?

— Ты, эта… — загадывай!

И тут мы услышали, что "туфф" резко изменилось на "фррр"…

Поздно вечером, уже сидя за столом, Ахмед из Певека объяснил:

— Ты хороший студент, правильное желание загадал! — И первый раз улыбнулся.