Глава 9

В конце предпоследнего рабочего дня, на выходе из института Бориса неожиданно перехватил у проходной отец, чего ранее никогда не случалось. Нетрудно было догадаться, что предстоит очередной серьезный разговор без свидетелей, точнее, без участия мамы.

— Здравствуй, Борис, — сухо поздоровался родитель, — нам надо поговорить. — Поехали, — отец махнул рукой в сторону служебной машины, стоящей неподалеку.

Ехали молча, Борис уже догадывался о чем пойдет разговор и поэтому не собирался начинать его первым, а отец видимо не хотел говорить при водителе. Около станции метро «Горьковская» остановились, отец отпустил машину и пошел в глубину парка в сторону Кронверка. Борису пришлось плестись за ним. Найдя свободную скамейку подальше от лишних глаз, отец плюхнулся на нее, неожиданно достал пачку папирос и закурил. А ведь бросил еще лет десять назад.

— Ты что делаешь, придурок? Я ведь тебя предупреждал! Какого черта ты устроил представление в центре занятости? Какого дьявола ты затеял дурацкие баталии с коммунарами в сети? Чего ты хотел этим добиться?

Борис давно подозревал, что среди его друзей у отца имеется свой информатор, который стучит папаше по мере необходимости. Но никак не мог его вычислить. Вот и сейчас…

— А я должен был все это безропотно проглотить? И вообще ничего не делать? Я и так много лет сдерживал себя, но тут…

— Баран! — рявкнул отец, — Ты все испортил! Я уже почти договорился в ГОИ, что тебя возьмут туда на приличную должность! Евсей Абрамович уже практически согласился. Но он человек осторожный, посмотрел твой профиль в Кондуите, а там свежие дополнения. К уже сложившемуся портрету твоей асоциальной личности добавились новые мазки, например выраженная склонность к публичной политической демагогии. И в суде это не оспорить, поскольку приведены конкретные ссылки на твои высеры в сети! Ну, и чего ты добился? Евсей Абрамович сказал, что если человеку нужна работа, то такой человек должен думать о поиске работы, а не устраивать из этих поисков публичную клоунаду! И отказал! Понятное дело, ему нормальные работники в коллектив нужны, а не асоциалы-балаболы от которых только неприятности! Какого черта ты высунулся? Ведь из всех твоих «друзей» никто больше не полез, все в кусты слиняли, несмотря на многочисленные обещания, кроме кучки чокнутых лесбиянок. И что теперь делать?

— Ну, найди другой вариант, — мрачно сказал Борис, уставившись в землю, — у тебя же большие связи.

— Я найду, — с явной угрозой в голосе проворчал отец, — я тебе такой вариант найду… Но для начала, как мне кажется, тебе следует поговорить с хорошим психологом, раз уж я для тебя, как выяснилось, авторитетом не являюсь.

— Спасибо хоть не с психиатром, — съязвил Борис.

— Будешь и дальше дурака валять, то и до психиатра дело дойдет, — посулил папаша, — а пока начнем с психолога. Есть тут один интересный старичок. Наш ленинградский ЦК частенько привлекает его как консультанта.

— Член вашей партии? — поинтересовался Борис.

— Нет, беспартийный, но большой специалист. Я с ним предварительно говорил, объяснил твои проблемы. Глядишь, чего полезного тебе и присоветует. Ты на меня волком не смотри! Сложности у тебя, а не у меня. Если так и дальше пойдет, то предложение о должности истопника в котельной может оказаться вполне приличным.

— А этот ваш «консультант», — попытался уточнить ситуацию Борис, — он в какой больнице работает?

— Преподает. Не столько медик, сколько эксперт по социальной психологии. В общем, — отец бросил взгляд на часы, — пошли. Хоть он тут и рядом живет, но до назначенного времени всего пятнадцать минут осталось. Представлю тебя, а потом во дворе подожду, покурю, нервы успокою.

— А зачем ждать? Езжай домой.

— А чтобы не сбежал! От тебя, придурка, теперь всего ждать можно.

Психолог оказался бодреньким сухеньким старикашкой старорежимного вида, только пенсне на носу не хватало для полноты образа. С явной склонностью к неумеренной болтовне, то есть трещал как сорока, часто перескакивая с темы на тему и задавая многочисленные дурацкие вопросы. Борис неохотно и скупо отвечал, но через полчаса не выдержал и предложил перейти к делу.

— А мы с вами, чем занимаемся? — картинно удивился старикан, — должен же я составить представление о пациенте. Вот ответьте, например, нет ли у вас сейчас ощущения, что мир устроен неправильно, а все окружающие сошли с ума?

— Ну, есть, — пожал плечами Борис, — и что с того? Я это с детства ощущаю, привык уже.

— Не вы один, молодой человек, не вы один. Все мы через это проходим. Эффект подробно описан в трудах психологов и современных этологов. Ребенок приходит в этот мир и немедленно впадает в состояние перманентного когнитивного диссонанса, оказывающего крайне угнетающее воздействие на психику. Ребенок старается быть хорошим, чтобы родители его почаще хвалили и поменьше ругали. Но как этого добиться, если они совершенно сумасшедшие и предъявляют требования, против которых восстает все естество?

Почему, например, нельзя отнять у этого типа в песочнице совочек, если я явно крупнее и сильнее его? Он же со мной не справится! Где справедливость?!

Я так ловко стащил в магазине с полки шоколадку, что никто этого даже не заметил! Только решил похвастаться добычей перед родителями, как они меня такого добычливого, вместо того чтобы похвалить, отшлепали по попке! Психи родители, однозначно! Чтобы хоть казаться хорошим, приходится постоянно им врать, но за это почему-то тоже шлепают!

Я так тонко выстроила отношения со знакомыми мальчиками, что они толпой ходят за мной по пятам, исполняют любые мои капризы и делают различные подношения. Достаточно всего пары слов, чтобы они сцепились между собой в драке, доставляя мне немалое удовольствие и поднимая самооценку. А мама, когда узнала, вместо того, чтобы порадоваться за дочь, обозвала меня малолетней меркантильной стервой! Оттаскала за косу, лишила сладкого и, только представьте, совсем запретила кокетничать с мальчиками! Да как вообще можно жить в этом страшном мире!?

Вот это, батенька, и есть воспитание цивилизованного человека.

В результате такого воспитания из жизнерадостного юного дикаря вырастает черт знает что! Нечто угрюмое, постоянно сдерживающее свои чувства и побуждения. Ужас!

Если разобраться, то вся история человеческой цивилизации — жестокое и циничное надругательство над природой человека!

А что делать? Ведь врожденные поведенческие программы, имеющиеся у человека, рассчитаны только и исключительно на дикую жизнь на природе в составе группы приматов в пару десятков особей. Они начали устаревать еще в палеолите, окончательно устарели в мезолите, стали совершенно неадекватными в неолите, постоянно создавали жуткие проблемы во времена цивилизации и смертельно опасны для человечества в настоящее время.

Если им следовать и потакать, то путь один — обратно на деревья в тропический лес. Или в могилу, поскольку ясно, что деревьев на всех людей не хватит.

— Ерунда! — отрезал Борис, — такая, извините за выражение, «цивилизация» яйца выеденного не стоит. Какой смысл бороться с инстинктами? Не лучше ли на них опереться? В Германии это давно поняли.

— Конечно, конечно, — покивал головой старикан, — ваш батюшка сообщил мне о вашем пиетете к сочинениям германских философов, вроде Ницше и Шопенгауэра. Культ сверхчеловека — белокурой бестии вне морали, сильного, решительного, самоуверенного, с несгибаемой волей и неистощимой энергией в достижении поставленной цели. Ныне повсеместно задавленный толпами «рабов», исповедующих сострадательность, мягкосердечие, альтруизм, рассудочное поведение и прочие подобные извращения. То есть надо только вернуться к «истокам цивилизации», поставить «быдло» на место и сразу наступит «золотой век»?

— Совершенно верно! Для любого мыслящего человека это очевидно.

— Так уж и очевидно? — усмехнулся старичок, — вы ведь должны были в 10-м классе прослушать курс прикладной этологии. Да и без школы… по этому поводу вышла масса книг, научно-популярных фильмов. Сейчас даже у детей слова «обезьяна» или там «гамадрил» стали тяжкими оскорблениями.

— Ну, знаком я с этими теориями, — не стал отпираться Борис, — и что? Это только подтверждает выкладки Ницше.

— Ну, тогда вы должны понимать, что ваш хваленый сверхчеловек это на самом деле банальный доминантный самец. Только и способный, что жить инстинктами, бить себя кулаком в грудь, тиранить окружающих и подгребать под себя максимум имеющихся ресурсов. В дикой жизни фигура необходимая, но в современном обществе, в общем-то, лишняя, создающая немалые проблемы. Цивилизация же держится отнюдь не на подобных типажах, а как раз на людях рассудочного поведения, низкопримативных в нынешней терминологии, способных проявлять альтруизм вплоть до самопожертвования.

Борис насупился. Выслушивать подобный бред ему порядком надоело. Как все же эти жалкие «омеги» в терминологии пресловутой этологии любят рассуждать об «альтруизме» и «сострадательности». Впрочем, у этого быдла другого выхода нет.

— Иерархии в человеческом обществе неистребимы, — заметил он уже вслух, — а низкая примативность и альтруизм свойственны только низкоранговым особям.

— Почти верно! — обрадовался старичок, — вижу, что кое-что вы все-таки усвоили. В этом и проблема! Альтруистическое низкопримативное поведение на уровне врожденных инстинктивных программ воспринимается, как признак низкого ранга в иерархии. Хотя, конечно, и среди омег хватает эгоистов. Альфа-особи альтруизма не проявляют, а руководствуются исключительно эгоистическими побуждениями. Разве только на мелкие подачки, для поднятия собственного авторитета, расщедрятся. Жертвовать для общества чем либо серьезным, а тем более жизнью, они никогда не будут, поскольку априори ощущают собственную ценность. Жертвовать, по их мнению, должны другие, менее ценные. Это в нас есть. Попробуйте гуляя с девушкой пару раз проявить альтруизм, бескорыстно помогая посторонним людям, или того хуже спасая их, и она на уровне инстинктов сразу запишет вас в неудачники и скорее всего потеряет всякий интерес.

— Вот видите, — воспрянул духом Борис, — что и требовалось доказать!

— Дело в том, — с энтузиазмом продолжил старикашка, — что, как я уже говорил, врожденные поведенческие программы давно устарели. Для современного общества низкая примативность и альтруизм являются гораздо более ценными качествами, чем непомерное самомнение и способность орать начальственным басом. Так что устаревшие программы требуется либо блокировать, либо обходить.

— И что? — ехидно поинтересовался Борис, — удается обходить?

— Вполне! Вы знаете по каким признакам коммунары отбирают к себе людей?

Борис, молча, пожал плечами.

— В первую очередь по низкой примативности, то есть способности сдерживать инстинктивные побуждения, и альтруизму. Это основное. Дополнительными пунктами идут интеллект, коллективизм, физические кондиции, волевые качества и прочее подобное. Поэтому в итоге отбирают так мало. Еще они ищут прирожденных лидеров, способных повести за собой людей личным примером. Авторитет которых основывается на уважении, а не на страхе. Понятное дело, без выраженных ранговых амбиций. Таких еще меньше, но таки встречаются.

И что из этого следует?

— Видимо то, что все коммунары на самом деле являются «омегами», — сделал вывод Борис после некоторого раздумья, — но корчат из себя «альф». Увешаются пистолетами и…

— Ответ неверный, — хмыкнул старикан, — на самом деле сейчас еще в школах полного цикла пытаются поставить детям внеранговое поведение. Уже в коммунах это дополнительно шлифуют, есть специальные техники. Со стороны, согласно инстинктивным критериям, подобным образом обученные люди действительно выглядят, как высокоранговые. Ведь в природе такое поведение могли себе позволить только достаточно сильные и уверенные в себе особи.

— А разве таковые вообще бывают? Без ранга? — Борис скептически покачал головой.

— Конечно. На самом деле должность вожака в обезьяньем стаде довольно хлопотная. Ни поесть спокойно, ни поспать, все время настороже. Все силы уходят на поддержание своего иерархического ранга, нервы истрепаны. Поэтому часть самцов, вполне приличных кондиций, принципиально уклоняется от ранговых игр, то есть не претендует на место вожака или его прихлебателей. Спокойно живет, никем не командуя, и при этом пользуется благосклонностью некоторых самок. Вожак, разумеется, смотрит на это косо, но ничего не предпринимает. Точнее, он уже пробовал поставить таковых на место, изрядно от них огреб и теперь вынужден делать вид, что просто не замечает.

Опять же надо учитывать эффект аддитивности, то есть сложения ранговых показателей. В том смысле, что группа согласованно действующих особей без особых проблем может подавить любого доминантного самца, как физически, так и морально. Обращали внимание, что девушкам нравятся компанейские парни, способные к командной игре? Инстинкт им подсказывает, что таковые являются очень перспективными партнерами. А уж коммунары в смысле коллективных действий всем фору дадут. Так что с девушками у них проблем обычно нет. Даже известная склонность коммунаров влезать в истории, защищая «униженных и оскорбленных», этому не мешает, то есть не воспринимается как признак низкого ранга. Они по Кодексу обязаны это делать. Не будет же жена предъявлять претензии мужу милиционеру, что он преступления пресекает. Священники по должности тоже обязаны вмешиваться, когда совершается несправедливость или нарушается закон: стыдить, увещевать, грозить гееной огненной. Но это ничуть не снижает их положение в обществе. Просто работа такая.

— А женщины, женщины, с ними как? — ехидно спросил Борис, — где коммунары для себя столько альтруисток находят?

— С женщинами, конечно, есть некоторые сложности, — признал старик, — они же по своей биологической роли должны быть эгоистками. Но не так страшен черт, как его малюют. Столько альтруисток, конечно, не найти, но просто порядочных женщин, то есть с низкой примативностью, подобрать можно. И подбирают. Плюс целевая пропаганда, плюс специальные тренировки и психологическая подготовка. А как они выглядят, видели? Как настоящие королевы, как истинные высокоранговые самки! Эх, сбросить бы мне полсотни лет… — Глаза у старой перечницы сделались мечтательными, что окончательно вывело Бориса из себя.

— Долго мне еще будете сказки рассказывать? Вы вообще врач, или коммунарский пропагандист? К вам пациент на прием пришел, а вы тут…

Мечтательное выражение мгновенно исчезло из глаз собеседника, они разом сделались зеркальными:

— Ваш отец совершенно прав. У вас, молодой человек, действительно серьезные проблемы с социальной адаптацией. И это действительно может плохо для вас кончится.

— И что это за проблемы?

— Банальный эгоцентризм, батенька. Подобные отклонения, правда, больше свойственны прекрасному полу, но и у мужчин частенько встречаются. То есть вы совершенно искренне уверены, что являетесь центром мироздания, а весь окружающий мир обязан вертеться вокруг вас, исполняя ваши прихоти. А любые сведения, противоречащие данному мировоззрению, вы либо превратно толкуете, либо вообще пропускаете мимо ушей. Наша сегодняшняя беседа тому яркий пример. Плохо дело, молодой человек. Лечить вас надо, пока до серьезных неприятностей не дошло.

— И как же вы предполагаете меня лечить? — желчно поинтересовался Борис, с трудом сдерживаясь.

— Могу вам выписать направление на курс мягкой реабилитации….

— Чего, чего? — взвился Борис, — Какой еще реабилитации?

— Да не волнуйтесь вы так, сядьте на место. Это не та реабилитация, что в джунглях, просто новая методика психотерапии, абсолютно добровольная. Конечно, основные принципы заимствованы именно оттуда, но в данном случае серьезной опасности для жизни практически нет. А результаты такого лечения…

— Счастливо оставаться! — крикнул Борис, бегом направляясь к двери.

— А свое заключение и рекомендации, — догнал его уже на выходе веселый голос старичка, — я перешлю вашему уважаемому батюшке по сетевой почте.

Загрузка...