Товарищ Грейнджер

Глава 8

Толстый мальчишка взвизгнул и отпрянул от клетки, еще когда тигр только рванулся к нему с устрашающим рыком. Это было бы только забавно, если бы их по-прежнему разделяли прутья, но именно в этот момент запирающий механизм разблокировался, щеколду подняло что-то невидимое, и калитка приоткрылась. Как будто кто-то использовал «Алохомору». Только кто? Катя всего лишь подчинила тигра, а дверь даже не пыталась открыть.

Другой на ее месте замешкался бы, пытаясь сообразить, что к чему, и результатом стал бы загрызенный мальчишка, однако сама она думала и действовала быстро.

«Назад!» — мысленно заорала девушка.

Она отреагировала почти мгновенно, но какой бы молниеносной ни была у нее реакция, приказ Катя дала слишком поздно. Хотя теперь тигр не стал бы терзать жертву, он уже вытянулся в прыжке, и его нельзя было остановить. Заклятие Подвластия действовало именно так — оно позволяло управлять живыми существами, не более того; развернуть животное в полете, если только оно не крылатое, Империус не способен.

Но даже если он не работал так, как хотелось Кате, он все равно действовал.

Тигр сжимается, пытаясь следовать невыполнимой команде, что, разумеется, не очень-то помогает — зверь все-таки вылетает из клетки, приземляясь на спину несчастного. «Дадличек!!!» — истерически кричит женский голос метрах в двадцати от Кати. Тигр опрокидывает мальца, зато и сам кувыркается вперед: он сжался еще в воздухе, а попытки устоять на лапах не делает. «Дадличек», распластавшийся на полу, сейчас больше всего напоминает подсвинка — своим непрерывным визгом, судя по которому, тигр его не убил.

Обошлось. Вроде бы, можно и расслабиться, но всё несколько сложнее. Меньше всего Кате хотелось, чтобы кто-то заподозрил неладное, а неподвижность тигра сразу после прыжка с впечатляющим кувырком вряд ли не вызовет вопросов. Снимать же Империус с дикого зверя, окруженного толпой людей — идея еще хуже, чем позволить ему стоять смирно. Поэтому оставалось только и дальше водить тигра, да ждать, пока его не усыпят.

Прежде всего, рассудила Катя, будет подозрительно, если тигр оставит в покое выбранную жертву.

«Вставай! Повернись к мальчишке. Бей хвостом. Рычи! Шаг вперед. Рычи громче! Поднимай морду, рычи! Опускай морду. Шаг вперед. Рычи.»

Дети и многие взрослые порскнули в стороны. Паника нарастала, у каждой двери в павильоне сбилась толпа. Рядом с тигром оставалась только сама Катя, для любого внешнего наблюдателя как будто замершая в ступоре (а на самом деле — полностью сосредоточенная на управлении зверем), этот самый Дадли, валяющийся в растекающейся из-под его штанов луже, и второй мальчик, который до сих пор лежал на полу, держась за локоть. Третий, который и позвал сюда Дадли, удирал во все лопатки. Хотя некоторые люди, наоборот, спешили к ним. И среди них были Ричард с Джейн. К счастью, они не бежали прямо, а старались обойти тигра сзади.

— Гермиона! Беги!

«Черт побери! — подумала Катя. — Их тут сейчас не хватало. И вообще, если бы это был просто зверь, то к чему бежать от него? Погонится ведь».

Она надеялась, что первыми к месту событий доберутся сотрудники зоопарка. Очевидно, зря. Ближе всех были, по всей видимости, родители этого самого Дадли — моржеподобный краснолицый усач и тощая женщина, с лицом снулой сельди, они и приблизились к месту событий первыми. Катя думала, что они собираются вырвать сына из лап тигра, но каково же было ее удивление, когда мужчина подскочил к полусидящему зеленоглазому мальчику.

— ТЫ!!! — он с разбегу пнул малыша в живот, словно футбольный мяч. Тот упал и скрючился, но краснорожий цапнул его за шиворот и рывком поставил на ноги. — Может, хоть на это сгодишься! — прошипел он и толкнул мальчика прямо на тигра.

Катя озверела. Пусть сейчас она сама являлась ребенком, но когда при ней творили такое, она превращалась в очень недобрую девушку, которая и нос могла поправить, и руку вывихнуть, а то и застрелить на месте (хотя и было это только раз, и то, с фашистом, которых так и так убивать положено). Сейчас у нее не было пистолета, зато имелась целая зверюга. А поскольку на ту упал мальчик, все равно пришлось бы заставить ее как-то отреагировать. Сам по себе тигр этого не мог, а любой наблюдатель обязан ожидать от него хоть какой-то реакции. Чего угодно. Вот Катя и могла предоставить это что угодно, заставить действовать животное так, как хотела она, а не как ему подсказали бы инстинкты.

— Ну, все… — прошептала она под нос и дала новый приказ.

Тигр мяукнул, как кот, которому отдавили хвост, и отскочил метра на два в сторону от мальчика. Толстяк изменился в лице, он, видимо, рассчитывал на нечто иное, нежели зашибить зверя ребенком. Что же, для него это было только начало. Теперь тигр повернулся к нему и оскалился, глухо зарычав. Толстяк побледнел и начал разворачиваться, но было уже слишком поздно, тигр бросился на него, послушный воле малолетней ведьмы. Его когти впились в спину жертвы, а челюсти почти прокусили правое плечо…

И тут в шею тигра впился дротик. Потом в бок. И еще. И еще. Когда тигр не смог больше двигаться, Катя сняла с него Империус и облегченно вздохнула. Прошло меньше минуты, но морально она вымоталась как во время воздушного боя. Единственное, о чем она жалела — тигр так и не успел основательно порвать моржа.

Успокоилась только она, а многие другие были как раз на взводе. Тощая женщина, сопровождавшая красномордого, явно не знала, к кому бежать сначала — к сыну или к мужу:

— Вернон! Дадличек!

Выбрала она хныкающего Дадли, осторожно подняв его с земли, баюкая и гладя. Тот громко и противно завыл, Катя и понятия не имела, что рыдать можно с таким смаком. Вернона окружили работники зоопарка, они пытались стащить с него тигра, и, к удивлению девушки, это у них получалось: то ли опыт, то ли они просто сильные… А на мальчика, брошенного тигру, никто внимания не обращал. Катя решила сама подойти к нему, и тут…

— Гермиона!

— Ох… — вздохнула Катя, с неудовольствием уставившись на родителей, которые подобрались-таки к ней вплотную. — Чего вам?

— Гермиона, девочка моя, пойдем отсюда скорее, — мать схватила ее за руку и потянула к выходу.

Катя вывернулась из захвата:

— Мам, зачем ты меня тащишь?! Тигр ведь обезврежен. И я в порядке.

Джейн это явно не успокоило:

— В порядке, говоришь?! Мы думали, что вот-вот потеряем тебя! Почему ты не убежала? Ты что, не слышала нас?!

Катя снова вздохнула, запасаясь терпением.

— Конечно, я вас слышала. Но это же тигр, мама! Если бы я побежала, то он бы за мной погнался, а так я ему была неинтересна. И потом, — прошептала она, — у меня же та самая палочка, которой, помнишь, стол к потолку приклеила? Так что я и не была в опас…

Мать обняла ее так крепко, что Катя только пискнуть успела, а когда подошел отец, Джейн передала дочь ему. К счастью, бесконечно долго девочку никто не собирался держать, и вскоре она, попросив разрешения, отлучилась, чтобы пообщаться с зеленоглазым мальчиком, который уже стоял на ногах, держась за живот.

— Привет. Меня зовут Гермиона. А тебя как?

— Э… П-привет. Я Гарри.

— Страшно было? Ну, когда тебя на тигра прямо бросили…

— Да нет, я и не понял ничего. Я просто… — он поморщился.

— Болит? Случайно не знаешь, кто этот… человек? Ну, который тебя ударил?

Гарри густо покраснел.

— Это… Мой дядя, — прошептал он.

Катя грязно выругалась. На русском, поэтому мальчик ее не понял.

— Вот как… Слушай, а где ты живешь?

Гарри молчал, насупившись.

— Ты что, адреса своего не знаешь?

— А, адрес? — оттаял он. — Адрес знаю. Литл Уингинг, Привит-драйв, четыре. А тебе зачем?

— Да так… Ма-ам! Па-ап!

К Кате-Гермионе тут же подскочили ее родители. Их заметно трясло, но было видно, что они успокоились.

— Что, доченька?

— Мам, если взрослый человек сначала бьет ребенка в живот, а потом бросает его тигру, то как это расценивается сточки зрения уголовного права, ты случайно не знаешь?

Кате не понадобилось повторять дважды. Через мгновение Джейн и Ричард оба изменились в лице. Их кулаки сжались.

— Где этот… негодяй?

— Сэр, прошу вас, не надо! — перепугался Гарри. — Вы все не так поняли, я же сирота, а не нормальный ребенок.

Катя зарычала. Ей пришла в голову мысль выпустить из клеток еще несколько хищников и натравить на дядю этого малыша, чтобы точно не ушел.

— Вон он, — процедила она сквозь зубы, — из-под тигра только что вытащили.

Родители Гермионы пытались устроить скандал, но пострадавший упорно отругивался, и обвинял то своего племянника, то дирекцию зоопарка. Он просто не давал развить тему о его собственном поведении, и переводил всё на выпущенного из клетки тигра, хотя и тогда не мог определиться, кто же виновнее. Кате, по правде, даже интересно было его послушать, сама-то она не больше него знала, кто так лихо порезвился, открыв клетку. Единственное, что она знала наверняка — клетку открыла не она.

Знала она и то, что обыденное объяснение в итоге должно найтись. В основном, из-за Статута секретности. Не то чтобы Катя принимала его близко к сердцу, однако она предпочла бы не связываться с очень любопытными полицейскими, которым будет интересно, а как же всё-таки открылся замок. Такое объяснение она решила предоставить им сама. И пусть то, что она задумала, было не слишком хорошо, но она считала себя вправе сделать это. Хотя бы потому, что пока взрослые ругались, она успела немного расспросить Гарри о его житье-бытье. В ребенке она чувствовала замкнутость, но столкновение с тигром словно прорвало плотину молчания. Кате оставалось только впитывать сведения и свирепеть.

Контраст с кузеном у мальчика был колоссальным. И он сильно возмущал девушку. Ладно, Гарри донашивает вещи Дадли. В это нет ничего такого, собственно, во времена Кати это было обычное дело. Но остальное… У Гарри есть обязанности по дому. У Дадли их нет. Причем, обязанности у Катиного нового знакомого были очень серьезные, он, вполне возможно, большую часть работы делал. Ему было десять, почти одиннадцать, а выглядел он года на три младше. Его худоба просто пугала, а Дадли напоминал откармливаемую на убой свинью. Но главное, мало того, что тот бил его иногда (с одобрения родителей, кстати), он вдобавок еще и травил его в школе и не давал никому с ним дружить. Так, Гарри был уверен, что если бы не тигр, то уже сейчас кузен отогнал бы Катю от него.

Поэтому она делала то, что задумала, с легким сердцем. Да и не забыла она, как охотно он попытался толкнуть на землю ее саму, даже не поколебавшись. Пусть получит хороший урок.

Полиции пока не было, но мужчина из администрации уже опрашивал свидетелей. Катя вызвалась сама.

— Итак, юная леди, вы видели, кто открыл клетку?

— Разумеется. Вот он, — она указала на Дадли рукой, в которой держала палочку у кончика, — и открыл… — не опуская палочки, Катя прошептала: «Империо».

— Вот как? Сынок, это ты сам открыл клетку? — обратился он к маленькому мерзавцу.

Тот не отвечал за свои слова, но это были только его проблемы.

— Да-а-а…

— Зачем?!

— Х-хот-тел п-поиграть с тигр-ром. У меня с-сегодня день р-рождения, и я могу д-делать все, ч-что з-захоч-чу.

— Это возмутительно! — набросилась девушка-администратор на мать Дадли. — Если ваш ребенок настолько отвратительно воспитан, почему вы позволяете ему шататься без присмотра?

Та начала было ругаться, но тут их перебил первый администратор:

— Прошу вас, соблюдайте порядок. Дадли, ты ведь понимаешь, что это из-за тебя пострадал отец?

— Нет! Не из-за м-меня, а из-за н-него! — он указал на Гарри. — Если бы т-т-тигр его с-сожр-рал, когда п-п-папа его б-бросил к н-нему, то ничего бы н-не случилось!

— Так! Мисс Крайтон, полиция едет? Если нет, то поторопите, тут все куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

Он подошел к носилкам, где Вернон поливал грязью оказывающих ему помощь медиков.

— Мистер Дурсль, — окликнул он пострадавшего, — вы что, действительно бросили ребенка тигру?!

— Кого вы слушаете?! — взорвался Вернон. — Этот неблагодарный мерзавец врет, не краснея! Я не бросал его ни к кому, он выдумывает, как всегда! Можете спросить мою жену и сына!

— К вашему сведению, мистер Дурсль, про тигра нам рассказал ваш сын. Он же признался в том, что открыл клетку.

— Что?! Это все проделки этого ненормального урода! Я уверен, что он просто запугал Дадли, и заставил того взять вину на себя, да еще и меня обвинить.

— Так спросите своего сына сами… Мисс Крайтон, будьте добры!

Девушка подвела к поднявшемуся с носилок Вернону Дадли.

— Сынок, ты ничего не хочешь сказать? Ничего не бойся, здесь он тебя не тронет.

— Хочу мороженого! — Дадли с размаху ударил Вернона носком ботинка между ног. (Тот рухнул на колени, беззвучно открывая-закрывая рот.) — У меня сегодня день рождения! Что хочу, то и делаю.

Ответить ему отец не смог. А остальным сказать было нечего.

Как раз в это время объявилась полиция, а через полчаса выяснилось, что в зоопарке ведется запись. Судя по всему, того, что Дадли перелез через барьер и подошел к замку вплотную, оказалось достаточно, чтобы Дурслям выписали крупный штраф. Впрочем, Вернон не стал бы его платить: на него, по результатам допросов и просмотра видео, надели наручники и отправили его в тюремную больницу. После чего Дадли еще раз дал показания в бодро-хвастливом тоне, и Катя приказала ему спать. Как только маленький свин уснул, она сняла с него Империус. Дело было сделано.

Теперь взрослые обсуждали судьбу детей. Гарри жутко боялся попасть в детский дом, в котором, по словам Дурслей, ад на земле, но Катя его приободрила, заметив, что в Великобритании детских домов уже давно нет. Вот приемные семьи, с усыновлением или без — другое дело. Туда Гарри попасть не боялся.

Полицейские предложили отправиться в участок. Никто, кроме Петунии Дурсль, не возражал. Но когда они направились к выходу, Катя услышала знакомый хлопок. Как ни странно, остальные на него не отреагировали.

— Мам, пап, я хочу в туалет.

— Сейчас? Гермиона, может, потерпишь?

— Сейчас. И вы пойдете со мной! Я потом объясню, — прошептала она.

Мать только кивнула, отец же спорить с ни дочерью, ни, тем более, с женой, даже не думал.

— Сэр, извините, вы не будете против, если мы сопроводим дочь в туалет? — понизила голос Джейн.

— Конечно, мэм, но только не забудьте, что вы все-таки свидетели происшествия. Мы всегда можем отправить повестку, но лучше бы было. если бы вы прокатились с нами сегодня.

— Разумеется, сэр.

Уже из коридорчика Катя, обернувшись, увидела входящего в павильон бородатого деда в пестром костюме делового стиля.

Альбус Дамблдор предвкушал появление в Хогвартсе Мальчика-Который-Выжил. Осталось чуть больше месяца до того дня, когда спаситель Магической Британии узнает о магии и о своей героической роли. Теперь, по прошествии стольких лет, можно был смело утверждать, что планы рассчитаны верно.

Друзей среди магглов у мальчишки не было. Тут особенно мудрить не пришлось: малолетние волшебники среди магглов обычно либо лидеры, либо изгои, ну а с таким кузеном, как Дадли Дурсль, о лидерстве мальчишка мог даже не мечтать. Еще оставалась возможность, что он займет в школьной иерархии место посредственности, но Гарри жил с семьей Петунии, где он не мог стать никем, кроме изгоя. И это было хорошо, иначе мальчишка мог поставить в своей системе ценностей маггловский мир выше магического и просто отказаться сражаться за него. Казалось бы, что за беда, все равно от него только умереть правильно требуется, а это и маггл сможет. Но умереть он должен правильно и только тогда, когда наступит время, а не получив шальную Аваду за стойкой в каком-нибудь МакДаке или как там эти рестораны зовутся… Иначе у Альбуса будут проблемы. В общем, мальчишке ни к чему ему привязанности в мире магглов.

Способ, которым Альбус огораживал Гарри от этого мира, оказался удачным. Поттер сбежал всего лишь однажды, но чары забвения и небольшое подсознательное внушение Дурслям, чтобы не зарывались и вели себя чуточку мягче — и в доме на Привит-драйв царит тишь и благодать. В целом же, Альбус был доволен действиями Дурслей. Мальчик был зашуган, но он не стал озлобленным зверенышем. То что нужно, второй Риддл пока что не требовался и даже мог навредить планам. Гарри, в отличие от него, еще тянулся к людям, просто не получал того, что требовал. Но скоро это изменится, ради этого и пришлось стирать память старухе Фигг каждый месяц, ради этого Дамблдор и вел утомительную работу с разумом этих магглов. Осталось финальное внушение. Оно как вишенка на торте, гениальное в своей изящности: Дурслям покажется удачной мысль перехватывать все сообщения из Хогвартса, принимая самые идиотские меры, а потом они захотят смыться куда глаза глядят. Ну, это они так думают, на самом деле, на островке их уже ждет трансфигурированная лично директором Хогвартса хижина. К тому времени, когда они там заночуют, сознание у Гарри, который никогда никуда не путешествовал, тем более, на море, перегрузится от впечатлений и будет особенно податливо к внушениям. Самым обычным, маггловским. Ни один легиллимент, даже сам Волдеморт, не сможет определить, что внушение вообще было. Тому, кто первым явится Гарри из волшебного мира, особенно в таких исключительных обстоятельствах, он будет буквально в рот смотреть. И это будет Хагрид, который даже безо всякой обработки скажет то, что Гарри нужно услышать, а уж если дать полувеликану пару подсказок…

Альбус так глубоко ушел в себя, что не сразу заметил тревожно дымящую шкатулку. когда он сообразил, ЧТО это означает, то от неожиданности выплюнул лимонную дольку, которой попал в глаз заверещавшего Фоукса.

— Молчать, глупая куропатка! — прикрикнул он на феникса и подскочил к камину, вызывая помощь.

Через десять минут в кабинете директора появилась Минерва МакГоннагалл, а вскоре из камина неторопливо вышел Северус Снейп.

— В чем, дело Альбус? — поинтересовалась МакГоннагалл. — Я, знаете ли, отдыхала, а у Северуса наверняка дела.

— На Дадли Дурсля наложен Империус! Мы отправляемся немедленно!

МакГоннагалл побледнела. Снейп поднял бровь:

— Племянник Лили настолько сильный волшебник, что вы следите за ним?

— Северус, мой мальчик, Дадли — маггл, но с Дурслями живет Гарри Поттер.

Зельевар не изменился в лице, и все так же ровно спросил:

— Вы знаете, где его искать?

— Гарри сейчас в Лондоне, Дадли Дурсль там же, — Дамблдор бросил взгляд на стол. — Отсюда точнее не определить.

Снейп развернулся на месте и молча прошагал к камину.

— Дырявый котел! — сказал он, бросив под ноги дымолетного порошка.

За ним отправилась МакГоннагалл, а потом, с кряхтением, в камине исчез и Дамблдор.

Феникс на жердочке презрительно чирикнул.