Трагедия в доме № 49

КЛАД

Никто не помнил, когда они поселились на главной улице старого города в бревенчатом, на высоком фундаменте доме, крытом железом.

Иван Митрофанович чуть свет уходил на работу. Анна Петровна провожала его до калитки и начинала готовить завтрак детям. Так было каждый день, пока не началась война.

Пусто стало в доме. Парни ушли в армию, дочь поступила в институт, а Ивана Митрофановича мобилизовали на строительство автомобильного завода.

Когда стало ясно, что враг скоро будет разбит, Анна Петровна, ожидая сыновей, выбелила все комнаты, кухню, сени и даже чулан.

А вскоре приехали Петр и Алексей. Не трудно представить, как радовалась мать, увидев сыновей здоровыми и невредимыми. Вернулся домой и Иван Митрофанович.

Втроем мужчины перекрыли крышу, покрасили ее зеленой краской, новый тесовый забор поставили. Жизнь здесь потекла своим чередом. Но вот наступило время, когда глава семьи стал собираться на заслуженный отдых. Проводили его с почетом. Директор завода, вручая Ивану Митрофановичу именные часы и Почетную грамоту, сказал:

— Спасибо, дорогой наш человек, за то, что в трудные для страны годы все силы ты отдавал ей. Спасибо и за то, что добрых сыновей вырастил и к нам на завод привел. Будет здоровье, не забывай нас! Приходи за помощью, если понадобится, да и секретами своими с молодежью поделись!

— Это какими еще секретами?! — Иван Митрофанович даже покраснел. — Нет у меня от людей никаких тайн, кроме того, что без работы жить не могу. С малолетства к труду приучен.

Придя домой, сложил аккуратно в комод все подарки, а через несколько дней занемог. Бывало, утром выйдет на крыльцо и, закурив, все время неотрывно смотрит в одну точку, о чем-то своем думает.

— Что с тобой, отец? — спрашивала жена, Нам бы только жить да радоваться. А у тебя словно камень на душе. Ты откройся мне… Может, полегчает…

— Рано еще открываться. Вот начну умирать, тогда скажу. Только прошу, не вздумай звать попа исповедоваться. Не знаешь кому он служит: богу или черту.

— Господи! Да ты что богохульничаешь? Ума, что ли, лишился?

— Нет, мать, я еще в своем уме. Только вот ума не приложу, как мне с умом-то поступить.

Призадумалась Анна Петровна над этими словами, но даже с дочерью Марией своими мыслями не поделилась. А как стало совсем плохо мужу, про секрет напомнила:

— Отец! Пока не поздно тайну-то мне, про которую велел напомнить, скажи. Вдруг язык потеряешь али сказать не успеешь…

— Дома-то кто есть?

— Никого.

Откашлявшись, Иван Митрофанович после короткого молчания промолвил:

— Золото у нас во дворе зарыто.

— Да ты что? Какое золото? Всю жизнь копеечку считал… Откуда оно?

— Не спрашивай откуда. Пить дай! В горле пересохло.

Вернувшись с водой, Анна Петровна застала мужа мертвым, так и не узнав до конца его тайну.

Двадцать лет хранила женщина то немногое, о чем поведал ей Иван Митрофанович на смертном одре. И только незадолго перед кончиной открыла она душу дочери Марии.

После смерти Анны Петровны дом записали на имя Марии и старшего сына Петра. Младший, Алексей, наотрез отказался от наследства. Даже нотариусу заявление написал, что оно ему не нужно: есть у него двухкомнатная квартира со всеми удобствами.

— Что ты хочешь от него, малахольного! — махнул рукой Петр. — Из родительского дома в общежитие ушел — радовался, комнату в бараке дали — счастлив был со своей Надеждой. А уж квартиру получил, совсем в раю себя считает.

— Пусть живет, как хочет. Ты не осуждай Алексея. Может, он чище нас с тобой!

— Что ты, Мария, говоришь? Мы чем себя опозорили? Ты людей лечишь. Я автомобили собираю. Ничем память родителей не запятнали.

— Память — это хорошо. Но только вместе с памятью отец еще и золото зарыл. А сколько его, откуда оно, об этом не успел сказать матери.

…Полтора года втайне от людей искали золото брат и сестра. Не спали ночами. Убрали все доски со двора. Огород перерыли. Даже яблоньку, посаженную отцом, вырвали, а клада как не бывало. Но вот, наконец, в сарае на большой глубине они нашли эмалированный чугун, закутанный в сгнившее тряпье. В нем оказались пять больших золотых слитков, золотые кольца, золотая цепь.

Кольца взяла себе Мария, цепь — Петр. Слитки перепрятали.

Спустя некоторое время после этого решил Петр купить автомашину, а денег не хватает.

— Махнуть бы нам слиточки, сестра, сразу бы пятнадцать «Жигулей» приобрели!

— А зачем тебе столько? На твой век и одной машины хватит.

— Ты, как хочешь, Мария, а я буду искать покупателей.

…Покупатель нашелся неожиданно. Приехал из Херсона, выложил восемь тысяч рублей, но просил продать только один килограмм, за остальным приедет позже.

— Вы с ума сошли, — почти закричала Мария. — Какое золото? Прямо-таки бред шизофреника… Что вы тут свои деньги разложили?

Одним махом смахнула она со стола купюры и произнесла не своим голосом:

— Вон отсюда! Вон!

— Что вы так расшумелись, мадам?! Я даю вам хорошие деньги. Если вы поднимете такой шабаш, так мы, простите, можем оказаться с вами за решеткой. Подумайте хорошенько!

Петр и Мария не спали всю ночь, а когда наутро обнаружили в почтовом ящике письмо, им стало страшно. Незнакомым почерком сообщалось, что если в установленный день в два часа не будет обещанного золота, то пусть потом пеняют только на себя — в соответствующие органы поступит заявление.

Сложив все золото в хозяйственную сумку, Мария решила поехать к Алексею.

На остановке ее догнал Петр:

— Маша! Будь благоразумной. Давай вернемся и решим, что делать. Жизнь длинная, может, самим еще пригодится.

— Жизнь может оказаться намного короче, чем ты думаешь.

…Алексея встретили у заводской проходной. Рассказали обо всем. Приоткрыв крышку, посмотрел он на золотой клад, взвесил на руках сумку и прикинул:

— Тут, пожалуй, килограмма три наберется. Пойдемте в банк или в милицию и сдадим. Пусть государство возьмет, а вам процентов двадцать за находку дадут. Мне это барахло не надо. Не семеро по лавкам.

— Тебе не надо, а нашим нечего распоряжаться. Пойдем, Мария!

— Подождите! — сказал Алексей. — Я позвоню начальнику цеха. Отпрошусь на пару дней.

В электричке ехали молча. Петр и Мария рядом, напротив — Алексей. Он почти год не видел сестру, хоть и жил в одном городе. Только теперь заметил, как она постарела. Ему захотелось подсесть к ней, обнять, успокоить. Он даже привстал, но Петр так посмотрел на него, что брат сел на свое место, махнув на все рукой: «Будь что будет!»

…Марию и Петра задержали в магазине, куда они пытались сбыть по себестоимости все золото. Алексея с ними не было. Он вернулся домой.

Принимая во внимание первую судимость и то, что они отказались продать благородный металл валютчику, а принесли его в магазин, хотя надо было обратиться в банк или в милицию и получить здесь то, что причиталось за находку клада, Марию и Петра не лишили свободы.

Выходя из суда, Петр сказал Алексею:

— Запомни, у тебя нет брата!

— Переживу! Пойдем, сестра!

И они направились твердой походкой к автобусной остановке. Петр долго смотрел им вслед.