Тотал рекол. Жизнь третья.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ РЫБНОГО

Как и всякий уважающий себя мурманчанин, морской геолог Кухтыль решил однажды купить большую рыбу, чтобы приготовить её под водку. Давно известно, что водка вкупе с хорошо приготовленной рыбой, способствует общению и расслаблению. Да и греет долгой полярной ночью и не менее полярным летом. Главное — не переборщить, иначе и рыба не в радость. И решил Кухтыль друзей созвать к водке. А дело в пятницу августовскую и жаркую было…

Хорошая рыба в те времена продавалась в магазине «Дары моря» на проспекте Ленина. Вот в него-то Кухтыль и направился. Еще издали он просек приметную очередь — видимо сказывался уик-энд и желание населения выпить водки. Рыбный магазин осаждали домохозяйки с пенсионерами, и молодой Кухтыль встал в очередь в полном одиночестве. Из громких воплей "Больше одной не давать!" он понял, что треска завезена свежая, может быть даже практически не мороженая и как ни кстати подходящая под планы выходного дня. А солнышко-то припекало, заставляя фалангу очереди периодически самораспихиваться в желании заглотнуть свежего воздуха. Где-то через полчаса Кухтыль все-таки дорвался до прилавка и вежливо пиная локтями домохозяек с пенсионерами попытался ухватить огромную рыбину, но рыбина оказалась скользкой и грохнулась на бетонный пол подобно цельному куску льда. Вокруг полетели капли воняющей рыбой воды. Естественно, что поначалу домохозяйки с пенсионерами испугались, увидев падающую гигантскую рыбу, которая подпрыгнула, освобождалась из ледяного панциря, и подумали, что некто, который без очереди, решил таким образом отвлечь внимание уважаемых очередников, но на это Кухтыль уверенно отбился аргументами про скользкость, неудобность, безрукость и законность. В итоге справедливость восторжествовала: Кухтыля уже стали посылать вместе с рыбой куда-то к кассе и весам. Морской монстр потянул на восемь килограмм. Можно даже сказать, что геологу повезло — в процессе падения треска сбросила с себя добрый килограмм льда, который тоже стоил денег.

Упаковав рыбу в авоську, Кухтыль пробился к выходу, вытер со лба пот рукавом и улыбнулся: "Повезло!" С этими мыслями он направился дальше, к гастроному, чтобы купить прочие специи в виде яиц, соли и остального. Там с очередью было попроще — Кухтыль справился минут за десять — снова везет. Правда, количество свободных рук стало равно нулю, но это мелочи, потому что в автобусе рыбу можно было бы положить на пол. С надеждой на продолжение везения, довольный и навьюченный геолог доковылял к остановке.

Остановка встретила Кухтыля уже знакомой проблемой — пятницей. Весь город ехал домой. Кухтыль вдруг подумал, что все население Мурманска живет в его доме. А еще через несколько минут его осенила другая мысль, наверное даже гениальная. Она состояла в том, что сцену ледового побоища для фильма «Александр Невский» репетировали на автобусной остановке в пятницу. В мгновение ока Кухтыль ощутил себя на острие "свиного рыла" и был с чмоканьем припечатан вспотевшей мордой лица в кирпичную стену из спин пассажиров автобуса. Причем, обе его руки с авоськами оказались подпертыми рыжей шевелюрой то ли грузчика, то ли кочегара с атомохода и плечом какой-то девицы почему-то в шубе, правда летнего исполнения. Действие развивалось молниеносно, но Кухтылю казалось, что он смотрит замедленное кино — видимо сказывался удар по голове собственной рыбой в момент броска толпы в чудом открывшуюся дверь. Размышляя замедленно, Кухтыль шубе совсем не удивился, замедленно же сообразив, что Мурманский климат странен во всем, и что наверное вчера шел снег, а девушка не ночевала дома — не оставлять же шубу на работе до понедельника — а вдруг снова снег повалит? С этими размышлениями он вырвал лицо из спины переднимстоящего и попробовал оглянуться. Оглянуться не удалось. Мешали: плечо около уха и кочегар, приперевший щеку Кухтыля авоськой с рыбой, которая к счастью спасительно холодила голову, а не нагревала. И тут Кухтыль с ужасом разглядел, что у рыбы сменилось выражение хари, зверюга как бы подмигнула ему. Может, конечно, это и причудилось — в такую жару не то, что взгляд у мороженой трески меняется — голова плавится и течет под ноги, но додумать Кухтыль не успел, потому что в затылок пыхнули перегаром:

— Убери хвост, придурок!

Кухтыль попытался ответить ртом, но рот по уши увяз в липкой от пота спине впередистоящего. Затылком ответить тоже не получилось. Поэтому он подернул плечами и пробубубукал в мокрую спину: "Да куда ж я нафиг его уберу?!" А автобус тем временем вильнул на повороте. В результате этого Перегар боднул лбом хвост и рыба значительно продвинулась вглубь, как раз туда, где меж двумя спинами впередистоящих, сверкала филейная часть девицы в мокром от пота ситцевом платье, которая немедленно отреагировала криком "А-а-а! Зачем вы же меня кусаете?!" Кухтыля слово "кусаете" тут же навело на нехорошие мысли, от которых спина стала холоднее, чем рыба. Крики тем временем усиливались и краем глаза, меж спин, Кухтыль рассмотрел кошмарную рыбью морду, открывавшую и закрывавшую зубастую пасть, в которой лопались огромные, жуткие кровавые пузыри. Попутно Кухтыль отметил про себя аппетитность блестящих округлостей ягодиц меж двумя спинами. "Даже треска оживилась", — подумал он. Оживилась, это не то слово — она возродилась и стала бороться за новую жизнь, виляя хвостом, клацая зубами и даже рыча, как могло показаться рыжей шевелюре справа и летней шубе слева. Больше всех доставалось Перегару за затылком и шикарным ягодицам меж спинами. Быстро охрипнув, ягодицы сделали героическое усилие и высунув откуда-то маленький кулак, врезали по рыбьей морде. Тут уже Кухтыль подумать, что везение-то и кончилось, потому что рыбья морда мощно врезалась ему в подбородок. «Наверное ягодицы в детстве боксом занимались…» — про это Кухтыль точно уже думать не мог…

— Оживает! — радостно воскликнул властный писклявый голос.

— Да куда он денется, молодой этот. Ща глаза откроет. Не нужно скорую. — Подтвердил женский голос пенсионного возраста.

Кухтыль приоткрыл глаза. Он лежал на скамейке, а рядом стояла толпа, возглавляемая милиционером-сержантом, совсем молодым и с веснушками на лице.

— Ну, что, гражданин? Поднимайтесь. Пойдем протокол составлять. — Сказал конопатый сержант, протягивая руку.

— Ккккаккой протокол? Кто здесь?! — Прошептал Кухтыль.

— Как это кто?! Так двое закусанных, четыре концертных костюма в чешуе. И это не говоря про гражданку, которую чуть на скорой не увезли. Сердце, понимаешь ли. Выжила — Властно пискнул милиционер в ответ.

Пытаясь бороться со звоном в голове, Кухтыль стал обреченно подниматься, попутно шаря глазами в поисках рыбы и авоськи с другими продуктами. Рыба лежала на асфальте под присмотром гражданки пенсионного возраста, а продукты держал какой-то помятый гражданин кавказского вида. Он пялился на продукты, а не куда-нибудь еще. Гражданка ехидно улыбалась, предвкушая, видимо, справедливое возмездие террористу, ворвавшемуся в городской транспорт с рыбой наперевес. Наверное ее очень расстроило, что Кухтыля при этом не заковали в кандалы. Ну, или, худой конец не надели на него наручники, а заставив взять свою рыбу с продуктами, банально повели в ближайшее отделение милиции. Причем, помятый гражданин кавказской национальности, вынужденный отдать продукты, сразу же растворился в толпе зевак.

До отделения дошли молча. Там уже сидели обладательница блестящих ягодиц спиной, летняя шуба в очках и видимо перегарный мужик с фингалом — свидетели и потерпевшие. Четырех концертных костюмов не было. Все они внимательно читали какие-то бумаги. Кухтыля усадили за стол с настольной лампой, на стол же положили продукты и уже вновь погибшую рыбу, предварительно застелив стол газетой «Правда» за понедельник — эту газету Кухтыль помнил, так как в четверг готовил по ней политинформацию для комсомольской ячейки. Конопатый сержант сел сбоку на стул, закинув по-деловому ногу на ногу, достал чистый лист бумаги и включил лампу. И тут рыба сказала "Ррр!". Вернее, это всем показалось, что она это сказала, а на самом деле рыба открыла пасть и вновь пустила жуткие кровавые пузыри. Обладательница прелестных ягодиц завизжала — что вероятно совсем не нужно было делать — рыба от крика сильно дернулась, ударила по столу хвостом, сбив лампу на пол. Сержант от неожиданности выронил бумагу и шарахнулся в сторону. При этом треснул стул и милиционер, потеряв равновесие, грохнулся на пол, изо всей силы задев кухтылев подбородок. «Наверное в детстве конопатый сержант занимался каратэ…» — снова не успел подумать Кухтыль…

— Да долбани ты ее чем-нибудь! Бля! Бутылкой! Оуууу, мам… — Орал голос откуда-то сбоку.

— Товарищ лейтенант! Вон она! Вон! Бля! Там же протоколы! — Орал в ответ голос конопатого сержанта.

Потом слова опять исчезли и стало совсем тихо, только в голове что-то звенело очень противно. Время снова потекло медленно и неторопливо. Было темно и приятно. Но приятно долго не бывает и через бесконечность снова заорали голоса со всех сторон. Слышались топот, возня и крики:

— Где мой пистолет?! Еб твою мать! Где, блядь, пистолет?!

— Вон, на стуле кобура! Не стреляй! Бля!.. Сука! Она кусается!

И опять тишина… Темно, тепло, где-то птицы чирикают…

— Застрелю нахер! Бля… Стой! Так… Ногой… На хвост! Держи!!! Ё… Уф…

Внезапно лоб Кухтыля почувствовал, как на него легла ладонь, вытирая капли пота, а чудный женский голос спросил:

— Вам легче?

Кухтыль открыл глаза и увидел, что у прекрасных ягодиц оказывается очень красивое лицо, которое умеет улыбаться. А еще оно спрашивало как его, Кухтыля, зовут…

…Комната в отделении превратилась в модель Армагеддона. Светлые силы в лице представителей закона — грязные, взъерошенные, тяжело дышащие и обалдевшие прижимали к полу своими телами то, что когда-то было рыбой, видимо темной, хоть и треской. Это была победа. Свидетели вероятно скрылись в разгар сражения. А еще светлые силы ни слова не сказали выходящим через некоторое время и державшимся за руки Кухтылю и прелестным ягодицам с красивым лицом. Молодые люди рыбу с собой не взяли. Видимо потому, что была пятница, а рыбный день только по четвергам.