Третий. Том 4

Глава 9

Крышка открылась и надо мной нависла довольная физиономия местного медика — это первое, что я увидел, открыв глаза. Сразу поднял руку и потрогал шею. Ошейник находился на месте и мне это не приснилось.

— Отпуск Варгос, как себя чувствуешь? — поинтересовался медик.

— Пока не понял.

— Пришлось с тобой повозиться. Три ребра сломано, перелом ключицы, трещина в ноге. Кто это тебя так отделал?

— Полиция, кто ещё может так отделать?

— Здесь обычно сокамерники так избивают, когда не поделят что-то.

— Я только прилетел.

— Я в курсе. За что они тебя так?

— За дело.

— Ну, а всё-таки?

— Фигуру из пальцев им показал, а они обиделись.

— А мне заключенные сказали, что между вами все гораздо глубже. Если думаешь здесь что-то скрыть о себе, то зря — быстро всё проясняется.

— Мне нечего скрывать.

— Это замечательно, за что тебя отправили сюда?

— За порчу имперского имущества. Вот только я не понял, ты медик или следователь?

— Я должен заполнить на тебя данные. Это моя работа. Ты ведь несовершеннолетний, и данных о тебе нет в базах данных. Поэтому приходится заполнять всё вручную, — и он уткнулся в планшет. — Сколько тебе полных лет?

— Шестнадцать вроде.

— Что значит «вроде»?

— Точно никто не знает. Мне стерли память, аппаратура столько показала.

— Карта ФПИ есть?

— Где-то есть, но где — не знаю. Меня в лечебную капсулу уложили, а она оставалась в кармане одежды. Что с ней произошло дальше — не знаю. Пришёл в себя уже в новом оранжевом комбинезоне и без неё.

— Ладно, отправим запрос. Где раньше проживал на планете?

— В интернате.

— Каком?

— Флотском.

— Опекуны или взрослые представители есть?

— Есть. Лейтенант Обри из СБ флота.

— СБ флота? — медик отвлекся от планшета и задумчиво посмотрел на меня.

— Ну да, он там служит. Думаю, он это подтвердит.

— А какое ты отношение имеешь к флоту?

— Никакого.

— Может, родители служили на флоте?

— Не знаю, мне память стерли, и вообще обратитесь к лейтенанту. Он обо мне вам всё более подробно расскажет.

— Обратимся, непременно обратимся. Вот тебе новый комбинезон. У нас здесь все в таких ходят. Теперь, заключенный, твой номер будет…

— А можно выбрать номер?

— Нет. А какой бы ты хотел?

— Третий.

— У нас все номера заключенных четырёхзначные.

— Вот три тысячи триста восемьдесят шестой освободился недавно. Теперь ты заключенный три три восемь шесть, запомнил?

— Запомнил. А что значит «номер освободился недавно»?

— Заключённый с этим номером или отбыл срок заключения, или скончался. Здесь два варианта.

— Понятно.

Он сунул комбинезон в агрегат рядом с ним. Обратно комбинезон вернулся уже с номерами на спине и на руках.

— Одевайся. Это тоже твоё, личные вещи, — и он мне сунул в руки упаковку из вещей. — Он проводит тебя в камеру и объяснит распорядок в колонии. Обычно заключенные изучают базу с распорядком, но это не твой случай.

В медсекцию зашел старший надзиратель Ориго.

— Заключенный три три восемь шесть, с вещами на выход, — сказал надзиратель.

Подобрал упаковку, что мне выдал медик, и направился на выход. Как только они покинули медсекцию, планшет у медика засветился.

— Ну что по этим двум заключенным? — поинтересовался начальник колонии с экрана планшета.

— Эдмундос Басриали, профессор университета Карибии. Думаю, тебя его данные с карты ФПИ не интересуют?

— Нет. Только самое интересное по нему.

— Утверждает, что оказался здесь по приглашению друзей. Они пообещали ему оплатить перелет и отдых в курортной зоне Айдаро в обмен на небольшую услугу.

— Что за услуга?

— Утверждает, что не знал, что за услуга. Подробности должны были на месте рассказать. Заказчики действительно оплатили ему перелет и неделю отдыха в курортной зоне. Как они и договаривались, он пришёл на встречу в курортной зоне, а в помещении, где была назначена встреча, все оказались мертвы. Говорит, испугался, что и его убьют, поэтому решил сбежать оттуда. Сбежать с курортной зоны у него получилось, но его задержала полиция уже в столице, где он и получил обвинение в убийстве.

— А он не староват для убийцы?

— Этот дедуля с сюрпризами. Он прошел уже две процедуры по омоложению, но ему требуется ещё одна. Думаю, из-за неё он и прилетел сюда. Хотел заработать, пока есть силы и здоровье, чтобы оплатить процедуру омоложения.

— А про какие ты сюрпризы говорил?

— Его ДНК отличается от той, что числится в его карте ФПИ. Немного, но отличается. Думаю, он поработал над собой. Но что он с собой сделал, я без понятия. Сам он не ответил на этот вопрос. Поэтому всё.

— Что по второму?

— Отпуск Варгос. Вот с этим интересно. Этот вообще генномодифицированный. Со слов профессора, кто-то хорошо поработал над его ДНК.

— А откуда профессор узнал результаты тестирования?

— Я решил его проверить и показал ему результаты тестирования.

— И что, он теперь не хуман? У него щупальца не начнут отрастать?

— Он хуман, такой же, как я или ты. Со слов профессора очень классный и дорогой специалист поработал над ним. Опять же, со слов профессора, этот специалист пытался сделать его быстрее и сильнее.

— И как, сделал?

— Неизвестно. Все изменения только в начальной стадии. Что получится в итоге — никто не знает.

— А не профессор ли поработал над ним? Мутно всё с этим профессором, и не верю я в такие совпадения.

— Не знаю. Это тебе решать. Я рассказываю только то, что сам видел и слышал. Кстати, у парня все задатки будущего псиона. Это хорошие новости.

— А есть плохие?

— Есть. Он сказал, что его опекун — лейтенант Обри из СБ флота.

— Этого только не хватало. А это точно?

— Не знаю. Думаю, ты это быстро проверишь.

— Проверю, но это значит, что за ним присматривает флот.

— Я сразу предупредил, что это плохая новость, и не думаю, что он врет.

— А как хорошо день начинался.

— Значит, слушай и запоминай, второй раз повторять не стану, — сказал старший надзиратель Ориго, когда мы шли по коридору.

— Здесь тренировочный зал есть?

— Нет, но тренировок здесь хватает. Каждое утро у вас всех собирают старшие заключенные и отводят к месту работ. Можешь не ходить на работу, но, если нет выработки, нет допуска в столовую. Останешься голодным на весь день. Двойная выработка, можешь зайти и купить что-то в магазине корпорации.

— У меня нет кредов.

— Значит, магазин тебе не нужен. Все заключенные у нас размещены по разным блокам. Тебя искин разместил в блоке для таких же, как ты, подростков. С заключенными с других блоков будешь встречаться только в столовой. Она у нас общая для всех. Как я уже сказал, туда можно попасть, только выполнив выработку. Еду выносить оттуда запрещено. Искин это контролирует. Попытаешься вынести — наказание пять дней без еды. Это основное, что ты должен помнить, — мимо нас проехал дроид, он вёл за собой заключенного.

— Это что за железка?

— Эта железка — дроид-конвойный, они здесь быстро наводят порядок в случае разных беспорядков. Драки между заключенными запрещены, но они бывают. Наказание за это на усмотрение администрации. Вроде основное всё, с остальным сам разберёшься уже на месте. Жить здесь можно, но не советую конфликтовать с нами. Иначе жизнь здесь станет для тебя кошмаром.

— Да я и не собирался.

— Вижу, что ты парень разумный. Чего не поделил с полицией?

— Ничего я с ними не делил.

— А за что они тебя избили?

— Сам не знаю. В коридоре на меня напали впятером и били, пока я не отключился. Не любят они меня и это взаимно.

— Вижу, что правду ты говорить не хочешь. Мы всё равно всё узнаем. Заходи. Вот твоя камера, номер триста пятьдесят. Да, в другие камеры заходить можно только с разрешения владельцев.

— Понял.

Он развернулся и ушёл, а я посмотрел на профессора, сидящего на койке.

— Здорово, профессор.

— Привет, Отпуск, — ответил он задумчиво и, подняв голову, посмотрел на меня.

— Ого, вижу, ты уже обживаешься.

— Что, заметно? — и он посмотрел на свою ободранную челюсть в небольшое зеркало, висящее над крохотным умывальником.

— Кто это тебя?

— Упал на работе.

— А ты уже работал?

— Конечно. Ты три дня в капсуле провёл.

— Расскажи, что там и как?

— Да что рассказывать, сам всё завтра увидишь. Тупая примитивная работа. У тебя нет ничего поесть?

— Откуда? Я же только из медсекции, и этот надзиратель сказал, что нельзя ничего выносить из столовой.

— Знаю, но кушать хочется.

— Я бы сам не отказался чего-нибудь съесть.

— Тебя, наверно, должен искин пропустить в столовую.

— Откуда ты это знаешь?

— В базе есть, а тебе что, местную базу не выдали?

— Нет. Зачем она мне? Нейросети у меня нет.

— Об этом я как-то забыл.

— Слушай, а как ты здесь оказался? Мне сказали, что этот блок для подростков.

— Вряд ли здесь есть блок для профессоров. Вот и поселили, куда получилось.

— А какие здесь ещё есть блоки?

— Разные. Здесь, видимо, в зависимости от наказания размещают.

— Как-то не сходится, тебе двадцать пять лет здесь находится, а мне два года.

— Ты не понял. Убийц к убийцам селят, грабителей к грабителям и так далее.

— А ты что, убийца?

— Меня за убийство приговорили, но я никого не убивал.

— Я тебе верю, но есть хочется. Как мне здесь найти столовою?

— Указатели на стенах есть. Из камеры выйдешь направо и потом снова направо.

— Понял.

Столовая располагалась недалеко от нас. Искин меня без проблем пропустил внутрь. Помещение оказалось большим и просторным, заполненное столами стульями. Под потолком и на стенах висели целыми гроздьями камеры наблюдения. Заключённых внутри почти не оказалось. Местами по одному, местами по двое-трое сидели за столиками. Всего одна группа заключенных была большой и занимала сразу несколько столиков в дальнем от меня углу. Больше десятка пищевых синтезаторов стояло возле стен. К ближайшему из них я и направился. Пришлось изучить инструкцию на синтезаторе. Выбор блюд серьезно меня «поразил». Он состоял всего из трёх блюд. После такого сложного выбора сумел заказать себе еду. Хотел заказать ещё, но синтезатор мне не позволил. Тогда я попытался заказать в соседнем синтезаторе. Результат оказался таким же. Вторая порция не появилась.

Расположившись за столиком, обратил внимание на то, что большая компания не торопясь пошла на выход, но от неё отделился один разумный и направился ко мне. У меня появилось подозрение, что сейчас будут пытаться отбирать еду, и я пододвинул обе тарелки поближе к себе.

— Здорово, я Шнырь, — представился заключенный, усевшись напротив меня. Ты ведь новенький?

— Новенький, только прилетел.

— Это сразу видно. Ты из какой банды?

— Не понял?

— В какой банде состоял там на воле?

— Ни в какой.

— Это отлично. А то вечно между вами проблемы возникают. Если что-то будет нужно, спросишь Шныря — это я. Здесь меня все знают.

— Что будет нужно, например?

— Да почти всё, что хочешь. Девочку, камеру поменять, дурь могу достать, но не любую. Одним словом, любая прихоть за ваши креды.

— У меня нет ни креда.

— Это тоже не проблема. Могу помочь заработать.

— Это как? Я не из этих.

— Да я вижу, что ты не из этих, но иногда некоторым разумным требуются разные услуги не интимного характера. Редко, но бывает. Так что возможность заработать всегда есть. Кликуха у тебя какая была на воле?

— Третий, а что?

— Третий, а ты чем на воле промышлял?

— Ничем особо.

— Странно, а мне шепнули, что тобой интересовались корпораты.

— Это полиция, у меня с ними были проблемы.

— Насмешил, а у кого здесь с ними не было проблем, но никого из нас выкупить они не хотят.

— Выкупить? Что значит выкупить?

— Ты откуда упал?

— Ни откуда я не падал.

— Ладно, не злись, дружище. Корпораты могут выкупить кого-то отсюда, если он им понравится. И будешь ты вкалывать не здесь, а работать на них в корпорации. Условия там, понятно, лучше, не как здешние.

— Ты что-то путаешь. Я несовершеннолетний и без нейросети, вряд ли я кому-то нужен.

— Ошибаешься. Перспективных заключенных, с их точки зрения, они забирают и до совершеннолетия. Видимо, ты не понимаешь. Здесь не курорт, а корпорация, не благотворительная контора — она на нас зарабатывает креды. Если у тебя кредов много, можешь здесь не работать, а просто покупать себе у них питание и проживание. Если, как у тебя кредов нет, то питание и проживание здесь тебе придется заработать, вкалывая на корпорацию. Здесь всё просто и построено для прибыли корпорации.

— Это понятно.

— Так что дружи со мной и всё у тебя будет здесь в порядке.

— Скажи, а я могу отказаться от выкупа корпорации?

— Конечно, но я ещё не встречал никого, кто бы отказался.

— Мне пора, клиент ждёт. Я обитаю в двести десятой камере. Запомни.

— Я запомнил.

Проводил его взглядом и когда за ним закрылась дверь, продолжил ужинать.

Нет, это дурдом полный. Здесь, всё построено ради получения прибыли. Впрочем, стоит ли удивляться чему-то, особенно после спасательной службы и стоимости их услуг. Интересно, кто сейчас оплатит им нашу доставку. Хотя Ори теперь должен находиться на свободе и рассчитаться с ними. Оставшиеся заключённые тем временем не спеша покидали столовую, и вскоре я остался в столовой последним. Честно говоря, у меня проскочила мысль вынести что-то из еды профессору, но вся еда здесь выдавалась в кашеподобном состоянии, и её было проблематично спрятать под одеждой. И надо отдать должное, местная каша была вполне приемлемой по вкусу. Доел свой ужин и попытался получить что-то ещё, но три пищевых синтезатора, которые я решил проверить, наотрез отказались мне что-то выдавать.

— Профессор, скажите, что вы знаете о выкупе отсюда? — спросил вернувшись в камеру.

— Что и все здесь, — ответил он удивлённо.

— Лично я совсем ничего не знаю об этом.

— Корпорации иногда выкупают отсюда разумных, чтобы они работали на корпорации.

— Яснее не стало. Мне про это уже сказали в столовой.

— Ну как тебе объяснить. К примеру, если ты горный инженер по специальности, то местная корпорация Гармония, которой принадлежит эта колония, тебя никому ни за какие креды не отдаст. А если ты по специальности, скажем, пилот транспортника, то они тебя с удовольствием продадут транспортной компании, которой всегда требуются пилоты.

— А как же заключение?

— А что заключение? Если ты, что выкинешь там, ответственность за тебя будет уже нести корпорация, что тебя выкупила. И потом ошейник с тебя никто там не снимет. Будешь работать там, а не здесь.

— Это тогда полная ерунда получается, — сказал вслух, а про себя подумал: если корпорация Мидланд меня захочет выкупить, она, что, меня в полицию, должна отправить, работать? Вот только это полный бред получается.

— Отчего же полный бред. Ну смотри, здесь работая и собирая эти камни, мы с трудом зарабатываем себе на еду и одежду. Корпорации, это не особо выгодно. А вот если корпорации договорятся, скажем, отправить тебя работать пилотом, ты уже будешь зарабатывать гораздо больше, и при этом тебя не нужно кормить и содержать. Мало того, ещё примерно половина твоего условного заработка, отойдёт местной корпорации. Одна выгода для корпорации. Выкупившей корпорации тоже выгодно. Они тебе могут не платить зарплату, только кормить и содержать, или платить гораздо меньше. Мало того, отправить туда, куда остальные не полетят. Поэтому пилоты здесь, как правило, не задерживаются.

— А как же вы, профессор?

— А кому здесь нужен профессор биологии?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

— У вас же интеллект высокий и вы можете легко разучить базу того же горного инженера?

— А ты знаешь, сколько стоит эта база?

— Даже примерно не представляю.

— Несколько миллионов, точно сам не знаю.

— И что, это дорого для корпорации?

— Думаю, для корпорации это недорого, но никто не станет рисковать. Корпорация, покупая такую базу, хочет не просто окупить базу, но и заработать на этом. Для этого нужно несколько лет. Мой срок заключения это позволяет, но мне же уже много лет. Однако риск того, что я умру раньше того, как база окупится, весьма высок. Так что я неинтересен корпорации, а нескольких миллионов для покупки базы у меня нет. Да и были бы они у меня, я бы их использовал по-другому, чтобы выйти отсюда.

— Профессор, вы немного не поняли. Меня хочет выкупить корпорация Мидланд. Это полиция. Я что должен буду в полиции работать?