Тревожная весна 1918

Глава 2

Что же касается Краснова и немцев. Естественно, что немцы наши природные враги и заслуживают только пули. Но большевики в свое время с немцами активно сотрудничали и не краснели... Как сформулировал в свое время Британский премьер-министр тори Д. Т. Палместон: "У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы". Пока наши интересы могут совпасть, немцам нужны продукты, а казакам - оружие. Это оружие предатели украинцы конфисковали у дезертирующей с фронта Русской армии и передали его немцам. Так что фактически мы выкупаем своих пленных у террористов. Кроме того, в наших интересах, чтобы Мировая Война продолжалась как можно дольше. И как это сделать?

Понимаю, что все это жутко скучно, как и весь физико-химический бред, но лучше вам смириться и выслушать меня, и тогда вы сможете дать сто очков вперед любому всезнайке, которого встретите в клубе или за чаепитием. Как говорил старик Архимед: "дайте мне точку опоры и я переверну мир". Какая же есть опорная точка у нас? Для ведения боевых действий у немцев и союзных с ними центральных держав есть почти все необходимое. Уголь и сталь имеются у Германии, а если руды не хватает, то ее всегда можно заказать рядом в нейтральной Швеции. Продуктов много в Османской империи и Болгарии, да и Южные области Австро-Венгерской империи весьма пригодны для занятия сельским хозяйством. Кроме того, "нейтральное" продовольствие можно сколько угодно покупать через соседнюю Данию. Чай не стратегическое сырье!

А вот стратегического сырья, той же Индийской или Чилийской селитры для производства пороха и взрывчатки немцам как раз и не хватало. Действовало суровое эмбарго. К тому же все месторождения селитры в мире - крупные в Чили, более мелкие в Индии, Средней Азии - в начале 20-го века уже были почти отработаны, а новых найти нигде не удалось. Минералы селитры - азотнокислые соли натрия, калия, аммония - единственное в недрах сырье для получения азотной кислоты и множества ее производных, среди них таких особо важных, как удобрения и взрывчатые вещества.

Выход остался только один - осваивать "надземное" месторождение, воздушный океан. Но, к счастью для Германии, немцы обладали самой развитой в мире химической промышленностью. Немецкие ученые (тот же Габер, которого я уже упоминал в связи с искусственным золотом) сумели не только добывать порох и взрывчатку буквально из воздуха, но и произвели огромные объемы отравляющих газов. Все бы хорошо, но химическая промышленность нуждается в сильных катализаторах, ускоряющих химические реакции и царь (или чемпион) среди всех катализаторов - платина.

От испанского слова "плата" - серебро, буквально звучит как "серебришко". Этот благородный металл не удавалось расплющить даже молотом на наковальне. В пламени кузнечного горна, где все металлы плачут огненными слезами, он даже не краснеет. И растворить его не удавалось ни в кислотах, ни в щелочах. Посему неудивительно, что фабриканты серной кислоты не щадят своих средств на приобретение платинового котла. Издержки скоро окупаются, и при том платиновый котел цены своей не теряет. Польза платиновой посуды во многих фабриках весьма ощутимая: в платиновом сосуде очищают за одни сутки такое количество сахарной кислоты, какой в фарфоровых чашах едва успели бы обработать за две недели. Платина - бессменный чемпион-долгожитель в мире катализаторов. В конце концов, даже в 21 веке вся передовая "зеленая" водородная энергетика будет строится вокруг платиновых катализаторов!

А где немцам взять стратегическую платину, без которой они быстро проиграют войну? Только в России! В других местах ее не купить даже за большие деньги. Самим не хватает! Как показывают биржевые бюллетени, платиновые металлы устойчиво остаются в числе дефицитных, и запасы у продавцов обычно не превышают полугодовой потребности, а спрос нередко превышает предложение.

И если до начала Первой Мировой войны во всем мире всего 30-40 процентов платины использовалось в технике и химической промышленности, главными же потребителями были ювелиры и зубные врачи (в 1906 году в США и Англии на изготовление зубов истратили более трех тонн платины), то в военное время расходование платины на предметы роскоши было запрещено почти во всех воюющих странах. Потому, что нехватка ее начала ощущаться сразу. Кроме того, мобилизация рабочих на рудниках привела к резкому уменьшению добычи.

Добыча угасала, а потребность в платине для военных и технических нужд быстро увеличивалась. Россия же сейчас фактически монополист на рынке платины - до 90 % от всей добычи металлов. Такого господствующего положения, как Россия в отношении платины, в истории не занимало ни одно государство ни по какому другому металлу. Доля России в мировой добыче платины на протяжении второй половины 19 века и в начале 20-го устойчиво составляла 85-95 процентов. Это результат работы гениальных русских химиков (особенно здесь отличился Клаус, учитель Бутлерова), так как обогащать платиновые руды фактически невозможно из-за редких химических свойств этого металла и его тугоплавкости. Англичане на своих канадских и южноафриканских рудниках смогли повторить за нами подобные процессы только через сто лет, перед самой Второй мировой войной.

К несчастью, Россия из-за этого сразу заняла нишу поставщика дешевого платинового сырья. Основные залежи платины сейчас разрабатываются на Урале. Немецкие фирмы ("Кенигсбергер и Мейер", "Блок", а позднее "Гереус", "Зиберт", "Эйзенах") сумели выторговать у царского правительство почти монопольные привилегии на скупку этого металла по цене в 2 раза меньше мировой и подкармливают свою химическую промышленность. Скажем так, вся германская химическая промышленность строится вокруг русской платины, так как другой почти нет. Колумбийские рудники плотно контролируют англичане. Но там многие россыпи, богатые платиной, уже в основном отработаны, а добытый ранее "ненужный" металл утоплен так надежно, что извлечь его вновь невозможно.

С началом мировой войны поставки уральской платины в Германию успешно продолжались - через автономную Финляндию и нейтральную Швецию, что очень не нравилось англичанам. Прекрасно их понимаю, учитывая тот факт, что в Германии потребность в платине резко взросла, когда там приступили к массовому производству боевых отравляющих веществ. В связи с хроническим дефицитом платины в декабре 1915 года в России был объявлен приказ об обязательной сдаче (под страхом реквизиции) всех запасов платины. (В том числе изымались из обращения выпушенные ранее платиновые рубли). На такую же меру пошли и другие воюющие государства. В Англии и Франции только палладий остался в свободной продаже, а в США запрет распространили и на него. Наиболее рьяно реквизицию металла произвели в Германии, там всем гражданам приказано было снять с себя все кольца и цепочки. Шовинистически настроенные патриоты даже жертвовали свои платиновые зубы. Немцы буквально задыхаются из-за отсутствия платины.

Англичане не смогли остановить поток контрабандной платины в Германию ни при царском режиме, ни при Временном правительстве, поэтому поддержали переворот большевиков, разрушивший всю страну. В хаосе начавшейся гражданской войны и железнодорожного коллапса поставки платины на запад сами собой прекратились, что ставит Германию и весь блок Центральных держав на грань поражения в Мировой войне. Немецкая разведка судорожно пытается организовать скупку платины на Урале с помощью военнопленных, которые там работают. Но вывезти добычу они не могут.

Если бы мне удалось, когда Урал займут белые ( а это будут уже довольно поздно, осенью 1918 года), или раньше, вывести запасы платины на Дон, а потом продать их немцам через союзную им Украину, то Мировая Война вспыхнет с новой силой. Хочу устроить европейцам взаимную бойню! Сыграем на "мировой шахматной доске" свою партию! Конечно, трудностей тут море, так как большевики плотно контролируют ближайший Царицын, а Самара будет переходить из рук в руки, но рискнуть явно стоит. Тем более, что за платину немцы просто завалят нас трофейным оружием и боеприпасами. А значит, казаки не будут воевать голыми руками и история серьезно изменится. А то, с боями добывая у противника патроны и снаряды, долго не провоюешь!

Кроме того, и по деньгам подобная экспедиция должна быть успешной (если не сложишь в пути голову) - на Урале можно купить платину за треть от продажной немцам цены, а если брать металл непосредственно у добывающих артелей то и за 1/12. Выгодно даже если брать у оптовых перекупщиков по цене 40 тысяч рублей за пуд (16 кг) это у нас сейчас 36 кг золота, а от немцев можно получить товаров на эквивалент 108 кг. Осталось мне найти пару тонн золота. А лучше сразу 6 тн чтобы скупить всю годовую добычу платины на Урале!

Намечено к исполнению - делается. Неделю я скитался по округе возле своего отдаленного калмыцкого зимовья, заодно припрятав себе золотой запас на черный день. Приезжал ночевать только в сумерках. Бог меня миловал, пару раз на зимовье приезжали какие-то красные отряды, они разыскивали беглецов и чужаков. Меня никто не выдал. И хорошо, что обошлось без эксцессов, так как обстановка все более тревожная. С приближением весны обласканные новой властью иногородние мигранты -"красны молодцы", обнаглевшие от полной безнаказанности, решили в наглую отбирать землю у ее владельцев.

Калмыки, многие из которых приписаны в казаки, показались им наиболее слабым звеном (а главное - плохо вооруженным). А так как калмыки всемерно пытались сопротивляться, то красные банды просто вырезают семьи кочевников под корень, руководствуясь принципами "нет человека - нет проблемы" и "никакой старорежимной совести, никакой морали". Естественно, что калмыки со своим племенным менталитетом ( а как гласит пословица "Согласного стада и волк не берёт") в долгу не остаются и жестоко мстят своим обидчикам, тоже не щадя ни женщин, ни детей... А потом в степь приходят отряды красных карателей. Конечно, тут пока не Дикий Запад, но почти каждый день слышишь, что то тут , то там семью вырезали или несколько человек расстреляли. Веселое времечко!

Формирование моего личного боевого отряда идет из местных калмыков и скоро число бойцов достигнет 40 человек. Уже есть трудности с вооружением этого отряда. Деньги есть, а купить нужное не могу. Через людей старейшины Убаши осторожно прощупываем обстановку в Сальске.

И по линии связи с подпольем и по поводу закупок у красных кладовщиков вооружения и пулеметов. Наши полученные в станице Аксайской документы "красных казаков" пригодились. Не хочу сглазить, но работа идет и есть надежда на положительный результат. Заодно мои калмыки ( а они все на одно лицо) завели знакомства с красными китайцами из наемников ( а у большевиков каждый седьмой боец из числа жителей Поднебесной) а так же присматриваются к телеграфистам с станции Торговой. Телеграфист, если он воспринимает азбуку Морзе сразу на слух - самый информированный человек в городке. Подходы найдем, или подкупим или сломаем. В красном бардаке исчезнуть человеку без следа - не проблема.

Чистое, яркое, голубое небо. Кусачий морозец еще давал себя знать, из ртов притопывающих ногами и потирающих руки моих калмыков вырывались клубочки пара. Сегодня, 10 марта, я решил прекратить свои скитания по зимней степи. Тем более, что распутица настает, а Голубовский карательный отряд постепенно отдаляется из наших краев. Пора брать дело в свои собственные руки, а то мои калмыцкие посредники часто тормозят, квалификации у них не хватает. Для подготовки вооруженного восстания требовался совсем другой уровень работы.

Устные доклады я получаю от своих бойцов и агентов пару несколько раз в день, но сегодня мне принесли газетный листок, избегнувший участи пойти на самокрутки. Большевистские "Известия", издаваемые в Новочеркасске, свежие, всего двух дневной давности. Почитаем новости из большого мира:

"Белый генерал" -- сообщала эта газета -- "которого знает вся Россия с августовской авантюры, в данный момент с кучкой бессознательных проходимцев, находится где-то за Кубанью, в глухой деревушке, куда его загнали после Екатеринодара доблестные Советские войска ... Отступая последний раз из Екатеринодара, Корниловский отряд, насчитывающий в своих рядах совершенно ничтожное число бойцов, по пути бросал обозы с продовольствием, фуражом, снарядами и патронами ... Такое обстоятельство и еще то, что некем пополнить поредевшие ряды контрреволюционных отрядов, по-видимому, и приблизили конец Корниловской авантюры и если еще не приблизили настолько, чтобы можно было эту авантюру считать ликвидированной, то, во всяком случае, конец ее близок. И в этом не может быть никакого сомнения"

Понятно, голимая агитация и пропаганда! Главная цель таких официальных сообщений - нагнать больше жути, чтобы в сознании обывателя рухнула и последняя надежда на какую-то помощь извне.

А вот напечатан анонс, что готовится покаянное выступление в Советской печати и обращение к партизанам захваченного в плен генерала М. П. Богаевского, убежденного противника большевизма. Оперативно красные сработали, хорошо у них тут реклама поставлена. Пытаюсь узнать у калмыков дополнительные подробности этого дела. Один из моих старых приятелей коротко стриженный седовласый Аюка, своей фигурой походящий на борца, охотно делится со мной новостями и слухами. Он в теме, так как Богаевский укрывался в доме калмыцкого священника. А «сарафанное радио» делает свое дело очень исправно.

Узнаю следующие факты. После смерти генерала Каледина, М. Богаевский ( он был помощником генерала Каледина по гражданской части) покинул Новочеркасск и со своей супругой, скрываясь от большевиков, скитался по разным станицам. Его судьба, как-то фатально была связана с Голубовым, который сыграл такую гнусную роль и в истории Дона и в жизни М. Богаевского. Еще в конце 1917 года Голубов за свои большевистские деяния сидел в Новочеркасской тюрьме и был оттуда выпущен только благодаря заступничеству М. Богаевского, причем Атаман Каледин согласился на это освобождение скрепя сердцем. И вот, как бы в благодарность за это, Голубов в марте месяце 1918 года арестовывает своего спасителя и предает его большевикам!

Опять и снова этот проклятый предатель Голубов! Какой-то просто злобный демон для Донского казачества! Сволочь первостатейная! Необходимо иметь в виду, что предательство Голубова имело большее значение в судьбе Донского края. Только благодаря этому обстоятельству, события на Дону пошли ускоренным темпом в пользу Советской власти. Но, использовав Голубова полностью, большевики резко изменили к нему свое отношение, быть может, опасаясь его казачьей ориентации.

Действительно, уже вскоре после взятия Новочеркасска Голубова отодвинули на задний план, перестали ему верить, устранили от участия в местных делах и на его глазах на главные посты начали выдвигать новых лиц (Подтелков, Смирнов, Медведев) с меньшими, по его мнению, "революционными" заслугами. Мятежная душа Голубова не могла мириться с таким положением. Обида, ревность, зависть, жажда славы, вновь стали толкать его на авантюры. Чтобы подняться в глазах "власть имущих" и восстановить былое доверие к себе, Голубов предложил большевикам свои услуги -- поймать и доставить в Новочеркасск опасного контрреволюционера, скрывающегося в Задонье и угрожающего спокойствию Донской советской республики.

Вызвавшись на эту роль, Голубов руководился еще тайным желанием побывать в сердце области, выяснить настроение казачества и, в соответствии с этим, взять ту или иную линию поведения. Возможно, что имел также намерение, если обстановка позволит, увеличить свои красные части новыми единомышленниками.

Советская власть приняла предложение Голубова и он с ватагой красных казаков отправился в Задонье, где скоро и напал на след М. Богаевского. Голубов поимку Богаевского приписал себе в заслугу, но фактически это не отвечало действительности, так как Богаевский, будучи измучен физически и нравственно, терпя голод и холод, не в силах был дальше выносить зимние скитание и сам добровольно сдался Голубову. Вначале Голубов своего пленника держал в тюрьме в станице Великокняжеской, а затем доставил его в Новочеркасск. Предваряя дальнейшие события, чтобы закончить с этой темой, расскажу, что последует дальше.

В оккупированном городе, тотчас же стало известно, что Голубов привез Богаевского и что даст ему возможность выступить на "покаянном" митинге в здании Донского кадетского корпуса. Вскоре этот слух подтвердился, и большевики уже открыто говорили, что на днях, известный контрреволюционер М. Богаевский, правая рука Каледина, даст народу отчет о своих преступлениях. Внимание целого города привлекал к себе тогда этот митинг. Очевидцы, присутствовавшие на этом митинге, нарисовали странную и необычайную картину этого собрания. Аудитория была крайне буйно настроена и резко делилась на два враждебных лагеря: первый составлял пришлый элемент, главным образом, матросы, красногвардейцы, латыши и иногородние -- они требовали немедленной расправы с "контрреволюционером" и второй -- были казаки -- они сначала заняли выжидательную позицию, но после яркой речи Богаевского, их симпатии склонились на сторону последнего.

Богаевский говорил три часа: три часа без перерыва звучало слово Донского певца -- его лебединая песня. В глубокой по содержанию и внешне красивой речи, Богаевский дал яркую характеристику донских событий от начала революции до последних дней Он красочно излил все, что было у него на душе, смутив одних, расстроив других и взволновав остальных слушателей. Часть казаков плакала и обещала сохранить ему жизнь.

М. Богаевский так обрисовал свои переживания:

"Ушел из города. Скрывался в станицах. Пришлось мне самому прикоснуться, стать близко, близко, увидеть все ужасы гражданской войны. В это время, как раз, разыгрались события в Платовской станице, где вырезались от мала до велика целые семьи. Пришли одни -- вырезали калмыков. Другие пришли, кровь за кровь, стали резать крестьян ( иногородних). Не мог вынести этого, не имел больше сил скрываться и решил написать письмо партизанам, а самому пойти открыться Голубову, который обещал и доставил меня в Новочеркасск".

Едва ли надо доказывать, что это признание Богаевского дает основание полагать, что данное обращение к партизанам он написал, будучи уже сильно удручен и психологически подавлен ужасом сложившейся обстановки. У него началась сильнейшая депрессия и усилилось и без того не слабое состояние перманентной мизантропии. Не исключается и то, что на него влиял и Голубов. Последний обещал сохранить ему жизнь лишь в том случае, если Богаевский повлияет на партизан и убедит их в бесполезности дальнейшей борьбы с Советской властью.

То, что душевное состояние М. Богаевского было тогда сильно потрясено, и что он уже сошел с прежних позиций, можно судить также и по следующим его словам:

"Я еще молод -- говорил он, -- на том же митинге. -- Мне всего 36 лет. У меня семья. Мне хочется жить. Я хочу и могу работать. Если я нужен вам, если могу быть полезным вашей работе для Дона, я готов работать с вами. Готов помочь вам опытом и знаниями, которые есть у меня"

Наивный! Большевики отвергли просьбу М. Богаевского и сотрудничать с ним не пожелали. Возможно, они сильно боялись его влияния на казачье население. С целью застраховать себя от неожиданных сюрпризов, Ростовский "совдеп" приказал немедленно доставить Богаевского в Ростов, как более надежное место.

Этот факт наглядно показывает, что большевистские верхи Новочеркасску уже не верили. Это недоверие усилилось, когда Ростовский совдеп, сомневаясь в революционной твердости Голубова и Смирнова, потребовал от них прибыть в Ростов и перед лицом Областного съезда советов, собравшегося там, дать отчет о положении дел. Но ни Голубов, ни Смирнов в Ростов не поехали. Большевики видели, что хотя часть казаков по виду и сделалась красными, но, тем не менее, она продолжает оставаться казаками. Последнее обстоятельство сильно тревожило местную советскую власть, побуждая ее все время быть настороже и особенно не доверять красным казакам.

Грызня у красных продолжалась, и конец неумолимо приближался. После митинга М. Богаевского, положение большевиков в Новочеркасске не только не укрепилось, а наоборот стало особенно неустойчивым. Все сколько-нибудь видные большевики, не чувствуя себя здесь в безопасности, поспешили перекочевать в более надежный Ростов, а Новочеркассцы, изо дня в день, ждали прибытия из Ростова карательной экспедиции красных, как для расправы с Голубовым и Смирновым, так и для внедрения революционного порядка в городе. Вот такие вот пироги с котятами!

Вот зараза! Подниматься в такую рань! Но труба зовет на подвиги! Хотя на улице царствует промозглая погода, сопровождаемая шквальными порывами ветра. Сегодня 20 марта, и значит пора разбираться с Сальском. Успех приходит к тому, у кого есть что-то в голове и кто умеет пнуть ближнего раньше, чем ближний пнет тебя! Конечно, не все еще подготовлено как надо, но война план покажет. Играем на грани фола. А тянуть дальше с подготовкой возможности нет - обстановка стремительно накаляется, так что можно опоздать. Время настало! Надо «ковать железо, пока горячо»! Казачьи восстания уже начались, пока в отдаленных станицах. Час пробил! Теперь добро и зло, благородство и предательство, свобода и тирания сойдутся в смертельной битве.

Действительно, не долго пришлось красным хозяйничать на Дону. Порядки, устанавливаемые ими воочию убедили трудящегося казака-хлебороба, что гнилые идеи большевизма не совместимы с его укладом жизни и идут в разрез с традициями домовитого казачества. Казаки с каждым днем убеждались, что их права беззастенчиво попираются непрошеными насильниками и что всякая попытка казачества устроить свою жизнь на исконных казачьих началах, жестоко подавляется вооруженной силой разного пришлого полоумного сброда.

Они видели, как советская власть постепенно их обезличивает, насилует казачьи обычаи и глумится над его традициями, освещенными веками. Казаки чувствовали, как их во всем урезывают; их оружием вооружают иногородних мигрантов, наделяют последних одинаковыми правами с казаками и, мало того, делают иногородних равноправными даже в станичном достоянии. Не могло скрыться от казаков и то, что с первых дней господства красных на Дону, во все стороны тянулись длинные обозы и поезда с увозимым награбленным казачьим добром.

Не могли спокойно выносить казаки и надругательства над верой православной, излома вековых казачьих обычаев, кровавой расправы солдатских банд. Мрачные ходили они по станицам, особенно там, где правили наглые комиссары, насосавшиеся казачьей крови и советы из чужих, пришлых людей "без царя в голове".

Казаки стали чаще собираться у офицеров, скрывавшихся по станицам, внимательно слушали их трезвые, разумные речи о создавшемся на Дону неприглядном положении. Искусственная пропасть, созданная оголтелой большевистской пропагандой между стариками и фронтовиками, а также между офицерами и казачьей массой, стала постепенно уменьшаться. Офицеры в станицах делались предметом особого уважения и казаки начинали с надеждой смотреть на них, сознавая, что в назревавшей борьбе с большевиками они сыграют главную роль.

Видно было, что революционный угар рассеивается. В казачестве росло единение, а вместе с ним недовольство новой властью. Запахло жареным. Рабоче-крестьянская власть уже ясно сознавала шаткость своего положения в Донской области. Ненависть к большевикам особенно возросла, когда "Областной съезд советов" г. Ростова вынес среди прочих постановлений и решение о "национализации" всей области. Казаков на этом съезде почти не было. Когда решение "Съезда" стало известным на местах, оно всюду вызвало огромную бурю протеста. Если в городах и на железных дорогах большевики еще крепко держались, то иное положение было в центре области.

Насильственно ворвавшись в Донскую землю, через трупы народных избранников, атаманов Каледина, Назарова и Председателя Войскового Круга Волошинова, большевики, однако, не сумели укрепить свое положение на местах, в станицах. В отношении казачьей массы красные, эти куски поросячьего дерьма, действовали, я бы сказал, не всегда решительно. Возможно, что их пугало предстоящее весеннее разлитие реки Дон, могущее разобщить и даже изолировать красногвардейские солдатские гарнизоны, поэтому большевики не рисковали удалять их особенно далеко от главных оккупационных центров.

В станицах, по существу, происходило лишь внешнее подлаживание под большевиков, а внутренне усиливался процесс пассивного им сопротивления. Хотя в большинстве станиц станичные и хуторские правления были заменены "советами", а вместо окружных управлений созданы "окружные советы", но председателями "советов" оказались или старые станичные атаманы, или бывшие члены станичных правлений, то есть казаки крепкие, твердо стоявшие за традиционные казачьи привилегии и за сохранение казачьей обособленности.

Бунтующим элементом на местах временами являлась станичная интеллигенция. Даже в тяжелые моменты, она стремилась не терять связи с казачьей массой, сумела сохранить на нее свое влияние и явиться побудительным началом в антисоветском движении. Но, конечно, особую стойкость в отстаивании казачьих прав проявляли старики-казаки, наши глубокоуважаемые "шейхи" и "аксакалы", ярые противники всех большевистских нововведений. Стальные люди! Никакие большевистские жестокости не могли их устрашить и заставить отказаться от служения интересам казачества. Своей непоколебимой решительностью защищать все казачье -- родное от посягательств красных, они всегда являли собой пример геройства, часто увлекая за собой колеблющихся и малодушных.

Как я уже упоминал, большевистские декреты особого сочувствия в станицах не встречали. Не выполнили станицы и советского приказа о выдаче скрывающихся офицеров и оружия. Когда получили этот приказ, казаки его прочитали, погуторили немного и затем спокойно спрятали его под сукно. Как бы в ответ на это грозное требование, в некоторых станицах стихийно возникли советы обороны -- ячейки будущих очагов восстания. Внешне рядовое казачество оставалось, как будто бы спокойным, но фактически положение было таково, что достаточно было малой искры, чтобы вспыхнул пожар. Длилось это до тех пор, пока красная власть, еще не применяла к сельской казачьей массе суровых мер и репрессий, а всю свою злобную энергию изливала на городскую интеллигенцию и "буржуев".

Но достаточно было появиться в станицах карательным отрядам против непокорных -- с издевательствами, грабежами и насилиями, экспедициями за хлебом и другим казачьим добром, разного рода "контрибуциями", чтобы возмутить душу честного казака. И полыхнуло.

И с первыми весенними днями зашумел и заволновался Дон. 18 марта 1918 года в северо-западном углу Дона, в станице Суворовской, зажглась искра восстания. В ночь на 19 марта все казаки, способные носить оружие, даже дряхлые глубокие старцы, под начальством полковника В. Растягаева, вооруженные в основном только лишь вилами и топорами, двинулись освобождать окружную станицу Нижне-Чирскую. Они овладели станцией Чир на линии железной дороги Лихая-Царицын, захватили "совдеп" разогнали "военно-революционный комитет" и разоружили красногвардейский гарнизон.

Как бы неожиданно по всем станицам 2-го Донского округа вспыхнули восстания. Казаки избрали своим предводителем - окружным атаманом полковника Мамонтова, впоследствии известного генерала, отделившегося с небольшими силами от отряда Походного Атамана, и под его руководством приступили к очистке от большевиков своего округа. Успех восстания казаков 2-го Донского округа воодушевил соседей из 1-го Донского округа. Стали подниматься станицы правого берега Дона.

Не отстал от них и всегда крепкий Юг области. Там также восстали казаки Егорлыцкой, Кагальницкой и Хомутовской станиц. Они не пустили к себе карательных большевистских отрядов и с помощью казаков Манычской и Богаевской станиц стойко выдержали наиболее сильный большевистский натиск на свои станицы. Не лишено интереса то, что с целью обеспечить себя от большевиков, действовавших по железной дороге от Ростова, казаки этих станиц, разобрали полотно железной дороги на протяжении нескольких верст, рельсы и шпалы развезли на быках, насыпь сравняли, а затем ее даже вспахали.

Не менее тревожно было для большевиков на западной границе Области и на севере. Казачье население этих районов, местами уже давно выказывало свое неудовольствие новыми порядками, и открыто, с оружием в руках, выступало против Советской власти. Так 8-го марта Луганцы отбили поезд с арестованными офицерами, которых большевики отправили из станицы Каменской в Луганск в распоряжение "че-ка" для расстрела. На севере, в Хоперском округе, как метеор среди ночи, вспыхнул и погас яркий подвиг есаула Сонина. Он с горстью учащейся молодежи, дерзко захватил окружную станицу Урюпинскую, разогнал местный совдеп и красные пришлые банды. Но партизан не поддержали, и движения не получилось.

Так начались восстания на Дону против Советской власти. Это были взрывы народного негодования. Вспыхнув в станице Суворовской, народный гнев разлился по всему лицу Донской земли и там, где углубители революции успели основательно похозяйничать, там восстание было особенно бурным и разрасталось в всенародное движение Сопротивления.

Для нашей страны эти восстания казачества были событием эпохальным, определившим судьбу страны на десятилетия вперед. Представим что никакого восстания не произошло, казаки смирились и решили жить на коленях, вместо того чтобы умереть свободными. Так же как жители Центральной России. И что? Тогда Троцкий, бывшим вторым человеком в стране после Ленина, своими запредельными зверствами выработал бы у всех условный рефлекс подчинения, как у собаки Павлова. Он быстро бы превратил все население в бесправных рабов и после смерти Ленина бросил бы все ресурсы в пожар мировой революции. Страна бы просто погибла.

Но свободное казачество восстало в безнадежной борьбе, не убоясь гибели. Гражданская война перешла в горячую фазу, было уничтожено масса людей и ресурсов, страна была отброшена на десятилетия назад. Но всем зато сразу стало понятно, что оставлять Троцкого во главе государства - смерти подобно, Сталин сплотил партийную верхушку, обвиняя Троцкого в сознательном провоцировании народных выступлений казачества и разжигании пожара гражданской войны, победил и сурово расправился с Троцким и троцкистами. Даже такой во многом антисоветский роман "Тихий Дон" для этой цели издавался под личным патронажем будущего вождя, чтобы все увидели и осознали куда ведет кровавая политика Троцкого. В хаос. В бездну. И молодой Советский Союз уцелел и окреп.

Так что не время и мне засиживаться на печи! Крутая каша заваривается. Возьмем в руки молоток и будем лупить красных по яйцам. Поехали!