Товарищ Грейнджер

Глава 14

Снейп был хорошим исполнителем. В меру инициативным и достаточно разбирающимся в маггловском мире, чтобы не прокалываться на мелочах. Поэтому для такого дела он не стал полагаться только на чары отвода глаз, а укутался одновременно дезиллюминационными, дополнительно надев сверху старую — лет двадцать — мантию-невидимку, которую он присвоил в одном из рейдов на противников Лорда. Мантия уже изрядно просвечивала, однако в сочетании с дезиллюминацией и чарами отвода глаз была чудо как хороша. Снейп считался Дамблдором хорошим исполнителем еще и потому, что, когда надо, осторожничал не хуже Муди. Перед аппарацией он дополнительно принял оборотного, превратившись под всеми слоями невидимости и незаметности в человека с ничем непримечательной внешностью, такого, что и два раза на него не взглянешь-то.

В логове бандитов — Снейп ни на секунду не сомневался, к кому отправил его Дамблдор — было не слишком людно. Легилеменеция из-под невидимости давалась чрезвычайно сложно, однако Снейп не зря считался мастером и в этой сфере, уступая, конечно, таким зубрам как сам Дамблдор и Темный Лорд. Он никого не расспрашивал, а выяснял имена нужных людей прямо из разумов спешащих мимо, сразу помечая следящими чарами тех, кто был ему нужен. А заодно, сканируя чужие умы, прикидывал, как экспроприировать побольше имущества.

Спустя час, когда оборотное выдохлось, каждый бандит, указанный Дамблдором, помнил о Дурсле как об одном из корешей. Кроме того, Снейп постарался обработать вообще как можно больше людей, так что к концу сеанса у него жутко болела голова. И это он еще каждый раз снимал невидимость, прежде чем поработать с «пациентом». А между тем у половины была охрана, которую приходилось нейтрализовывать. По сравнению с этим выкрасть ящик с оружием оказалось довольно просто. Зельевар просто внушил человеку, отвечающему за склад, что тот выдал один контейнер Дурслю полгода назад. Деньги за оружие Снейп взял у казначея, на которого, поколебавшись после своих недавних приключений, наложил Империус. Маггл пока что делал все, что скажут, но сопротивление ощущалось.

Эту же процедуру Снейп повторил и с наркотиками, только тут он взял по два кейса героина и кокаина, недоплатив.

Трофеи профессор уменьшил и аккуратно разложил — оружие и по кейсу наркотиков каждого вида отправил в левый карман, а оставшиеся наркотики — в правый. Чисто как компенсацию за утомительную работу.

Казначей, все еще пребывающий под контролем, собрал для колдуна все деньги, до которых только смог дотянуться, начисто вычистив общак, и Снейп аппарировал с ним прочь, подальше от людского жилья. Там он связал свою жертву, распаковал оружие, а казначею, который уже рвался из-под контроля вовсю, пустил пулю между глаз. Труп Снейп трансфигурировал в простой железный перстень и взял его с собой в Лютный.

Конечно, прежде чем посещать этот переулок он выпил стимулятор (очень уж выдохся за час) и усовершенствованной оборотки, которая сочеталась со стимулятором и держалась пятнадцать минут. На то, чтобы поторговаться и скупить «товар» оптом ушло десять минут и три тысячи галеонов. Еще пятьсот он накинул сверху за согласие на обливиэйт — обычная практика, которой в Лютном еще никто не злоупотреблял. Ведь сначала клятву приносишь, однако, что деньги не отберешь. Правда, Снейп смухлевал, дополнительно вытянув, а затем и уничтожив нить воспоминаний.

А потом он отправился на Привит-драйв.

Тамошнее столпотворение ему не понравилось. Что же они еще не проверяли-то? Пришлось снова прибегать к легилеменции, а ведь у полицейских природные щиты как правило сильнее обычных магглов. Зато, перетерпев неудобства, он понял, что и как прятать. Но без Феликс Фелициса тут делать было нечего. Жаль.

Осторожно открыв флакончик с золотистым зельем, Снейп запрокинул голову и поднес его к губам, вдыхая тонкий аромат, как вдруг какой-то придурок-маггл нажал на клаксон. Сигнал взревел под ухом раненым вепрем, и Снейп вылил себе в рот гораздо больше зелья, чем рассчитывал, поперхнулся, и проглотил — все, что было во флаконе.

Сперва он затрясся от ужаса, но скоро страх сменился уверенностью в себе, ощущением всемогущества и эйфорией.

Профессор совершенно справедливо рассудил, что ему может не хватить энергии, и выпил остатки стимулятора — в два раза больше, чем уже принял, между прочим. Зато теперь он действительно мог выжать из ситуации всё!

Снейп одним точно рассчитанным взмахом палочки трансфигурировал комок земли под розовыми кустами в камешек. Это было сложно, потому что он хотел оставить верхний пласт целым. Неокклюмент просто не справился бы. По сути Снейп и верхний слой зацепил, просто «повторил» его при трансфигурации, по наитию создав камень с верхней гранью в виде пласта земли.

Как только первый же незадачливый эксперт едва не провалился под землю, Снейп скрыл камень дезиллюминационными чарами и призвал его, ловко поймав на лету. Остальные в это время подбегали к яме, побросав свои посты — помогло слабенькое внушение, кинутое наспех и неожиданно сработавшее. Кое-кто остался, но Снейпу и не требовалось отвлечь всех. Он поставил вокруг себя мощнейшие антимаггловские чары, на какие только был способен, и поднял еще не проверенный никем участок земли, одновременно скрывая его дезиллюминационными чарами — это было лишним, но ему показалось, что так будет правильно. В провал он бросил человеческие останки, кроме двух-трех свежих мелких косточек со следами зубов, и вернул им нормальный размер, а потом ударил заклятием разложения. Зацепил не всё, но это и не требовалось. Последним в яму Снейп отправил труп казначея, который вот уже полчаса изображал перстень. Пласт земли вернулся на свое законное место. Идеально!

Никем не замеченный, Снейп танцующей походкой вошел в дом. Никто еще не обыскивал комнату Дадли Дурсля целиком, он это точно знал. Бросив заклятие тишины, Снейп сорвал паркет под кроватью и, поковыряв подпол, спрятал туда оба кейса, увеличив их. После «Репаро» плитка засверкала как новенькая.

Оружие Снейп хотел спрятать на чердаке, но передумал. Это было бы слишком обыденно! Вместо этого он спустился в гараж, где как раз никого не было, и разбил залитый цементом пол. Вынул из-под него землю, убрал ее «Эванеско» и опустил в яму контейнер. После чего снова использовал «Репаро», но уже на цементе, и, задумавшись чуть-чуть, бросил «Тергео», оставив идеально чистый прямоугольник, как раз по форме ямы.

А через пять минут конверт, что дал ему Дамблдор нашел своего адресата.

Но на этом Снейп не остановился. Он засмеялся, чувствуя, что ему любая задача по плечу. Он, в конце концов, мог гораздо больше, чем ему поручил Дамблдор! Ведь он — Северус Снейп, Принц-Полукровка, Мастер Зельеварения, Мастер Легилеменции и Мастер Окклюменции. Он — не какой-то жалкий червь без фантазии, вроде Мундунгуса Флетчера. Он — бывший Упивающийся Смертью, один из самых изощренных Упивающихся! Да у него сам Темный Лорд должен брать уроки коварства и изысканности!

Через несколько минут Снейп нашел больницу, где держали Вернона Дурсля. Ему как раз встретился адвокат. Отлично! Поразительное везение! Снейп немедленно оглушил его, вырвал волос и бросил в оборотное зелье, которое, не раздумывая выпил. Содержимое карманов мистера Вайта перебралось в трансфигурированный наново костюм Снейпа.

— Мистер Дурсль? — Снейп подошел к постели Вернона, оглядываясь на запираемую дверь. Легкое внушение — и ему обеспечили полную приватность.

Хотя, конечно, он наложил еще и чары.

— Пора бы, черт бы вас побрал! Когда меня выпустят?

— О, боюсь, что не скоро. Я не врач, видите ли.

— Не валяйте дурака! — взорвался Дурсль. — Когда меня переведут из этой каталажки?

— Не знаю, — пожал плечами Снейп. — Я всего лишь ваш адвокат.

Он запрокинул голову и захохотал.

— Вы что, псих? Убирайтесь отсюда!!!

— О, зачем же так нервничать, мистер Дурсль, — Снейп поднял палочку, салютуя Вернону.

— Вы из этих?! Охрана! Уберите его!!!

— Ну что же вы, что же? Мне всего-то надо кое-что от вас узнать. Легилеменс!

О да, именно этих сведений Снейпу и не хватало! Кто с ним работает, кто где живет… У кого он покупает продукты.

— Вот видите, правда ведь, легко? Ха-ха-ха! А теперь… — протянул он, создавая стакан, — Агуаменти!

Вытащив из кармана косточки, он превратил в гладкие шарики из пластика.

— Глотайте, мистер Дурсль.

— Нет!

— Империо! Глотай.

Вернон не смог сопротивляться. Как и большинство людей.

— Ну вот и хорошо, — сказал Снейп, снимая Империус.

— Я все расскажу охране! Что бы это ни было…

— Обливиэйт! Ты ничего не глотал, ты поговорил со своим адвокатом, а потом бросился на него, когда он сообщил о том, что дело будет трудным. Гм… Маловато как-то. Сомниум!

Снейп извлек из головы Вернона нить воспоминаний и уничтожил ее. А потом он полез менять его память. Да, Дамблдор сказал не делать этого, но вся прелесть в том, что сам Вернон этого и не вспомнит. Требование соблюдено. Однако любой другой легиллимент…

Снейп наколдовал себе синяки и подошел к двери, снимая заклятие приватности.

— Энервэйт! — махнул он палочкой на прощание.

И схватился за синяк, вываливаясь из двери.

— На помощь! На помощь!

— Мистер Вайт?

— Он напал на меня! Я сказал, что дело будет трудным, а он…

— Не беспокойтесь, мистер Вайт, сейчас мы его поучим.

Снейп ухмыльнулся, закрываясь рукой, и быстро зашагал к настоящему Вайту, который валялся под дезиллюминационными чарами в какой-то каморке. От сопровождения Снейп отделался легко.

Врезав адвокату кулаком под глаз, Снейп изменил его память и вернул все вещи. Не мешкая ни секунды, он аппарировал в Литл Уингинг, в поисках сотрудников Вернона. Им память менять было куда как проще. Сложнее было найти мясников, у которых он брал свинину и говядину, но и в этом ничего сложного не было. Все до единого позабывали, что когда-либо видели Дурсля, ну, разве что один из них помнил, будто видел Дурсля раза два-три. Когда тот с подозрительным вожделением рассматривал его топор, да так, что это его обеспокоило.

Вот вроде бы и все?

Но ведь какая прекрасная ночь! Разве можно сейчас идти спать?

Снейп вернулся домой. Там он тщательно отмерил одну дозу кокаина и смешал его со слезами феникса. Действительно, какое-такое зелье регенерации? Это же скучно.

Выпив получившуюся смесь, Снейп отправился в единственный известный ему стрип-бар, который ему в свое время порекомендовал Мундунгус.

— Carpe diem! — заорал Снейп на весь Паучий тупик, прежде чем аппарировать. — Carpe diem!!!

С полуночи прошло уже более четверти часа. Родители категорически отказывались замечать Катю. Та даже попробовала колотить отцу по плечу, да только все, чего она добилась — пара болезненных гримас. Ничто не помогало, а между тем взрослые начинали волноваться, удивляясь, что их дочь так долго не спускается.

Когда из дрожащих рук матери вывалилась чашка, Кате поняла, что пытаться привлечь их внимание бесполезно. Пора бы хоть дать им понять, что все хорошо!

Она быстро поднялась в свою комнату. Там она схватила первую попавшуюся чистую тетрадь, откуда вырвала листок, и нацарапала в полутьме записку. Потом, не спускаясь по лестнице, швырнула скомканную бумажку в гостиную со второго этажа, целясь в стол.

Бумажку заметил и подобрал Ричард. Развернув ее, он, охреневая, медленно прочитал записку вслух:

«Мама, папа! Ритуал удался. Очень. Вы меня не видите, не слышите. Я у себя.

Гермиона.»

Родители осмысливали сообщение несколько секунд, а потом, пытаясь обогнать друг друга, заторопились к дочери.

Они, естественно, ее не заметили. Все, что они нашли в полутемной еще комнате — чернеющий тремя концентрическими окружностями пол, серебрящийся в лунном свете окровавленный серп и дохлый петух на журнальном столике.

Вспыхнула люстра под потолком. Без щелка выключателя — точнее, родители Гермионы его не услышали.

— Гермиона? Доченька? Ты тут? — заволновалась мать.

— Тут я, тут, — вздохнула Катя.

Разумеется, никто не ей не ответил.

Несмотря на то, что она осталась у выключателя, родители как будто не сразу вспомнили о нем, а когда вспомнили и повернулись — смотрели куда угодно, но не на Катю. И если скользили по ней взглядом — то не задерживались и определенно не видели. Это выглядело столь странно, что казалось, будто ее разыгрывают, но, конечно же, это было не так.

Катя упорно продолжала стоять у выключателя, дожидаясь решения родителей.

— Джейн? Как ты думаешь, где она?

— У выключателя.

— Ты ее видишь?! — обрадовался Ричард.

— Нет, — покачала головой Джейн. — Но наша девочка очень умненькая. Она наверняка стоит там, где мы последний раз могли наблюдать следы ее активности, и ждет, пока мы ее не увидим.

Катя только усмехнулась. Мать угадала, хотя могла бы и попросить ее пройти куда-нибудь. Но это придирки, у нее и без того неплохо получилось.

Ричард же поджал губы. Он точно никого не видел, хоть и готов был смотреть до посинения.

— И что теперь?

— Я знаю! Ты иди к выключателю… А я отсюда проконтролирую.

— Ну… Ладно.

Ричард сделал несколько шагов, когда жена вдруг окрикнула его:

— Стоять!!!

— Что?! — перепугался он.

— Ты только что в сторону шагнул. Вернись на шаг… Так. Теперь закрой глаза. Давай. Шаг прямо, еще, еще, еще, нет, левее. Так, еще… Ты на месте.

Ричард стоял прямо перед Катей.

— Медленно вытягивай руки, — проинструктировала Джейн.

Кате в голову пришла великолепная идея.

Она схватила отца за левую руку и повисла на ней, не давая поднять. Учитывая, что за время своего пребывания в новом теле Катя основательно о нем позаботилась, да так, что весило оно вполне прилично, отец вытянуть руку не смог.

— Э-э-э, Джейн, не могу левую руку поднять. Что-то держит.

— Это Гермиона! — безапелляционно заявила Джейн. — Попробуй рассмотреть ее или нащупать.

Правая рука стала ловить воздух возле Кати, но упорно не касалась ее самой.

— Ричард! Что ты контуры очерчиваешь! А ну смотри внимательно, или ночевать будешь на диване.

В этот же миг перепуганный Ричард Грейнджер прозрел. Морщась от жуткой головной боли, он прищуренными глазами рассматривал словно расплывающиеся черты родной дочери.

— Гермиона?

— Папа? Ты видишь меня? — обрадовалась Катя.

— Вижу, — он потер ломящие виски.

— Гермиона? Ты видишь ее? Так чего же ты стоишь, остолоп, веди ее сюда!

Ричард заторопился обратно. Теперь уже под его руководством жена принялась искать Катю. Это заняло гораздо больше времени. Настенные часы пробили четверть второго, когда Джейн, наконец, разглядела дочь.

Катя рассудила, что лучше бы ее уложили спать как только папа смог увидеть, а не заставляли бодрствовать, но вместо того, чтобы возмущаться, смирно дожидалась знаменательного мига. Сама ведь виновата в этом нелепом происшествии.

Наконец, затисканная и обласканная матерью, Катя отправилась в царство Морфея.

Следующий день выдался куда как насыщеннее. Утром родители опять не нашли Катю у себя под носом, но, по крайней мере, заметили ее через минуту, хотя и пришлось писать новую записку. Впрочем, это ничем не облегчило их дискомфорта, они буквально морщились от боли, когда сосредотачивали взгляд на ней. Поэтому завтрак вышел скомканным.

Катя заторопилась на улицу, едва проглотила свою порцию.

Пожалуй, причина ее спешки заключалась не только в затрудненном общении с родными. Кате было интересно, как воспримут ее прохожие. Ведь если ритуал работает так хорошо, то неужели же его эффекты нельзя приспособить для чего-то интересного? Например, для скрытного проникновения куда-то. Или похищения чего-то. Разумеется, последнее — очень некрасиво, но если речь идет о враге, то это мелочь и вовсе не стоящая упоминания. Врага вообще-то уничтожать полагается, а лишать его ценных ресурсов или воли, например, — это очень великодушно по отношению к нему. Тут главное не считать врагами всех подряд, а то так можно что угодно оправдать.

Что же касается прохожих… Как и родители сразу после ритуала, они никак ее не воспринимали. Вдохновленная Катя уже перебирала мысленно, чего можно сделать за этот месяц, когда по инерции обратилась к одному мужчине с пустяковым вопросом. И он заметил ее! Хотя предпочел проигнорировать, злобно зыркнув на прощание уже из окна своего лимузина. И чего ему не понравилось? Одно слово — буржуин. Нечего из-за такого расстраиваться. Вот что было неприятно, так это то, что он ее заметил, а шофер — нет. Ёрш твою медь, так ведь и не разгуляешься, и под машину попасть можно!

Правда, Кате пришлось обратиться к нему, чтобы он ее заметил. Может, не так уж все и печально.

Никаких особых секретов она за утро не раскрыла, хотя и прислушивалась к чужим разговорам бессовестно. В библиотеке ее заметила библиотекарша, которая взвилась после первого же звука, пока не узнала Катю. Строгая старушка, ей бы на вахте работать.

Часа за два до обеда Катя заторопилась домой, чтобы собрать всю компанию. Они о магии от нее уже и так знали, а ей было интересно, смогут ли они ее заметить после ритуала. Если смогут — можно обсудить, что с этим делать тут и стоит ли повторять в Хогвартсе. Катя уже убедилась, что на некоторых людей ритуал незаметности действует так, как и должен — до первого звука. Но таких почему-то было мало. Может, дело в во владении магией, сколько угодно слабой?

А дома Катю ждал дед, явившийся в гости. Он тоже заметил ее, стоило ей поздороваться.

Катя разговорилась, сразу забыв о том, что хотела кого-то позвать. В конце концов, друзей она и потом сможет увидеть, а вот дед — тот скоро уедет. Ей было интересно с ним, интереснее, чем в прошлом. Теперь он считал ее достаточно взрослой, и истории подбирал соответствующие. Рассказывал о не совсем законных проделках. Страшилки тоже рассказывал, в основном об одном из детдомовцев, которого лично лупил несколько раз за его более очевидные делишки.

Эти страшилки странно накладывались на знание Кати о магическом мире. Она не была уверена, стоит ли рассказывать о магии деду, о Хогвартсе он точно ничего не слышал, потому что единственной его реакцией на сообщение о том, что его внучка будет учиться в элитной частной школе Хогвартс, было короткое «умница!» Ну, это если не считать пристрастного допроса, который дед устроил отцу с матерью.

Однако через час дед засобирался ехать. Не домой — он с самого начала направлялся к кому-то в гости, а к Грейнджерам заскочил по пути. Ну то же, так тому и быть. Наверное, она еще успеет обсудить со своей командой все, что следует.

Катя рассеянно включила телевизор, настроенный на канал Lifestyle. Там шел какой-то нуар-фильм года эдак шестидесятого. Забывшись, Катя просидела перед экраном минут десять, но спохватилась и собралась звонить друзьям. Сами-то по себе они не скоро в гости придут! Но она не успела набрать ни одного номера и села там, где стояла.

Передачу прервали ради экстренного выпуска новостей. В углу экрана висела фотография Вернона Дурсля. Впрочем, не это привело Катю в ужас, на самом деле, что-то подобное она и ожидала. Однако даже она не смогла предвидеть подробностей, которые раскрывались в спецвыпуске.

Похоже, она очень вовремя сделала звонок. Еще чуть-чуть, и могло бы быть поздно.

Но почему же полное имя Гарри звучит так знакомо?