Третий. Том 4

Глава 3

Открыл глаза. Лишь тусклый фонарь над головой освещал небольшое помещение. Где это я? Последнее, что помнил, это лечебная капсула и незнакомый медик, которая помогла мне раздеться и лечь в капсулу. Посмотрел на плечо. Оранжевый комбинезон скрывал простреленное плечо и руку.

Оранжевый? Не понял, что это значит, и стал осматриваться вокруг. Ба, да это знакомые места. Родная камера в СБ, как я сразу её не узнал? Хотя, что это означает, я не понимал, ведь не считал себя виноватым хоть в чём-то. Расстегнул комбинезон и осмотрел ранения. Подлатали — уже хорошо, вот только кто за это заплатит — непонятно. Впрочем, у меня сохранилось пятьдесят кредов на чипе, оставшемся в интернате. Этих кредов однозначно не хватит, чтобы оплатить лечение. Впрочем, это не мои проблемы. Меня подлечили, а это главное. Как кредов заработать я сейчас знал, а значит, смогу рассчитаться по долгам. Мне бы только вернули моё оружие — а вот с этим, думаю, будет всё плохо. Лейтенант оружие мне точно не отдаст. Впрочем, открытым оставался и другой вопрос: как я здесь оказался? Здесь точно без лейтенанта не обошлось.

Из двери выпал кубик синтетического пайка и бутылка воды.

— Эй, лейтенант. Открывай! Ты чего, запер меня? — ногой попинал дверь.

После чего прислушался. За дверью тишина.

— Лейтенант, я больше не стану брать твой бластер. Ты только мой верни, — снова попинал дверь и прислушался. За дверью если кто-то был, то однозначно не хотел со мной общаться.

— Лейтенант, могу и обидеться. Тогда точно у тебя всё оружие отберу! Я бы хорошо подумал на твоём месте. Это не угроза, это предупреждение! — и снова прислушался. — Гад! — за дверью всё также тишина.

Три дня я получал пайки и воду, пытаясь пообщаться с лейтенантом. Впрочем, вскоре понял, что пайки и воду привозит дроид, а не живой человек, и прекратил это занятие. В конце третьего дня ко мне в камеру зашёл начальник СБ станции.

— Что происходит? Почему я здесь? — спросил у него.

— Против тебя выдвинуто обвинение в нападении и убийстве сотрудников корпорации Мидланд. Я не мог тебя не задержать.

— Так это они напали на нас.

— Дело в том, что в интернате не обнаружено ни одного тела. Следы взрыва и кровь на полу присутствуют, а вот записей нет никаких. Искин интерната уничтожен.

— А как же Тея, Ардар и другие воспитатели?

— Подозреваю, что им что-то пообещала корпорация, и они все утверждают, что у них нет никаких записей. Мало того, они уверяют, что не было в интернате никаких корпоратов.

— Кто же тогда подстрелил Ардара?

— Ты.

— Я⁈ Вот это новость. А ворота взорвал тоже я?

— Совершенно верно.

— Обалдеть. Интересно, чем?

— Они утверждают, что у тебя были плазменные гранаты, но есть и хорошая новость — они не выдвигают против тебя никаких обвинений.

— Вот падаль, а я ради них жизнью рисковал! Пускай мне мою аптечку вернут! Я им тогда быстро всё объясню!

— Сам с ними разбираться будешь после. Ситуация сейчас следующая: записи и свидетели показывают, что именно ты открыл стрельбу около планетарного лифта, а значит, напал первым ты.

— Я должен был дожидаться, когда они поднимутся и перебьют нас?

— Это сложный вопрос. Они тоже не имели права открывать огонь на объекте имперского значения и также виноваты, к тому же, ответят за это. Однако первым открыл огонь именно ты, и ты не имел права это делать, не говоря уже о ношении оружия, включая запрещенное. Я сейчас про плазменные гранаты, если ты не понял. Откуда, кстати, они у тебя?

— Трофей. Забрал у убитых падальщиков.

— Теперь о плохом: корпорация выдвинула против тебя обвинение в нападении на их сотрудников и повреждении их собственности, и не только это.

— А что ещё?

— Ещё обвинение в нападении на их караван.

— А это полный бред, не нападали мы ни на какой караван.

— Где ты находился во время нападения в этот день вечером?

— В интернате находился весь день. Там камер полно, так что доказать это будет несложно. Нас в тот день никуда не выпускали из-за пропажи воспитанников.

— Вот с этим тогда тоже проблема — искин уничтожен и все записи вместе с ним.

— Это они специально сделали, должны у них быть все записи.

— Доказательства у тебя какие-то есть?

— Нет.

— Тогда всё плохо для тебя.

— И что мне делать?

— Наворотил ты дел, а сейчас думай, как будешь доказывать свою невиновность.

После чего он вышел из камеры, оставив меня в большой задумчивости. Всегда знал, что Тея с Ардаром меня, мягко говоря, недолюбливали, но чтобы вот так подставить. Видимо, им много кредов пообещали корпораты или это не креды? Скорее, пообещали им вернуть то, что у них хранилось на складах, а там имелось точно что-то незаконное. Не просто так Ардар оборонял подход к складам.

Как же так можно глупо вляпаться? Корпораты сыграли на опережение и быстро договорились с Теей, обставив всё так, что не произошло никакого нападения на интернат, подставив меня. Осталось только понять, что хотят корпораты: вернуть свой груз или жаждут моей крови. Интересно, что за груз у них был? Оттуда везут в город обычно таршал или какие-то механизмы для серьёзного ремонта в столице. Что же они везли? Не таршал точно, его продать не составляет никакого труда. Любая корпорация в столице таршал купит и не станет выяснять откуда он. Нет никакого смысла его хранить месяц на складе. Тогда что? Ведь корпораты были уверены, что это хранилось на складах интерната. Что это? А это могло быть что угодно. Что-то небольшое и дорогое. Впрочем, мне это ничего не даёт.

Как я смогу доказать что-то? На интернатовских надежды никакой. Никто не захочет получить проблемы с Теей и Ардаром. Двое воспитателей, что были с нами? Тоже не вариант, думаю, будут молчать — я им никто, а зарплату они получают от Ардара. Трини? Так она всё время делала вид, что меня не знает. Она тоже не станет ничего говорить из-за опасности лишиться работы. Получалось, что рассчитывать на чью-то помощь не приходится. Не думал, что может так получиться. Единственный вариант — это Ори. Вот только жив ли он? Мрачные у меня перспективы.

Начальник СБ появился на следующий день.

— Что надумал?

— Ничего, у меня нет вариантов. Никто ничего не расскажет и не пойдёт против Ардара. Он, кстати, жив?

— Жив-здоров, хотел с тобой поговорить.

— Я не знаю, что ему от меня могло понадобиться.

— Не хочешь с ним поговорить?

— Почему бы и не поговорить.

— Тогда завтра пообщаешься. Но вначале давай обсудим моё предложение.

— Ваше предложение?

— Мы поможем тебе. Тебе всего лишь нужно это подписать, — он дал мне в руки планшет.

— Это что?

— Предложение о сотрудничестве. Мы давно наблюдали за тобой. Теперь поможем тебе, взамен будешь работать на нас. Пока станешь просто информировать нас о происходящем в интернате, а в восемнадцать подпишешь постоянный контракт с нами.

— Я не стану это подписывать.

— Почему?

— Не хочу.

— Это неразумно. Твой приятель, к примеру, уже подписал такое же.

— Сильно в этом сомневаюсь, он точно не собирался на флот.

— Можешь сам убедиться, — он показал такой же договор с данными Ори и заверенный отпечатком пальца. Однако действительно ли это отпечаток Ори или чей-то еще — непонятно.

— Ори тоже здесь?

— Нет.

— Тогда он не мог это подписать.

— Он подписал это не здесь, а в туалете Чёрной жемчужины. Он несколько дней назад прислал отчёт о ваших приключения в саванне. Здесь много подробностей, о которых знали только вы.

Быстро пробежался глазами по отчёту и понял, что сб-шник не врёт. Многие подробности знал только Ори и я.

— Подписывай, и я выведу тебя на суд как нашего агента, а это множество поблажек и льгот.

— А где он сам?

— Не на станции. Я должен буду его арестовать, если он появится здесь.

— Жив — уже хорошо.

— Зря отказываешься и очень много потеряешь. Посмотри на приятеля — он уже сотрудничает с нами и только в выигрыше от этого.

— Это его дело, но я ничего подписывать не стану и стучать не стану.

— Это неразумно, ты автоматически становишься главным обвиняемым.

— Я им стал, когда меня предали Тея с Ардаром, а ваш договор только добавляет мне обязательств, ничего не давая взамен. Поэтому — нет.

— Зря ты так, мы не первый раз помогаем тебе.

— Когда нам по-настоящему требовалась ваша помощь, вы ничего не предприняли, а лейтенант лично послал подальше спасателя. Я сам видел и слышал их переговоры. Так что на вашу помощь рассчитывать глупо и договор я не подпишу.

— Лейтенант погорячился и уже наказан за это, но позже он связался с имперской корпорацией и попросил их присмотреть за вами. Они ведь вам помогли?

— Интересно, чем? Впрочем, с ними я готов разговаривать, а с вами — нет.

— Это тоже можно устроить.

Честно говоря, мне сразу не нравилось, что по договору у меня появлялось большое количество обязательств, а у них ничего в ответ. Всё было на их усмотрение.

Явно недовольный начальник СБ покинул камеру. Он рассчитывал, что я соглашусь, как и Ори, но я не собирался брать на себя больше никаких обязательств. В последнее время я сделал слишком много ошибок и мне это совсем не нравилось, поэтому решил, что не стану их ещё увеличивать.

На следующий день на меня надели наручники и вывели из камеры. В помещении, куда меня привели, находились трое. Один из них Ардар, вторая адвокат флота, которая меня защищала раньше; а третий разумный был мне незнаком. Третий незнакомец оказался полным и, казалось, что он занимал большую часть помещения, где они разместились. Эта часть помещения была отделена от меня стеклянной перегородкой.

— Присаживайся, — сказала адвокат и показала на место рядом с собой. — Я адвокат, буду представлять твои интересы.

— Я помню, Мэй.

— Молодец! Имя моё запомнил. У меня скоро процесс, поэтому прошу покороче.

— Да, собственно, от меня ничего не зависит, это они хотели со мной пообщаться, — сел на единственный стул в помещении и посмотрел на Ардара. Он заметно нервничал.

— Мне сказали, что, оказывается, я на тебя напал?

— Мы здесь по другому вопросу, — ответил уклончиво Ардар. — Этот адвокат работает на корпорацию Мидланд и хочет с тобой обсудить некоторые моменты.

— Рад вас видеть, молодой человек, — сказал адвокат. — Между корпорацией и вами произошло небольшое недоразумение, и я здесь, чтобы уладить все вопросы, связанные с этим. Дело в том, что в результате вашего недоразумения, я бы даже сказал, недопонимая, погибло три сотрудника корпорации. Корпорации пришлось выплатить их семьям компенсации. Также были ранены пятеро сотрудников корпорации: у троих тяжёлые ранения и у двоих легкие ранения, согласно заключениям медиков. Они не смогут какое-то время выполнять свою работу, и корпорации пришлось оплатить их лечение.

— Ну, вообще-то я также был ранен сотрудниками вашей корпорации, так что считаю, что мы в расчёте.

— Боюсь, это не совсем так. Дело в том, что именно вы открыли стрельбу на поражение, и вина за их гибель лежит на вас.

— Это неправда. Первым открыл огонь ваш броневик по дороге к планетарному лифту, и стрелял он по безоружному броневику с детьми. Так что вина лежит полностью на вас.

— У вас есть доказательства этого обстоятельства?

— Думаю, у искина броневика есть эти записи.

— Нет никаких записей, их просто никто не делал, — сказал Ардар.

— Вот видите, юноша, никто в бронетранспортёр с детьми не стрелял.

— Вижу, что вы везде подсуетились.

— Ну что вы, ваш руководитель интерната оказался вполне адекватным разумным, и мы быстро поняли друг друга. Советую и вам договориться с корпорацией.

— Обойдусь я без ваших советов. Вижу, что Ардар готов на всё, лишь бы тебе вернули всё, что находилось на складах интерната.

— Не понимаю, о чём ты, — ответил Ардар.

— О грузовике, на котором они вывезли всё твоё добро из интерната.

— Юноша, это никак не связано с целью нашего визита сюда. Вы между собой можете это потом выяснить.

— Адвокат, я тебя сюда не звал. Я хотел вот ему в глаза посмотреть, так что заткнись.

— Одну секунду, я вот как-то совсем не поняла, о каком грузовике идёт речь? — вмешалась в разговор моя адвокат.

— Это к делу не относится, — ответил ей адвокат корпорации.

— Я сейчас не вас спрашиваю, а моего подзащитного.

— Дело в том, когда мы подошли к интернату, из ворот гаража выехал грузовик. Он проехал мимо нас, и на его борту была эмблема их корпорации. Это я отлично рассмотрел.

— У тебя есть запись? — спросил адвокат корпорации.

— Во сколько это было? — спросила моя адвокат.

— Точное время я не помню, но, если брать время нашего приезда к планетарному лифту, примерно за час до этого.

— Проверим.

— Вы всё выяснили, можно мне поговорить с вашим подопечным? — спросил адвокат корпорации у моего адвоката.

— Пожалуйста.

— Так вот, юноша, я вам должен озвучить предложение корпорации.

— Можешь не напрягаться. Мой ответ — нет.

— Не торопитесь, вы ещё ничего не услышали. Потом обсудите его со своим адвокатом. Так вот, корпорация считает, что вы ей должны, но корпорация не жаждет вашей крови и готова предложить вам контракт на очень привлекательных условиях. Поверь, я видел не одну тысячу трудовых контрактов и таких первоклассных условий не встречал.

— Просто корпорация знает, что у меня все задатки сильного псиона.

— Чего? — удивилась моя адвокат.

— А ты не знала? — спросил в ответ.

— Нет. Боюсь, тогда предложение корпорации невозможно. Согласно федеральному закону, все псионы работают на империю.

— Это очень широкая трактовка закона. Состоят на учёте и работают разные понятия и это вам не хуже меня известно, — ответил ей адвокат корпорации.

— Адвокат, не старайся, я не стану работать на вашу корпорацию.

— Ты даже не услышал наше предложение.

— Оно меня не интересует.

— Боюсь, тогда корпорация будет вынуждена выдвинуть обвинение.

— Выдвигай. Меня ты этим не напугаешь.

— Это не разумно.

— Это мне решать.

На этом мы с моим адвокатом покинули помещение. По дороге она меня расспросила о том, где корпораты обстреливали бронетранспортёр интерната, но я плохо ориентировался в городе и не представлял, по каким улицам мы ехали. О том, что я псион, корпорация однозначно узнала от Ардара или Теи. Они продали им всю информацию обо мне.

Меня вновь поместили в камеру, где я просидел несколько дней. Все эти дни ко мне приходила моя адвокат, задавала разные вопросы и предлагала подписать контракт с флотом, делая разные предложения. На её вопросы я отвечал, но контракт отказывался подписывать.

В один из дней на меня снова надели наручники и в сопровождении охраны повели куда-то. Мы спустились на планету, где около лифта нас поджидал полицейский куб. К моему удивлению, охрана меня передала местной полиции, и уже в сопровождении полиции меня доставили в полицейское управление, но не в то, в котором я бывал обычно, а совсем в другое, где меня также поместили в одиночную камеру. Впрочем, в камере я пробыл недолго — вскоре меня вывели из неё и доставили в другое помещение. В нем уже находился уже известный мне адвокат корпорации.