Третий. Том 4

Глава 7

Честно говоря, я не понял, для какого приговора. Всем понятно, что я оборонялся. Какой может быть приговор?

— Ори Тадези, встаньте! — сказал появившийся на экране судья. Экран показал Ори и как он встал со стула. Находился он где-то рядом в такой же небольшой комнате, как и я. — Ори Тадези, вы признаетесь невиновным по всем пунктам обвинения, выдвинутого против вас.

На экране я увидел радостное лицо Мэй и недовольное лицо адвоката корпорации Мидланд.

— Отпуск Варгос, встаньте! Вы признаетесь невиновным в убийстве сотрудников корпорации, нанесении им тяжелых и легких ранений, а также в нападении и ограблении каравана корпорации. Хочу вам также разъяснить, что вы имели право на оборону от сотрудников корпорации. Однако вы использовали для обороны запрещенные средства, чем нарушили закон, вдобавок вы повредили имперскую собственность. Учитывая все эти обстоятельства, суд признает вас виновным и приговаривает к двум годам колонии. Решение окончательное. Судебное заседание по вам закрыто.

— Два года за лестницу? — не выдержал и возмутился я. — Да это беспредел, я только оборонялся от них и имел на это право!

— Заводите корпоратов, — распорядился судья.

Посмотрел на Мэй. Она с грустью посмотрела в ответ. Адвокат корпоратов явно обрадовался такому решению и, хотя вслух ничего не сказал, но у него всё было написано на физиономии. Впрочем, понятно, что он изначально подводил к этому. Хотел высказать ему всё, что я о нём думаю, но услышал:

— Пошли! — сказал полицейский и потянул меня за собой.

— Колония, как я понимаю, тоже вашей корпорации? — поинтересовался у него уже в коридоре.

— Нет, другой корпорации, но тебе это не поможет!

Честно говоря, я ничего не знал про местную колонию и пытался усиленно вспомнить, что я о ней читал в сети и что мне рассказывал Ори. Впереди показалось двое полицейских и ещё трое разумных с ними. Они не были прикованы наручниками к полицейским, и по началу я не обратил на них внимания. Мои мысли находились далеко, но когда я услышал:

— А это не тот мелкий поганец, что стрелял в нас?

Тогда я поднял глаза и посмотрел на тех, кто это сказал. В то же мгновение последовал сильный удар, летящий мне в голову, и потряс меня. Впрочем, я почти мгновенно среагировал и сумел убрать голову, но мне весьма чувствительно досталось в плечо. В целом, рефлексы продолжали работать: практически мгновенно я отреагировал и со всей силы зарядил нападавшему между ног. Приемчик, конечно, вышел не так себе, но мне мешал полицейский, шедший перед ними, непонятно как оказавшийся между нами.

— О-о-о-о! — прозвучало со стороны моего противника, и одновременно он согнулся, так как мой ответный удар достиг цели, и тут же мой свободный кулак повстречался с его челюстью.

Удар получился точным — в него я вложил всю злость, что у меня на них накопилась. Моего противника отбросило назад, и он отключился. Такой поворот событий стал для всех полной неожиданностью, в том числе и для меня. Ведь я не ожидал нападения и действовал рефлекторно. Впрочем, их растерянность продолжалась: недолго и двое других, не одетых в полицейскую форму, атаковали меня. Сам, даже если бы захотел попытаться сбежать, не мог ничего изменить, так как был пристёгнут наручниками к полицейскому. Здесь я понял его слова, что мне это не поможет. Он ничего не предпринимал как остальные полицейские, когда эти двое одновременно напали на меня.

Обороняться от двоих, одновременно атаковавших меня, с одной рукой и невозможностью куда-то переместиться было сложно, я бы сказал, крайне сложно. Мне досталось по физиономии и по животу, но по касательной. В ответ я сумел одного достать в голову, но тоже по касательной. В этот момент вмешалось двое полицейских, что шли навстречу, и сопровождающий ранее меня полицейский. Поначалу я пытался сопротивляться и прикрываться, отступая под градом ударов, но несколько ударов в голову пропустил и поплыл.

Последнее, что я запомнил, уже лежа на полу, как меня пинают все пятеро, после чего уже ничего не помнил. Сейчас пытался понять, видел я Ори или мне привиделось: среди ног полицейских вроде мелькнул сзади на доли мгновения и сразу исчез. Его после суда отпустили, хотя я и отдал ему свою винтовку, и он из неё стрелял по корпоратам. Вот только он не портил лестницу, в отличие от меня, и теперь был свободен.

Уверен, нас обоих поджидали после суда, но суд отпустил его и у них не срослось. Впрочем, теперь я не уверен в том, кому из нас больше повезло на суде. Он ведь здесь останется один на один с Ардаром и Маниром, да и корпораты здесь же. Меня же отправят в колонию. Как он здесь теперь будет без меня? Даже непонятно, кого из нас наказали, хотя стоило признать, что во всём виноват только я. Он не хотел идти в интернат, а мне тогда стоило его послушать. Впрочем, что сделано, то сделано. Кстати, а где я?

Попытался открыть глаза. Один глаз немного приоткрылся, а второй заплыл и не хотел открываться. Меня притащили и бросили на койку в камере, в которой я раньше находился. Судя по всему, долго пролежал в отключке. Одна рука болела, но её я хотя бы чувствовал, а вот с другой всё обстояло гораздо хуже: она сильно опухла и представляла сплошной синяк, её я совсем не чувствовал.

— Какой живучий, — услышал я со стороны дверей и с трудом посмотрел туда. Там находились двое полицейских, судя по нашивкам на форме, совсем не простых. Они открыли дверь камеры, но не заходили внутрь.

— Значит, выживет, — сказал второй.

— И что с ним теперь делать?

— Не здесь. Пойдем подышим.

— Пошли.

Вскоре они вернулись, но уже втроем. Третий не был одет в форму.

— Что значит «не отправили»? — спросил этот третий у полицейских и посмотрел на меня.

— Так они отказались его забирать.

— Это понятно, что они не станут в таком виде его забирать.

— Отправим позже. Какие проблемы?

— Какие проблемы⁈ Ты понимаешь, что флотские наверняка уже поинтересовались, прибыл ли он в колонию. Он из флотского интерната.

— Подумаешь, прибудет позже.

— Подумаешь⁈ А то, что корпорация гарантировала его безопасность перед судом!

— Никто ведь не знает, что он немного пострадал.

— А как ты думаешь, откуда я узнал, что он находится здесь, а не в колонии? Пришёл судебный запрос, и по нему я должен в трёхдневный срок предоставить судье данные, что с ним и почему он до сих пор находится у нас. Причём сутки уже прошли. Уверен, что в колонию пришёл такой же запрос и они уже отправили ответ.

— Вот ведь…

— Они видели его?

— Да, осмотрели и спросили, что с ним. Ответил, что упал с лестницы.

— Пиши теперь объяснительную, как и что с ним произошло. Причём не такую, как ты мне пишешь обычно. Всё должно быть убедительно, правдоподобно и с записями! Он должен упасть с лестницы, причём сам, без вашей помощи.

— Да откуда я возьму такие записи?

— Хватило мозгов подставить корпорацию, теперь думай, как выкручиваться будете. Или корпорация сделает вас виновными, и вы быстро окажетесь на его месте.

— Может, сбросить его с лестницы?

— Вот в таком виде? Когда он уже весь избитый и опухший? Судья ведь не такой идиот, как вы.

— Тогда что делать?

— Готовиться занять его место.

— Брат, выручай.

— Вот чуть что, сразу «брат, выручай». Короче, везите его к медику.

— Он его уже видел и сказал, что не притронется к нему.

— Это ваша проблема, нужно его быстро вылечить. Можете даже его не лечить, а просто внешне привести в порядок.

— А потом что?

— А потом я попробую договориться. Только помните, времени у вас совсем мало, и оно стремительно убывает.

— Может, его проще уронить откуда-нибудь?

— Вы точно два идиота. Делайте, как я сказал, или можете сами готовиться к отправке в колонию.

Все трое вышли из камеры и дверь за ними закрылась. Как интересно у них. Вроде одна корпорация, а одна контора не в курсе, что творит другая. Впрочем, они быстро вернулись снова втроем, но в этот раз двое полицейских с медиком. Не спрашивая меня, переложили на каталку и повезли. Каждое движение отдавалось сильной болью во всём теле, но терпел, сжав зубы.

— Ещё лечить этого ублюдка, он столько наших положил, — сказал с ненавистью один полицейский.

— Заткнись, Дори, без тебя тошно! — ответил второй.

— Прикончить надо было его!

— Так прикончи, — сказал с усмешкой медик.

— Мог бы, давно бы прикончил.

В медсекции с меня стащили мой оранжевый комбинезон и уложили в лечебную капсулу. Когда уже стала закрываться крышка капсулы, я сумел поднять одну руку и показать им средний палец, чем вызывал волну неприличной брани в свой адрес. По-моему, они даже собрались мне ещё что-то добавить, но нас разделила крышка лечебной капсулы.

Пришёл в себя от непонятного движения рядом. Открыл глаза и посмотрел, что происходит. Оказалось, я нахожусь уже не медсекции, а лежу в непонятном помещении и не один. Рядом лежал разумный, он как маятник ходил туда-сюда. Выглядел весьма странно. Сложно сказать, кто он. Худой, высокий, грязные длинные белые волосы скрывали его лицо. По началу принял его за аграфа, но когда он остановился и убрал спутанные волосы за ухо, понял, что ошибся. Он хуман, и довольно-таки старый. Таких стариков я не встречал раньше на планете. Сложно прикинуть, сколько ему лет, но однозначно много. Он какое-то время ходил взад-вперёд, думая о чём-то своём, а я наблюдал за ним и рассматривал, пытаясь понять, кто он такой и как оказался со мной в одной камере. Сложно сказать, что это за помещение, но оно сильно отличалось от камеры, в которой меня раньше держали. Здесь же присутствовали стиральная машинка и душ — это помещение мне напоминало люксовую камеру.

Старик неожиданно остановился посредине камеры и посмотрел на меня.

— Пришёл в себя, — то ли спросил, то ли констатировал он.

— Где это я? — поинтересовался у него.

— В камере мы с тобой. Тебя недавно привезли полицейские и бросили на койку.

— Это я уже понял, а ты кто такой? Меня обычно в одиночке держали.

— Такой же заключенный, как и ты. Ты чем так сильно местных полицейский разозлил? Пока затаскивали в камеру, ругались и проклинали тебя. Один даже хотел тебе врезать, но его второй остановил.

— Жаль я в отключке находился, — и сел на койку.

Рядом со мной лежали мои вещи. Оранжевый комбинезон, весь в засохшей крови, моей и не только. Надо постирать, пока есть такая возможность — решил для себя. Попытался встать и чуть не рухнул на пол. Одно колено отозвалось сильной болью. Левая рука тоже болела, ей больше всего досталось во время драки. Синяков, как и опухолей на теле, больше не виднелось.

С трудом встал на ноги и побрел к стиральной машинке. Закинул свои вещи и запустил стирку, после чего направился в душ. Старик всё время следил за мной, а после того, как я скрылся за дверью душевой кабинки, продолжил ходить взад-вперед по камере.

— Дед, ты как здесь оказался? — поинтересовался у него, когда вышел из душа.

— Как и тебя — привели полицейские. Правда, я сам пришёл, в отличие от тебя.

— Да это понятно. Ты как в полиции оказался?

— Сам пришёл.

— В полицию?

— Конечно.

— Зачем?

— Так надо было. Я им сто раз говорил, что ни в чём не виноват, а мне двадцать пять лет колонии ни за что дали.

— Это много. Тебе сейчас сколько лет?

— Сто тридцать семь или восемь, я сам уже не помню.

— Солидно. Освободишься и будет сто шестьдесят два. А столько живут?

— Живут и больше. Вот только не выйду я, мне нужно было проходить процедуру омоложения, а как я её пройду в колонии? — он вновь стал ходить взад-вперед по камере.

— Да не переживай так, может, обойдется. В колонии тоже разумные живут.

— Молод ты ещё для этого. Кстати, а тебя за что сюда посадили?

— За лестницу, я её немного повредил.

— Вот беспредельщики! Твари! Ублюдки! — он ещё долго возмущался, а я не понимал, в адрес кого это он. Если насчёт местных полицейских, то я полностью разделял его чувства. — Как тебя зовут? — неожиданно он спросил.

— Официально Отпуск, для друзей Клим.

— Клим, а над тобой суд уже был?

— Да, два года колонии присудили.

— Это не планета, а какой-то беспредел!

— А ты что, не местный?

— Нет, конечно.

— А тебя как зовут?

— Профессор Эдмундос Басриали.

— Профессор чего?

— Профессор биологии.

Стиральная машина пискнула, сообщив, что одежда постиралась, и я поковылял к ней. Одеваться мне было сложно, с большим трудом натянул на себя комбинезон. Не успел закончить с этим, как дверь камеры открылась и в помещение зашли трое. Двое уже знакомых мне полицейских и третий, его я видел в первый раз. Этот третий также был одет в форму, но другую, хотя и очень похожую на форму полицейских. Всё различие было в цвете формы: если у полицейских форма сине-серого цвета, то у новенького она светло-фиолетовая.

— Ну что, этих двоих надо у вас забрать? — спросил этот третий и посмотрел в планшет, что держал в руках.

— Да. Держи все документы по ним. Всё в порядке, — ответил ему полицейский.

— Как-то он выглядит не очень? — и посмотрел на меня.

— Да, красавчик, посмотри на него. Может, что-то съел вчера не то.

— Они здесь заказывают еду с ресторанов. Мы не проверяем её, нам запрещено, — добавил второй полицейский.

— Ничего мы не заказываем! — вмешался в их разговор профессор. — Вы мне связь обещали, креды взяли, а ничего не предоставили!

— Бредит, — сказал полицейский и сунул под нос профессору дубинку.

— С ним такое постоянно бывает, — добавил второй полицейский.

— Клиент сложный, сразу предупреждаю, постоянно что-то требует, — предупредил первый полицейский.

— С этим всё понятно. Что по второму?

— Да всё с ним в порядке. Быстро встал! — последнее адресовалось мне.

— Да пошёл ты! — ответил ему.

— Этот борзый, сразу предупреждаю.

— Вижу, но он, по-моему, не ходячий.

— Ну что ты, он даже бегает. А ну, вставай!

Честно говоря, поначалу хотел послать его, но подумал, если этот третий не заберёт меня в колонию, другие двое меня здесь прикончат. Поэтому я попытался встать. С трудом, но мне удалось встать под изучающими взглядами всех троих.

— Вы что, издеваетесь? Он же не ходячий. Зачем он мне такой?

— Да нормальный он, ходит.

— Нет, такого не возьму.

— Пойдём это обсудим не в камере, — они вышли из камеры.

— Не хотят тебя забирать, — шепнул мне профессор.

— Сейчас кредов ему дадут и согласится.

— Мне не эти, а полицейские до них, обещали убийцу подселить, чтобы он меня прикончил за жалобу на них.

— Профессор вы с какой планеты попали сюда?

— Карибии, а что?

— Да так, думаю, какие там наивные экземпляры водятся.

— А за что они тебя так не любят?

— Мстят.

— За что?

— Ну вот видишь, и все проблемы решились, — сказал полицейский, когда они вернулись и посмотрел на меня. — Надевай! — и бросил мне наручники.

Честно говоря, очень хотелось запустить ими в ответ, но пришлось сдерживать свои эмоции и просто надеть их на руки. На профессоре полицейские застегнули наручники сами. После чего нас вывели в закрытый со всех сторон двор. Впервые за долгое время я увидел местное светило. Оно уже клонилось к закату. Во дворе, после постоянной температуры в полиции, было непривычно жарко. Впрочем, нас быстро запихали в куб, стоявший рядом, и закрепили к креслам. Думал, полицейские полетят с нами, но они остались.

— Мы ещё встретимся! — сказал один из полицейских, перед тем как стали закрываться ворота куба.

— Очень на это надеюсь, и помни, у тебя осталось всего два года жизни, пока я там отдыхать буду.

— Не переживай, тебя там ожидает первоклассный отдых.

— Это же отлично.

Что он ответил, я не услышал. Дверь закрылась и, куб подняв клубы пыли, начал взлетать.