Тренировочный День 5

Глава 18

— Наверное вы гадаете зачем я вас всех собрал в одном месте? — говорит Виктор, наклоняясь вперед и обводя присутствующих взглядом.

— Я знаю! — поднимает руку Лиля: — у меня есть догадка!

— А я и гадать не собираюсь. — складывает руки на груди Валя Федосеева: — все равно сейчас расскажешь.

— Не тяни кота за хвост, — советует ему Маша Волокитина: — чего надо-то?

— Что же. Поднимите руки, кто в курсе что Айгуля немного побаивается Синицыну? Ага… — Виктор оглядел «лес рук» и вздохнул: — получается, что только я не в курсе. Юля, ты вот руку подняла — ты сама тоже знала?

— Конечно. — кивает Синицына: — это и было моей задачей. Салчакова слишком хороша на связке, ее нужно было подавить.

— Так ты специально это все делала⁈ — вскидывается Алена Маслова: — вот серьезно⁈

— Маслова, заткнись. — машинально говорит Волокитина и поворачивается к Синицыной: — как это возможно вообще?

— Элементарно. Вы, люди, такие примитивные. — Юля Синицына поводит плечом и поправляет очки: — например тебя — не напугаешь, ты не Салчакова. Но сейчас ты злишься. Чтобы вывести тебя из себя мне ничего и делать не нужно, ты сама себя заводишь. Немного времени спустя ты сама себя возбудишь до такой степени что начнешь меня ненавидеть. Что будет тебя выводить из себя каждый раз, когда мы будем играть на одной площадке. Более того, зная, что я именно этого и хочу — ты будешь злится еще больше. Как итог — совершать больше ошибок. Мое появление на площадке станет для тебя триггером, видя меня ты будешь играть хуже. Неважно что, страх или ненависть — если это мешает вам играть, то мне это на руку. Квод эрата демонстратум.

— Да она саботажница! — всплескивает руками Алена: — девчонки, давайте ей темную устроим! Она продолжает за «сырников» играть даже сейчас, разрушает нашу команду изнутри!

— Никто не будет темную устраивать. — говорит Виктор: — и… Валя, пожалуйста придержи Машу, чтобы она не натворила тут…

— Руки уберите! Слышь, Синицына, а ну пошли выйдем!

— Маша не надо!

— А НУ ТИХО! — повышает голос Виктор и все — замирают. Останавливаются прямо на месте. Он откашливается.

— Пожалуйста присядьте. — говорит он: — жопы прижали все, ну! Волокитина, сидеть! Заткнулись все! Глаза на меня! К вашим половым драмам мы еще вернемся, а пока выслушайте тренера, чтобы черти вас всех в аду драли! Развели тут бардак! Вы же взрослые женщины, а ведете себя как в детском саду, что за инфантильность⁈ Синицына, а тебе обязательно нужно было ворон дразнить⁈ Молчи, не усугубляй уже! — он хватается за голову и закатывает глаза: — вот и как из вас прикажете команду делать, горячие вы мои?

— Ты, Вить как хочешь, а я с этой Синицыной на одном гектаре рядом срать не сяду. — выражает всеобщее мнение Алена Маслова: — она же змеюка подколодная, а мы ее на груди пригрели… а все из-за Лильки Бергштейн, та просто солнышко лесное, вот и подумали, что и эта тоже такая же…

— Пожалуйста не надо ругаться. — говорит Лиля тихонько: — я терпеть не могу, когда ругаются.

— Аленка права. — подает голос Волокитина, вставая с места: — черт с ним, не буду я с Синицыной драться, но как с ней играть теперь прикажешь? Она же как рак — разъедает нашу команду изнутри. Я раньше думала, что она просто кажется холодной стервой, а она на самом деле еще хуже.

— Не желаю этого выслушивать от той, которая всех в своей команде подзатыльниками угощает. — встает со своего места Юля Синицына: — вы все тут просто клоуны, позволяете этой Волокитиной собой помыкать. Если из-за кого-то эта команда и проигрывает, так из-за тебя, Волокитина, ты капитан команды и пока ничего разумного кроме «заткнись, Солидольчик» или «Маркова, сгоняй за содовой» — я не слышала!

— Маша, стой! Маша не надо!

— Опусти меня, я ей втащу сейчас!

— В самом деле, — говорит Виктор, укоризненно глядя на побледневшую Юлю: — тебе еще многому нужно учиться в деле выживания. Вызывать всеобщее негодование в тесном коллективе… тебе еще играть с ними.

— Это мы еще посмотрим! Даром мне не дался ваш товарищеский матч! — встряхивает головой Синицына, наконец справляясь с собой и стараясь не смотреть в сторону Волокитиной: — контракт с «ЦСКА» у меня уже есть в кармане, а вы все… Бергштейн!

— А?

— Собирайся, мы пошли отсюда.

— Но… — Лиля сжимается и опускает голову.

— Я вещи собирать. Чтобы через десять минут готова была. — Синицына выходит из помещения, хлопнув дверью напоследок. Наступает тяжелая тишина. Все переглядываются, но никто не говорит и слова.

— Ну… дела. — наконец нарушает тишину Алена Маслова: — это что такое получается? Плакала наша сборная?

— Мне она с самого начала не понравилась. — говорит Аня Чамдар: — высокомерная и стерва.

— Зря ты меня держала, Валька. — ворчит Маша Волокитина, высвобождаясь из тесных объятий своей подруги по команде: — надо было ей втащить. У-у, саботажница…

— Меня больше беспокоит что она все заранее продумала. — говорит Саша Изьюрева: — это получается что она бедную Айгулю до цугундера намеренно доводила? И к нам в команду вступила только чтобы нас всех довести до белого каления, и чтобы мы теперь хуже играли каждый раз как ее на площадке увидим? С этой точки зрения даже Лиля может быть специально засланным казачком, чтобы мы тут все расслабились… она получается и Витьку соблазнила специально⁈ Лилька, ты тоже змеюка подколодная, тоже саботажница⁈ А ну-ка раскрой свои истинные мотивы!

— А? — слабо пискнула Лиля, стараясь сделаться как можно меньше: — но я… у меня нет никаких мотивов!

— Ей тоже темную устроим. — предлагает Алена Маслова: — чтобы неповадно было. Чтобы каждый раз как нас на площадке видела — тряслась от страха. Вполне в духе этой Синицыной. Держи ее, Валя…

— Не буду я Лилю держать.

— Да по вам сейчас можно «Повелителя Мух» ставить. — качает головой Виктор: — вы так и не поняли самого главного посыла в словах Юли.

— Какой там самый главный посыл? То, что мы все дуры, а она — продуманная интриганка? То, что теперь не только Салчакову при ее виде трясти будет, но и нас всех?

— … — Виктор вздыхает. Встает со своего стула и делает два шага вперед. Закладывает руки за спину и оглядывает всех присутствующих. Все смотрят на него, кто-то вопросительно, кто-то — с темной яростью в глубине глаз. Есть и любопытство, есть и гнев, но больше всего — раздражения. В углу моргает удивленная Лилька, которая слегка напряглась, он это по глазам видит. Все-таки она может быть на редкость легкомысленной, но куда ветер дует — чувствует интуитивно.

— То, что может сделать Синицына, да кто угодно кроме нее — это ее выбор. Их выбор. Но как именно должны себя чувствовать мы при этом — это уже наш выбор. Да, она может сделать что-то для того, чтобы Салчакова ее боялась, но боятся или нет — Айгуля выбрала сама. Никто не в силах заставить вас испытывать те или иные эмоции. Вы сами выбираете что именно испытывать.

— Это как еще? — хмурится Алена Маслова: — как это — выбирать? Вот скажем, человек тебя обижает постоянно, бьет там и ругает, так я конечно же его ненавидеть буду, это же естественно! Как тут можно выбрать радость и любовь, когда тебя обижают?

— Маша Волокитина тебя постоянно бьет и ругает, так что ты ее ненавидишь? — прищуривается Виктор.

— Не ну, Маша — это другое…

— Вот смотри, родители детей часто наказывают, в том числе и физически. Ругают, бьют… что же получается нужно своих родителей ненавидеть?

— Но…

— Мы сами выбираем какие чувства нам испытывать. Вот и сейчас, Юля Синицына показала нам не только ключ к исправлению нашей Айгули, но и возможность роста для всех нас. Если бы она была на самом деле саботажница, то уж всяко продумала бы свои действия куда как лучше. Например, раскрылась бы только во время матча, саботировав результаты, ну или перед самым матчем, когда у нас не было бы времени чтобы провести дэмэдж контрол…

— Чего⁈

— Не было бы времени что-либо исправить. — поправляется Виктор: — видно же что она больше строит из себя злодейку чем ею является. Ей скорей нравится ощущать себя Мориарти и такой… продуманной личностью, которая все контролирует. Но на самом деле она скорей выдает действительное за желаемое. Айгуля сама загналась по ее поводу, сама себя напугала и в стресс вогнала, вошла так сказать в воронку катастроф, а Юля попросту потом сказала «а я так и хотела». И я не хотел входить в психоанализ Синицыной, но она вовсе не суперзлодейка и не профессор Мориарти, она просто хочет казаться таковой.

— Но… но зачем? — недоумевает Алена Маслова: — зачем ей казаться такой?

— Это тема уже совсем для другого разговора. — вздыхает Виктор: — но как правило все эдакое происходит от страха. Страха что не контролируешь ситуацию, страха показаться слабой, страха показать свое истинное «я». Для того мы и нужны друг другу — чтобы справляться с этими страхами вместе. И сейчас речь не о Юле Синицыной, с которой конечно же нужно будет поговорить потом и…

— Как потом? Она же вон, решила уехать, пошла вещи собирать. И Лильку забрать с собой хочет. Лиля! А ты чего? С ней поедешь? — Алена поворачивается к Лиле. Та — мотает головой.

— Никуда я не поеду. — говорит она: — я… я не люблю, когда мои друзья ссорятся, но я все равно никуда не поеду. И вы на Юлю не злитесь, она… ну она сложная. Но хорошая! Внутри. Где-то очень глубоко.

— Тебе все люди хорошие, Бергштейн. — ворчит Алена Маслова: — ты, наверное, и Гитлера бы простила… и испанскую инквизицию…

— И что мы делать будем, если Синицына уедет? — задается вопросом Наташа Маркова.

— Что-что. Играть будем. — говорит Маша Волокитина: — если Синицыной не будет — будем играть. Если Бергштейн себе ногу сломает или подвернет, ночью на Витьке напрыгавшись — все равно будем играть. Будем играть, слышите⁈ Будем играть даже если только половина состава останется, даже если небо упадет на землю и реки потекут вспять — будем играть! Кто бы не ушел от нас — мы будем играть! А ты, Наташка — можешь радоваться, значит тебя со скамейки запасных снимут и на площадке появишься. Понятно?

— Эээ…

— Играть будем, дура ты! Понятно⁈

— Да понятно, конечно, понятно. Чего тут не понять… орать-то зачем? — бурчит себе под нос Наташа Маркова: — все понятно, как не понять… будем значит играть.

— Ну вот и все. — Маша поворачивается к Виктору: — так зачем ты нас сегодня собрал-то? Чтобы Юлька нам гадостей тут наговорила и дверью на прощанье хлопнула?

— А? Нет. Я хотел, чтобы мы собрались и приготовили для Айгули блюдо из ее детства, понимаете? Ну и, честно говоря — хотел, чтобы Юля ей помогла… ну раз не вышло, то не вышло.

— С Синицыной все ясно. — кивает Маша: — а блюдо чего не приготовить? Кстати, а сама она где?

— Я ее на лечебный массаж пристроила, сказали, что час минимум будут ее массировать, а потом еще полчаса лежать. — говорит Лиля: — тут все схвачено. Жаль, что массажист тут всего одна, но можно друг друга тоже… массировать. Для расслабления гипертонуса мышц очень полезно, вот так. А я, кстати — обучалась медицинскому и расслабляющему массажу! Раз такое дело, то могу вечером помочь команде… а то тетка массажистка уходит домой, у нее всего четыре часа работы, представляете?

— О! У меня воротниковая зона и трапеции забиты. — отзывается Валя Федосеева, поведя могучими плечами: — разомнешь?

— Ээ… — Лиля бросает взгляд на Машу Волокитину: — Маш, а у тебя как с воротниковой зоной? Или, ну там, гипертонус мышц бедер?

— И бедра у меня тоже подзабились. — кивает Валя: — значит вечером я к тебе приду, Бергштейн, жди.

— Маша!

— Что? Не, у меня все в порядке, спасибо.

— Тц…

— И вот тут на спине просто какой-то ком из мышц, разомнешь мне его… и ноги тоже.

— …

— Вот, смотри, вот тут… — Валя Федосеева садится рядом с Лилей и тянет футболку через голову, обнажая спину: — вот тут, видишь? Прямо комок какой-то…

— Валька! Тут же мужчина! Хватит оголяться!

— Какой он мужчина, он же тренер. Вить, тебе ничего, что я без футболки?

— Уверяю тебя, Валя, что я видел не только женщин без футболки, но и без всего прочего, меня ты уже не удивишь… хотя плечи у тебя довольно мускулистые…

— Валя, дай потрогать!

— А ну заткнулись все! Витя, так что там по Айгуле? — говорит Маша и все затихают. Алена Маслова, которая потянулась было щупать бицепс на руке Федосеевой — повернула голову. Лиля Бергштейн, которая наоборот — постаралась отодвинуться от Вали, тоже повернула голову.

— Да я думал что на машине Юли кто-то сможет до города сгонять, купить там на базаре чего не хватает на кухне. — говорит Виктор: — а вышло вот так. Ну да ладно, придумает что-нибудь…

— Можно на Лешкином мотоцикле сгонять. — говорит Лиля: — он быстрый. Туда и обратно.

— На чем? — удивляется Виктор: — у тебя мотоцикл есть?

— У меня нету. — отвечает Лиля: — у Лешки есть. Модный такой и быстрый. Он хвастался что за полчаса до города может доехать.

— У Лешки? Кто такой Лешка?

— Ну… Лешка! Длинный такой, фотограф. Который Маринке помогает.

— Лиля, я понимаю, что тебе кажется, будто ты все объяснила, но на самом деле это не так. — терпеливо говорит Виктор: — кто все эти люди? Я никого из них не знаю. Девчонки, а вы знаете? Тоже нет? Лиля!

— Что?

— Кто это такие? И откуда у Лешки мотоцикл?

— А я откуда знаю, откуда у него мотоцикл? Купил, наверное. Ну или в лотерею выиграл, пять из двадцати пяти, например, хотя там призы денежные… выиграл деньги и купил! Или в наследство там достался. Вот был у него старый дед, но катался на новеньком современном мотоцикле «Ява», вот он и помер… блин, а я даже соболезнования не выразила, вот дура-то! Надо было сразу сказать, что соболезную! Дед у него, наверное, всю войну прошел, а вот дорожное движение не пережил. А! Или подарили! На день рождения! — сияет Лиля: — точно! Нужно его с днем рождения поздравить! Ой, а у меня и нету ничего!

— О, господи. — Виктор усилием воли сдержал свои глазные яблоки от закатывания в потолок: — Лиля! Кто это такие вообще, эти Марина и Леша? И как они нам помогут, если они в городе, а мы тут? Или ты им позвонить можешь?

— Марина — работяжка, ей уже редакционные тексты доверяют и на вторую страницу статьи писать. А ведь она всего год как работает и уже на хорошем счету. — говорит Лиля: — вот прямо молодец девчонка, но у нее парня нет, потому что она Лешке не дает. А Лешка за ней ухаживает что сил нет, а она ни в какую. Мне кажется ему нужно порешительней быть. Напористее, понимаешь? Вот как ты ко мне утром на квартире приставал, помнишь? Еще Маша с нами в постели была и она…

— Лилька! Заткнись немедленно!

— Ой! Маша, чего ты дерешься!

— Сколько раз я говорил — не по голове, встряхнешь же. — вздыхает Виктор: — и вообще, видели бы меня сейчас маститые тренеры, боже, боже. Я поощряю рукоприкладство в команде…

— Ты бы вообще молчал, Полищук, сперва свою девушку научись в рамках удерживать… — шипит на него Маша Волокитина: — чтобы не болтала почем зря! У меня имидж!

— Это проигранная битва, Маша и ты это знаешь. Удерживать ее в рамках — добро пожаловать, я тебе даже рамок на базаре куплю, попробуй. И вообще не об этом сейчас. Давайте Марине и Лешке звонить в Колокамск, пусть Лешка твой там и купит нам все нужное, а мы ему деньги потом вернем, нужно нашей Айгуле плов сварганить…

— Звонить? — хмурится Лиля: — да как на дерево позвонишь?

— А?